В борьбе обретёшь ты... (часть 1)

– Ничего не трогай, пожалуйста, – привычно попросил Гарри, и Лонгботтом покорно кивнул. Невилл даже руки за спину спрятал, потом испуганно оглянулся на Снейпа, втянул голову в плечи и принялся аккуратно раскладывать отобранные в кладовой ингредиенты. Гарри не возражал – опытным путём было выяснено, что на этом этапе взрыва устроить нельзя. Поттер внимательно посмотрел на доску, где чётким почерком Снейпа был записан рецепт заданного на сегодня зелья, и про себя прикинул последовательность действий при варке. Вроде бы должно получиться. Руку он немного набил, хотя по-прежнему многого не понимал. – Вот, Гарри, я порезал мяту, – шёпотом сказал Невилл. – Я самую лучшую взял, видишь какие листья? И пахнет чудесно. – Расскажи, – попросил Гарри, засекая время кипения. Лонгботтом робко улыбнулся и принялся посвящать приятеля в тонкости выращивания и заготовки правильной мяты. Как только речь заходила о растениях, Невилл мигом успокаивался и даже на Снейпа почти не обращал внимания. Это Гарри тоже выяснил опытным путём, когда после очередного разноса от декана в сердцах бросил: «Ненавижу я эту чемерицу, чем бы она ни была!» И мямля Невилл внезапно разразился страстной речью в защиту травы с дурацким названием. Правда, речь произносилась опасливым шёпотом, но Лонгботтом не заикался, договаривал предложения до конца и был очень убедителен – уже через пять минут Гарри свято уверовал в чудодейственные свойства чемерицы. Так и приспособились – Гарри варил зелья, а Невилл заведовал ингредиентами растительного происхождения, ибо к прочим его подпускать было нельзя. Попутно Гарри беззастенчиво пользовался поистине энциклопедическими знаниями Лонгботтома в травоведении. Он перестал заглядывать в учебники по гербологии – хозяин доблестного Тревора знал намного больше и объяснял гораздо понятнее. – Отлично, мистер Малфой, мистер Забини, – раздался звучный голос Снейпа, и Гарри бросил короткий взгляд на соседнюю парту. Само собой, два лучших ученика по зельям уже успели сделать первую закладку и теперь с умопомрачительной скоростью крошили, нарезали и толкли оставшиеся ингредиенты. Гермиона лихорадочно перемешивала свой отвар и негодующе поглядывала на свою напарницу Лаванду Браун. Гарри вздохнул. Он так и не смог убедить гриффиндорскую «пациентку», что соревноваться с этой парочкой в зельеварении бесполезно. Забини варил зелья интуитивно, абсолютно не сверяясь ни с каким рецептом, а Малфой с его почти фотографической памятью и необыкновенной ловкостью был идеальным ассистентом. У них же с Лонгботтомом дела шли ни шатко ни валко. Цвет зелье поменяло, но густота раствора Снейпа нипочём не устроит. Кому другому это могло сойти с рук, а вот им с Невиллом светил очередной Тролль. Гарри расстроился бы, но вчерашний день так измучил его, что на учёбу было попросту плевать. Интервью, допрос, дуэль, Пьюси, Малфой, змея эта несчастная… Вчера вечером у Гарри уже не было сил бояться, когда Ургхарт ухватил его за плечо и повёл в спальню первого курса. Поттер был готов к подзатыльнику или ещё чему похуже в наказание за разговоры на змеином языке, но Теренс неожиданно бережно усадил его на кровать и без приглашения уселся рядом. – Ты, герой, не злись на Теодора, – сказал он и досадливо поморщился. – Он не со зла, просто не подумал. Твой белобрысый приятель сейчас вломит ему от души, и я даже постараюсь не заступаться. Гарри только глазами хлопал, он уже совершенно ничего не понимал. – Не думаю, что в подземельях тебе что-то грозит, – продолжал Ургхарт, – но на всякий случай держись на виду у меня или у Боула. Вы ведь неплохо с ним ладите, да? Гарри кивнул и хотел было спросить, в чём, собственно, дело. Но тут в спальню заскочили Малфой и Нотт, оба разозлённые донельзя, и тут же принялись шипеть друг на друга. – Ты каким местом думал, идиот, когда нёс эту чушь? – зло прищурился Малфой. – Я идиот? – психанул Нотт. – Так это я пользуюсь заклятиями, которые не могу отменить? – При чём тут заклятия? – А при том, что это была не стайка канареек, дебил, а гадюка! И Поттер тебе жизнь спас, хорёк ты ёбаный! А я, как секундант, облажался по полной! Малфой задохнулся, наверное, впервые в жизни не находя слов. Потом он медленно выдохнул, прикрыл глаза, успокаиваясь, и произнёс: – Я к Снейпу, он ждать не любит. Завтра поговорим. И, Гарри, спасибо тебе большое. А вы, уроды, не смейте его обижать – Винс