Цвета пламени

— Ну… и что теперь делать? — Данте повернулся в остолбеневшей демонессе. Гейлавер нервно кусала губы, накручивая на палец выбившийся из прически локон. — Не знаю, — она покачала головой, — вот уж не думала, что он решится принять на душу столь тяжкий грех… самоубийц даже на освященной земле не хоронят… а он ведь еще и священнослужитель… — Так, детка, хватит нести эту религиозную чушь! — замахал руками наемник. — Мне хватило того, что выдал наш покойничек, — сурово фыркнув, он окинул тело полицейского мрачным взглядом. Грязно–серые глаза Хайэмса потускнели, их слепой взгляд устремился в потолок, рот, искаженный судорогой, приоткрыт в немом крике, на губах запеклась корочка. Блондин страдальчески поморщился. Ну, что за идиот?! Никто бы его в ад не поволок! Хотя, если припомнить, все, что наболтала ему Гейл… под влиянием стресса, страха и сексуальной демоницы, томно перечисляющей все возможные виды пыток не так уж и трудно чокнуться. Но она же ведь не серьезно! Так, развязали бы фараону немножко и для благого дела. Тяжело вздохнув, охотник устало потер переносицу. Куда, вот куда ему теперь девать труп?! — Можно обратиться к могильщикам, — тихо молвила Гейлавер. — Э… — сын Спарды глупо заморгал, — к кому?! — Могильщики. Такие маленькие демоны, похожие на жучков. Если кому–то из высших чинов нужно избавиться от человеческого тела, то приходят они. Лицо блондина перекосило отвращение. — Не говори мне, что они их… — Именно. Едят. Правда, потом мертвечиной воняет, но тела нет — и это главное, — каратель усмехнулась, когда мужчина демонстративно зажал рот рукой и натужно сглотнул. — И, судя по запаху, это цианистый калий, — объявила Фриндесвайд, подходя к трупу. Крылья ее носа трепетали. Аккуратно, одними ноготками каратель отвернула воротник рубашки копа. — Die Kapsel wird als Bequemlichkeit angebracht, zur Verfügung, auch wenn die Hände gebunden sind… — Это что же такое он знал, раз такой путь к отступлению готовил, — пробормотал Данте, сосредоточенно хмурясь. — То, что мы вряд ли от него теперь узнаем, — холеные пальцы носящей четвертый чин принялись играть с крестом. Священник явно занервничал, когда они начали спрашивать о Талии. Сквозь броню его святости и набожности явственно пробивался слабый душок, кислый козлиный запах лжи и предательства. Но детектив был настолько уверен в своей правоте… типичный фанатик. Фриндесвайд сардонически хмыкнула. Пусть они и состояли в одной организации, но Максим Девере не производил впечатление психа, озабоченного религией, наоборот, излучал мягкое свечение праведника… погруженная в свои мысли, демоница на заметила как труп Хайэмса начал трепыхаться в своих оковах из прозрачного скотча. — Эм… Гейл, — рука Данте непроизвольно потянулась за пистолетом. Льдисто–голубые глаза потемнели, превратившись в светло–синие, — Гейл! — Что?! — недовольно прорычала Гейлавер. — Не мешай мне, я… — остаток фразы потонул в хриплом реве и треске ломающихся костей и лопающейся кожи–из тела фараона через рот вылезал уродливый тощий демон. Красная лоснящаяся кожа, мощные широкие челюсти, с которых капает тягучая слюна, желтые глаза пылают ненавистью. Гейлавер испуганно вскрикнула, отшатнувшись. Тварь, усиленно работая тонкими когтистыми лапами, продолжала выбираться из тела детектива, разрывая рот, багровая жижа струится по его телу, капает на пиджак Хайэмса, практически насквозь промокшего. Кровь, осколки костей и ошметки плоти летели в разные стороны. Данте подскочил к Фриндесвайд, схватил ее за руку и толкнул ее угол комнаты. Охотник широко улыбнулся, вскидывая Айвори. — За то, что изгваздал мой любимый стул! — рявкнул полудемон, нажимая на курок. Грянул выстрел, демон истошно завизжал, мотая лобастой головой. На его груди паутинкой расползались тонкие трещины, наполнившиеся бледно–зеленой жидкостью, стекающей по дубленой шкуре, однако подыхать турист из ада не спешил. Быстро–быстро перебирая лапами, он взобрался на стену, натужно хрипя и облизывая клыки толстым черным языком. — Ха, живучий! — хохотнул наемник, выхватывая Эбони. Гейлавер же помогать