***
Ее волосы он заметил еще издалека — они выделялись ярким алым пятном на серо–черно–коричневом холсте улицы. Словно капля свежей крови. Гилвер нахмурился. Эта девушка — просто воплощение вульгарности и отвратительного стиля, начиная от разношенных кед и заканчивая растянутыми футболками. И даже сейчас, стоя на остановке в ожидании автобуса, у нее в руках конфеты, открытая пачка драже «Skittles». Данте воспринимает ее как ребенка, как девочку, вдруг решившую поиграть во взрослые игры, а то, что это «дитя» готово было пойти по головам ради оружия демона, это он старательно забывает. Наемник твердым решительным шагом направился к Талии. Хотелось выплеснуть на нее весь свой гнев, всю ярость и зависть за то, что ее демонический родитель продолжает заботиться о ней, а их с Данте отец канул в Лету. Нависая над девушкой безжалостной скалою, Гилвер скрестил руки на груди, буравя ее мрачным взглядом. Талия подняла на него синие смеющиеся глаза. О, так у нее еще и хорошее настроение! После того, как стольких людей, пусть и одержимых, она отправила на тот свет! Губы мужчина сжались в тонкую линию, однако он продолжал хранить молчание. Талия понимающе хмыкнула. — Конфетку? — девушка протянула ему полупустую пачку драже. Гилвер едва не задохнулся от возмущения. — Нет, — отчеканил он, грозно сверкая прозрачно голубыми глазами. Талия равнодушно пожала плечами и отвернулась. И только сейчас мужчина понял, что ему совершенно нечего сказать. Снисходить до этой соплячки, пытаться ей что–то объяснить — ниже его достоинства. — Ты не заслужила, — неожиданно сорвалось с его губ. Девушка удивленно приподняла брови. — Прости, что? — Ты не заслужила, — повторил наемник, — этого оружия. Оно не должно быть в руках девчонки с манией величия. — О да, в руках одержимых религиозных фанатиков ему самое место, — фыркнула Талия, закидывая в рот ярко–зеленую конфету. Ни раздражения, ни обиды, ни злости, ничего. И ее спокойствие лишь сильнее распаляло гнев Гилвера. — Ты же никто. Пустышка. Сосуд для огненного демона, — прорычал он. — Такие, как ты, создавались только для этого! — А для чего же создан ты? — синие, как вечернее небо, глаза скользили по забинтованному лицу наемника, словно пытаясь заглянуть под белые ленты бинтов. — Ты все равно не поймешь моей цели, — напыщенно заявил мужчина. — Ибо она не ограничивается поглощением бесконечного количества конфет и прослушивания отвратительной музыки! — Я тебя вижу третий раз, а ты уже успел посчитать, сколько конфет я ем и какую музыку слушаю? — девушка улыбнулась. Без ехидства или злорадства, она чисто, открыто улыбалась, прищурив один глаз. Гилвер до боли сжал зубы, чувствуя, как раздражение накатывает на него, словно морские волны в прибой. У этой девчонки талант выводить его из себя! И как только Данте ее терпел?! — С тобой бесполезно разговаривать… — холодно обронил наемник. — Тогда зачем заговорил? — Талия швырнула пустой пакетик из–под драже в урну. Несколько ярко–рыжих прядей упали ей на лицо, но девушка этого словно не заметила. — Прошел бы мимо… — Ты мне еще будешь указывать, что делать?! — прорычал мужчина, надвигаясь на нее. — Да что тебе от меня надо? — досадливо поморщилась Талия. Все–таки зря он к ней подошел, право же. Она так ничего не поняла и не поймет. Не соизволив ответить ей, Гилвер глубоко вздохнул и отошел на шаг, не сводя с девушки тяжелого взгляда. — Ты представить не можешь, как тебе повезло, — его голос звучал будто издалека. — Твоя… мать бережет тебя. Может, даже любит. У тебя семья. Твоя сила, все это принадлежит тебе, а ты бросаешься этим, словно дешевой монетой! Талия вплотную подошла к наемнику. Ее глаза смотрели грустно и настороженно. — Желаешь поменяться со мной местами? — тихо произнесла она. — Желаешь посмотреть, как твой брат будет гореть заживо и захлебываться криками, а с мачехи пластами будет слезать кожа? — наемник хранил надменное безмолвие. — Об этом почему–то все забывают. Вас больше колышет то, что я владею тем, «чего недостойна», — Талия сморщила нос и тряхнула своими рыжими локонами. — Ты отомстила за смерть родных, в твоих руках — оружие архонта. Что же ты будешь с ним делать? — наемник резко перевел тему. Не с ней ему об этом разговаривать. — А это уже не твое дело, — отрезала девушка. Гилвер сухо усмехнулся. Вот, коготки у нее все–таки есть. Он хотел сказать что–то еще, как из–за угла вывернул автобус и, судя потому, как Талия встрепенулась, именно его она и