и Грег проследят. – Ты иди, куда шёл, – пробурчал Ургхарт, – красавец. Разберёмся. Тео, зови Боула и Флинта. Малфой скверно выругался и выскочил из комнаты. Гарри насторожился: обычно Драко бранных слов не употреблял, видать, что-то его допекло. И вообще, что всё-таки происходит? Тео выглянул в коридор и рявкнул: – Марк! Люк! Сюда, живо! Через минуту Флинт и Боул уже стояли посреди спальни. Вслед за ними зашли Крэбб с Гойлом и выжидательно уставились на Ургхарта с Ноттом. – Прости, Тео, но ты сглупил, – спокойно начал Ургхарт. – Ладно Бёрк, но нам-то жить нужно с оглядкой. Ты крупно подставил Поттера. И дело даже не в том, что он малфоевский… – тут Теренс замялся, скосил глаза на Гарри и странно ухмыльнулся: – каприз. Пойми, этот их герой не может быть даже змееустом. А ты его сразу в сыновья Лорда записал. Да парня просто порвут. Что он сможет поделать против толпы грязнокровок? Нотт покраснел и уставился в пол: – Точно, порвут. Блядь. Прости, Поттер, сам не знаю, что нашло. Это всё Малфой со своей змеюкой, хорь паршивый. Может, обойдётся? Гарри подавил беспокойство и принялся вспоминать, что именно сказал Бёрк. «Я рад, что ваш господин не умер бездетным и род Мраксов не пресёкся». Род Мраксов? Кто это? Лорда звали Томас Риддл, уж об этом Гарри знал наверняка. Трудно учиться в змеином доме и не узнать имени самого знаменитого выпускника. – Сомневаюсь, – скривился Теренс. – Это тебе не Маккошкиных хахалей считать, тут молчать никто не будет. Родителям напишут – раз, родственников у воронов и барсуков предупредят – два, а там и до Дамба дойдёт с его любимым факультетом. И потом, ты уверен, что никто из полукровок или нейтралов не стучит? Нотт убито мотнул головой, и Гарри не выдержал: – Да что происходит? Какой сын Лорда, о чём вы? Крэбб подошёл к Гарри и неловко потрепал его по плечу: – Дурацкая ситуация. Бёрк решил, что ты сын Тёмного лорда, а Нотт прилюдно это подтвердил. Тео, какой пикси тебя укусил? Поттер, не ходи без нас никуда, понял? Даже в туалет. – Парни, я всё понимаю, – сказал Ургхарт, – но вы ещё сопли зелёные. Поттер, в подземельях за тобой будет присматривать Боул, наверху – Флинт или я. Не прячься от нас, говори, куда и с кем идёшь. И да – туалеты, коридоры и заброшенные классы – самые опасные места. Ты всегда должен быть на глазах у кого-то из нас. На домовика не надейся, не ты его хозяин, понял? Оглушённый новостями Гарри слабо кивнул. Ситуация и впрямь была дурацкой и совершенно не укладывалась в голове. Он, конечно, подозревал, что с его происхождением не всё чисто. Но в сыновья Лорда никогда не метил, это точно. – А у Него был сын? – на всякий случай спросил Гарри. – Будь у Него сын, – невесело хохотнул Флинт, – то у наших папаш Метки были бы на обеих руках. И на жопе – для пущей верности. – Не было у Него детей, – оборвал его Ургхарт. – Так, отбой, народ. Всё остальное завтра. Гарри хотел перед сном ещё немного подумать, но заснул, как только очутился под одеялом. За ночь Гарри отдохнуть не успел. Спать хотелось неимоверно, бедный Динки причитал минут двадцать, пока сумел поднять «мистера Гарри Поттера, сэра», причём слово «поднять» было единственно уместным в это гнусное утро. Гарри чувствовал себя не очень свежим зомби – у него ломило виски, звенело в ушах, тряслись руки и подкашивались ноги. И как всякий насильно возвращённый к жизни, он сразу возненавидел эту самую жизнь во всех её проявлениях. Невыспавшийся Поттер грубо отослал прочь несчастного домовика, не слишком вежливо оборвал разговор с Малфоем, гневно фыркнул на Нотта и наотрез отказался идти на завтрак. Его бил озноб, и почти всё время, оставшееся до Зелий, Гарри проторчал в душе под горячей водой, пытаясь хоть немного согреться и прийти в себя. На его счастье, Снейп был непривычно тихим и задумчивым, не орал на Уизли, не отчитывал Грейнджер и не измывался над беднягой Невиллом. Вон, Лонгботтом уже от мяты к птичьей гречихе перешёл, а Снейп ещё ни одного балла с Гриффиндора не снял за болтовню. Что, интересно, Малфой сотворил с, э-э-э… с другом своего отца? Поттер грустно вздохнул, глядя на своё неудавшееся варево. Как его исправить, неизвестно, и где напортачил, тоже непонятно. Будь у них учитель, можно было бы задать пару вопросов. Но вместо учителя полоумный Снейп, и расспрашивать его себе дороже. Нет, в другой день Гарри попытался бы, только ни головная боль, ни озноб, ни слабость никуда не