не спешила. Сжимая свой крест, она, не мигая, смотрела на то, что осталось от Хайэмса. Ну и ладно! Не женское это дело демонов гонять. Сверкнув серебристо–белой сталью, Айвори продолжала плакать свинцом пуль, плотоядно щелкнув затвором, к нему присоединилась Эбони. Костлявое тело твари забилось в судорогах, она была буквально нашпигована пулями, но все еще цеплялась за жизнь. Патроны стремительно кончались, в комнате повис сизый дымок пороховых газов, но демон был все еще жив. Данте зарычал сквозь зубы. — Вот… зараза! — Мятежник сейчас в холле агентства, Койот–А там же, а запасных обойм у него с собой нет. Не идти же на этого ублюдка в рукопашную?! Воспользовавшись секундной заминкой, демон спрыгнул на пол и весьма прытко, подволакивая правую конечность, кинулся к Гейлавер. — Умри, исчадие порока! — завопил он голосом Хайэмса, занося лапу для удара. Блондин грязно выругался. Попасть в этого уродца так, чтобы не задеть Гейл, не получится! Мужчина ринулся было к демонессе, как по его глазам ударила вспышка сверкнувшей искристо–серой стали. Кинжал Фриндесвайд со свистом рассек воздух, и дубленую шкуру демона украсила пара глубоких царапин — будто крест. Раны вспыхнули, тело демона охватило бледно–зеленое пламя. Бес упал на пол, извиваясь в агонии и захлебываясь тонким шипящим криком. Через мгновение от него осталось лишь обугленное пятно на полу да резкий запах гари и серы. Охотник облегченно выдохнул, рукавом вытирая вспотевший лоб. Наконец–то сдох! Ловко повертев пистолеты, сын Спарды убрал их в кобуры и, озорно улыбаясь, шагнул к Гейлавер. Демонесса взмахнула своим клинком, стряхивая с изящного лезвия черную дымящуюся кровь. Ее лицо было белее, чем обычно. Она прерывисто вздохнула. — Одержимый, — с отвращением выплюнула Гейл, — вот уж не ожидала. Данте фамильярно приобнял ее за плечи. — Детка… а ты кричала, — подмигивая, лукаво протянул наемник. На мраморно – белых скулах Фриндесвайд расцвел румянец. — Сильно испугалась? — Я… я просто не ожидала! — заявила картель, чувствуя, как полыхают ее щеки. Архангел Гавриил, да она действительно заверещала! Как какая–то смертная! Борясь со смущением и яростью, нахлынувшими на нее, демонесса сняла очки и достала из сумочки свое любимое зеркальце. Венецианская работа XVII века, оно обошлось в кругленькую сумму, однако стоило потраченных на него денег. Но поправить макияж Гейл не удалось — Данте уставился на нее, в его прозрачно–голубых глазах плескалось удивление и ужас. — Что? — каратель приподняла одну бровь. — Ты… это… крошка, у тебя одного глаза нет! — выпалил наемник, всплеснув руками. Фриндесвайд тихо зашипела. Ясли Господни, она совсем забыла о привете Дитриха! Впалое веко почернело, ресницы слиплись от засохшей крови. Тонкую бровь рассекала глубокая грубая царапина — сквозь рваные края раны видна кость. Мужчина судорожно сглотнул подступивший к горлу колючий ком, невольно поморщившись. — Что, неприятно? — ехидно осведомилась Гейлавер. Конечно, зрелище не из приятных… но можно было хотя бы не кривиться! Обида свинцовой тяжестью надавила на грудь, мешая дышать, уцелевший глаз презрительно сощурился. — Твою ж мать… малышка, кто это сделал?! — охотник сурово поджал губы и нахмурился, однако взгляд его был преисполнен омерзения. — А тебе–то что? — горько усмехнулась носящая четвертый чин, одевая темные очки. Схватив свою сумочку, она устремилась к выходу, впечатывая каблуки дизайнерских лодочек в потертый линолеум. — Гейл! Черт, детка, подожди! — Данте бросился вслед за ней. — А зачем?! — разъяренно взвизгнула она, не сбавляя шага. — Тебя же от одного моего вида корежит! Каратель выскочила из конторы, оглушительно хлопнув дверью на прощание. Блондин болезненно поморщился, прикрыв глаза. Что демоницы, что простые бабы — ведут себя они все одинаково! Сын Спарды подошел к окну, глядя, как Гейлавер, чеканя шаг, удаляется от его агентства. Не бросаться же вслед за ней… или нет? Убьет еще… Данте запустил руку в свои волосы, потягиваясь всем телом. А, была не была! Захватив с собой на всякий случай Мятежник, охотник выскочил на улицу.

