Последний день Помпеи

Новый секрет был более тьме не нужен…

Пыль полетела из-под подошв грубых солдатских сапог, когда Эрик коснулся земли. Девушки тоже вышли из машины, но командир в возражающем жесте вскинул руку, велев Кристине и Трис оставаться на месте. Сам он направился ко второй машине медленно и осторожно, рассчитывая каждый шаг. Рядом с колеей пикапа виднелась россыпь следов, которые были хорошо известны Эрику — пустынные волки. Инстинкты этих тварей граничили с человеческим разумом слишком близко, иначе как еще объяснить умение хищников загонять своих жертв в ловушки. Так было и здесь. Стая загнала машину к валунам, им не составляло труда по скорости поравняться с машиной, тем более дороги здесь были неровные, водитель не справился с управлением и собственной паникой, а дальше все итак очевидно. Уилл лежал у переднего правого колеса лицом вниз. Эрик узнал его по комплекции и одежде, а также темным волосам. Обойдя пикап, командир убедился, что Калеба рядом нет. С этим он вернулся к девушкам. — Пустынные волки. — констатировал Бесстрашный. Трис озиралась по сторонам, удерживаемая на месте только рукой проницательной Кристины, и его слова проскользнули мимо ее сознания. А вот Искренняя услышала. — Волки? — Переспорила она, дабы убедиться. — Твой лидер не рассказывал тебе про этих тварей? — Не без усмешки поинтересовался Эрик. — Они крупнее обычного волка и гораздо сильнее. Нагнать машину в этой пустыне им не составит труда. А зимой они могли и подойти к городу. Вот почему зимой вокруг Дружелюбия всегда были конвои. — Где Калеб? Где мой брат? — Трис впилась в Эрика пронзительным взглядом, и тот подавил желание отвернуться. Альтруистка смотрела на него так, словно командир мог совершить чудо. Она знала на что идет, они все знали. «Но о гибели Чикаго ты сам не мог подумать…» — не без ехидства напомнил внутренний голос. — После встречи с волками никто не выживает. Даже самые храбрые разведчики меняют маршрут и уходят в сторону. — Бесцветным голосом ответил мужчина. Не было ни холодности, ни жесткости, но и ни грамма сочувствия или сожаления. Научный проект, волей судьбы или с помощью Бюро, перешёл на новую стадию, забыть о своей догадке Эрик не мог, напротив, верил в нее все больше и больше. — Для нас важно остаться в живых. Капля липкой жидкости упала на щеку Кристины, та махнула рукой, стирая жидкость — палец окрасился в красный. Девушка подняла голову на крутой валун и сдавленно вскрикнула от испуга — с самого края камня свисала окровавленная кисть, покачнулась и упала прямо перед капотом пикапа. — В машину, живо! — скомандовал Эрик, и Кристине пришлось применить силу, чтобы увлечь Трис за собой. Весь обратный путь прошел молча. И даже урчание мотора казалось скорбным и зловещим. В бункере никто лишних вопросов не задавал. — Идем, — велел Четыре и увел за собой потерянную и разбитую Трис. На маленьком клочке проклятой земли у нее был родной человек. Альтруистка умерла бы сама за него, но ей не дали такой возможности. Его просто не стало. — Кристина? — Кара следовала по пятам за Искренней, которая бесцельно шла по коридору, пока не уперлась в дверь библиотеки. — Расскажи мне, пожалуйста. «А ведь он ей нравится» — запоздало вспомнилось брюнетке. — Пустынные волки. Загнали их в угол и… — Искренняя не договорила, но этого и не требовалось. — Мне так жаль, Кара… — Кристина шагнула к шатенке, но та вскинула руку в протесте. Девочки, которая в их первый день в бункере плакала на кухне по комфорту и спокойствию, больше не было, ничего от нее не осталось. Кара вышла из кабинета, и Кристина не стала ее догонять. Ей самой не хотелось возвращаться к остальным, траурная атмосфера задушила бы окончательно, и Крис осталась в библиотеке. Перед ужином ее никто не искал, после в эту часть бункера тоже не заглядывали. Пройдя немного