***
— Разрешите Вас пригласить? — Майкл чуть склонился в галантном поклоне, прижав одну руку к сердцу. Элли, улыбнувшись, извинилась перед собеседником и плавным движением поднялась из-за стола, приняв протянутую руку. — Спасибо, что спас меня, — шепнула она Майклу. — Я уже не знала, как сбежать. — Неприятный разговор? — Нет, просто немного нудный собеседник. — Тогда я рад, что похитил тебя. Прогуляешься со мной после? — Покинем празднество в ритме вальса? — заговорщицки улыбнулась Элли.***
Она была так близко, что он мог чувствовать её дыхание на своей шее. Близко, слишком близко. Мучительно близко. Но ему и этого было мало. Если бы не люди вокруг, он бы сократил и то маленькое расстояние, что было между их телами. Тонкий прохладный шелк её платья скользил под ладонью на её спине, будоража ощущения. Запах духов, смешанный с запахом её тела, обволакивал его, заставляя сердце в груди биться быстрее. Они неспешно скользили по танцполу, удаляясь от танцевавших гостей и, когда свет софитов остался за их спиной, не сговариваясь взялись за руки и направились по тропинке в сторону озера. — Тебе все удалось, — произнесла Элли, прерывая затянувшееся молчание. — Невеста счастлива. — Я рад, что она наконец-то оправилась. Знаешь, я давно не видел её такой счастливой. — Она влюблена. Влюбленная женщина не может быть несчастной. — А ты счастлива? — неожиданно даже для себя спросил Майкл. — Я… — Элли крепче сжала его руку. — Да, пожалуй, счастлива, — тихо произнесла она. И что она этим хотела сказать? Её слова, это рукопожатие… — Мне… Я… — сердце гулко билось в груди, и Майкл, чувствуя, как перехватывает дыхание, терял мысль. — Я хотел поговорить с тобой. — Говори. — Ты ведь остаешься до утра? — Да. — Тогда, может быть, поговорим в твоем бунгало? Я бы хотел сесть и откинутся на что-нибудь мягкое. — У тебя болит спина? — они свернули на тропинку, ведущую к гостевым домикам. Элли чуть нахмурилась и в её голосе он услышал беспокойство. — Немного. Но это ничего, я привык и почти не замечаю. — Это плохо, Майкл. Я понимаю, что ты танцор, но если спина болит постоянно — это плохо. — Ничего, выпью таблетку и станет легче. — Тебе бы регулярно делать массаж. Это лучше для организма, чем обезболивающие. — Ты сейчас говоришь, как моя мама. — Потому что я волнуюсь о тебе. — Я знаю… Дальше они шли молча, держась за руки. Они дошли до бунгало, когда небо расцветили первые залпы салютов. До них доносились возбужденные крики гостей, провожавших новобрачных к машине, но, когда Майкл закрыл за собой дверь домика, звуки исчезли, оставив их наедине друг с другом. — Ох, наконец-то, — облегченно вздохнула Элли, сбросив на ходу туфли. Подобрав платье, девушка прошлепала в небольшую гостиную. Майкл же так и застыл на месте, прислонившись спиной к двери, будто только она могла удержать его в вертикальном положении. Боль в спине, преследовавшая его весь день, вгрызлась в уставшее тело с новой силой. Он поморщился, постарался отогнать её от себя, но, сделав шаг, едва не закричал от пронзившей тело раскаленной иглы. Майкл едва не упал, но успел схватиться рукой за стену и устоять. — Майкл, ты в… — Элли, услышав шум, выглянула в прихожую и, увидев побледневшее лицо Майкла, бросилась к нему. — Майкл, — она осторожно закинула его руку себе на плечи, приняв на себя часть его веса. — Давай, родной, надо дойти до комнаты. — Больно… — выдохнул он, опираясь на неё и делая небольшой шаг. — Знаю, знаю, — Элли осторожно обхватила его за талию. — Я помогу тебе. Станет легче. Потерпи еще немного. Осторожно, шаг за шагом, они