Последний день Помпеи

Кристина в изнеможении упала на кровать, не обращая внимания на струившийся градом пот и на отчаянно вопивший пустой желудок. Каждая мышца, каждая клеточка и косточка в ее теле болели просто невыносимо. Прошло пять дней, полностью посвященные тренировкам в лагере Бесстрашия. Кристине стало казаться, что оставшиеся два она просто не переживет. Не было никаких иллюзий в физической подготовке Бесстрашных и, тем более, об уходе за Стену, но командиры не давали представителям фракций ни минуты покоя. Вставали рано утром, в быстром порядке одевались и выходили с Четыре бегать вокруг лагеря Бесстрашных. К завтраку приползали в более-менее живом виде, но полностью выжатые как лимоны. После завтрака Тори обучала оказанию медицинской помощи, и Кристина поняла, что ее знания о медицине оставляет желать лучшего. Зик обучал ребят обращению с оружием и со всем, что можно применить, как оружие — эта часть тренировки нравилась Кристине и ее товарищам больше всего. А после уроков Зика наставало время силовых нагрузок с Эриком, и этот Бесстрашный словно поставил своей целью превратить участников проектов в кучу мешков с костями. И, кажется, это доставляло ему огромное удовольствие. Неприятное впечатление от первой встречи Кристины с этим человеком только усиливалось и крепло с каждым днем. — Это ужасно,— Беатрис Приор, светловолосая девушка из Отречения, выдавила из себя измученный стон на соседней кровати. — Вы так быстро сдаетесь, девчонки? — насмешливо спросил Питер с верхнего яруса. Пусть тренировки и его змеиное жало укоротили, язвить и грубить он продолжал с явной радостью. «Хоть самой руки марать», — промелькнуло в мыслях Искренней. — Будто ты сам ни капли не устал, — отмахнулась от парня Беатрис. — Я не кажусь таким жалким, как вы. Кристина присела на кровати и взглянула на парня. Каждый раз, когда Питер открывал рот, она недоумевала, как его угораздило остаться в Искренности. — Ты хочешь потягаться с девчонкой? — Калеб Приор легко нашел общий язык с эрудитом Уиллом, а вот Питер ему не нравился. С ним общалась только Кара. Эти двое определённо нашли друг друга. — За Стеной мы все будем равны, — резонно заметил брюнет. — Хорошо. Раз так, через полчаса на мосту. Трис с удивлением уставилась на брюнетку, а Кристина не сразу поняла, что это звонко звучит ее собственный голос. Парни и девушки по очереди приняли общий душ, в котором не было даже кабинок. Это помещение Бесстрашные прозвали Ямой, оно предназначалось для новичков, проходящих инициацию. За ужином Кара пыталась отговорить Питера от дурацкой затеи, но он только отмахивался от нее словно девушка — назойливая муха. Отказаться — это значит уступить девчонке. —Что ты хочешь? — Беатрис и Уилл закидывали брюнетку вопросами, пока шли по коридорам, к которым все никак не могли привыкнуть. Каменные стены с выступами и плохо освещённые коридоры каждый раз внушали страх и неуверенность. Но со временем, возможно, они и привыкли бы, но этого времени у ребят не было. — Узнаете, — Искренняя только отмахивалась. Питер в компании Кары и, внезапно оказавшегося с ними Калеба, ждал ребят на мосту. — Ну что? Кто первый? — парень усмехался. Кристина пожала плечами. Она чувствовала себя значительно лучше после душа и ужина, но понимала, что долго не продержится. После изнурительных тренировок у Бесстрашных сил практически не остаётся, а Питер был хорош и всяко продержался бы дольше, но по крайней мере будет чем заткнуть ему рот. — Никто, — холодный голос командира заставил всех шестерых синхронно обернуться. На лицах парней и девушек промелькнуло удивление. На всех, кроме лица Кары. Кристина незаметно толкнула Беатрис под локоть и кивнула на эрудитку. Скользнув по темноволосой девушке быстрым взглядом, та поняла, что хочет ей сказать правдолюбка. Отреченная кивнула в знак понимания. Кара не нравилась им обеим. Темноволосая эрудитка была очень красива и лицом, и фигурой и привлекала к себе внимания, где бы ни оказалась. Она нравилась и Питеру, и Калебу, но это замечали только женские глаза Кристины и