ждала. И все же… слишком он много ей внимания уделяет. Девушка — всего лишь мелочь на пути к его цели, о которой он в скорости забудет. — Мой автобус! Еще увидимся, — она поправила рюкзачок на спине. Гилвер хотел было сказать, что вряд ли он будет искать с ней встречи или что–то в этом духе, как Талия вдруг приподнялась на цыпочки и, слегка оттянув бинты, прильнула к его губам. По телу наемника словно прошел разряд тока, и, прежде чем он успел как–то среагировать на подобную наглость, девушка резко отпрянула и кинулась к открытым дверям автобуса, которые практически мгновенно сомкнулись за ней с тихим шипением. Мужчина автоматически облизнул губы — на них остался легкий привкус фруктовых драже. Соплячка, да что она себе позволяет?! Пальцы сжали рукоять катаны, льдисто–голубые глаза потемнели. Как в дрянном мыльном сериальчике. Пытаясь разжечь в себе гнев, коего на деле не чувствовал, Гилвер принялся думать о Мундусе, мести, утерянных силах, но мысли упрямо возвращали его к нахальной девчонке с огненно – рыжими волосами.***
— Пацан, ну… ты не теряйся, звони, — Данте взъерошил волосы Неро, и рыцарь отскочил в сторону, возмущенно фыркая. Юноша шмыгнул носом, поправляя рюкзак на спине. — Я Красную Королеву попозже заберу, — буркнул он. — Ага, ага, — охотник понимающе кивнул, — так и скажи, что из–за Клео туда–сюда мотаться будешь! Она, кстати, не звонила? — Нет, — храмовник опустил голову. С одной стороны, не звонит, не отвечает — и ладно, пусть катится! Подумаешь… а с другой Неро было ужасно обидно, что Клео его избегает. Может, она обиделась, что он тогда не взял трубку? Но, черт, его этот пердошлеп белобрысый не пускал! Силком буквально волок в тот долбанный храм. Парень печально вздохнул. Его словно разрывает на части — одна его половина рвется в Фортуну, к Кириэ, а другая цепляется за тот город… может, стоит привести Кириэ сюда? Опера, старый парк и ботанический сад ей точно понравятся… музей и церковь святого кого–то там тоже хороши. А, впрочем, там видно будет. Неро не хочет, чтобы Клео и Кириэ вдруг встретились. Просто… просто не хочет и все! — Ладно, пойду я, а то на поезд опоздаю. — Какая трогательная сцена, — лицемерно пропела Гейлавер, переступая порог конторы. Рыцарь оскалился при виде демонессы, невольно зажимаясь и поворачиваясь к ней спиной. В последние дни сильно потеплело, и на карателе красовалась легкая блузка без рукавов и юбка из летящего шифона по щиколотки. Данте поджал губы, скрестил руки на груди, но Гейл на него даже не взглянула. — Возвращаешься в Фортуну, мальчик? Не отнесешь ли цветы на мою могилу? — Нет! — грубо рявкнул юноша, выбегая из агентства. Носящая четвертый чин снисходительно рассмеялась, качая головой. Сын Спарды нетерпеливо постукивал каблуком ботинка по полу. — Чем обязан, детка? — процедил наемник, сузив льдисто–голубые глаза. Фриндесвайд плотно прикрыла дверь конторы и подняла на полудемона невозмутимые желто–зеленые глаза. Сожаление легонько кольнуло блондина, когда он увидел, что роскошные вьющиеся волосы Гейл теперь едва касаются точеных обнаженных плеч. — Остаток гонорара принесла, — демонесса принялась увлеченно рыться в своей сумочке, — ты же принимаешь чеки? Может, и карточки? Кажется, я книжку дома забыла… — Наличные. И побыстрее, — мужчина присел на край стола, окидывая оценивающим взглядом легкую фигуру демоницы. Интересно, а пацан поперся в свою Фортуну… бельишко Гейл он с собой прихватил или где–то здесь оставил? Каратель удивленно приподняла тонкие брови. — Предлагаешь мне тебе их мешками таскать?.. о, вот и она, — женщина помахала чековой книжкой перед лицом блондина. — Не затягивай с обналичиванием, возможно, мне придется закрыть эти счета. — Концы в воду, м? — сунув руки в карманы, Данте расхлябанной походкой направился к окну. На стекле красовались разводы слез, оставленные дождем. На подоконнике он заметил несколько цветных фантиков и криво усмехнулся. Вот же… трудно ей было их до мусорки донести?! Расфасовала поди по всей конторе! А он–то думает, чего Триш так вкрадчиво осведомляется, не слипнется ли у него чего. — Можно и так сказать, — Гейл грустно улыбнулась. — Возможно, даже придется уехать из города… — Скатертью дорога, — отрывисто бросил охотник, не оборачиваясь. Не видеть ее, не дышать с ней одним воздухом, не говорить с ней — что может быть лучше? Убить ее наемник все равно не сможет. Моветон это — лично прикончить девушку, с которой он спал. А то какой–то триллер