дошли до комнаты, где Элли помогла ему опуститься на пол. — Нужно снять пиджак и рубашку, — произнесла она и потянулась к пуговицам, но Майкл остановил её руку. — Нет, я не… — Ты меня стесняешься? — Элли улыбнулась, и Майкл почувствовал, как краска прилила к лицу. — Я не смогу тебе помочь, если ты будешь сидеть в одежде. — Мне… мне уже лучше, правда, — торопливо ответил он. Только представив, что он снимет рубашку и она увидит… Нет, такого он пережить бы не смог. — Майкл, — она придвинулась чуть ближе. — Конечно, я знаю про витилиго. Не нужно этого стесняться. — Я… — очередной приступ боли не дал ему договорить. — Не спорь со мной, — мягко, но настойчиво, произнесла Элли. — Легче тебе не станет. Я знаю. Он не стал сопротивляться, когда она ловко расстегнула пиджак и переместилась ему за спину, помогая снять его. Рубашку он расстегивал сам, низко опустив голову, отчаянно краснея и от осознания того, что он раздевается перед ней, и того, что она увидит его неприглядную болезнь. Дыхание его сбилось, пальцы задрожали, не желая справляться с последними пуговицами. — Майкл, ты в порядке? — Да… нет… не знаю… — какое там «в порядке». Ничего не было в порядке. Он вздрогнул, почувствовав её прикосновение. Она осторожно, стараясь лишний раз не тревожить его, стянула рубашку. — Ложись на живот. — Прямо на пол? — Да. Ложись. Я сейчас вернусь. Он повиновался, и с блаженным стоном вытянулся на полу, чувствуя, как расслабляются мышцы, а прохладные половицы касаются разгоряченной кожи. Он услышал, как она вернулась, по шороху платья понял, что она опустилась рядом с ним. — Что ты будешь делать? — спросил он, повернув голову в её сторону. — Я думаю, что у тебя защемление. Я уже видела подобное у Дитриха. Врач, делавший ему массаж, научил меня, чтобы в случае чего я могла хоть немного ему помочь. Пару раз я спасала папу от долгих часов боли в ожидании врача. Теперь тебе надо расслабиться. — Будто я могу, — пробурчал он. — Постарайся. Она дала ему время. Закрыв глаза, он постарался выровнять дыхание, забыть, что в комнате он не один. Постепенно успокоился, расслабился, как она и просила. Майкл услышал звук откручиваемой крышки, почувствовал запах ромашки, а потом… Потом остались только её руки, разминающие его ноющую спину. Её руки, с виду такие нежные, но на деле очень сильные. Руки, дарующие ему облегчение вперемешку с неземным наслаждением. — Лучше было бы использовать масло, но у меня есть только крем, — Элли чуть переместилась, чтобы было удобнее. — Нашла, — он почувствовал, как руки её замерли прямо над местом сосредоточения боли. — Сейчас будет больно, очень больно, но потом все пройдет. Ты готов? — Да, — выдохнул он. — На счет три. Раз, два, — Элли резко надавила, и Майкл вскрикнул. — Три. Боль, еще мгновение назад казавшаяся непереносимой, постепенно затихала. Руки Элли продолжали скользить по его спине, разминая мышцы. Майкл несколько мгновений, а может быть вечность, лежал с закрытыми глазами, наслаждаясь ощущением легкости. А потом он вспомнил про руки Элли, представил, как они разминают его плечи и застонал, отворачивая лицо и упираясь пылающим лбом в пол. Сколько продолжалась эта пытка — он не знал, но по ощущениям прошла целая вечность, прежде чем она остановилась. — Майкл? — её руки замерли на его плечах, и он почувствовал, как дрожат тонкие пальцы. — Ммм? — Тебе лучше? — Угу. Её руки исчезли, унося с собой тепло. Он медленно сел, стараясь оставаться к ней спиной, чтобы она не видела, как пылают его щеки, и потянулся за рубашкой. — Майкл, — он замер, когда она начала пальцем