делись. Думать об учёбе было тошно, а о вчерашних событиях – страшно. Опять захотелось спать, и Гарри душераздирающе зевнул. – Мои занятия нагоняют на вас тоску, мистер Поттер? – вкрадчиво поинтересовался Снейп. – Слишком скучны для доблестного героя? – Нет, профессор, – Гарри, не удержавшись, зевнул ещё раз. – Ваши занятия крайне интересны, просто я, наверное, простудился. Симптомы недомогания явно указывали на вирусную инфекцию, но Гарри уже очень давно не болел простудой и не мог припомнить в точности свои ощущения. – Выпейте Бодроперцового зелья и продолжайте работу, – Снейп выхватил из кармана стандартный ученический фиал и поставил перед озадаченным Поттером. Гарри замялся. Учитывая их со Снейпом отношения, в фиале могло быть что угодно. Да хоть Напиток живой смерти. Мол, получите вашего Золотого мальчика – живой и здоровый, ни одной неприятности больше не устроит, слово Мастера зелий. – Пейте, Поттер! – рявкнул Снейп. Гарри помимо воли представил, как хрустальный гроб с его телом носят с урока на урок старшекурсники в парадных мантиях, и, морщась, выпил жидкость из фиала. Ничего не произошло, и он облегчённо выдохнул. Рано обрадовался, через пару минут заслезились глаза, и Гарри оглушительно чихнул. – Поттер, – Снейп закатил глаза, – воспользуйтесь носовым платком, будьте добры. – Извините, пожалуйста, профессор, – гнусаво простонал Гарри и тут же чихнул ещё раз. И ещё раз. И ещё. – Профессор Снейп, – с тревогой сказал Малфой. – У него же дым из ушей не идёт. – О, значит, сейчас взорвётся, – мрачно проронил Нотт. – Ставь щиты, народ. Рыжий Рон захихикал, Гермиона укоризненно погрозила ему пальцем, а Лонгботтом побледнел и опасливо отодвинулся. «Невилл, трус несчастный, – хотел сказать ему Гарри, – это в Ковене такое чувство юмора, угомонись». Но вместо этого опять чихнул. – Мистер Поттер, – Снейп заметно встревожился, – у вас всё в порядке? Гарри пожал плечами и чихнул. Снейп нервным жестом скрестил руки на груди, пару секунд подумал и велел идти в Больничное крыло. – Мы его проводим! – заорал обрадованный Рон. Повод для прогулки имелся – Роново зелье даже отдалённо не напоминало не только заданный образец, но и зелье вообще. – Пасть прикрой, Уизел. Я провожу, – отрезал Теодор. Малфой одарил его нечитаемым взглядом, а малость опешивший Снейп в сомнении поджал губы, пристально вгляделся в нахальные глаза младшего Нотта и медленно кивнул. Гарри хотел было отказаться – вот ещё, появиться у мадам Помфри с Ноттом под ручку – но опять расчихался. – Шевелись, Поттер, – Теодор проворно выволок Гарри из класса, забрал у него школьную сумку, подхватил под руку и споро потащил в сторону Больничного крыла. Шли молча, в смысле, Нотт помалкивал, а Гарри чихал и утирал бегущие сами собой слёзы. Слабость усиливалась, Поттер почти повис на своём провожатом. Мадам Помфри встретила их у входа, подхватила Гарри Мобиликорпусом, уложила на ближайшую к двери кровать и принялась накладывать диагностирующие заклятия. – О, Мерлин, ребёнок, где ты так потратился? – воскликнула она спустя пару минут. – Держал оборону против Ковена? Гарри, подумав, мотнул головой, а Нотт озвучил его ответ: – Нет, мэм, Ковен не причастен к плачевному состоянию мистера Поттера. Ну, во всяком случае, к нынешнему. Это Снейп в него какое-то зелье влил. – Бодроперцовое, – прогнусил Гарри. – Я, кажется, простыл. Помфри всплеснула руками и принялась выплетать какие-то чары. Трудилась она не меньше десяти минут и, по всему видать, результат её не порадовал. Всё это время Нотт смирно стоял у двери, исхитрившись сделаться почти незаметным. Гарри даже не подозревал, что властный и шумный Теодор так умеет. – Гарри, мне нужна помощь, – озабоченно сказала мадам Помфри. – Но ты не волнуйся, ничего страшного, просто я предпочитаю перестраховаться. Она накинула на плечи свою неизменную шаль и быстрым шагом прошла в холл к камину. Нотта она, похоже, не заметила. Гарри хотел было поблагодарить Тео за помощь, но тот приложил палец к сомкнутым губам, чуть придержал дверь и принялся прислушиваться. – Доброе утро, Альбус! – тихий, глуховатый голос мадам Помфри сейчас звучал необыкновенно властно. – Откройте, будьте так добры, камин Больничного крыла. У меня сложный пациент, нужна консультация. – Доброе, Поппи, – в голосе директора слышалась улыбка. – Что-то случилось? – Я уже сказала, что случилось, – отрезала Помфри. – А теперь жду, пока до вас