***
Наш холм стал нам действительно домом. Я привязал собаку к машине за большую веревку, а Гленн возилась с ней, как с ребенком. Я проверил банки, которые были привязаны к веревке перед лесом. Они были в порядке. - Может, дашь ей имя? - спрашиваю я. Гленн пожимает плечами. - Пускай будет просто собакой. Ей так нравится, - я киваю. - Ладно, хотела сходить в лес. - Сходить с тобой? - спрашиваю я. Гленн с усмешкой смотрит на меня. - Гарри, я иду по делам, - она встает и быстро шагает в сторону леса. Мне кажется, что я начинаю волноваться, когда солнце начинает садиться, а Гленн все еще нет. Собака дружелюбно виляет хвостом и смотрит на меня. Я нагибаюсь, чтобы погладить ее, но не свожу взгляда с леса. Неужели в туалет ходят так долго? - Где же ты? - шепчу я. Собака тихонько поскуливает, но я шиплю на нее, и она затихает. Выпрямляюсь и начинаю ходить кругами. Наверное, зря я не пошел с ней, черт возьми. О чем я думал? Волна облегчения находит на меня, когда я вижу светлые волосы и шляпу на голову Гленн. Она медленно выходит из-за леса. Держит руку на боке и еле волочит ногами. Я понимаю, что что-то не так. Быстро направляюсь к ней, успеваю заметить, что ее руки в крови, капля падает на землю. Я останавливаюсь в нескольких шагах от нее. Держусь за бандану и хмурю брови, открываю рот. Coldplay – O (!!!) - Ты упала? Гленн ты упала? Это царапина? - у меня начинается истерика. Мой голос меняется, и я просто скулю. Гленн рвано дышит. Она убирает одну руку с шеи. Я откидываю голову назад, во мне что-то клокочет и совсем не хочет понимать происходящее. Так не должно быть. На шее, прямо под ухом - отпечаток зубов, кровь стекает вниз, а кожа местами вырвана живьем. Я закрываю глаза и до боли прикусываю губу. - Я услышала крик о помощи, - ее голос совсем тихий и хрипит. - Но сама не добежала. Их было очень много, двое из ходячих вцепились в меня. - Гленн, - я держусь из последних сил, чтобы не заплакать как младенец. Все знают, что последует после укусов. Именно это, знание, добивает меня сильнее всего. Я подхожу к ней и почти беру на руки. Несу ближе к машине, почти на середину этой поляны. Это место ей очень нравится. Открывается потрясающий вид на небо и долину. Пение птиц не изменилось, оно такое, какое и было до трагедии. Гленн лежит на земле, ее голова на моих коленях. Замечаю рваную рану на ребрах. - Здесь очень красиво, - говорит она. Задыхается, из-за раны на шее ей трудно дышать. Я не хочу, чтобы она говорила. Не хочу слушать ее голос сейчас, потому что знаю, что через некоторое время я прощусь с ним навсегда. Я перебираю ее волосы и всматриваюсь в ее лицо. - Если все это закончится, ты должен приехать ко мне домой. Я надеюсь, что кто-то остался жив. Адрес написан в уголке карты, - шепчет она и поднимает взгляд. Ни слез, ни грусти. На ее лице улыбка. Она долго вглядывается в мои глаза и улыбается еще шире. - Хорошо, - я киваю. Гленн поднимает руку и дотрагивается до моей щеки, ее руки теплые. Я упиваюсь этим прикосновением. Пытаюсь запомнить все, до последней частички. - Заботься о собаке, хорошо? - я киваю еще раз, а Гленн прикусывает губу. Я целую ее в лоб. - Я бы хотел сказать, что все будет хорошо, но не могу, - говорю я. Мой голос совсем подавлен. - Все будет хорошо, я знаю, что все будет хорошо. - Я бы хотел забрать твою боль, - я почти перебиваю ее. Мне невыносимо слушать из ее уст такое, она ведь не знает. Она оставляет меня одного. - Ты бы не смог. Гарри, мне не больно, - просто заткнись. Ты ничего не знаешь. - Я хочу остаться здесь навсегда. Она уже не смотрит на меня. Ее взгляд устремлен в небо. Оно действительно прекрасно сегодня. Будто нарядилось из-за того, что знало. Солнце садится, откидывает последние лучи на траву. Оно становится еще более нежно-розового цвета, облака окрашиваются в нежно-фиолетовый. Я не могу понять, как Бог мог сделать это. Я ведь молился, он все видел, все мог понять, но не понял. Я смотрю на небо вместе с Гленн, она засыпает в моих руках. - Я всегда усмехалась твоей вере, - говорит она. - Теперь я понимаю, почему ты делал это. - Я ошибался, Гленн. - Нет, ты всегда был прав. Ты был прав во всем, - она с укором смотрит на меня. - Не прекращай верить. Я не могу выпустить слезу, но по всем своим ощущениям я плачу. Я рыдаю, затапливаю все кругом. - Сделаешь это, - говорит она. Ее взгляд серьезен. Я начинаю качать головой. - Я не смогу, Гленн. - Сможешь, я буду с тобой, я буду здесь, - она тыкает пальцем в мое сердце. - А здесь, меня уже не будет. - Гленн, - я все сильнее ощущаю одиночество. Я уже ощущаю, как оно въедается в меня. - Я люблю тебя. Ее лицо озаряет улыбка. Я понимаю, что наступил конец. Мне приходится самому, колотящимися руками закрыть ей глаза, которые с большой надеждой были устремлены в небо. Я пытаюсь прочувствовать свое тело и почувствовать ее рядом с собой, но ничего не выходит. Ее просто нет, она ушла, навсегда, бросив меня одного. Я кладу ее голову с моих колен на землю и встаю. Смотрю вверх и вытираю лицо. Я отворачиваюсь от ее оболочки и тянусь к поясу. Достаю небольшой пистолет и сглатываю. Я совсем ничего не вижу. Поворачиваюсь телом к ней, направляю дулом в голову и отворачиваю голову. Выстрел доносится по поляне. Птицы испуганно поднимаются с деревьев все выше и выше. Далеко в небо, не оглядываясь и не ища обратного пути.18
5 июля 2014 г. в 16:10
- Я всегда хотела себе собаку, - говорит Гленн. Она заманивает большого и очень истощенного пса печеньем. Я должен был сказать нет, нам нельзя заводить сейчас собаку и я еще злюсь на Гленн. Иметь собаку сейчас слишком опасно. Им нельзя заткнуть пасть и сказать потише. Но я, как и Гленн держу в руке кусочек печенья и подзываю к себе собаку. Собака наверняка боится, конечно, она не будет нам доверять, потому что мы тоже можем оказаться ходячими.
