Десять негритят отправились обедать, Один поперхнулся, их осталось девять.
— Что с ней? — Зик смотрел на Тори и не узнавал ее. В этой девушке не осталось ни капли от его лучшего друга. Тори же продолжала не своим голосом:Девять негритят, поев, клевали носом, Один не смог проснуться, их осталось восемь.
Эрик нутром учуял, что Зик хочет сделать — приблизиться к Тори в надежде достучаться до подруги. Серые глаза впились в младшего Бесстрашного: «Нельзя. Не смей». Восемь негритят в Девон ушли потом, Один не возвратился, остались всемером. — Я знаю, что с ней. — Ровным, лишенным эмоций голосом произнесла Кристина. Руки Бесстрашной больше не дрожали. Как только стих-считалка закончится, она нажмет на курок.Семь негритят дрова рубили вместе, Зарубил один себя — и осталось шесть их.
— Кто-то из вас наверняка знает, что в Дружелюбии каждое утро принимают сыворотку мира. — Кристина помнила белые стены молчаливых коридоров в третьем корпусе городской больнице — корпусе, которого не существует. А Эрика внезапно осенило, почему среди них не было представителей пятой фракции — они все «сидят» на сыворотке мира. Такие в лучшие из лучших не сгодятся. Ай да Бюро… Что же вы за твари… Он верил в непоколебимость Бюро, даже толком ничего не зная о существовании этой организации, кроме того, что именно они стоят у истоков Чикаго, а теперь все рухнуло как карточный домик.Шесть негритят пошли на пасеку гулять, Одного ужалил шмель, их осталось пять.
— Но вот про третий корпус в больнице вы точно не знаете… — Продолжила Кристина. — Какой третий корпус? — Осторожно произнесла Трис, не сводя настороженных глаз с Тори. Та бормотала слова считалки, не обращая на разговор никакого внимания, кроме Кристины она никого не замечала.Пять негритят судейство учинили, Засудили одного, осталось их четыре.
— Третий корпус — это страшная тайна и огромное грязное пятно на безупречной репутации Дружелюбия. — Не без усмешки отметил командир, не отрывая пристального взгляда от Тори. Даже вступив в диалог, он просчитывал развитие сюжета и ловил подходящий момент, чтобы обезоружить Ву. Когда Кристина упомянула про третий корпус, мужчине все стало понятно. Кроме одного — как он, как Зик, как они все проглядели, что это произошло с Тори?Четыре негритенка пошли купаться в море, Один попался на приманку, их осталось трое.
— Я была однажды в третьем корпусе вместе с Джеком. Ужасное место. Главная ошибка, грех нашей фракции. Там содержатся те, кто стал слишком зависим от сыворотки мира. Всего небольшой процент на фоне общей массы, но некоторых сыворотка превращает в наркоманов. — Голос Кристины почти сливался с голосом Тори, но остальные все услышали.Трое негритят в зверинце оказались, Одного схватил медведь, и вдвоем остались.
— У Тори зависимость? — Зик запнулся, настолько невероятным и диким было все происходящее. Его лучшая подруга тонула в зависимость, сыворотка мира сжигала ее изнутри, а он, Зик, поклявшийся Джорджу — умирающему брату Ву — защищать его сестру, ничего не знал.Двое негритят легли на солнцепеке, Один сгорел — и вот один, несчастный, одинокий.
Другие голоса замолчали, и слова Тори подобно приговору им всем — приговору, который уже начал сбываться — звучали в тишине.Последний негритенок поглядел устало, Он пошел повесился, и никого не стало.