дойдёт. Живее, Альбус, дорого каждое мгновение! – Но, Поппи… – Вашу мать, Альбус! Шевелитесь уже! – рыкнула мадам Помфри, и Поттер с Ноттом даже вздрогнули от неожиданности. Потом Тео расплылся в одобрительной ухмылке и привалился к косяку двери, устраиваясь поудобнее. – В Мунго? – сухо осведомился Дамблдор. Мадам Помфри ответила парой непечатных слов, Гарри залился румянцем, а Нотт беззвучно захохотал. Директор что-то укоризненно пробормотал, но его слова заглушил шум взметнувшегося пламени. – Здравствуй, Ирма! – быстро проговорила Помфри. – Сметвик не занят? Разыщи его, пусть немедленно отправляется в Хогвартс. У нас проблема. Она почти вбежала в палату и только тут сообразила, что Нотт всё ещё стоит под дверью. – Благодарю вас, мистер Нотт, за помощь, – отрывисто проговорила она, отсылая шаль и призывая какие-то блестящие штуковины со стеклянного столика. – Можете идти. И передайте, пожалуйста, профессору Снейпу, что я хотела бы его видеть. Нотт помялся, потом вздохнул и сказал: – Простите, мадам Помфри, но я не дойду до подземелий сам. Могу я до перемены подождать здесь кого-нибудь из своих? Меня обязательно хватятся и сообразят, где искать. – Не дойдёте? Но почему? Гарри, лежи смирно! Я сама сниму мантию. – Нога болит, мэм. – Показывайте! Быстро, мистер Нотт, мне некогда! – Сначала Поттер, я так понял, ему нужнее, – Нотт обаятельно улыбнулся. – Я просто посижу. Тихо-тихо. – Хорошо, – поколебавшись, согласилась мадам Помфри. – С деканом разберётесь или нужно моё свидетельство? – Всё в порядке, мэм, – Нотт аккуратно, стараясь не смахнуть рукавом мантии хрупкие штуковины, которыми сплошь был заставлен стеклянный столик на колёсиках, примостился на низенький табурет и вытянул вперёд правую ногу. – Не тревожьтесь. Мадам Помфри торопливо кивнула и принялась расставлять блестящие штуки возле головы Гарри. Она ловко избавила Поттера от мантии и обуви, и Нотт едва не присвистнул. Сегодня герой обрядился в магловские шмотки – в тёплый свитер и синие штаны, даже на вид крепкие и удобные, с кучей карманов на толковых местах. Ничего себе придумка, надо только ткань зачаровать как следует, а клёпки заменить на серебряные. Нотт вспомнил, как старшие хором страдали по магловскому жилету с карманами – «разгрузке» – и мечтали найти достаточно сообразительного портного, чтобы заказать магический аналог, и хихикнул. Знал бы директор, чем можно купить Ковен. – Не волнуйся, Гарри, – ласково говорила мадам Помфри, водя палочкой. – Всё вылечим, всё поправим. Отоспишься, отъешься и опять будешь героем. «Ой, мэм, не думаю, – хмыкнул Нотт про себя. – Как только Поттер собирается в герои, с ним обязательно что-то случается – то Шляпа, то тролль, то я. У Мерлина на этого парня, видать, другие планы». Он прикрыл глаза и попытался отключиться от боли в ноге, но не вышло.. Вчера, пока бегал и психовал, было полегче. Ночью пришлось пить зелье Сна без сновидений, а теперь, в тишине и покое, проклятая нога ныла и дёргала так, что хотелось оторвать её и выбросить крапам. – Поппи, радость моя, – раздался раскатистый бас из холла, – только не говори, что ты не скучала. Поттер обрадовался, будто ему тысячу галлеонов подарили, и попытался приподняться на локте. Мадам Помфри погрозила пальцем и опять уложила раненого героя. – Скучала, Иппи, – сказала она, – а как же. Дверь распахнулась, и в палату ввалился Сметвик, как всегда, без целительской мантии и в распахнутой чуть не до пупка рубахе. – Здорово, пацан! А что это ты тут разлёгся? – Здравствуйте, мистер Сметвик, – засмеялся Поттер. Нотт во все глаза разглядывал легендарного целителя. «Последний рыцарь этой несчастной страны», – вздыхал папаня, рассказывая, как Гиппократ Сметвик во время Второй магической лечил всех – и УПСов, и авроров, и неловко подставившихся нейтралов, и даже шантрапу из Лютного, не делая между ними никаких различий. Для него существовали только тяжелораненые и те, кто мог немного подождать. Именно Сметвик организовал знаменитые «тройки» целителей, которые аппарировали прямо на места стычек. Мунго получил особый статус «убежища», на котором долго и безуспешно настаивал Главный целитель Шафик, только после того, как бешеный Сметвик дал по морде Скримджеру прямо в атриуме Министерства. Тот только утёрся – ответь он Сметвику, его прибили бы свои же. – Опять тролль? – усмехнулся Сметвик и послал в Поттера целую связку каких-то незнакомых Тео заклинаний. – Троллей