чертить причудливые узоры на его коже. Лишь мгновение спустя он понял, что она соединяет между собой пятнышки, расцветившие его кожу. — Красиво… — Красиво? — с горечью в голосе спросил он, полуобернувшись к ней. — Это красиво? Ты смеешься надо мной? — Майкл, — нежно произнесла она, отбросив упавшую ему на глаза прядь волос. — Я никогда, слышишь, никогда не смеялась над тобой. И никогда впредь не буду этого делать. — Отец любил повторять, что это моя расплата за талант. — Глупость, — веско произнесла Элли. Она встала, протянув ему руку. — Пойдем. — Куда? — Я хочу кое-что тебе показать. Он поднялся и прошел за ней в ванную комнату, где стояло зеркало в полный рост. — Посмотри на себя, — Элли стояла за его плечом, и в зеркале он видел её горящие голубые глаза. — Посмотри и скажи мне, что ты видишь. Майкл никогда не любил зеркала. В них отражалось все то, что он так не любил и страстно желал исправить. Кое-что ему удалось, но другое исправить было невозможно. Если бы он только мог, если бы… — Я вижу себя. Вижу, как я уродлив. — Знаешь, что вижу я? — она шагнула ближе, обнимая его за пояс, прижавшись к спине. — Я вижу мужчину, который красив, несмотря ни на что. Вижу человека, который умеет и хочет любить. Вижу тебя, Майкл Джозеф Джексон. Тебя, какой ты на самом деле. И мне нравится то, что я вижу. Майкл замер. Он не знал, что сделать, как отреагировать, чтобы не спугнуть её. Не знал, хочет ли она того же, о чем так настоятельно кричало его тело. — Я… — горло пересохло. — Я… — он снова посмотрел в глаза её отражению и прочел в них всё то, о чем он думал с вечера их встречи в клубе. — Ты говорила, что хочешь…хочешь, чтобы мы просто были. Хочешь знать, чего хочу я? — её глаза в отражении завораживали, не отпускали. — Хочу, — тихо произнесла она, и Майкл почувствовал легкое прикосновение её губ к его коже, пронзившее, словно удар тока. Он развернулся к ней лицом, обнял за талию, прижимая к себе, ощущая кожей нежный шелк платья. Она смотрела на него своими прекрасными глазами, в которых был целый мир. Мир, сулящий любовь и наслаждение. Мир, предназначенный только для него одного. Он знал это с их первой встречи много лет назад, и только сейчас понял. — Хочу наплевать на все твои «нельзя». Хочу быть с тобой. Хочу обнимать тебя. Хочу просыпаться по утрам рядом с тобой. Хочу любить тебя, — он склонился к ней и прошептал, почти касаясь её губ своими. — Хочу, чтобы ты засыпала в моих объятьях. Хочу дышать лишь тобой. Хочу жить лишь тобой. Я люблю тебя. — Я люблю тебя больше, — выдохнула она, и губы их слились в поцелуе. Это был долгий поцелуй, исполненный нежности и страсти. Его руки скользили по её спине, сминая тонкий шелк. Она прижималась к нему, будто желая слиться с ним воедино. Её руки, переместившиеся с его спины на грудь, прошлись от плеч вниз, оставляя за собой невидимый горящий след. Он вздрогнул, резко втянув воздух, когда тонкие пальчики скользнули за пояс его брюк, поглаживая кожу. Её ножка скользнула вверх по его ноге и замерла на уровне его бедра. Не разрывая поцелуя, он легко подхватил её на руки. С тихим шорохом юбка скользнула по её ногам, которыми она обвила его за пояс, к бедрам. Его руки скользнули вслед за тканью, срывая с её губ тихий стон. «Один-один», — подумал Майкл, наощупь идя в спальню. Он запнулся о порог комнаты и возблагодарил небеса за то, что комната небольшая — будь она хоть на шаг больше, они упали бы не на кровать, а на пол. В последний момент он успел выставить руки, чтобы не придавить Элли. Невольно они разорвали поцелуй и замерли, тяжело