Рисуя жизнь

Заснуть Хиро удалось только посреди ночи, когда в темную комнату проскользнул серебряный свет открывшейся из-за облаков луны. Он больше не мог бороться со сном, даже если мысли все настойчивее проникали в сознание. А утром… утром проснулся слишком рано, не чувствуя присутствия Масы рядом, в своих объятиях, в которых тот проспал всю ночь. Потянувшись, Хиро открыл глаза. Солнце встало рано вместе с ним, и уже дарило слабое тепло своими лучами. Хиро предполагал, что Маса мог бы быть в ванной сейчас, но оттуда даже не слышался шум включенной воды, тогда он лишь повернулся набок и обнял подушку Масы. Она до сих пор хранила слабый, еще не выветрившийся аромат его духов, которые так нравились Хиро, которые еще вчера он вдыхал у его шеи… Эпизоды их первой близости мгновенно взволновали сознание, и Хиро снова закрыл глаза. Маса всегда появлялся рядом бесшумно, привыкнув оставаться незамеченным, но в этот раз, прежде чем войти в комнату, произнес, стоя возле приоткрытой двери: — Хиро, ты еще спишь? Услышав любимый голос среди тишины, Хиро мягко улыбнулся и ответил: — Не сплю, иди сюда. Так хотелось сейчас ощутить объятия Масы вновь, уверить себя в бесчисленный раз, что он действительно рядом и больше никуда не уйдет, не сбежит от своей слабости и своих чувств. Он только лег поближе, когда Маса осторожно присел на край расправленной кровати. Он был одет совсем не по-домашнему, словно бы собрался куда-то в столь ранний час, когда солнце только успело встать, а часы придвигались к отметке «семь». Хиро удивился, и хотел было задать вопрос, как Маса лишь мягко приложил палец к его губам, наклонившись к нему: — Не бойся, я от тебя никуда не денусь. Помнишь, я говорил вчера про еще одну новость? — Хиро только кивнул, не сводя взгляда с Масы, и он продолжил. — Я отправил письмо родителям и получил в ответ приглашение. Хиро только сглотнул несказанные вслух слова и сел рядом с Масой, чтобы оказаться с ним на одном уровне. Он видел, как грусть яснела в его глазах, но понимал, насколько сильно он соскучился по своим родителям за многие годы, поэтому не мог не отпустить его сейчас. Впереди их будет ждать целая жизнь, и несколько дней непременно возвратятся к ним. — Надолго уедешь? — только и смог произнести он, унимая учащенное сердцебиение внутри и уверяя себя, что ничего не случится. — На три дня, Хиро, — в одной руке Маса сжимал билет на поезд «Токио-Осака», а другой обнял Хиро. — Ты только не скучай. Я уже опаздываю… — Я буду ждать тебя, Маса, — Хиро приложил ладонь к его щеке и подарил обнадеживающую улыбку, смотря в глаза. — И не смогу не скучать. — Прости, что пропущу твою игру, — извинился Маса, а в следующий момент сам коснулся губ Хиро в мимолетном поцелуе, оставляя за собой согревающее сердце тепло. И Хиро не успел опомниться, как он встал и уже развернулся к двери, зная, что должен уйти именно сейчас. Не просто потому, что опаздывает, а потому, что потом он просто не сможет. — Ничего… Ты только возвращайся скорее, — Хиро лишь смотрел ему вслед, не смея удерживать. Всего три дня, и они вновь будут вместе. — Я оставил ключи в коридоре. А еще… Передай, пожалуйста, дядюшке, что я больше не вернусь в мастерскую, — на этих словах Маса спешно покинул свою квартиру, оставив Хиро наедине со множеством мыслей. Он лишь выдохнул в тишину, силясь справиться со всем тем, что теперь грозовым облаком нависло над ним. Но те загадки из прошлого, что били острой молнией по сознанию, до сих пор беспокоили его больше всего. На самом деле Хиро предчувствовал, что Маса больше не сможет быть в мастерской, где оставил