Не думай об этом, извращенец!

Мокрые улицы, никого нет, пока что — слишком рано. И лишь один маленький человек. Седые волосы, изуродованная рука, пустые, серые глаза, в которых читалась лишь отстраненность, в черном плаще — ничем особенным не отличается от остальных людей. Голова опущена, он смотрит вниз, на землю, на прозрачные капельки дождя. На душе как-то пусто, голова наполнена простыми мыслями, ненужными в данном случае. Вдруг Аллен стал медленнее шагать, после чего и вовсе остановился, посмотрел на небо. Может, еще слишком рано предполагать о сегодняшней погоде — все еще утро, но на сей момент небо было серым, и заставляло и без того низкое настроение упасть ниже плинтуса. Капельки дождя падают на землю, бьются об твердую поверхность, превращаясь в холодную, бесчувственную, грязную лужу. Смотря на них, он понимает, что мы такие же, как и они, мы похожи. Движемся к своей цели, идем на поводу у своих эмоций, хотим чего-то… Мы достигаем вершины, цели, поставленной задачи, но стоило ли это того?.. Что мы от этого получили? Удовольствие? Какое-то эстетическое наслаждение? Получая что-то, мы теряем равноценное, но способны ли человеческие души на такой поступок? Перешагнем ли мы ту черту, чтобы получить «желаемое»? Мояши терзали смутные сомнения, он не знал, что делать. Оставить ли все, как есть, или же устроить серьезный разговор с этим Извращенцем? Аллен глубоко вдохнул, и ледяной воздух проник в легкие, мысли исчезли, отступили, будто побоялись холода, спрятались в укромных уголках подсознания Уолкера. Стало легко дышать, спокойно, все проблемы будто смыл дождь. И вдруг в его памяти всплыли воспоминания тех времен, когда Аллен был с ним… «В тот день шел такой же сильный дождь. Нет. Тот был более мощным. Ветер нещадно дул откуда-то с севера прямо им навстречу. Отец был уже далеко от своего приемного сына. Он, не оглядываясь, шел только вперед, не останавливался, смотрел прямо на север. А маленький мальчик — Аллен, оставался позади. Сил идти больше не было, хотелось остановиться и сделать хоть маленький перерыв. Дыхание было рваным, частым и глубоким, он больше не мог… И хотел было уже сказать Мане об этом, но тот внезапно остановился, повернулся к тому лицом и как-то настороженно, разочарованно спросил: — Что случилось, Аллен? Тот мямлил себе что-то под нос, смотря вниз. Так не хотелось смотреть в глаза этому человеку… Почему?  — Я больше не могу, Мана… — сказал Мояши, виновато опустив голову. Почему-то начал мять свои перчатки, больше всего внимания уделял „изуродованной“ руке. Это действие не осталось незамеченным Маной, тот нахмурился, приблизился к Аллену и сказал: — Поверь в себя, отбрось сомнения и, даже если кто-то захочет тебе зла. Не забывай — мы все одинаковы — такие же капельки дождя, как эти. Не останавливайся, Аллен, продолжай свой путь… — он протянул свою руку и помог Мояши встать. Выпрямился, посмотрел на север и, каким-то серьезным взглядом проводив маленького мальчика, пошел вперед, но уже немного медленнее, чтобы тот успевал за ним…» — Мы все такие же, да, Мана? — слетело с синих губ, которые еле заметно уже подрагивали. Холодно… Почему именно в этот момент вспомнились его слова? Ему что, уже пора делать выбор? «Скажи, чего ты хочешь и добейся этого, Аллен». Последняя капля дождя упала на землю, с гулким цоканьем, сталкиваясь с водой в луже на земле. Все мысли нашли свое место. Он принял решение. Теперь можно подойти к Канде и высказать прямо в лицо свою точку зрения. Пусть смирится или, может, улыбнется и поцелует? Каково твое решение? Что будет с твоими отношениями? Что будет с твоей жизнью, с твоими друзьями? В глазах читается решимость. Да, он сделает это. Как делает самое обычное дело, как извозчик перевозит людей, как ученые делают открытия. Ведь это его решение и точка. «Я ведь правильно поступаю, Мана?» «Прости…»