дыша. — Эль, — выдохнул он, чувствуя, как кружится голова. — Я не уверен, что смогу сдержаться. Если ты хочешь, чтобы я ушел, то сейчас самое время отправить меня назад. Пока я еще могу уйти. — Останься, — прошептала она. — Ты ведь и сам не хочешь уходить, — его глаза удивленно распахнулись, когда она, чуть выгнувшись, коснулась бедром его паха. — Не своди меня с ума еще больше, — прорычал он, нависнув над ней. — Мне нравится твоё безумие, — лукаво улыбнулась она, лишь сильнее прижимаясь своими бедрами к его. — Я боюсь сделать тебе больно, — он коснулся ладонью её щеки, большим пальцем обводя линию губ, раскрывшихся в ответ на его ласку. — Ты не можешь сделать мне больно, Майк. Я тебе доверяю. — Если, — он коснулся губами её шеи, с удовлетворением почувствовав, как она вздрогнула, — если я сделаю тебе больно, — его губы скользнули к уху, — обещай мне, — языком медленно от мочки вверх, — что остановишь меня, — и также медленно вниз, срывая с приоткрытых губ тихий стон. — Обещай, — рукой от колена по нежной коже вверх к бедру, легко цепляя пальцем кружево нижнего белья. — Обещай, — другой рукой к замку на спине, чтобы, с тихим шорохом скользнув вниз, вновь подняться вверх, но уже касаясь кожей кожи. — Обещай мне, девочка моя, — губами от ключицы к плечу и ниже, стягивая зажатую в зубах бретельку платья. — Обещаешь? — коснуться губами губ, срывая исполненный желания стон: — Да… Он помог ей встать, и платье с тихим шорохом упало к ногам. Она попыталась прикрыть обнаженную грудь, но он отвел её руки: — Я хочу тебя видеть. — Но здесь же темно. Он наощупь нашел включатель, и комнату залил рассеянный свет ночника. — Я хочу тебя видеть, — повторил он. Он вовлек её в новый поцелуй, и потянул следом за собой на кровать. Она упала рядом и Майкл, приподнявшись, снова оказался сверху. Девушка вновь попыталась прикрыться, и он опять отвел руки, прижав их к кровати и скользя легкими поцелуями от подбородка вниз. Когда его язык обвел выступающий бугорок соска, она выгнулась дугой, застонав. Майкл улыбнулся, продолжая ласку. Медленно, мучительно медленно для нее. И для него. Едва касаясь, дразня, срывая с губ сладостные стоны. — Ммм… Маайк… Ааах… Губами вниз, едва касаясь языком бархатной кожи, к кружеву нижнего белья, чувствуя, как она сжимает их переплетенные пальцы, слыша прерывистое дыхание. А потом также медленно вверх. — Майк, — выдохнула Элли. — Я здесь, — он опустился рядом, опираясь на локоть, водя пальцами другой руки по её бедру. Она повернулась к нему, спрятав лицо у него на груди. — Ты дразнишь меня, — горячее дыхание опаляло его кожу, заставляя мурашки скользить вдоль позвоночника. — Да, — усмехнулся он, медленно поглаживая внутреннюю сторону бедра. — Хочу ласкать тебя, — с каждым движением все выше, все ближе к границе из тонкого кружева. — Я так долго ждал этого, — по зыбкой границе вверх, чтобы там пробраться за неё, двигаясь вниз. — Ааах, — она лишь теснее прижалась к нему, когда его палец коснулся чувствительной плоти. — Хочу, чтобы тебе было хорошо, — вверх и вниз, чувствуя, как отзывается она на каждое прикосновение. — Тебе ведь нравится? — Ааах… да…. — Хочу сводить тебя с ума, срывать с твоих губ стоны, — он чуть усилил давление, и девушка, вскрикнув, выгнулась, цепляясь за его плечи руками. — Хочу сойти с ума вместе с тобой, — он коснулся её губ и отпрянул, не дав ей увлечь его. — Хочу… — выдохнула Элли, закинув ногу на его бедро и подавшись вперед. — Скажи мне, — вкрадчиво прошептал Майкл, скользя губами по бьющейся на шее линии пульса. — Скажи мне, чего ты хочешь, и