«Пьеса в Обливионе»

Ночь. Долгожданная сладкая ночь, согнавшая с небес палившее весь день солнце. Жители спокойно вздохнули в своих кроватях, впуская в дом через распахнутые окна ночную прохладу. А также звонкий смех и музыку, далеко разносившуюся по улицам из дома Капулетти. И пусть она добралась далеко не до всех уголков Вероны, но весёлые нотки можно было расслышать даже в самом дальнем аристократском особняке. Тем более что дом хозяина празднества находился в самом центре благоустроенного района, в котором квартировали исключительно знатные аристократы. Однако зачем клеймить последними словами шумных соседей, если можно присоединиться к празднику? На тёмные улицы, петляющие меж высоких заборов, живых изгородей и оград особняков, высыпали даэдра. Факелы, которые они несли высоко над головой, заполнили светом тёмные улочки. В их сиянии гордо вышагивали разодетые в яркие пёстрые наряды пары – молодые и старые, - сверкали драгоценности дам, шуршали их длинные платья. В ночи шумели молодые люди, смеясь и распевая песни, спеша на бал. Кто был одет в роскошные одежды, кто наряжался в зверя, скрывая лик под цветастой маской. Народ тянулся нескончаемой нестройной вереницей, и сложно было поверить, что всем им найдётся место в доме Капулетти. Тут же был Ромео, укутанный в олений мех и с рогатой маской в руках скрывавшей верхнюю часть лица. Вокруг него стояла шестёрка ряженых-друзей, преобразившихся в самых разных грозных зверей – волков, медведей, львов. А также четвёрка факельщиков. Тут же был, Бенволио и Меркуцио – единственный официально приглашённый, с лохматым серым псом у ног. Которому он шутки ради на голову нацепил длинный изогнутый, как рысиный коготь, рог. Сам он предпочёл обличье чёрного демона, одежды которого были богато украшены серебром, за спиной его струился изумрудный плащ. Бенволио, нацепив на лицо жуткую клыкастую маску, перевоплотился в воина-варвара. Возле них так же крутился совсем юный и похожий на шар Огр ростом с шестилетнего ребёнка, с плоским грубым барабаном на широкой кожаной ленте. Процессия, до этого шагавшая довольно бойко, робко замерла у поворота, за которым находились тяжелые тёмные ворота, ведущие в особняк Капулетти. - Прочесть ли нам приветствие в стихах? – суетился выглянувший из-за поворота Ромео, - или войти без лишних предисловий? По его плечу привычно хлопнула рука Бенволио, вставшего рядом. - Нет, в наше время это не в ходу. Мы сможем обойтись без Купидона с татарским луком, ужасом девиц, которым он страшней вороньих пугал, - усмехнулся он в ответ. – Нам не придётся никого томить экспромтами при помощи суфлёра. Под дудку их не будем мы плясать, а спляшем под свою и удалимся. Ромео оглянулся на друга, свесив плечи, изумрудный взгляд его померк. «Как всё это некрасиво» - хмуро рассудил юноша. – «Где изящество? Где красота и торжественность? Мы будем походить на вероломных наглецов без капли уважения, как раз на тех, чьего ухода любой хозяин ждёт с огромным нетерпеньем». - Тогда дай факел мне, - полыхнул Ромео отходя от угла. – Я огорчен и не плясун. Я факельщиком буду*. Смуглая рука юноши тут же сомкнулась на одном из не зажженных ещё факелов, которые они взяли с собой на всякий случай. Решительно вскинув его над головою, он быстро зажёг его о горящий факел, но его тут же выхватили из рук. - Ромео, нет, - с усмешкой протянул Меркуцио, отдаляя от него руку с факелом, в свете которого его тёмно-карие глаза весело искрились. Он погрозил Ромео пальцем и повелительным тоном сообщил: – от танцев не уйдёшь. - Уволь меня, - точно отрезал Ромео, отвернувшись. – Вы в легких бальных туфлях, а я придавлен тяжестью к земле. - Ведь ты влюблён, - вдохновенно воскликнул Меркуцио, точно не веря своим ушам. Он быстро передал ненужный груз ближайшему факельщику и вновь оказался у друга перед глазами. – Так крыльями Амура решительней взмахни и оторвись. Приятель взмахнул светлыми длинными пальцами, изображая трепыхание крыльев, судя по лёгкости этого жеста, крылья, принадлежали мотыльку или бабочке. В ответ Ромео лишь сильнее нахмурился, чувствуя, что над печалью его пусть и беззлобно, но смеются. - Он пригвоздил меня стрелой навылет, - ответил юноша, уперев пространный взгляд на плывущие по тёмно-синему небу облака с какой-то