Und wenn du lange in einen Abgrund blickst, blickt der Abgrund auch in dich hinein. Если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя. Фридрих Ницше
Никто из них не видел пустынных волков. Мертвых, разумеется. Увидеть эту тварь и остаться в живых сродни фантастики, только одному человеку в Бесстрашии удалось выжить после поединка с хищником. Макс всегда точно знал, что делать. Макс не завел бы своих людей в ловушку. Старший из лидеров фракции Огня умер бы за своих людей. «Посмотри, что ты наделал» — сказал бы Макс, глядя на то, что было его командой — сбившиеся в кучку, почти что державшиеся за руки, в глазах плещется ужас. Нет, Макс бы так не сказал. Он всегда щадил своего ученика. Как же его сейчас не хватало… — Не могу больше выносить это! — Взвилась Кристина, этот вой сводил с ума. Трис поймала ее за руку и не дала подняться. — Под небом голубым есть город золотой… — С удивлением Эрик понял, что тихий голос, дрожавший, но мягкий и нежный принадлежит Беатрис. Она пела. Пела колыбельную Альтруизма. И все ее слушали, даже Бесстрашные. Дрожь в голосе постепенно прошла, но звучал он тихо, каждый вслушивался в слова, а слова рисовали ассоциации и воспоминания…Под небом голубым есть город золотой, С прозрачными воротами и яркою звездой. А в городе том сад, все травы да цветы; Гуляют там животные невиданной красы. Одно — как желтый огнегривый лев, Другое — вол, исполненный очей, С ними золотой орел небесный, Чей так светел взор незабываемый. А в небе голубом горит одна звезда, Она твоя, о ангел мой, она твоя всегда. Кто любит, тот любим, кто светел, тот и свят, Пускай ведет звезда тебя дорогой в дивный сад. Тебя там встретит огнегривый лев, И синий вол, исполненный очей. С ними золотой орел небесный, Чей так светел взор незабываемый.
Время остановилось для последних на земле семерых людей. Трис закончила, и воцарилась тишина. Такая хрупкая, что все боялись разрушить ее. Вой прекратился, и теперь последние люди на земле наслаждались мгновениями драгоценного молчания. Кто знает, что ждет их завтра… — Ложитесь. — Голос командира прозвучал без привычного рокота. — Не будет ни отбоя, ни раннего подъема. Нам всем нужна передышка. Тори бросила на командира быстрый взгляд, удивленная такой переменой, но Эрик не смотрел на нее. Проследив за его взглядом, Бесстрашная заметила, что внимание лидера принадлежит Кристине. Неприятное открытие покоробило ее, но Ву все понимала, даже слишком хорошо. Ее время прошло, когда она не дала им шанса, превратив общее прошлое в ненависть. Тогда она не смогла бы иначе, а сейчас… Какое это имело значение… Мрак окутывал девушку. Перед глазами все поплыло. Девушке померещился Эрик, который улыбался ей. Как же это было давно… Стряхивая наваждение, Тори заставила себя сконцентрироваться. Во рту все пересохло, ноги вдруг заломило, сотни покалываний, как от слабого тока, распространялись по ее телу. Совершив над собой усилие, Тори подтянула свой рюкзак и принялась рыться внутри. Но искомое все никак не находилось. Неужели нет… Неужели больше нет?! Сердце застучало так гулко, что готово было выпрыгнуть из груди. Паника охватила Бесстрашную, которую сложно было теперь назвать таковой. — Тори, что-то потеряла? — Зик заметил ее действия, и девушка в отчаянии отпустила рюкзак, дабы не привлекать к себе внимания — Эрик и Четыре тоже смотрели на нее. — Ничего жизненно важного. — Девушка постаралась придать голосу более спокойные интонации. — Спать буду. — Ву легла на край матраца, отвернувшись от остальных. Что-то теплое легло ей на плечи — куртка Зика, догадалась девушка, доставшаяся тому от Джорджа. Джордж был учителем Зика и Тори, а потом, когда ее брат умер, он взял на себя заботу о девушке, хотя из них двоих старше была она. Воспоминания о брате разбередили старую рану. Он бы осудил. Но скоро она его увидит… Она подвела Макса. Лидер доверил Тори проверку здоровья кандидатов, а она предала его доверие, подделав собственные результаты. Но теперь это не имело никакого значения… Тори хотела только одного — пусть все побыстрее закончится. Морфей окутал земляную комнату своими чарами, даря измученным морально и физически путникам часы глубокого сна. Побороться пришлось лишь с их командиром, мысли о своем учителе и лидере не отпускали того. «Ценна каждая жизнь вверенных тебе, идущих за тобой. Имеет значение не только твое действие или решение, каждая твоя мысль. Если ты отчаялся — считай, подписал своим людям смертный приговор. Веди их, позволь им верить тебе, и тогда они сделают тебя сильнее.» Жизни тех, кого в начале пути Эрик принимал за обузу, пушечное мясо, теперь тяжким грузом ответственности лежали на останках каменных сводов его покрывшейся льдом души. В конце концов Морфей одолел и командира, а маленькой бункер окутали чары сна. Бог сновидений охранял последних людей на земле много часов. Но другой бог не дремлет, он медленно и неотвратимо приближался, вынудив Морфея уступить. Аид ждал своего часа. *** Было так тепло, что Кристина сняла толстовку и потянула свитер вверх. По краям дорожку из тонкого гравия украшали березы, и лучи солнца грели лицо, протираясь сквозь ветки. Кристина шла по парку, наслаждаясь красотой зелени. В конце аллеи стоял Джек Кан. Завидев девушку, он помахал рукой. Лицо Искренней озарила светлая улыбка. Девушка ускорила шаг, а потом и вовсе перешла на бег. — Кристина! Кристина! Кристина!.. — Звал Джек. — Кристина! — Голос Кана превратился в женский шепот, а зеленая аллея — в мрачный холодный бункер. Источник света находился у ног Кристины: у края матраца на корточках сидела Тори, рядом с ней горела керосинка, приглушенная до минимума. Тори жестом попросила Искреннюю приблизиться к ней, и та встала с матраца, вглядываясь в лицо Ву. Руки девушки дрожали, а глаза лихорадочно блестели. Меньше всего она походила на сильную и уверенную в себе Бесстрашную. Что-то было в этом знакомое, Кристина чувствовала, но уловить не могла. Как только брюнетка оказалась рядом с Ву, та вцепилась в горло Искренней. Раздался сдавленный крик, переходящий в хрип. Проснулись ребята, Тори отбросило от Кристины, кто-то едва не сбил керосинку, но уклонился и, схватив лампу в руки, повернул бегунок, после чего зажегся более яркий свет. Эрик замер словно хищник, приготовившийся к прыжку. Остальные столпились за спиной Кристины, не решаясь пошевелиться. Сама же Искренняя вдруг ощутила удивительное равнодушие к происходящему. Во сне Джек звал ее к себе. Наяву Кристина, подняв глаза от пистолета Тори, к ее лицу, прочитала в тёмных глазах свой приговор.