Не думай об этом, извращенец!

Стояла полная тишина, лишь изредка слышимое дыхание разрывало ее. Канда навис над Алленом таким образом, что ногами пошевелить-то и нельзя было. — Что ты делаешь? — уже прохрипел парнишка под тяжелой тушкой мечника. Мечник приставил локоть к шее Мояши, чтобы тот не смог увернуться и начал приближаться. — То, что хочу… — уже в губы прошептал тот, после чего впился в губы Аллена. Странно, но этот поцелуй был таким нежным и аккуратным, будто бы боялся отпугнуть того. В животе запорхали бабочки. Аллен уж точно не мог предугадать такое стечение обстоятельств. Розовые, бархатные губы охотно поддавались навстречу. Уолкер приобнял за шею Канду, а тот лишь невесомо улыбнулся, не прерываясь. Через некоторое время, когда воздуха стало катастрофически не хватать, Юу отдернул себя и отстранился, выравнивая дыхание. — Еще… — прошептал Мояши, не понимая, что делает. Уже сидевший на краю кровати мечник, услышав эту фразу, улыбнулся, повернулся и спросил: — Так тебе понравилось?.. — на лице лишь улыбка, а в голосе некий призыв. — Что? — опомнился тот, повертел головой, отряхивая ненужные мысли. — Нет, конечно! — прокричал тот, после чего кинул очередную подушку, причем опять-таки в голову! Канда посмеялся на этот жест, но быстро уклонился от «оружия массового поражения». «А его губы такие мягкие и податливые. А сам поцелуй такой сладкий, словно ешь конфетку», — подумал Юу, моментально последовала реакция — очередная подушка была запущенна. Но и от той он уклонился, в который раз выводя из себя юного Горохового Стручка. — Идиот! Не думай об этом, извращенец! И да, это клубника к твоему сведению… — заявил тот, моментально краснея, да еще так, что любая сочная помидорина ему позавидовала бы. Мечник почесал за затылком и спокойно посмотрел на того, словно ничего такого «за гранью приличия» он не сделал. Вдруг Аллен почувствовал обиду, глаза, что смотрели на него сейчас, ничего не говорили. Они излучали обыденность, словно тот на него даже внимания не обратил. Во рту почувствовался вкус обиды. Захотелось где-то закрыться и горько плакать день напролет. Быстро шмыгнув носом, Мояши собрался, надел наверх нормальную одежду, надел на себя пальто и, сильно хлопнув дверью, ушел в неизвестном направлении. Такого уж точно Юу не ожидал, это произошло так быстро, что мечник даже понять не успел, когда тот ушел. Только громкий хлопок остался в памяти. «Что это было?» *** Когда Аллен вышел на улицу, холодный ветер подул прямо в лицо, по спине прошелся холодок. Все это его не остановило. Он немного скривился в лице, но продолжил гордо шествовать. На улице все еще стояла ночь, хотя все же небо стало более светлым, что говорило о том, что скоро рассвет. Птицы молча улетали куда-то на север где-то там, вдалеке. Слышался ветер, этот злой и все еще моросящий холод. По какой-то причине хотелось плакать. Нет. Зареветь, как маленький ребенок, который не получил свое. Еще раз подул прерывистый, ледяной ветер, после чего маленькая капелька воды ударилась об твердую гладь поверхности земли. Раз — капелька упала ему на нос, прошла по нему, по щеке, губам и с тихим плеском упала вниз. Так обидно, если честно. И почему Канда не может понять его чувств? Почему не может принять то, что их судьбы не сплетены красной нитью? Зачем морочить себе голову? Думать, что это что-то прекрасное и возвышенное. Зачем поить себя пустыми надеждами? Каплей за каплей начался дождь. Стало неимоверно холодно, одежда промокла насквозь. Аллен уже миллион раз себя карал за то, что не надел что-то потеплее. Расправив руки в стороны, приподнял голову, закрыл глаза и почувствовал, как вода стекает по ним вниз. Как небольшие ручьи пролезают через одежду, проходят по телу и падают вниз. Как вода выпрямляет волосы, стало легче дышать. Сейчас можно, можешь плакать, никто не видит. Скажи, что тебя колышет, Аллен? — А я так хотел любить… — вырвалось с его уже успевших слегка посинеть губ, — но не могу, — глаза снова открыты. В них читается только решимость. — Это неправильно, так не должно быть, — Слова один за одним вырываются, звучат, как приговор. — Слишком для меня… Прижав руки к туловищу, осмотрел здешнее место, живописно, но не больше. Шмыгнул носом и, засунув руки в карманы, ушел обратно в дом. «Так и должно быть. Мы слишком разные, Юу. Так ведь, Мана?»