***
Майкл шагнул под стеклянный купол, заменявший собой крышу зала. Отблески заката причудливо играли в отполированных гранях стекла, отбрасывая на пол блики, красоту которых не мог скрыть даже искусственный свет, бьющий из трёх огромных люстр. Майкл медленно обходил зал, пытаясь найти хоть одно знакомое лицо. Он улыбался, отвечал на приветствия, но не более. Ему стало неловко. Зря он не позволил Биллу пойти с ним… так бы было хоть одно родное лицо, а здесь… Банкиры, магнаты, бизнесмены… Ни с кем из них Майкл не был знаком лично. — Вы кого-то потеряли, сэр? — учтиво спросил официант. — Нет, — вымученно улыбнулся Майкл, беря с подноса бокал с шампанским. — Не спешите искать знакомые лица, мистер Джексон, — раздался за его спиной голос. — Не все гости ещё почтили нас своим присутствием. Майкл обернулся и… И онемел. Перед ним стояла девчонка лет четырнадцати с бокалом сока в руках. «Красивая», — невольно промелькнуло в голове. Стройная, ладная фигурка, что только подчёркивалось классическими чёрными брюками и пиджаком в тон. Бордовая блузка оттенялась чёрным галстуком, завязанным красивым узлом. Короткие русые волосы торчали в разные стороны, вроде и неряшливо, но причёска странным образом придавала очарование худенькому лицу, на котором выделялись голубые глаза. — Да, я, наверное, рано пришёл. — Да нет, короли всегда приходят вовремя, — улыбнулась девочка. — Приятно видеть хоть одно человеческое лицо в этой толпе. — Человеческое? — Майкл пригубил шампанское, которое оказалось сладким. — Вы так говорите, мисс, что можно подумать, будто здесь зоопарк. — Зоопарк и есть, — с серьёзным лицом кивнула девочка. — Половина из них не сделала и сотой доли того, о чём они рассказывают друг другу. Ярмарка тщеславия, да и только. Противно. Она говорила ровным, спокойным голосом, но Майкл уловил в её тоне нотки печали и злости. Эта девочка выбила его из колеи окончательно. — Вы, мистер Джексон, действительно делаете всё искренне, — вновь улыбнулась она, и Майкл не смог удержаться от ответной улыбки. — Таких людей мало, и это не может не огорчать. Прошу простить меня, — девочка слегка кивнула и отправилась в путешествие по залу. Ещё некоторое время Майкл наблюдал за ней — хрупкой фигуркой, явно чувствующей себя не в своей тарелке, как и он. На какое-то мгновение ему даже показалось, что где-то он раньше видел её… И эта манера растягивать согласную «р» определённо была ему знакома… Но откуда? Каково же было его удивление, когда эта маленькая девочка вышла на сцену произносить речь. И представили её как главу благотворительного фонда, который и организовал вечер для своих спонсоров и в который Майкл не так давно передавал деньги. Этот фонд помогал неизлечимо больным детям — покупал лекарства, устраивал праздники, оплачивал операции и все необходимые процедуры. Одним словом делал всё, чтобы продлить жизнь маленьким пациентам. Но Майкл и никогда бы не подумал, что за именем главы организации Лиэль Леонхардт скрывается маленькая девочка. Майкл практически не слушал то, о чём она говорила. Он видел лишь девочку, маленькую девочку, которая взвалила на свои плечи тяжкое бремя помощи другим. Но почему? Что толкнуло её на этот путь? Почему она делает то, что делает? Он хотел поговорить с ней после окончания её речи, но она как сквозь землю провалилась. Майкл битый час бродил среди гостей, временами останавливаясь и поддерживая беседы, но глазами он всё время искал её — хрупкую фигурку в чёрном пиджаке. Искал, но так и не нашёл.***
Майкл вернулся домой далеко за полночь. Особняк Джексонов в Энсино спал, погружённый во мрак безлунной ночи. Воздух явственно пах дождём и где-то на горизонте сверкали первые молнии. Майкл долго стоял перед распахнутым окном, наблюдая за рождением ливня. И лишь когда мощные косые струи ударили ему в лицо, он спешно запахнул раму и задёрнул шторы. Его ждала долгая бессонная ночь и мысли о необычной девочке.***
