Всё родом из детства

Мэрилин задохнулась от этого нового неожиданно сильного ощущения, которое накрыло её с головой. Какая сладость... Томительная, пьянящая, будоражащая, лишающая остатков самообладания... Боже, существует ли что-то ещё в этом мире, кроме нежных, ласковых рук, осторожно и неторопливо поглаживающих шею, кроме горячих сладких губ, кроме юркого и ловкого языка, дразнящего, искушающего?.. - Кэл, - из-за пелены удовольствия показались рваные клочья воспоминаний, и Винтер рванулась от поцелуя - как она посчитала, изо всех сил. - Стой, погоди... - Почему?.. - хриплый, срывающийся на шёпот голос Кэлоуэй звучал над ухом. - Почему, тебе страшно, Мэри?.. - Это... Неправильно... - чувствуя, как горло начинает давить спазм, Мэрилин слабо подалась в сторону,  не чувствуя толком ватных ног. - Не надо... Горячее дыхание сержанта обожгло ухо, а в следующее мгновение скользкий кончик языка юркнул к мочке. Внутри всколыхнулось пламя, приятно, томно засаднило в низу живота, но и стыд, и чувство вины набирали обороты пропорционально удовольствию - жажда большего смешивалась с горечью и отвращением к себе, разъедая. Рядовой сбилась дыханием, ощущая, как язык, подрагивая, ведёт влажную дорожку вокруг уха и обрекает этим на неспешное, сладостное мучение. - Ну, как?.. - жарко выдохнула Гэст, прикусывая хрящик. - Ч-чёрт... - Мэрилин безрезультатно попыталась вывернуться. - Кэл, хватит... Кэл, пожалуйста, ну... - Телепается, ишь... - заметила сержант, накрывая губами венку, бьющуюся на замечательной белоснежной шейке подопечной. - Приятно, да?.. - Н...не... - Нет?.. - Кэлоуэй с прищуром посмотрела на Винтер, облизнув сухие губы. Это ожидание, это нетерпение... Цепкий взгляд... Где-то рядовой уже видела подобное... Щёки вспыхнули, там, где зияла пустота, стало ужасно больно, больно и гадко. - Но... Не удосужившись дослушать, Гэст наклонилась к вожделенному ушку и сомкнула зубы на мочке. - Кэл!.. - Какое вкусненькое... - прорычала сержант, всасывая податливую кожицу. - Прекрати!.. - Винтер собралась было улизнуть, но куратор просто навалилась всем телом, придавив её к столу. - Тише, девочка моя... - шептала Кэлоуэй, проводя языком жаркие линии, одну за другой. - Я буду осторожно... Не так, как тогда... - Не надо!.. - голос девчонки задрожал, она почувствовала, как накатывает безнадёжное отчаяние. Ответом ей стал только рваный вздох и неожиданный укус. Лёгкая боль отдавалась новым всплеском желания, пустота внутри начала медленно, но верно заполняться возбуждением. Каждое движение губ, отмечающих мимолётные поцелуи на шёлке кожи, каждый выпад языка всё больше затуманивали разум. Только когда связь с реальностью была потеряна, из глаз Мэрилин брызнули бесполезные слёзы. Губы Гэст впились в уже тусклое, едва заметное пятнышко на шее, жадно зажали кожу, зубы прихватили её и сдавили. Новая горячая волна вырвала изо рта Винтер стон вперемешку с шипением. - Ты волшебно пахнешь... - от дыхания Кэлоуэй было жарко, сержант всё теснее прижимая хрупкую фигурку к себе. - Чем?.. - Мэрилин не узнавала своего глухого голоса. Но Кэл  предпочла ответить очередным поцелуем, на этот раз - в основание шеи. Рядовой втянула воздух сквозь зубы и закрыла глаза. Голова кружилась. - Такая гладкая, мягкая, нежная... - все эти замечания горячили кровь ещё больше. - Такая сладкая... - За...