Но все же собачье любопытство превышает чувство самозащиты, и она даже повиливая хвостиком, подходит к Гленн и отбирает у нее печенье. Собака очень большая, чем-то похожа на сенбернара - цвет ее шерсти белый с черными и рыжими пятнами. Видимо очень голодная, Гленн не жалея скармливает ей почти всю пачку печенья. Это не еда, но все же. Собака ищет заботу и любовь. Ищет руки Гленн и немного покусывает ей пальцы. Гленн начинает чесать ей голову и за ушками. Собака даже урчит от удовольствия.
- Ты ей нравишься, - говорю я и встаю. Оглядываюсь, из-за собаки мы потеряли бдительность. Кучка тел ходячих лежит у леса. Сегодня ночью их было больше обычного. Встречаться с ними днем я привык, а ночью, мне по-прежнему было страшно.
- Можем ее оставить? - Гленн оборачивается и смотрит на меня. На лице небольшая, но счастливая улыбка. За три дня, которые мы живем здесь, я отвык видеть ее. Я не могу отказать ей. Слишком сильно я злюсь на нее и не хочу прощать, сам понимаю, что это уже даже глупо, но ничего не могу с собой поделать. Киваю, и Гленн расплывается в настоящей улыбке.
Она подманивает собаку пустой упаковкой в дом. Я остаюсь на улице дежурить.
Гленн приходит ко мне под вечер. Она скромно стоит в сторонке и смотрит в сторону озера. Шаркает носком конверса по вытоптанной земле и поднимает пыль. Я знаю, что она хочет, чтобы первый шаг сделал я. Я все еще подпираю бока, облизываю губы и встряхиваю головой.
- Как собака? - спрашиваю я. Гленн поднимает голову и доброжелательно смотрит на меня.
- Спит. Я накормила ее. Она очень устала
- Как и все мы, - ладно, я вздыхаю и медленно тянусь рукой к плечам Гленн. Двигаю ее на себя. Она прижимается ко мне, крепко приобнимаю ее. Поворачиваюсь головой к ней и вдыхаю запах ее волос. Приоткрываю рот, мое слюноотделение начинает работать слишком рьяно.
Она облегченно выдыхает и прячет лицо в мою футболку.
- Гленн, быстро беги за вещами, быстро! - я вовремя успеваю заметить некое движение за кустарником в лесу. Для начала я вижу только одного ходячего, но слышу намного больше.
Гленн тут же поднимается в дом. Я бегу к машине, открываю багажник и забегаю в дом.
- Гарри, Гарри, возьми собаку! - громко говорит Гленн, мучаясь с рюкзаками. Я выхватываю у нее из рук один из них и хватаю собаку за ошейник. Тяну за собой, слава Богу, она поддается и идет за мной будто все понимает.
Собаку сажаю на заднее сидение и бегу в дом помогать Гленн. Почему так долго? Один из ходячих уже здесь. Я снимаю с пояса топор и вонзаю его ему в голову. Двигаюсь навстречу к еще одному и дроблю ему череп.
- Гленн! Давай скорее! - кричу я. Чувствую, как на лбу появляется испарина, а мускулы напрягаются.
Наверное, я зря надеялся, что их здесь окажется мало. На самом деле из леса начинает выходить все больше и больше. Я пускаюсь в дом, вижу, что Гленн пытается достать с полки ружье, плевать на него. Оттягиваю Гленн за талию и беру остальные сумки.
- Скорее, скорее! - добавляю я.
Я остаюсь спокойным, когда мы оказываемся в машине. Скорее давлю на газ и выезжаю отсюда. Ходячие пытаются следовать за нами, но быстро отстают. Я еще раз благодарю Бога за то, что ученые не додумались сделать их быстрыми.