получается… нет, появись Гейл перед ним в своем истинном обличье, сын Спарды в нее бы всю обойму выпустил… наверное. Брюнетка тяжело вздохнула, устало потирая переносицу. Что же везет ей так на мужские закидоны в последнее время? Кристофер, Михаэль, теперь еще и Данте. Хорошо хоть юный рыцарь не стал сцен устраивать. Гейлавер подошла охотнику, положила руку ему на плечо. Блондин вздрогнул, но не повернулся. — Ты ведь знал, что примерно так все и будет. Richtig, Dante? И как бы ты не дулся, ты не будешь отрицать, что все закончилось довольно неплохо. Могла быть намного… намного хуже. Сын Спарды не ответил. Ранимый, будто человек… и на что он все же злится? На ложь демонессы или на то, что она уходит? Гейлавер могла бы остаться, но из этого все равно ничего не выйдет. И он это знает. Знает даже лучше, чем каратель. Фриндесвайд положила чек на подоконник. — Auf Wiedersehen, Sohn des Sparda, — тихо произнесла носящая четвертый чин, но Данте вдруг круто обернулся и схватил демоницу за плечи. Гейл охнула от неожиданности. В бледно–голубых, цвета льда, глазах полу демона билось кроваво–красное пламя. Женщина сглотнула вставший в горле колючий ком. Сейчас, в это мгновение, он способен убить ее, обратить прахом, как сотни, тысячи ее братьев и сестер. Но вместо этого охотник прижал ее себе. Демонесса невольно обвила руками его шею, прикрыв глаза и прижавшись щекой к его виску. Трехдневная щетина на подбородке наемника слегка колола кожу на ее плече. Вот он, самый удачный момент, чтобы убить ее. Когда бдительность спит, а рассудок занят лишь губами Данте, скользящими по изгибу ее шеи. Гейлавер запрокинула голову, позволяя ему сорвать с нее блузку и усадить ее на подоконник. — Я убью тебя когда–нибудь, — прорычал сын Спарды, покрывая поцелуями лицо демонессы. Каратель блаженно зажмурилась и улыбнулась. — Es gibt viele Wege zum Töten, lieblings, — проворковала она, з акидывая ноги на пояс охотника.***
Она опаздывала. Впрочем, как всегда. Типично женская черта. И это еще больше раздражает. Гилвер покосился на часы: большая стрелка неумолимо продвигалась к цифре двенадцать, а маленькая замерла на четырех. Гейлавер же обещала прийти к трем. Наемник раздраженно поморщился. Мало того, что она втянула его в свои интриги, так еще и смеет заставлять его ждать. Не говоря уже о том, что крутит шашни с его братом. Ничего удивительного, у Данте никогда не было вкуса, ни в отношении музыки, ни в отношении женщин. А демону… демону глубоко плевать, кого вводить в грех. Мужчина присел на скамейку, устроив катану на коленях, когда заметил спешащую к нему Фриндесвайд. Он едва узнал ее с короткими волосами. Женщина изящно опустилась рядом с Гилвером, поправляя воротник блузки без рукавов. Наемник не без ехидства отметил, что нескольких пуговиц на ней не хватает. — Ты опоздала, — надменно произнес он. — Увы мне, — золотисто–зеленые глаза лукаво искрились. Гилвер поморщился. — Демон в хорошем настроении — плохая примета. Ты принесла, что обещала? — А ты как думаешь? — на шее, не прикрытый волосами, алеет след от засоса. Понятна теперь причина ее томности и кошачьей сытости. Отвратительно! — Не шути со мной, — катана выскользнула из ножен. Немного, всего на сантиметр, чтобы позволить карателю увидеть блеск смертоносной стали. — Ты говорила, что скажешь мне… у кого моя сила. И где Ямато. И где… где мой отец. — Нет. Расписывать тебе местонахождение Спарды я не буду. Я не знаю, где он. Никто не знает. Иначе бы его давно уже нашли. Тебя должно это радовать, Вергилий. — Не называй меня так, — мужчина упрямо дернул головой. — Пока я не верну себе мою силу, я не смею называться моим именем. — Ja... Nicht Neugier tötete eine Katze, aber die Grundsätze, — с усмешкой заметила Гейл, протягивая наемнику ежедневник в кожаном переплете. — Вот. Здесь все, что тебе нужно. — Если ты соврала… — Помилуй Император! — брюнетка всплеснула руками. — Я каратель, а не лгун! Обижаешь… Вергилий, — она легко поднялась на ноги и направилась прочь. Легкий ветерок трепал подол ее юбки, играл иссиня–черными волосами. Не дожидаясь, пока демоница уйдет слишком далеко, Гилвер нетерпеливо пролистал ежедневник. Его страницы были пусты. Все… кроме одной. В конце блокнота была вложена цветная фотография юноши с серебристо–белыми волосами и катаной в руках. Его катаной, его Ямато! Наемник вскинул голову, ища взглядом носящую четвертый чин, но Гейлавер фон Фриндесвайд уже растворилась в объятиях города.