замолчи.. Пожалуйста.. Губы елозили по коже, мусолили, невесомо целовали, горячий язык плёл кружева, щекотал и вновь замирал на месте, словно насмехаясь. Винтер уже ничего не понимала и не соображала, всё, на что её хватало - это жалкие вскрики да стремление расцарапать стол. Из сладкого дурмана Мэрилин выдернуло неприятно знакомое касание - прохладные пальцы приподняли край майки и скользнули на упругий животик. В голове тут же всплыло воспоминание о недавней экзекуции и рядовой намертво вцепилась в локоть куратора, распахивая перепуганные глаза. - Чшшшш... -  сержант успокаивающе коснулась лба девчонки пальцами второй руки. - Я больше не буду, моя умничка, я честное слово даю... - За-зачем ты это делаешь?.. - схватила Винтер воздух ртом. - Зачем т...туда?.. - О, моя любимая, маленькая Мэри... - сколько в этой улыбке было трепетного восхищения, страсти, умиления и умиротворения, и всё одновременно! - Ты такая красивая... Какая же ты красивая, какая... Воспользовавшись минутой отвлечения, Кэлоуэй перехватила запястье Мэрилин. Задохнувшись от испуга, рядовой дёрнулась, но бесполезно - она была намертво прижата к столу, так, что можно было только, разве что, лечь на него. Тем временем вожделеющий, голодный взгляд Кэл блуждал по плечам, по чуть открывшемуся животу, а наглые пальцы, раздражая прохладой, ползли вверх, к груди. - Шёлк, бархат... - куратор облизнулась. - Искушаешь... Мэрилин всё ещё боролась с неудержимым, невозможным желанием чувствовать прикосновения снова и снова, когда она встретилась взглядом с Кэл.  О, эти глаза... Безумные, сумасшедшие глаза... Тяжёлое дыхание, хриплый от похоти голос... "Боже, как горячо!.." - подумала рядовой, ощущая, что лицо пылает. - Без лифчика... Замечательно... - и так широкая и развязная, усмешка Гэст теперь расползлась ещё шире. Винтер вскрикнула, когда пальцы нащупали нежный сосок. Сначала чувствительную горошинку чуть помяли, перекатывая, затем пощекотали коротким ногтем, отчего внутри всё свело сладкой судорогой. Но когда шершавый, влажный от пота кончик пальца принялся  лёгко и быстро поглаживать по самой вершинке розовой пуговки, Мэрилин, будучи не в силах сдерживаться, выгнулась навстречу ласкающей её руке и сипло выругалась, прикусив губу. Мгновением позже воздух захолодил бока и живот - Гэст закатывала майку, изнемогая от нетерпения. - Холодно... - приговаривала сержант. - Ничего... Потерпи, моя радость, это ненадолго... Мэрилин бездумно кивала. Было холодно, было не по себе, но - как чертовски приятно!.. Так приятно, так необыкновенно легко, свободно, что очень тянуло наплевать. Хотя бы на часик наплевать на весь свет... Ну, или хотя бы на то, что пустая грязная тарелка, не убранная после ужина, шарахнулась на пол и разлетелась... На то, что Винтер всё же уложили на стол, и теперь она сама была подобна какому-нибудь блюду. - Моё лакомство... - голос Кэлоуэй дрожал, как и руки. - Ох, попалась мне, красавица... Ох, замучаю... - Кэл!.. - взмолилась рядовой, отчаянно елозя на месте от возбуждения, - Это слишком... Слишком... - Что?.. - в глазах Кэлоуэй запрыгали весёлые чёртики. - Дразнииит... - Это ещё что, Мэри, погоди... - самодовольно хихикнула сержант, собирая майку у шеи. - Я поговорить люблю, я и не такое тебе нашепчу, дай срок... Секундой позже Гэст во все глаза уставилась на небольшую грудь с соблазнительными пуговками сосков. - Хотелось бы мне знать, - вслух размышляла Кэл, поглаживая кожу ладонью. - кто до меня имел удовольствие любоваться на такое чудо... - Н...никто... - Значит, я здесь пионер?.. - Ну, да... - смущённо подтвердила Винтер. Губы были сухими... Мэрилин облизнула их, что неимоверно  раззадорило Кэл - прорычав очередное проклятие, Гэст наклонилась и обхватила губами вершинку прекрасной груди. Рядового будто тряхнуло изнутри, она напряглась и вытянулась. Язык принялся теребить, обводить, аккуратно трогать, мелко облизывать, периодически уступая таким же приятным слабым укусам. Цепляясь за край стола, Винтер свалила ещё и одну из кружек, поэтому вскоре мечущиеся руки оказались прижаты по бокам. От такого беспомощного