А что, если приласкать?

Ночью тучи сгущались, сбивались в стайки, готовясь к самому важному мероприятию своей жизни. К утру начался дождь. Капли звонко ударяли о стекла, крышу. Наводили дрему даже на самых бодрых обитателей дома. Россия поддался мелким прозрачным провокаторам и в этот раз спал куда дольше прежнего. А нашедшая прохлада после стольких дней удручающей духоты лишь помогла убаюкать Федерацию. Литва всю ночь прилежно исполнял должность подушки, не дергаясь, когда Феликсу вздумалось улечься на его бок. Впрочем, заботливому литовцу только приятней было. Будильник Латвии был подобен своему хозяину – даже в положенный час подавал голос робко и неуверенно. Тем не менее, этого хватало, чтобы потревожить чуткий сон юноши. У Литвы будильник звонил громче. Райвис и Торис сонно хлопали глазами, сонливость и не думала отпускать. Будильник Эстонии же по звукам походил на смесь пьяных России, Германии и Скандинавов вместе взятых. К-к-комбо. Сон как рукой сняло. В Польше редко проскальзывали черты, схожие с повадками России. В некоторых случаях дело обстояло иначе, а иногда вообще, как говорится, два сапога пара: сон и у того, и у другого был богатырский. Даже финско-немецкая «Калинка-малинка», изрекаемая адским эстонским агрегатом, не сумела разбудить сладко посапывающего славянина. А вот пропажа подушки-Литвы подействовала сразу. Ворча, Польша поднялся вместе с Прибалтами. Прибалты поплелись выполнять домашнюю работу. Спросонья странам не хотелось есть, а потому они принялись за уборку. Эстония с Латвией протирали пыль на многочисленных полках, в пугающем количестве присутствующих в доме России. Литва мыл посуду – благо, её было не много. Пыли также за прошедшие дни не больно много накопилось – работа не заняла много времени, а сонливость отступила. Тогда страны решили все-таки позавтракать. – Я типа проголодался! Лит, будешь есть? – Польша облизнулся, переводя взгляд с холодильника на Литву, и наоборот. – Буду! – Тогда достань и мне чего-нибудь. – Литва снисходительно улыбнулся. На пути к охладительному агрегату Литва заметил, что характерный рев, обычно издаваемый холодильником, отсутствует – не к добру, ой, не к добру. Литовец в нерешительности встал перед машиной, робко потянул дверцу холодильника на себя... И оказался в своих подозрениях прав. – Бобик сдох. – раздался из-за спины польский голос. Плачевная картина представала взору – печально обвисшие пакеты с когда-то замороженным мясом, не менее печально стекающий вниз бывший лед. Место происшествия было завалено трупами продуктов – вечная им память. С лицами, выражающими скорбь и соболезнования погибшим, страны разгребли продукты. Выжившие были переданы в реанимацию, усопшие были погребены. – Н-ну... И что мы будем есть?.. – обреченно проговорил Латвия, отправляя в последний путь испортившееся молоко. В сложившейся печальной ситуации вопрос казался риторическим. Конечно, какие-то продукты были куплены недавно, а некоторые просто не так быстро портились. Но особого желания уплетать сухой укроп с вареньем что-то не возникало. – Латвия! Иди алкоголика буди! – в каждое слово Польша вкладывал особую долю презрения. – А-а?.. Кого?.. – Россию! Иди уже! Литва неодобрительно зыркнул в сторону Польши. Блондин тем не менее стоял на своем. – Л-ладно... Латвия знал, как Россия к нему относится, а потому всероссийского гнева не боялся. А вот тревожить сон не хотелось – вдруг он не выспался, а виду, как обычно, не подаст. Латвия быстро добрался до пункта назначения. Опасения подтвердились: пункт назначения спал. – Р-Россия-сан? – Латвия робко ткнул Федерацию в бок. Потом чуть сильнее. И ещё чуть сильнее. Не действовало. – Россия-саан... Россиииияяя-сааан! – Латвия уже уверенней тряс Брагинского. Латвия нерешительно продолжал попытки разбудить Россию. – Р-Россия-са-ан... Ну в-встаньте, пож-жалуйста... – Здесь ничего не получалось, а на кухне в случае неудачи его ждала расплата. Тотальная, розовая, вредная спросонок расплата. Райвис начал хныкать. Р... Россия-сан!.. Ну пожааалуйста... Ну встааааньте, хот-тя бы чуть-ч... чуть... – теперь уже латыш всхлипывал. А вот всхлипы оказали на Федерацию какое-то волшебное воздействие. С самого первого момента, как Латвия стал для России чем-то куда более важным, нежели игрушка, которой можно с весельем давить на голову, такое привычное и постоянно повторяющееся действие, как слезы, заставляли Брагинского галопом по Европе скакать к плаксе, стремясь утешить всеми возможными и невозможными способами – цветик-семицветик шел в комплекте. – Мм... Латвия?.. Латвия, не плачь! Что случилось? – Россия с привычной в такие моменты утешающей нежностью посмотрел на латыша. – Р-Россия-сан... П... Польша сказал, чтобы я пошел и разбудил Вас. Но вы спали... хотя я п-просил, и холодильник сломался... – Латвия продолжал всхлипывать. – Ну что ты. Опять говоришь, что делает Польша? Не глупи. – Иван посадил Райвиса на кровать, рядом с собой. – Польша всегда говорит всякие глупости. Ему весело, а ты поддаешься... Не над... о... ХОЛОДИЛЬНИК СЛОМАЛСЯ?! Латвия подпрыгнул на месте. Вот бывает, настраиваешься на утешения, любимый гладит твои волосы, глядит в глаза, в лобик целует, говорит милые вещи, а потом берет – и орет голосом самого Отчаяния. Не надо так. – Н-ну... Мы пришли, а там вода... И... Варенье осталось... – КАК ХОЛОДИЛЬНИК МОГ СЛОМАТЬСЯ?! Я ЕГО ПОЛГОДА НАЗАД БРАЛ, НОВЫЙ ПОЧТИ! ПЛЕВАТЬ, ЧТО Б\У, НОВЫЙ ЖЕ! – это было уже не Отчаяние, это были душещипательные Горе и Тлен. – И-извините... – Латвия виновато опустил голову. Райвису почему-то всегда казалось, что во всех бедах, о которых он сообщает, виноват он только он. Россия смутился. – Ты-то в чем виноват?.. Ты прости, что закричал. Просто новость была... неожиданная. – Латвия сдержал смешок. Россия с грустной улыбкой взглянул на него, но вскоре и сам повеселел. – Слушай... Может, ну его. Вызовем мастера, водку спрячем – и в кафе? Идея показалась заманчивой жителям дома. Именно жителям. Польшу предложение «чертова алкоголика» не устраивало – впрочем, как и всегда. – Польша, но почему? – Потому что! Тотально не хочу в кафе! – А куда хочешь? – В магазин хочу! – Но мы ведь даже не ели... – В супермаркет хочу! Там типа магазины, и наверху тотально куча кафешек! – Но там фастфуд! Это вредно. – Хочу фастфуд! Спорить с Польшей было вреднее.