Беатрис. — Идемте за мной, — приказал Эрик, пресекая все возможные разговоры. Проводя их через запутанные коридоры, лестницы и двери, мужчина периодически бросал взгляды на представителей трёх фракций и усмехался. Его забавляли их недоверчивые взгляды и какие-то перешептывания. Он привел ребят в кабинет, где Зик, Тори и Четыре уже ждали их. На широком мониторе компьютера было изображение карты. Подойдя ближе, Кристина увидела очертания Стены — границы Чикаго, узнала обозначения лагеря и ферм Дружелюбия, а вот дальше отметки гласных букв алфавита ей были не понятны. Эти обозначения привлекли внимания не только Искренней, но и всех остальных. — Должно быть, это бункера, — предположила Кара. Ей часто доводилось слышать об этом от Джанин. Лидер Эрудиции дала ей немного того, что должно пригодиться при подготовке у Бесстрашных. Остальные понятия не имели, о чем говорила эрудитка, даже ее брат. Эрик одобрительно кивнул девушке. Он и остальные командиры ждали следующих вариантов. Взгляд Кристины перескакивал от одной буквой «А» до другой, и девушка уловила некую последовательность. Отметки распологались достаточно близко друг к другу и далеко от сектора Дружелюбия. А те обозначения, о которых говорила Кара при ближайшем рассмотрении, оказались расположены в другом секторе, если разбить карту на сектора — дальше от «А» и от границ города. — Афракционеры, — догадалась брюнетка, — их точные и предполагаемые очаги. — Верно, — одобрил самый приятный из командиров. Кристина обернулась к Четыре и встретилась с ним глазами. Мужчина был собран, серьезен и сосредоточен. — Территория, на которой есть отметки, простирается на несколько десятков километров от стены. Там мы обязательно встретим наши патрули. Единственная угроза на этом участке — афракционеры. — Но здесь, — Эрик подхватил рассказ и, едва касаясь пальцем монитора, провел невидимую черту, разделив карту пополам, — здесь уже нет людей. По наблюдениям патрулей нам известно, что эта зона относительно спокойна, но их машины не доезжают сюда. Что или кого мы там встретим, не знает никто. Там сохранились бункера, — Тори щелкнула кнопкой, и на карте появились новые обозначения — знаки вопроса. — Эти сведения мы восстановили по старым картам, сохранившимся в бункерах, по обрывочным сведениям, оставшимся после «столетней катастрофы», — продолжил Эрик, — за их достоверность никто не ручается. Кроме нас с вами. Тех, кто вернется, — добавил командир, и у ребят от этой улыбки кровь застыла в жилах. Каждый из них относился к проекту со всей серьезностью, но мысли о том, что не вернутся, не допускал никто. — Эрик преувеличивает, — усмехнулся Зик, разряжая обстановку, — однако, не сильно. За стеной мы должны быть одной командой. И главное, неукоснительное выполнение приказов командиров. То есть нас. — У нас будут две машины, но вещей — это медикаменты, предметы первой необходимости и еда, должно быть ровно столько, сколько каждый может унести, — продолжил Четыре, — на случай, если мы лишимся одной или обеих машин. Завтра тренировок не будет. В лагерь приедут ваши родные, а так же лидеры и представители ваших фракций. Послезавтра во второй половине дня мы отправимся в сектор Дружелюбия, переночуем там, а потом оставим город позади. И еще одно. Проект может закончиться преждевременно только в одном случае — если всей команде будет угрожать смертельная угроза, и командиры примут единогласное решение. Но вероятность этого не очень велика. Поэтому на полгода вы можете попрощаться с Чикаго. — А так же с комфортом и теплыми кроватками, — добавил с усмешкой самый младший из командиров. Инструктаж был закончен, а ребят настолько захватила эта атмосфера разговора — ощущение опасности, сквозь которое они будут уходить все дальше от дома, что никто из них еще долго не мог уснуть. У каждого из участников проекта были свои мотивы, чтобы принять участие в путешествии за Стену. Кого-то манили знания о том, что сохранилось от некогда огромного мира. Кто-то пошел на это, чтобы проверить себя. А чьи-то мотивы носили менее благородный характер.