я исполню твои желания. Ему нравилась эта игра — ласкать её, заставлять желать большего, но оттягивать то, что уже неизбежно. Майкл и сам не знал, надолго ли еще его хватит, но желание доставить ей удовольствие было для него превыше собственных желаний. Он бы взял ее прямо сейчас, он слишком долго ждал. Это пытка была его местью за долгое ожидание. — Хочу, — выдохнула Элли, инстинктивно двигаясь бедрами вперед-назад, поддавшись его ласке. — Я хочу тебя. — И я хочу тебя, — он перевернул её на спину, прижав к себе. — Хочу, как ни одну женщину, — прошептал он ей на ухо. — Но прежде чем… Я хочу ласкать тебя, изучить каждый сантиметр твоего тела. Хочу сделать тебе приятно. — Маайк, — простонала она, скрестив ноги на его бедрах. — Хочу… хочу тебя… — Шшш, — он чуть отстранился, приподнявшись на локтях. — Придется подождать еще немного. — Не хочу, — она прильнула к нему, и он едва не сдался под её умоляющим взглядом. — Майк… — Тише, девочка моя. Потерпи еще немного. И снова он ласкал её, сводя с ума и себя тоже. Он хотел, безумно хотел её, такую близкую, такую желанную. Скользя губами по нежной коже, выводя невидимые узоры, чувствуя, как она вздрагивает, подается вперед, жаждая новых ласк, Майкл едва находил в себе силы сдержаться. Она задержала дыхание, когда он избавил её от последнего элемента одежды. Судорожный вдох сорвался с её губ, когда его губы коснулись внутренней стороны бедра, с каждым поцелуем продвигаясь все выше. — Майкл, — шептала она, и то, как это звучало из её уст, доставляло ему наслаждение. — Майкл, что ты… — слова превратились в стон, когда его язык коснулся плоти между её ног. Сначала нарочито медленно, кончиком языка вверх-вниз, слыша сдавленные стоны, чувствуя, как она бессознательно подается вперед, безмолвно ища продолжения. Потом быстрее, играя с чувствительным узелком, заставляя её метаться на постели, заставляя просить продолжения и чувствуя, как он сам все ближе и ближе подходит к грани. — Ааааа… да…да… еще… И лишь почти доведя её до пика наслаждения остановиться. И это тоже своего рода месть за ожидание. Майкл сполз с кровати, дрожащими пальцами пытаясь справиться с пуговицей и молнией на брюках. Ему удалось не сразу, равно как и снять ботинки, не потеряв при этом равновесия. Она лежала перед ним — юная, желанная, соблазнительная. В зыбком свете ночника её глаза казались бездонными колодцами. Он несколько мгновений стоял, запоминая каждый изгиб тела, а потом скользнул в её объятия. — Элли, — позвал он. — Ммм, — её руки путешествовали по его спине, вырисовывая никому неведанные узоры. — Я хочу тебя. — Я знаю, — она смотрела на него из-под полуприкрытых век, и во взгляде её было только желание. — Чувствую. — Я… — Шшш, — тонкий пальчик лег на его губы, как печать безмолвия. — Хватит слов. Иди ко мне. Он не спешил. Старался быть нежным, но потом волна удовольствия захлестнула его, заставив отбросить все опасения. Она была рядом, так близко, как ему лишь мечталось. Она была его. Наконец-то она стала его. — Элли, — шептал он, теряясь в захлестнувшем его желании. — Девочка моя… В какой-то момент он почувствовал легкое сопротивление, но уже не мог, да и не хотел останавливаться. Элли вскрикнула и напряглась, но он заглушил крик поцелуем, и через несколько мгновений она снова расслабилась, отвечая на его движения. К пику они подошли вместе, и в момент наивысшего наслаждения их голоса слились воедино, а мир за закрытыми глазами взорвался ярким феерверком. А потом не осталось в мире ничего и никого, кроме двоих влюбленных, уснувших в объятиях друг друга.