слишком много картин, где каждый уголок напоминал ему о чем-то, вскрывая временные раны внутри. Еще тогда, когда Маса избавился от всех старых картин, оставив лишь новые, Хиро понял, что внутри него что-то меняется, что он сам пытается справиться с собой, чтобы позволить жизни обрести новый смысл, а прошлое оставить позади. В стенах мастерской и городке, где в юности он жил. И Хиро был уверен, что если бы родители Масы не переехали бы в Осаку, он не поехал бы к ним сейчас. Не стал бы ранить себя ненавистными временами, возвращаясь в город, где прошло все его одинокое детство. Он и представить не мог, кем будет Маса, бросив свое творчество, но знал точно, что так, как он решил сейчас, будет лучше для них обоих. Ведь он был и останется лучшим художником, появившимся в его жизни. Надев на себя брюки, Хиро поднялся с кровати, и хотел было отправиться в душ, как взгляд вновь зацепился за стоящий на полке дневник — ту единственную вещь, которая могла поведать о прошлом Масы. Он понимал, что Маса вряд ли одобрил бы его поступок, но сейчас не видел больше выхода, кроме как открыть его. Он не хотел перечитывать каждую страницу, ему нужно было лишь то, отчего Маса так долго огораживал себя от других людей, отчего стал бояться… Терять было нечего, и Хиро, сев за стол, где до сих пор лежал их вчерашний рисунок, открыл дневник. «Прошло две недели, а то чувство до сих пор не покинуло меня… Что это: боль или отчаяние?» «Мама отвела меня к психиатру, когда я стал молчать днем и кричать по ночам. Он сказал, что у меня афефобия… Теперь я понимаю, почему я так боюсь людей». «Я не могу больше находиться при свете ламп. Я видел только свет, слышал свои крики и видел только свет, пока не упал в черную бездну… Никто не мог помочь мне». «Сегодня я уехал из дома. Просто взял деньги матери и уехал. Я знал, что в Токио живет мой дядя, и что у него есть своя мастерская. Я давно хотел стать художником… Может быть, так я смогу забыться? Может быть, так тот день исчезнет из моей жизни?» «У меня появилась своя комната. Я стал жить в мастерской, но почему… почему я не могу забыть о нем даже здесь? Я все еще слышу в себе его голос и чувствую… боль». «Сегодня я впервые продал свою картину. Та женщина, которая приобрела ее, была так грустна, но кажется, впервые смогла улыбнуться… Как и я». Перелистывая пустые страницы, Хиро отсчитывал стук своего сердца. Казалось, что сейчас оно точно вырвется из груди, забрав с собой последний вдох. А та боль, о которой писал Маса, незамедлительно пробралась под кожу, леденя кровь. «Парень, который пришел в мастерскую, показался мне странным и навязчивым, но я ошибся… Впервые за долгое время мне хотелось говорить». «А сегодня он пришел вновь, не могу сказать, что я ждал его. Просто знал, что он придет. Я чувствую тепло». «Мне страшно и одновременно хорошо находиться рядом с ним. Не могу понять, что происходит со мной, когда он рядом. Почему его имя греет сердце? Почему я так спокоен с ним? Я чувствую защиту и знаю, что он желает помочь мне. Но не могу рассказать…» А дальше лишь рисунки на страницах, та пустота, которая сейчас заполнила Хиро. Глаза защипало, а в спину вонзились ледяные колья, когда осознание того, что на самом деле произошло с Масой многими годами ранее, обрушилось на него, словно град, и накрыло с головой. Он не хотел верить, что тот, кого он полюбил больше собственной жизни, пережил такое потрясение и боль. Он не знал, кто сделал это с Масой, но хотел бы вернуться в прошлое лишь на миг, чтобы оградить его от этого человека, спрятать рядом с собой и вторить: «Все будет хорошо».