***

Холодная серебристая полоса стали вплотную прижалась к прыгающему кадыку Девере. Мужчина вцепился в подлокотники кресла, тоненько повизгивая и не сводя с забинтованного лица Гилвера испуганного взгляда. В холодных голубых глазах наемника мелькнула насмешка. — Это все, что вы хотели мне сказать? — мягко промолвил он, чуть теснее прижимая изогнутый клинок к артерии Максима. «Священный воин» невольно дернулся, сглотнул и тут же тихо вскрикнул — по бритвенно–острому лезвию пробежала ярко–алая струйка крови. — Д–да… — Девере судорожно вздохнул, пытаясь дружелюбно улыбнуться, но бледное лицо лишь перекосила гримаса, — клянусь вам… это все, что касается Талии. — А вдруг Вы мне лжете? — Гилвер горестно покачала головой. — Нет, нет, я… я клянусь, это все правда, — с губ Максима сорвался истеричный смешок. — Миссис Вествуд, желая… — мужчина прикрыл глаза, — желая очисть девочку… изгнать демона, вселившегося в нее… подожгла… но… но… прости меня, Господи, я был там… я должен был отвлекать Адама, пока Жасмин… и все пошло не так! — голос его сорвался на визг. — Ее одежда горела! Понимаете, горела, а сама девчонка нет! На ее коже начали появляться какие–то… узоры… демон в ней был слишком силен, понимаете?! — Дальше, — отрезал Гилвер, чувствуя, как по спине пробегает холодок. — Жасмин начала кричать… я и сам испугался, а потом… — лицо Девере болезненно исказилось, — голос… незнакомый женский голос… она… — Что? — наемник отвел катану от шеи экзорциста и схватил его за воротник. — Что она сказала? — Никто не смеет тронуть мое дитя, — упавшим голосом произнес Маским, обмякая в руках Гилвера, — и дальше… огонь… огонь повсюду… Наемник разжал пальцы, и Девере, беззвучно рыдая, уронил голову на грудь. Катана описала лезвием сияющую дугу в воздухе и скользнула в ножны. Кивнув на прощание, Гилвер круто развернулся на каблуках и вышел из кабинета, оставив экзорциста захлебываться своим горем. Талия — дочь демона? Тогда это объясняет, как она смогла выжить в той аварии. И, судя по ее поведению, девочка больше нечисть, чем человек. И как Данте не почувствовал ее адскую суть? Наемник презрительно усмехнулся. Очевидно, купился на ее милое личико да невинные глазки. На улице Гилвер жадно глотнул прохладный загазованный воздух. Кроме брата он еще ни разу не встречал полукровок. Полагалось, что они единственные в своем роде, сыновья легендарного темного рыцаря Спарды, а тут, пожалуйста, появляется еще один… гибрид. Марионетка в руках Мундуса, уничтожающая людей, которые охотятся на подобных ей! Еще одна тварь! Мужчина до боли сжал зубы. Такая же, как и те, что убили его мать и превратили детство его и Данте в пепел. А значит, подлежит уничтожению. Когда Гилвер станет сильнее, он всех этих бесов обратит в пыль, в ничто! Слуха наемника коснулся неприятный шуршащий звук. Стук, рокот, бормотание, и мимо Гилвера протиснулся подросток в безразмерной толстовке с капюшоном, поверх которого красовались огромные ядовито–розовые наушники — источник неприятного шума. Мужчина посторонился, пропуская тинейджера, который юркнул в переулок. Туда, где расположен вход в «Святую войну». Подозрение ощутимо ворочалось в груди, царапаясь и рыча. Эту худощавую фигурку он уже определенно где–то видел… Любовь к ярким цветам, балохонообразная кофта с глубоким капюшоном, торопливые легкие шаги, чуть сутулые плечи… Гилвер кинулся вслед за подростком, чувствуя, как на лице расцветает хищная улыбка. Еще один ублюдок Преисподней падет от его клинка. Холл конторы был пуст. Не обращая внимания на окружающую его безликую тишину, он бросился к кабинету Девере. Ударом ноги распахнув дверь, наемник выхватил катану. Сталь бесшумно выскочила из ножен, острие лезвие, чуть трепеща, пристально взирало на Талию. Девушка сидела в инвалидном кресле Максима, обхватив экзорциста ногами, ее руки, почти полностью прячущиеся в широких рукавах, обнимали мужчину за шею. Девере сидел, едва дыша от ужаса. Заметив Гилвера, он тихо заскулил. — Отпусти его, — отчеканил наемник, впиваясь пылающим взглядом в печальное лицо девушки, но вряд ли она его слышала — отвратительные наушники по–прежнему закрывали ее уши. Синие волосы были собраны в неаккуратный хвост, несколько прядей падали ей на лицо. Гилвер шагнул к ней, руки Талии сильнее сомкнулись на шее «священного воина». Ее глаза смотрели на мужчину печально, будто… извиняясь. Наемник тряхнул головой. Еще одна уловка. Девушка тяжело вздохнула, музыка на мгновение умолкла, но потом заиграла вновь — теперь к рокоту ударных добавился тоненький, будто детский голосок. Талия поставила ногу на край стола и слабо улыбнулась. Гилвер ринулся к ней, и полукровка, резко оттолкнувшись, проехала вместе с креслом и Девере к окну. Раздался звон разбитого стекла, и оба, и девушка, и экзорцист, вылетели на улицу. С третьего этажа. Наемник бросился к окну — на темно–сером асфальте, раскинув руки, лежал Максим Девере, вокруг его головы растекалась темно–багровая лужа. Покореженное кресло валялось рядом, но девушки и след простыл. Гилвер взмахнул катаной, пытаясь усмирить бурю, разыгравшуюся в его душе. Ушла… ну и пусть. Недолго ей бегать осталось.