навалом, – доложил сияющий герой, – особенно по Зельям и Трансфигурации. – А теперь, колись, шкет, что ты тут творил и почему на меня Поппи смотрит, как на Мордреда в исподнем, – Сметвик призвал стул и плюхнулся на него. – Ты думала, я не замечу осуждение в глазах любимой женщины, а, Поппи? – Трепло слизеринское, – буркнула мадам Помфри. – Я с тобой потом поговорю, поганец. Гарри покраснел и, отвернувшись, пробормотал: – Простудился, а потом зелье не пошло. Ничего я не творил. – Хорош свистеть, шкет, уж магическое истощение я как-нибудь диагностирую. Ну и плюс отравление зельем. Не меньше недели проваляешься, без шуток. Что колдовал? Гарри насупился: – Это секрет. Не спрашивайте, мистер Сметвик, всё равно не скажу. – Секрет? От меня? Пацан, мы так не договаривались. – Ну-у-у, от вас, может быть и нет… А вот ему, – и Гарри ткнул рукой в сторону затаившегося Нотта, – знать необязательно. Теодор белозубо улыбнулся и, мысленно вопя от боли, сел прямо: – Добрый день, целитель Сметвик! – А ведь я просто прошёл мимо, Поппи, – потрясённо сказал Сметвик. – И заметь, пацан отвёл мне глаза без всякого Конфундуса. Какая знакомая мор… физиономия! Мистер Нотт-младший, полагаю? Чем обязан? – Зелья прогуливает, – сказала раздосадованная Помфри. На какой-то момент она тоже забыла о Нотте и теперь кляла себя за то, что её провёл первокурсник. – Сказал, нога болит. – Какое несчастье! – покачал головой Сметвик, выписав палочкой сложный пасс. – Сейчас мы… Сметвик не учёл главного – ни один член Ковена, даже самый сопливый, не будет сидеть спокойно, когда на него наставлена чужая палочка. Секунду назад высокий и худой пацан с нахальной скуластой рожей скалился и строил из себя дурачка, точь-в-точь как его мордредов папенька, а потом – раз! – и перекатом ушёл за ближайшую кровать. – Твою ж! – ошарашенный Сметвик сам едва не упал со стула. – Пацан, ты чего? Нотт не ответил. От резкого движения проклятая нога взорвалась невыносимой болью, и Теодор потерял сознание. *** – … Ребёнок, мистер Дамблдор, как бы вы ни относились к его отцу. И я непременно напишу лорду Нотту, если вам это трудно сделать, – приглушённый голос мадам Помфри вырвал Тео из забытья. Он прислушался к ощущениям и похолодел от ужаса – ниже пояса ничего не чувствовалось. – Тихо, шкет, – прошептал кто-то и погладил Теодора по голове, как маленького. – Я отключил тебя на время заживления, чтобы ты, попрыгун дракклов, лежал смирно. Теодор на всякий случай выдал коронную папанину улыбку и только потом открыл глаза. Было темно, неподалёку тихо теплился ночник, а на соседней кровати, обняв подушку, дрых Поттер. Нотт повёл глазами – Сметвик примостился на стуле в головах его кровати и что-то увлечённо строчил на огрызке пергамента. Голоса доносились из кабинета медиведьмы, наложить заглушающие заклятия никто не потрудился. – Мадам Помфри, – ласковая укоризна в голосе Дамблдора заставила Тео насторожиться и прислушаться, – мальчик пострадал по своей вине, не обратившись за помощью вовремя. И я вовсе не отказываюсь известить мистера Нотта о случившемся, просто предлагаю сделать это утром. «Да что ты, – развеселился Теодор. – Сова уже трескает печенье дома, или фамилия Теренса не Ургхарт. А вот почему папаня ещё не примчался, это вопрос. Может, понял наконец, что я уже взрослый?» Чрезмерная опека отца смущала Теодора, ему казалось, будто окружающие посмеиваются над ним, папенькиным сынком. Он люто завидовал приятелям, у которых были младшие братья и сёстры, и регулярно пытался уговорить папаню на повторную женитьбу. Молодая жена и маленькие дети с лёгкостью отвлекли бы отца от назойливой заботы о первенце. – Лорд Нотт уже уведомил меня о предстоящем визите. Он прибудет к завтраку, – мрачный голос слизеринского декана ни с чьим нельзя было спутать, и Тео криво ухмыльнулся. Затем кто-то из профессоров вспомнил о спящих пациентах, и кабинет накрыли «заглушкой». – Передай своему папаше, – тихо сказал Сметвик, – что я, дипломированный колдомедик, настоятельно рекомендую выдрать тебя как следует. У тебя на редкость паршивые повреждения костей голени, а ты, балбес, прыгал тут кузнечиком. И ещё, пацан, – целитель на мгновение замялся, но продолжил: – Знавал я лет десять-двенадцать назад одного талантливого юношу… Ну, как знавал – узоры на его маске мне в подробностях описывали многочисленные пациенты. Так вот, мой знакомец калечил нижние конечности своим оппонентам