скрытой хищной злобой. – Я ранен так, что крылья не несут. Под бременем любви я прогибаюсь. В ответ улыбка Меркуцио стала лишь шире, он хлопнул друга по плечу и в полголоса шепнул ему на ухо: - Провалишься, её не придави. Она нежна для твоего паденья. - Любовь нежна? – воскликнул Ромео возмущённо, отворачиваясь от облаков и глядя в спину подходящему к ряженому Меркуцио. – Она груба и зла. И колется, и жжется, как терновник, - гнев его вновь отдал горечью опущенных на землю глаз. - А если так, будь тоже с ней жесток, - решительно воскликнул в ответ Меркуцио, взмахом руки рассекая прохладный воздух. – Коли и жги, и будете вы квиты. Однако время маску надевать*, - он выхватил из рук гвардейца сверкающую, как серебро, железную маску жуткого вида, с козырьком и двумя загнутыми назад небольшими рожками, и мигом надел ее, перевоплощаясь в демона покрытой, былью старины. – Ну вот и всё, и на лице личина, - воскликнул он, довольно глянув в сверкающий наплечник ряженого в дремору-валкиназа алчущего, который заметно отличался от толпы «зверей». – Теперь пусть мне что знают говорят, я ряженый, пусть маска и краснеет. Сказав всё это, он лёгким быстрым шагом направился к дверям, за ним поспешили ряженные и факельщики. Ромео шумно вздохнул, глядя ему в след. Бенволио, до этого с ухмылкой наблюдавший за Меркуцио, приметил, что друга точно тревожит что-то помимо отвергшей его Розолины. Здраво рассудив, что с Ромео станется с его настроем развернуться у порога и уйти, легонько ткнул его плечом и сопроводил до самой двери. «Словно я малое дитя» - угрюмо подумал юноша, натягивая на лицо маску. «На старика похож. Такой же взгляд ворчливый» - без тени улыбки заметил Бенволио и, покачав головой, бросил стоявшим у дверей: - Стучитесь в дверь, и только мы войдём – все в пляс, и пошевеливай ногами, - подогнал он уныло плетущегося друга. - Дай факел мне. Пусть пляшут дураки, - стремительно взмахнув рукой, он быстро выхватил древко из рук стоящего у дверей факельщика. Меркуцио услышав его слова, насмешливо фыркнул, но Ромео словно не заметив, продолжил излияния. – Половики не для меня стелили. Я ж со свечой, как деды говорили, игру понаблюдаю из-за плеч, хоть, кажется, она не стоит свеч. Вот тут Бенволио весело ухмыльнулся под маской одной лишь ему известной забавности. - Ах, факельщик, - воскликнул Меркуцио печально, - своей любовью пылкой ты надоел, как чадная копилка! – парочка даэдра усмехнулась, на что Ромео по-звериному зыкнул на них из под жуткой маски. Меркуцио меж тем бросил стоящему у двери «волку»: - стучи в подъезд, чтоб не истлеть живьем. Мы днём огонь, как говориться, жжем. - Таскаться в гости – добрая затея, - загадочно, в полтона произнёс Ромео. – Но не к добру. Меркуцио легко взмахнул рукой, останавливая собиравшегося постучаться «волка». - А чем, спросить посмею? – чуть сузил он карие глаза под маской, но насмешливо или заинтересованно Ромео не разобрал. - Я видел сон, - вполне серьёзным тоном поведал юноша. - Представь себе, и я, - столь же серьёзно отозвался Меркуцио. - Что видел ты? – юноша чуть оживился. - Что сны – галиматья. Даэдра громче рассмеялись, словив хмурый взгляд Ромео, который, впрочем, друзей не слишком-то пугал. - А я не ошибался в них ни разу, - всё так же серьёзно бросил юноша, хмуря под маской брови. Меркуцио точно под маской видел его взор. Веселье он тут же скрыл с глаз, и с гласа в раздумье сделал несколько шагов и, понизив голос, вновь серьёзным тоном заговорил. - Ну, это королевы Маб* проказы. Она родоприемница у фей и по размерам с камушек агата у мэра в перстне, - юноша сделал паузу, дабы показать размер камушка пальцами тем, кто не представлял его размеры. Ромео вопреки желанию навострил уши, как и несколько стоявших вокруг них ряженых. Бенволио, правда, остался безучастным к мифам, а вот огр, стоявший подле него, слушал открыв рот. – По ночам она на шестерне пылинок цугом ездит вдоль по носам у нас, пока мы спим. – Меркуцио тихо подошёл к самому благодарному из его слушателей и провёл пальцем по его носу. Огрим ахнул и испуганно прикрыл нос руками. – Из лапок паука, в колёсах спицы, каретный верх из крыльев саранчи, ремни гужей из ниток паутины, и хомуты из капелек росы. На кость сверчка накручен хлыст из пены. Комар на