Цветок Гондора

Далрин села в кровати и удивлённо взглянула на своего жениха, который, опустив голову, сидел рядом, о чём-то напряжённо размышляя. — Почему ты не спишь? — тихо поинтересовалась она, прижавшись к его плечу и нежно проводя рукой по его волосам. Боромир не ответил, и тогда девушка задала следующий вопрос: — Зачем ты приехал в Ривенделл? Я не верю, что тебе так важно было узнать толкование непонятного сна. Итак, какова другая и главная причина твоего приезда? — Хорошо, Далрин, — с усилием проговорил гондорец, обняв её за плечи, — я расскажу тебе… если это останется между нами. — Как хочешь, — покорно улыбнулась Далрин, устроившись поудобнее. — В тот день мы отбили Осгилиат и установили белое знамя на его стенах, объявив город навечно территорией Гондора. Я разговаривал с братом, мы поздравляли друг друга с победой, когда в крепость приехал отец. — Милый ада…- мечтательно произнесла девушка. — Мы так давно не виделись! Как он, кстати? — Всё такой же, — ответил Боромир, — если ты понимаешь, о чём я. Он был резок с Фарамиром… как и всегда, впрочем, — и не хотел признавать его заслуги в бою. Отец выглядел странным, но когда он отвёл меня в сторону, чтобы поговорить наедине, я понял, почему. Страшная догадка пронзила Далрин, но она всё ещё не могла поверить, что теперь и сердце её приёмного отца отравлено жаждой этой вражеской реликвии. — Он рассказал мне о предстоящем Совете, — продолжал Боромир, не заметив испуга девушки, — и ещё… он подозревал, что истинный повод для этого события — найденное — наконец-то! — Кольцо Всевластья! — Ты забыл, что у нас его называют не иначе как «проклятье Исильдура»? — с досадой и гневом в голосе спросила Далрин. — Проклятье! Оно может только погубить Гондор. — Ты ничего не понимаешь, — оборвал её гондорец, — слушай дальше. Отец велел мне ехать в Ривенделл и привезти его. — Да он с ума сошёл! — ужаснулась Далрин, снова перебивая рассказ. Боромир сжал её руку с такой силой, что хрустнули пальцы, и она поняла, что сказала лишнее. — Прости, — тихо проговорил он, расслышав её сдавленный стон. — Я не хотел сделать тебе больно, но ты не должна говорить так о человеке, вырастившем тебя. — Даже ночью ты читаешь мне нотации, — капризно заметила девушка и уже спокойнее продолжала: — Я знаю, что его слово — закон для тебя. Хотела бы я, чтобы и наши дети были такими же послушными. — Спасибо, родная, — прошептал Боромир, коснувшись губами её виска и перебирая иссиня-чёрные кудри любимой. Несколько минут он молчал, прислушиваясь к горячему прерывистому дыханию Далрин, потом заговорил снова: — Я отправился в путь не столько из-за поручения отца. Я ехал к тебе. — Откуда тебе было знать, что я в Ривенделле? — Так сказал отец. Он утверждал, что видел тебя там…не знаю, когда и как, но он был уверен, что ты здесь. Поэтому я и поехал, хотя Фарамир тоже вызывался… — Странно, — пожала плечами девушка, заставляя себя не волноваться. — Я хотел спросить: что это за малыши, с которыми ты проводишь всё время? — Малыши? А, хоббиты! Ещё их называют полуросликами, но это наименование обидное, — пояснила Далрин. — Не слишком ли ты с ними возишься? — нахмурился гондорец. — Ревнуешь? — со смехом спросила она, закутавшись в одеяло и прячась от его взгляда. — Просто у меня никогда не было младших братьев или сестёр, Боромир. В нашей семье я всегда была малышкой, а теперь мне очень хочется с кем-то понянчиться…