точно таким же подлым манером. Надо понимать, этот юноша обзавёлся отпрыском. Сам думай, говорить ли об этом отцу. – Почему нет? – усмехнулся Тео. – Юноша сочтён находкой для Ковена, и именно его отпрыск гонял меня вчера на тренировке. Так что я кругом дурак. Сам подставился, сам пренебрёг лечением. Некого винить. – Этот юноша очень тёмненький, чтобы ты знал, – пробурчал Сметвик. – Не хочу хвастать, но если бы меня не вызвали к одру героя, ты вполне мог остаться без ноги. – Целитель, я несказанно благодарен вам, – улыбнулся Нотт, – и весьма горд знакомством. Буду рад оказать ответную услугу. – Прямо сейчас можешь, – оживился Сметвик. – Присмотри за Поттером, а? Он куда-то встрял и не говорит куда, гер-рой. Вам всё равно вместе куковать неделю, а ты, я смотрю, парень справедливый и не злобный. – Поттер из-за меня встрял, мистер Сметвик, – подумав, признался Нотт. Сметвик понравился ему, медик действительно был таким, каким его описывал отец. Врать рыцарю-целителю казалось гадким. Тео чуть приподнялся на локтях, поблагодарил за подсунутую под спину подушку и подробно поведал о своих непростых отношениях с Золотым мальчиком. – Дела, – только и сказал Сметвик озадаченно. – Как-то у меня в детстве всё попроще было. А ведь я в Первую войну учился. – Сбегали? – улыбнулся Нотт. – А то! Два раза, – похвастался Сметвик, и было видно, что он и впрямь гордится побегами из Хогвартса на войну. – Один раз меня сразу матери вернули, неделю сидел, как девочка, на краешке стула. А следующим летом я до мэнора Эйвери добрался. Старый Ричард, помогай ему Мерлин на Авалоне, отвесил подзатыльник и велел за ранеными присматривать до сентября. Тогда-то я окончательно решил, что в целители пойду, а не в боёвку. – У меня выбора особого нет, – пожал плечами Теодор. – Я больше ни для чего не гожусь. – Ну да, – помрачнел Сметвик, – ну да. – Ещё кирпичи обжигать, целитель, – фыркнул Нотт. – Но печи справляются лучше. За Поттером мы присмотрим, не волнуйтесь. Только зачем он вам? – В ученики хочу взять. Уж больно хороший колдомедик будет, не хуже вашего Бэддока. А теперь спи, вояка. Соппоро.

***

Следующее пробуждение Теодора было намного веселее – кто-то очень невежливо потыкал его под рёбра и, шмыгнув носом, поинтересовался: – А он точно спит? А то, может, подслушивает? «Даже не сомневайся, полудурок, – Тео не шелохнулся и продолжал дышать неглубоко и равномерно. – Давай выкладывай, что там у тебя». – Спит. Его уже третьи сутки на зельях держат, – ответил Поттер. Герой и сам позёвывал через слово. Теодор опешил. Неужели дела были настолько плохи, что пришлось глушить его зельями? Сейчас он чувствовал себя отлично, только правая нога как будто онемела. «Папаня! – Тео едва не подскочил, сообразив, что отец был здесь и видел его, больного и жалкого. – Всё, пропали каникулы. Я теперь щиты буду отрабатывать с утра до ночи». – Как ты себя чувствуешь, Гарри? – участливо спросила какая-то девчонка и тут же зачастила, постепенно повышая голос: – Это просто ужасно, за неделю ты сильно отстанешь от прочих студентов. Смотри, я принесла тебе задания по пропущенным занятиям и взяла дополнительную литературу. Изучи её, пожалуйста, а завтра я отвечу на вопросы и проверю письменные задания. – Миона, я твёрдо намерен устроить себе каникулы, – сказал Поттер с ленцой. – Но книги оставь, пусть Снейп порадуется. – Везуха, – с хорошо различимой завистью сказал полудурок, тыкавший в Теодора пальцем. – Всего-то и делов, порченого зелья хлебнуть. Лежи себе, отдыхай. – Хлебни, Рональд, – сладко пропел Поттер с явными малфоевскими интонациями. – Хочешь, мы с Невиллом сварим что-нибудь прикольное? Год каникул гарантирую. Теперь Теодор всё понял. Золотого мальчика навестили его соратники по борьбе с тёмной магией. Полудурок – это Уизел, крикливая девчонка – та лохматая грязнокровка с дырой в башке, а то недоразумение, что неловко топчется и шумно сопит неподалёку – жаболюб Лонгботтом. Если гриффиндорцы появились в палате, значит, слухи о герое-змееусте до львятника ещё не дошли. И то хлеб. – Как тебе не стыдно, Гарри! Ты же не хочешь отравить Рона? – мигом завелась Грейнджер. – Да как сказать, – фыркнул Поттер. – А по шраму? – угрожающе прогудел Уизел. – Небось не тролль, не сдюжишь. – Мальчики, не ссорьтесь! – А чего он задаётся? Тоже мне герой-слизняк. Даже Лонгботтом в Гриффиндоре, на факультете отважных. А ты где очутился? В грязной дыре под