положения стало ещё слаще, Винтер сходила с ума от не прекращающихся прикосновений, срываясь на бессвязные мольбы: - Маааамочки... Кэл, н-не... Ааай, ай-ай, хватит!.. - Ну уж нет, - тихонько ухмыльнулась Гэст, не отрываясь от своего занятия. - такая аппетитная, кушать и кушать бы тебя, всесто обеда, ужина и завтрака!.. Эти слова, сказанные столь точно и своевременно, заставили Мэрилин заскулить, зажмурившись. Почему-то все эти разговоры и реплики настолько пришлись по вкусу, что Винтер захотелось, чтобы её дразнили... Дразнили, дразнили, будоража и распаляя, и, наверное, поэтому она позволила себе всхлипнуть, с интересом ожидая реакции: - Помогите... Начавшая изгаляться над другим сосочком Гэст прервалась. Она с прищуром посмотрела на подопечную и предупредила: - С огнём играешься. - Играюсь... - на красное, разгорячённое лицо Мэрилин наползла шальная улыбочка, какую Кэл не видела ещё ни разу. - Помогите!.. Сейчас внутри у Гэст творилось неописуемое. Она нещадно кусала губы, пожирая взглядом столь желанное тело. Будучи не в силах более бездействовать, сержант уверенно подтянулась повыше и поинтересовалась: - Не страшно, Мэри? - Страшно... - в карих глазах плескалось обжигающее желание. - Вдруг спасут... От тебя...  Рука незаметно исчезла с груди и потянулась вниз. - Не дождёшься, - плотоядно облизнулась Гэст. - Никто тебе не поможет, дудки... - и снова жарко, шёпотом, на ухо. - Доигралась... Пальцы опустились на пряжку ремня. Вздрогнув, Винтер попыталась приподняться, чтобы разглядеть, что происходит. Тяжёлая голова будто приросла к столу, не осталось никаких сил. - На кой чёрт он нужен?.. - прорычала сержант, возясь с ремнём. - Ничего, сейчас доберусь до тебя... Я тебе покажу... Со стола до самого утра не слезешь... Сердце стучало невыносимо сильно, рядовой запрокинула голову и попыталась хоть как-то выровнять дыхание. Надеяться на то, что это удастся, было глупо, - тонкие пальчики начали невесомо поглаживать клитор. - Оооой-ой-ой-ой!.. - Вот ты какая... Горячая... Податливая... А как извиваешься... А если вот так?.. - пальцы  легко заскользили вокруг пульсирующей от наслаждения точки, заставляя Мэрилин громко вскрикнуть. С каждой секундой ей становилось всё тяжелее терпеть эти издевательства - рука Кэлоуэй нахально хозяйничала между ног, проклятые ласки  не давали ни секунды передышки, Гэст двигалась постоянно: то, размазывая вязкую смазку, массировала пальцами, то чуть царапала, отчего рядовой готова была прокусить губы до крови, то просто перебирала многочисленные складочки, трогала и щупала... Казалось, эта пытка будет тянуться по меньшей мере вечно, а ведь ещё к сводящим с ума манипуляциям прибавлялся хрипловатый, пошлый шёпот: - Дёргайся, сколько влезет дёргайся, куда ж ты от меня денешься?.. Мне ведь ещё столько надо с тобой сделать... Знала бы ты, Мэри, какие у меня мыслишки ночами в голове крутились, ой!.. Я ведь всё это представляла, от начала и до конца... - Садистка... Ааа, Боже!.. - Подлиза ты.  Я пока ещё не садистка... Пока. - Пока?.. Это как?!. - Скоро узнаешь, не волнуйся - Ннне... Ненене... Ннет! - взмолилась Мэрилин, ощущая, как пальцы углубились в манящую нежность складочек. Причмокивая от предвкушения, Кэлоуэй заметила: - Насквозь мокрая, только посмотрите... Голодная не останусь. Винтер не сразу поняла смысл сказанного, но когда он дошёл до одурманенного действиями куратора разума, в глазах рядового вспыхнул неподдельный ужас: - Нет! Не смей! - Это ещё отчего? - упиваясь страхом подопечной, хохотнула сержант. - Я... умру, Кэл! Я не могу больше, я не... Гэст, игнорируя жалкие причитания, переместилась вниз, и Винтер, задыхаясь от возбуждения, в последний раз попыталась подняться. Попытка оказалась