Тори замолчала, договорив считалку. А потом нажала на курок — один за другим два выстрела. Питер, вдруг кинувшийся вперед, упал навзничь к ногам Кристины. Воспользовавшись моментом, Эрик бросился к Тори. Кристина опустилась на колени перед Питером. Живот и грудную клетку парня заливало кровью, краска сошла с лица, и оно стало белым, как мел. — Вот видишь, я не трус, Крис. — Улыбнулся Хейс девушке, слабо приподняв уголки губ. — Нет, конечно, нет. — Ответила девушка, и это были последние слова, услышанные Питером. Взгляд карих глаз остекленел, дыхание замерло, сердце Питера Хейса остановилось. Воздух разрезал новый выстрел. Кристина впилась глазами в сцепившихся Эрика и Тори, пытаясь разобраться, кто и в кого стрелял. «Только не командир» — промелькнула поражающая своей неожиданностью мысль. Пистолет с глухим стуком упал на пол. Тори ослабла и обмякла в руках Эрика, но тот удержал Ву от падения. Он убил ее. Убил женщину, которую когда-то любил. Снова убийца… Как и пять лет назад, когда убил их не рождённого ребенка, отправив Тори на очередное задание. Мужчина бережно опустил Тори на землю. Зик тут же склонился над подругой. Он звал Тори, и звуки ее имени эхом отдавались в сознании Эрика, пока тот шел к выходу из комнаты. Оставшись наедине с собой и душившими эмоциями, Эрик прислонился к холодной стене. Крепко сжатый кулак взмахнул в воздухе и врезался в каменную стену. Снова и снова. Разбивая костяшки пальцев в кровь. Не чувствую физической боли. Иные чувства разрывали мужчину изнутри. Эмоции, о существовании которых он забыл давным-давно. Молодой парень, который хотел служить своей фракции, жениться на любимой женщине и воспитывать детей, давно уже канул в Лету, как будто его в вовсе не было; как будто то была жизнь кого-то другого. Для нынешнего Эрика эмоции были слабостью, они заглушали голос разума и только мешали. Он так хотел стать единственным лидером Бесстрашия, а стал лишь убийцей. Снова. Тори ненавидела его. Была его любовницей, чтобы всегда видеть живое напоминание, и ненавидела. Он себя ненавидел, жалкое подобие Макса. Макс дорожил жизнями своих людей. У Эрика погибли уже пятеро. Половина. «Ублюдки! Сукины дети! Я вас разыщу… — клялся командир в ненависти к Бюро. — Разыщу и уничтожу». Мужчина уперся в стену на вытянутых вверх руках и опустил лоб, прислоняясь к мягкой ткани рукава толстовки. Когда же все это закончится… Когда он разыщет Бюро — ответ нашелся сразу, вот только зацепок не было, ни единой. Все мысли о Бюро разлетелись прочь, когда на мужские плечи опустились женские руки. Кристина. Он моментально узнал ее. Стальные мышцы напряглись под руками девушки. Эрик позволил ей пару минут просто стоять рядом с ним, поглаживая его плечи, а потом повернулся, и Кристина оказалась прижатой к стене. Требовательные мужские губы впились в женские, мягкие и податливые. Эрик целовал девушку жадно, ненасытно. Схватив рукой за затылок, а другой перехватив талию, крепко прижимая к себе. И девушка отвечала ему. Не осторожно и сомневаясь, как было в первый раз. Целиком и без остатка, до дрожи и подгибающихся коленей. Она нужна была Эрику. Жизненно необходима, подобно последним остаткам кислорода. Он пил ее до дна, до последней капли, странник, заблудившийся в пустыне. Он хватался за нее как за соломинку держится утопающий. Слабая попытка удержать равновесие, не упасть в пропасть. В ней было столько жизни, а он почти умирал. Вот только отмыть кровь с его руки и ей было не по силам. — Кристина… — Тихо произнес Эрик, с трудом оторвавшись от нее. Ради нее стоило и новый мир построить. Разгадать тайну Бюро и не оставить от них ни камня. Ради такой, как она, которая несла в себе свет, удерживающий его на краю сладостными прикосновениями нежных губ, впору было сносить и возводить города. Джек Кан разглядел в ней эту неведомую другим силу. Теперь и он, Эрик, тоже. … Но вначале нужно было сохранить ей жизнь. И выжить самому.… Шесть негритят пошли на пасеку гулять, Одного ужалил шмель, их осталось пять…