Цветок Гондора

— Я думал, что в Ривенделле обрету покой на старости лет, — задумчиво сказал Бильбо, сидя поздно вечером рядом с Далрин и Фродо на скамейке в ривенделльском парке. — Разве ваше желание не исполнилось? — подняла брови девушка, внимательно изучая старого хоббита взглядом. — Как бы тебе сказать… Я, можно сказать, излечился от своей тяги к приключениям. Но я стал стар. Настолько стар, что мне всё труднее становится передвигаться по собственной комнате. — Я догадываюсь, в чём тут причина, — улыбнулась Далрин, и тут же прокляла себя за намёк на Кольцо, — но вряд ли вам это покажется интересным, — она попыталась спасти положение, и, к счастью, Бильбо не снизошёл до того, чтобы выслушивать мнение девушки, которая младше его в шесть раз. — Я чем-то сам себе напоминаю вон ту многолетнюю липу — видите её крону на том конце парка? Кстати, спорим, что Фродо добежит до неё быстрее тебя! — подзадорил девушку старый хоббит. — Что? Никогда! Далрин вскочила со скамьи — глаза её сверкали, на губах играла озорная улыбка — и мгновенно скрылась между деревьев. Фродо понял, что это игра, и бросился следом, слыша позади добродушный смех дяди и желая оправдать его предположение. Он знал, что девушка выше его, и прибежит раньше, потому что сможет всё время держать липу в поле зрения; эти размышления заставляли его ускоряться. Далрин, в свою очередь, понимала, что бежать кратчайшей дорогой — нечестно по отношению к хоббиту, и поэтому сделала большой крюк, обогнув беседку. Неожиданно на повороте кто-то подставил ей подножку, и девушка упала в траву у дорожки рядом с каким-то душистыми кустами. Звонкий смех Фродо заставил её прийти в себя и улыбнуться. — Ты играешь не по правилам! — в шутку возмутилась она, наконец пробравшись сквозь кусты и устроившись среди цветов рядом с хоббитом. — А разве по правилам было убегать от меня ночью по огромному парку? Далрин не ответила и растянулась на траве, закинув руки за голову и глядя в безоблачное бархатно-синее небо. — Красивые звёзды, — глуповато сказал Фродо, поскольку от восторга говорить не хотелось. — Звёзды, которые зажгла сама Элберет в на заре времён, — отозвалась девушка, — разве ты не слышал, как поют об этом эльфы? — Нет, — отозвался хоббит, вздохнув. Ресницы Далрин изумлённо взметнулись, и она умолкла. Но через мгновение Фродо услышал, как она тихо напевает: — A Elbereth Gilthoniel, silivren penna míriel o menel aglar elenath! Na-chaered palan-díriel…- ломкий неуверенный голос девушки прорезал ночную тишину, а глаза, поднятые к небу, сияли какой-то неземной радостью. -О galadhremmin ennorath! Fanuilos, le linnathon nef aear, si nef aearon! A Elbereth Gilthoniel o menel palan-diriel le nollon sí di-nguruthos! A tiro nin, Fanuilos… Фродо, как зачарованный, смотрел на Далрин, не отводя глаз. Она почувствовала на себе этот взгляд, села и повернулась к хоббиту. — Знаю, я плохо пою. Линдир никогда не считал меня прилежной ученицей… — Ты очень красиво поёшь, — наконец выдохнул Фродо, — и ты сама очень красивая. Испугавшись своих слов, он опустил глаза, чувствуя, как у него начинают пылать щёки. Среди травы хоббит нашарил несколько поздних осенних цветов и решительным движением оборвал хрусткие стебли. — Это тебе, — пробормотал он, наконец решившись взглянуть на девушку. Далрин бережно взяла у него из рук эти мелкие розовые цветочки. Потом она быстро вскочила на ноги и выбежала на парковую дорожку. — Иди спать, Фродо Бэггинс, — послышался её звонкий весёлый голос, и через секунду лёгкие шаги стихли в направлении эльфийского дворца.