названием Слизерин! – Рональд! Прекрати! – А что я не так сказал? Месяц уговариваю в Запретный коридор пойти. Настоящий герой сразу бы пошёл. Поттер только отговаривается – то у него уроки, то отработки, а теперь вообще в больничке койку мнёт. Три раза чихнул – и пол-Британии вокруг трясётся. Теодор слушал рыжего кретина и с неудовольствием ловил себя на горячем сочувствии к Поттеру. Если верить газетам, Золотой мальчик уже отдал для победы над Тёмным лордом всё, что у него было – семью, дом, здоровье. Что им ещё от парня надо? Жизнь? – Ну, так иди сам, – равнодушно проронил Поттер. – Будешь героем. Мёртвый герой – это так романтично. – Почему это мёртвый? – голос Уизела мигом осип. – Потому что цербер на входе сидит. Я тут почитал о них немного и решил, что никуда не пойду. – Трус! – И что? – Мальчики, прекратите! – взвизгнула Грейнджер. – Рон, Гарри прав. Нужно понять, что там прячут и хорошенько подготовиться. Невилл, скажи им. – Ребята, не надо, – проблеял Лонгботтом. – Церберы, они очень опасные. – Ох, а я тебя только что похвалил, – пробурчал Уизли. – Это щенок, мне Хагрид проболтался. Потом отнекивался, конечно, но меня не проведёшь. И пёсик совсем необученный, значит, его можно как-то перехитрить. – Легко, – сказал Поттер. – Пойдёшь первым, и пока щеночек будет тебя жрать, мы сумеем проскочить. Повисло тяжёлое молчание, во время которого Нотт боролся с желанием заржать, как кентавр. Видит Салазар, Тёмный лорд был бы рад иметь такого сына. – Почему я? – выдавил наконец Уизел. – А кто? – прикинулся дурачком герой. – Ну, хорошо, давай Гермиону скормим, она и пахнет приятнее, чем ты. А можно Невилла отдать, он пухленький, его надолго хватит. Что ты вытаращился? Назад тоже нужно как-то возвращаться. Лонгботтом издал какой-то несолидный писк и затрясся так, что даже Нотт почувствовал. – Гарри шутит, – голос у грязнокровки дрожал. – Гарри, ты же шутишь? – Нет, – холодно ответил Поттер. – Ну, Рональд, чем нехорош мой план? Уизел долго молчал, а потом нехотя буркнул: – Ладно, Поттер, твоя взяла. Нужно сначала у Хагрида выпытать, как с псом справиться, а потом уже идти. – А ещё нужно узнать, что именно цербер охраняет, – так же холодно продолжил Золотой мальчик. – Вдруг это нам и даром не нужно. Например, конфискованные авроратом книги по тёмной магии. Рыжий тяжко вздохнул, соглашаясь, а Лонгботтом перестал стучать зубами. – Я составлю план, – воодушевилась Грейнджер, – и распределю обязанности. – Отлично, – Поттер опять зевнул. – Ну вот, Рональд, именно так совершаются правильные подвиги: разведка, подготовка, план, запасной план, ещё разведка, корректировка планов и только потом собственно подвиг. Не хочешь по-моему – геройствуй сам. Торжественно обещаю регулярно класть цветы на твою могилку. А теперь идите, мне зелья пить пора. Грифферы попрощались и свалили. Теодор открыл глаза и подмигнул обалдевшему Поттеру: – Запретный коридор, значит? Ну-ну. Что ещё было интересного, пока я спал? – Не знаю, – пожал плечами герой. – Я сам проснулся вчера под вечер. Хотел тебя растолкать, но мадам Помфри сказала, что ты находишься в лечебном сне и проспишь ещё сутки. Это Рон тебя разбудил? – Ро-о-он, – передразнил Нотт. – Нет, меня разбудил Уизел, рыжий уёбок. С такими друзьями, Поттер, враги покажутся милейшими людьми. – Он мне не друг, – мгновенно ощетинился Поттер. – Ты, впрочем, тоже. Поэтому не будем обсуждать мои знакомства. «Сплошь неподходящие у тебя знакомства, это точно», – подумал Нотт, а вслух спросил: – Наши были? – Малфой и Ургхарт, – ответил герой и плотнее закутался в одеяло. – Ургхарт оставил письмо, оно лежит у тебя под подушкой. Теодор уселся, переждал приступ головокружения и принялся разбирать послание. Теренс был верен себе – первым делом он отругал Нотта за дурость, и только потом принялся пересказывать новости. На удивление, их было немного. Приезжал отец, навещал спящего Тео, красовался в гостиной родного факультета и, что повергло в шок весь Слизерин, вовсю ухлёстывал за деканом. Двусмысленно шутил, держал ошарашенного Снейпа под ручку и интимно шептал что-то на ухо, отчего обычно невозмутимый Ужас подземелий шёл красными пятнами и порывался сбежать. Гвоздём программы стало явление Дамблдора с фениксом – оказывается, эти птички могут аппарировать внутри Хогвартса. Судя по всему, директор прибыл на помощь своему профессору и очень расстроился, увидев, что у Снейпа с Ноттом-старшим