назад, девушка услышала, как из кухни доносятся негромкие голоса — там были все или почти все, а главное — Эрик. Убедившись, что в коридоре пусто, девушка дошла до мед. части. Где-то здесь, если верить старым схемам бункера, была потайная дверь. Подсвечивая себе керосинкой, убавленной до минимума, Кристина тщательно ощупывала стыки железных пластин, пока не обнаружила, что две из них сомкнуты не плотно. Понадобились вся сила и ловкость, чтобы приподнять и сдвинуть пластину — весила та немного. Кристина увидела дверь, точнее часть ее. Посередине виднелась какая-то надпись, а чуть ниже и правее панель с цифрами — пропускная система. Она не привлекла внимания девушки, пытаться угадать код — искать иголку в стоге сена, кажется так раньше говорили. Больше Кристину заинтересовала надпись. «Сострадание есть высочайшая форма человеческого существования» — гласили вычерченные по железу буквы. И ниже подпись автора цитаты. Это имя встречалось Кристине в обширной библиотеке Джека, но девушка не читала тех книг. Некогда было прохлаждаться в коридоре, подумать о надписи и ее значении можно и в библиотеке — с такими мыслями Кристина приладила пластину обратно. Раздался тихий скрежет. До кухни звук не донесся бы, но девушке стало не по себе. Она замерла на месте. Внезапно стало слишком тихо. Было слышно только дыхание. Не ее дыхание. Девушку как будто обухом по голове ударило. Внутри все оборвалось. Она медленно повернулась, понимая, что для любого найдет объяснение. Для любого, кроме Эрика. Но человек, что стоял перед девушкой, совсем не походил на Эрика. Это была женщина. Исхудавшее, изможденное лицо со впалыми щеками, седина в черных прядях, запутанных и грязных. Все это так походило на призрака, видение, как в старых фильмах ужасов, какие Кристина смотрела вместе с сестрой когда-то. Женщина, что стояла в паре шагов от нее, придвинулась ближе, и Кристина отшатнулась назад, с трудом заставив застывшее от ужаса тело повиноваться. «Мне это мерещится. Это все фантом, воображение разыгралось после пережитого ужаса…» Но острия ногтей и пальцы, слишком цепкие для их болезненной худобы, были настоящие. Острая боль пронзила лицо, когда «призрак» полоснул девушку по щеке. Кристина закричала, громко и пронзительно, преисполненная липким ужасом, разгонявшим кровь по венам. Раздался топот бегущих ног. Женщина растворилась в темноте, и через мгновение о ее присутствии напоминали лишь глубокие царапины на лице. — Что случилось? — На крик девушки сбежались все, кроме Тобиаса и Беатрис. — Откуда кровь? — Мы не одни в бункере. Здесь есть женщина, это она на меня напала. Сейчас, и видимо, тогда. Питер и Кара переглянулись в недоумении. Внутренняя борьба отразилась в их глазах: как поверить в то, что представляется невозможным; Искренней незачем врать, и эти царапины… Бесстрашные же, знавшие бункер как свои пять пальцев, и не думали принимать слова девушки за правду. Слишком невероятно они звучали… — Здесь не может никого быть. — Лидер выразил общую мысль. — Тебе показалось. Все это стресс. — Ты хочешь сказать, я сама себе лицо расцарапала? — Праведное возмущение закипало в Кристине, а командир смотрел на нее прямым взглядом, именно это он и хотел сказать. — Ну и не надо! — Раздраженно бросила девушка. Неверие товарищей задело ее, но хуже всего было другое — посеяло сомнения в собственной правоте. Вдруг ей и правда все это привиделось? А царапины… Кристину передернуло от неприятного ощущения, сама мысль о подобном коробила и пугала. Девушка пробивалась мимо столпившихся товарищей, намеренно задев плечом командира, и направилась в сторону столовой и лестницы. Все произошло неожиданно. Неведомая сила сбила девушку с ног, повалила на пол, а сухие пальцы вцепились в горло. Перед глазами мелькнуло серое лицо женщины. А потом раздался выстрел, и все закончилось.