неудачной, а дальше... Дальше всё слилось в одну ослепительно-яркую линию наслаждения: сержант неспешно целовала, посасывая, неторопливо шевелила языком, вынуждая Мэрилин оглушать квартиру пошлыми, неприлично громкими и бесцеремонными стонами и выкриками, иногда накидывалась на свою добычу с жадными, но лёгкими укусами. Тщетно рядовой упрашивала, заклинала, надеясь на пощаду - Гэст прервалась только для того, чтобы попытаться ввести внутрь вымазанный в смазке палец. Вот здесь-то всё и завершилось - пелена удовольствия улетучилась, обнажив обыкновенный страх грядущей боли. Винтер сдавленно пискнула и сдвинула ноги, зажав руку Кэлоуэй. - Я помню, Мэри, помню, - успокаивающе заверяла Кэл, продолжая облизываться в ожидании кульминации. - Я буду осторожна, это не больно, честное благородное... - Кэл, мне больно. Было в этих словах что-то такое, что заставило сержанта убрать руку подобру-поздорову и почувствовать себя преотвратно - она словно сама ощутила весь этот холод, сковавший с ног до головы настолько сильно, что свелись на нет все прежние действия и старания. Кэл понимала, что поступила верно, но вдруг мысленно сравнила себя прежнюю и себя прошлую, вспомнила ту самую первую и последнюю вписку. Всё, как тогда... И тоже после спиртного... Стало неудобно и совестно. Сержант положила липкую от влаги руку на живот Мэрилин и с надеждой спросила: - Ну, а в целом-то, Мэри... Я не перегнула, не испугала?.. Пожалуй, страшно не было, но вот теперь, когда блаженство схлынуло, к рядовому пришло окончательное осознание того, что именно она натворила. Никто никого не напугал, но вот сдохнуть захотелось, и ещё как... Девчонка изо всех стиснула зубы и закрыла глаза, чтобы попытаться задержать поднимающееся цунами боли. - Знаешь, ты детством пахнешь... - как нарочно подала голос Кэлоуэй. - Невинностью, чистотой... Всё родом оттуда, но ты... Ты, наверное, и есть оно, оно самое... "Самое отвратное, ужасное детство, какого никому не пожелаешь..." - подумала Винтер, с трудом сдерживаясь, чтобы не зареветь. Вот она и стала сукой и тварью... Как, оказывается, просто...  

***

Где-то далеко в южной части города, в одной из безмятежно спящих квартир раздался вскрик. Дерпт очнулась, тяжело дыша и стискивая, как обычно, в руках подушку. Жарко не было, но капитан чувствовала, как катится по лбу и спине пот. От каждого движения становилось холодно, Делла заворчала и поскорее завернулась в одеяло. Что же ей такое приснилось... Нет, вспомнить не вышло - то ли сон только начинал складываться, то ли Дерпт слишком крепко спала. Но какая-то дрянь была, это уж точно... Неожиданно подсознание услужливо напомнило капитану о Винтер. Делла глубоко вздохнула, вжимаясь в подушку - Мэрилин... Взрослое, втрескавшееся по уши чудо... Вот бы узнать, каково ей сейчас, что с ней, о чём она думает, говорит... Что отражают её карие глазки... Наверное, они уже давно закрыты и девочка отдыхает... Ни разу, никогда до этого Делла не называла так рядового. Девочка... Что-то трогательное, до глубины души трогательное... Капитан заулыбалась в темноту. А если... "Моя девочка"?.. Нет, нет, не то... Это самодурством попахивает и собственничеством... Нельзя так... Дерпт прикрыла глаза, представляя Мэрилин такой, какой она была в последнюю их встречу: в несуразной шапке, с бледным от недосыпа и холода, но таким счастливым личиком, с тёплой, солнечной улыбкой... Капитан безумно нуждалась в этой улыбке. Она осознала, что если как можно скорее не увидит рядового, то, пожалуй перестанет бороться и с идиотским обвинительным заявлением, и с ВБшниками, просто ляжет на дно, склеит ласты и сдохнет. Морально и душевно умрёт, а можно ли считать живым пустого внутри мертвеца?.. Навряд ли...