козлах ростом с червяка, из тех, которые от сонной лени заводятся в ногтях у мастериц*. Её возок – пустой лесной орешек, и весь отделан белкой и жуком, старинными каретниками меров. – Огромная луна, висевшая у них над головами, на краткий миг лениво выглянула из-за тучи, заставив маску и серебро в наряде Меркуцио загадочно засиять. На фоне луны с важным видом проехалась Вермина в описанной выше повозке и с серебрящимися тонкими крылышками за спиной. Проехалась и скрылась в туче. – Она пересекает по ночам мозг любящих, которым снится нежность, горбы вельмож, которым снится двор, усы судей, которым снятся взятки, и губы дев, которым снится страсть. Их фея Маб прыщами покрывает за то, что падки к сладким пирожкам, - Меркуцио важно погрозил пальцем, точно предупреждая, и его слушатели рассмеялись. Ромео же вздохнув, махнул рукою. – Подкатит к переносице сутяги, и он почует тяжбы аромат, - подойдя к угрюмому другу, юноша провёл пальцем у него по носу, но тот лишь отмахнулся. Беззаботно пожав плечами, Меркуцио легко вытянул из его облаченья маленький клок грубой шерстки и переключился на ряженых и факельщиков. – Щетинкой под ноздрею пощекочет у пастора, и тот увидит сон про перевод в другое благочинье, - шерстинка легко прошлась под носом у «дреморы», заставив его громко чихнуть. – С разбега ринется за воротник служивому, - шёрстка была легко заброшена за воротник факельщику-монаху, который тут же дёрнул плечами и принялся доставать колющую шерстку другим на потеху. – И этому приснится побоища, испанские клинки, и чары в два ведра, и барабаны. – Оказавшись подле Бенволио, он ловко выхватил барабанную палочку у огрима, пару раз мелодично стукнул в грубый барабан. Мальчишка всё ещё слушал его, разинув рот и закрывая нос. – В испуге вскакивает он со сна и крестится, дрожа... - легко взмахнул он, пред собою изображая в воздухе заковыристый знак. – И засыпает. Всё это плутни королевы Маб, - важно заявил он, опираясь локтем о плечо Бенволио, по-прежнему скептично взиравшего на это представление. – Она в конюшнях гривы заплетает и волосы сбивает колтуном, который расплетать небезопасно. Под нею стонут девушки во сне, заранее готовясь к материнству. Вот это Маб… - Меркуцио, - не выдержал Ромео, - молчи. Ты пустомеля. - Речь о сновидениях, - философски продолжил юноша, уставив взгляд в небо полное звёзд и взмахнув рукой, призывая всех полюбоваться богатым полотном созвездий. – Они плоды бездельницы-мечты и спящего досужего сознанья. Их вещество – как воздух, а скачки – как взрывы ветра, рыщущего слепо то к северу, то с севера на юг в приливе ласки и порыве гнева. - Как этот ветер бы, - молвил не поднявший в небо взгляд Бенволио, взирая на приятелей, - не застудил нам ужина, пока мы сдуру медлим. Толпа тут же оживилась зашумев и закивав. - Не сдуру медлим, - предостерёг Ромео, - а не в срок спешим. Я впереди добра не чаю. Что-то, что спрятано пока ещё во тьме, но зародится с нынешнего бала, безвременно укоротит мне жизнь виной каких-то страшных обстоятельств. – Ромео помедлил. Бенволио, услышав его слова, нахмурился, став неотличим от настоящего варвара, Меркуцио, закатив глаза к небу, лишь махнул рукой и остальные отреагировали почти так же. Лишь огрим воспринял всё-всё сказанное здесь необычайно серьёзно. – Но тот, кто направляет мой корабль, уж поднял парус. Господа, войдёмте! Услышав долгожданные слова, и ряженные и факельщики, встрепенулись, обрадованные тем что, наконец, попадут на бал. «Волк» громко застучал здоровую ручищей. Меркуцио горделиво выпрямился поправляя высокий воротник. - Бей в барабан! – велел Бенволио. Огрим встрепенулся, опустил нос, и с силой гулко застучал. Двери быстро распахнулись, заливая их ярким светом. Все разом хлынули в дом Капулетти. * «Я факельщиком буду». – В группе ряженых тот, кто не умел или же не хотел танцевать, был факельщиком. * Люди, знакомые хозяину, но не приглашённые им, входили на бал в масках, приветствуя дам и хозяина; гости в масках всегда входили позади факельщиков. * Маб – слово кельтского происхождения, обозначающее «дитя». В ирландской мифологии – царица фей и повелительница эльфов. * «…заводятся в ногтях у мастериц». – Согласно английскому народному поверью, у ленивых девушек заводятся под ногтями червячки.