дело идёт едва не к помолвке. Потом все трое ушли через камин гостиной в директорский кабинет, а феникс выпорхнул в коридор и улетел в неизвестном направлении. Ситуацию с сыном Лорда поправил младший Малфой, публично высмеяв доверчивого Бёрка. Теперь нейтралы очень злы на Нотта за жестокую шутку, но тут Драко умыл руки. «Нотт, в отличие от моего недотёпы, может постоять за себя», – сказал Хорёк и гордо удалился, оставив слизеринцев гадать, переметнулись ли Малфои к Дамблдору или наоборот, Дамблдор примкнул к Малфоям. В любом случае, альянс пугал, и нейтралы опять взялись строчить панические письма домой. Теодор почесал в затылке и раздумал сбегать из Больничного крыла – проще подождать, когда дорогих однокашников перестанет одолевать паранойя и страсти улягутся. – Грёбаный курятник, – процедил Нотт. – Это ж сколько у людей свободного времени, так мозги себе засрать на ровном месте. Поттер заинтересованно взглянул на Тео, но спрашивать ничего не стал. Нотт ухмыльнулся и протянул ему письмо. Герой робко взял пергамент, прочёл первые строки и застенчиво зарделся, но уже через пять минут нахмурился и, гневно раздувая ноздри, прошипел что-то явно нелестное о «белобрысой сволочи». Теодор мысленно потёр руки – пусть Хорёк побегает, умник, за своим «недотёпой». А там, глядишь, и мозги на место встанут. Нотт посмотрел на злющего героя. «А может, и не встанут, – подумал он. – Парень-то неплохой, этот Поттер, просто наверчено вокруг него много. А уж смазливый, просто кошмар». Нотт представил себе красавца-колдомедика Поттера в окружении толпы благодарных пациентов и счастливо улыбнулся. Младший Малфой встрял куда круче, чем старший – до сих пор на Снейпа охотников не находилось, не считая дуреющих по весне старшекурсников. Папаня тоже не из большой любви лапал декана, Тео был уверен. Уж отцовские вкусы он постарался изучить досконально – иначе как его правильно женить, старого козла? К Снейпу у папани наверняка имелся какой-то подлый интерес, к амурным похождениям отношения не имеющий. Тут дверь в палату приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунул нос Драко Абраксас Малфой собственной хорёчьей персоной. – Добрый день, Гарри, я не помешаю? – вкрадчиво спросил Малфой, притворив дверь. В руках у него был аккуратный свёрток. – О, Нотт, и ты очнулся. Зря, друг мой, спал бы и дальше. Нотт показал нахалу средний палец, а Поттер гневно засверкал глазищами и прошипел: – Недотёпа, значит? Постоять за себя не могу? Знаешь что, Хорёк, я лучше… Всё-таки малфоевская соображалка – это нечто, Тео устал завидовать. Секунда – и Драко заметил злополучное письмо, вторая – выхватил его из рук опешившего героя, третья – глазами пробежал текст, а на четвёртую секунду Нотт огрёб хороший тумак по лбу. – Помогите! – расхохотался Тео, закрываясь от тычков рассвирепевшего Хорька. – Поттер, ты герой или клубкопух в обмороке? Спасай меня уже, вот-вот будет поздно! – Модред тебя спасёт, скотина! – Малфой угомонился только после того, как хорошенько натыкал Тео рожей в подушку и запихал тому за шиворот несчастное письмо. – Вот же наградил Салазар союзничком, одни проблемы от тебя, придурка. И что теперь делать? – Я бы встал на одно колено, – заявил Нотт, уворачиваясь от подзатыльника, – и смиренно принял любое наказание. Но ты, я смотрю, вежливости не обучен и лезешь драться к невиновным людям. – Гарри, кому ты веришь? – проникновенно сказал Малфой. – Ты на его морду бесстыжую глянь. Письмишко Ургхарт писал? Лгун и клеветник, отравлю его сегодня же за ужином. – Циркачи, – буркнул Поттер. – Чего тебе? – Проведать пришёл, – улыбнулся Драко. – Милли пирог велела передать. – Пирог давай, а сам вали, – Поттер, похоже, обиделся всерьёз, и Нотта принялась угрызать совесть. – Не обижайся, – примирительно сказал Теодор. – Если ты и впрямь тёмный маг, это следует скрывать как можно дольше. Недотёпа и недотёпа, плюнь. Или тебе действительно охота побыть героем? Нам с Малфоем деваться некуда, мы всю жизнь были и будем на виду. А у тебя есть шанс укрыться на время, пользуйся. – Вам-то это зачем? – хмуро спросил Поттер. – Я же вашего Лорда вроде как того… ну, угробил. – Не доказано, – решительно сказал Малфой, – ешь пирог и ни о чём не волнуйся. – А ещё я Сметвику обещал за тобой присмотреть, – вздохнул Нотт. – Делись пирогом, жадина. Гарри, просиявший при упоминании Сметвика, рассмеялся и принялся разворачивать свёрток.