А на другом конце города та, что взвалила на свои плечи бремя помощи безнадёжно больным, отложила кисти и громко хрустнула суставами пальцев. Работа ещё не была закончена, но сегодня уже слишком поздно. — Что на этот раз? — Кэт, смуглокожая женщина лет тридцати с длинными чёрными волосами и янтарными глазами, отложила книгу, которую читала. — Да так, — пожала плечами девочка, разворачивая мольберт к стене. — Уже поздно, Кэт. Я устала. — Ты какая-то слишком тихая сегодня вечером. Что-то случилось? — Нет, ничего, — выдохнула девочка, направляясь к двери. — Спокойной ночи, Кэт. — Спи сладко, девочка.***
В её комнате всегда пахло лавандой. И это не простая причуда — только так она может расслабиться. Забыться. Зря она пошла на этот вечер. Да, она его устроила, но… — Майкл Джексон… — Лиэль упала на широкую кровать, заворачиваясь в тёплое одеяло. — Майкл Джексон… Узнал ли он её? Нет, вряд ли, ведь столько лет прошло… Она уже не маленькая девочка Элли с задорными хвостиками. Теперь она глава благотворительного фонда. И хотя эта должность до её совершеннолетия на деле принадлежит её опекунше Кэт, она всё же должна посещать подобного рода мероприятия… Она уже не ребёнок, и дело вовсе не в статусе и положении… Её детство закончилось два года назад. После того, что произошло в Мексике, она изменилась. Элли видела это, заглядывая в зеркало. Ещё два года назад всё было совсем по-другому… Но как же она рада была его видеть! Она почти успела забыть его голос и добрые грустные карие глаза. Успела забыть его улыбку — робкую, будто он спрашивает: «Я ведь могу тебе улыбнуться, да?» Элли улыбнулась в темноту ночи, вспоминая ту старую высотку и белый снег, что устилал крышу в тот день, когда они прощались. Его подарок она до сих пор носила, спрятав от глаз посторонних за тканью одежды. Он согревал её два самых сложных года её жизни, придавал сил, когда казалось, что давно пора сдаться. — ЭмДжей… Как же ты изменился… Как же изменилась я, что ты не узнал меня. И всё же было немного обидно. Она постоянно вспоминала о нём, пока жила в Мексике. Она знала, кто он. С самого начала знала. Но в тот день он был таким грустным и одиноким, что она, маленькая семилетняя девочка, решила притвориться, что не знает его. Ей показалось, что ему нужно простое общение на равных, без пиетета перед его славой. Он был уставшим, потерявшимся ребёнком, сбежавшим от своих проблем подальше от людей. Она была такой же. Наверно, поэтому они понимали друг друга, несмотря на огромную разницу в возрасте. Ей было больно уезжать, оставляя его одного. «Глупости, — говорила она себе, пока машина мчала её к границе Мексики. — Он не один. У него есть семья. Через несколько лет он и не вспомнит меня». Но эти отговорки не уменьшали боль от разлуки. Она знала о его взлётах и падениях. Видела его фото на разворотах газет. И с каждой новой статьёй ей казалось, что он выглядит всё более уставшим и грустным. И ей тоже становилось грустно. А сегодня она увидела его, и он не узнал её. Не узнал. От усталости мысли путались в голове, сбиваясь в один невообразимый ком. Глаза тяжело закрывались. По щеке скатилась одинокая слезинка. Элли спала, прижав колени к груди, завернувшись в тёплое одеяло, будто оно могло спасти её от внешнего мира. И снился ей тот момент, в который он узнал её.***
А в гостиной Кэт, женщина, взявшая на себя бремя ответственности за эту слишком взрослую девочку, не удержала своего любопытства и взглянула на ещё не законченную работу. — Глупышка, — мягко улыбнулась Кэт, вновь разворачивая мольберт к стене и отправляясь спать. С мольберта в темноту ночи смотрели карие глаза самого знаменитого, но самого одинокого человека в Америке. Он робко улыбался, будто спрашивая: «Я ведь могу тебе улыбнуться, да?»