Хроники Цеекус

      Птицы, посланные на поиски принцессы, сами чуть было не потерялись. Внаглую появляться прямо из земных Врат было слишком опасно, а обходное заклинание не отличалось точностью. Если при перемещении обычного поискового отряда из трёх-четырёх единиц они всегда оказывались в пределах видимости, то дюжину разметало на милю окрест.       — Четыре, пять, шесть… Где Эль и Грэ?       Прочие Птицы, уже успешно отыскавшие командующую, покачали головами. «Их зовут Эльда и Грэд, неужели нельзя запомнить», — пробормотал кто-то.       — Можно. Но чего ради? Сначала заведите себе ум и сумейте прожить с Огнём хоть лет десять, — жёстко ответила Эриния. По её опыту, слишком самоуверенных и непокорных хватало максимум на пять. Говоривший вздрогнул, выдавая себя. Ди, значит. Что-то парень в последнее время разворчался. Кажется, две недели в гробу после жалобы на чёрствость казённого хлеба так и не научили его смирению.       — Если у тебя дырявая память и кривой язык, клеймёная, — ядовито выдал его приятель Ши, — ты и за десять ле… — Эриния молча и резко ударила его снизу в челюсть. Кусок отсечённой плоти упал куда-то в грязь под сдавленные завывания. Не смертный, отрастит. Он бы ещё зарыдал.       — К слову о языке. Могу ещё кому-то помочь замолчать на неделю-другую. Есть желающие?.. Нет?.. — Птицы смотрели на страдающего товарища с едва скрываемой насмешкой, даже его дружок Ди потупил взор. Времена изменились. Всем известно: не умеешь подчиняться — просиживай штаны в замке и не лезь в гвардию, благо, право есть. А полез — закрой рот и служи. Разве благоговение в глазах смертных не стоит того? — Тогда займитесь делом и составьте поисковую вязь. Скоро рассвет.       Эриния отошла от тёмных, что принялись в полголоса соревноваться в остроумии, шагов на пятьдесят и закрыла глаза. Вскинула ладонь, пресекая лишние разговоры. Прислушалась. Втянула в себя воздух.       Влага. Свежесть сосновой хвои и проточной воды. Булькающий смех фазана. Сытое уханье совы. Шелест приминаемой травы. Мягкий, осторожный шелест — человек, даже с даром, так ходить не умеет. Да и большинство её подопечных пришло с той стороны. Вряд ли Эль и Грэ настолько глупы, чтобы потеряться там, где до них прошли полдюжины человек. Особенно Эль. Эриния развернулась.       Сырость. Затхлость, гниль, тина. Пряный аромат аира. Мерное бульканье выпи, переходящее в хриплый лай и клёкот недовольных цапель… Приглушённый, но всё же чересчур громкий для обычных птиц плеск воды: плотной и застоявшейся. Сдавленный шёпот.       Эриния понеслась на звук, расправив невидимые крылья. Подошвы остроносых сапог едва-едва касались нетвёрдой земли, сосновая хвоя летела с ветвей из-за мощных порывов и пыталась влезть в зазоры грубых одежд. Почти забылось, как хорошо просто лететь. Сердце приятно замерло от мимолётного чувства абсолютной свободы и вновь забилось до отвратительного размеренно. Местные пернатые с криками взвились в небо при её стремительном появлении. Скорая остановка на относительно твёрдом берегу отдалась горечью.       Эриния хмыкнула.       — Хороша водица?       Фигуры, по плечи погружённые в трясину, дёрнулись. И взгляды такие… загнанные.       — Прости, клеймёная, — опустил облепленную тиной голову Грэ. Эль поджала губы, тряхнула чернильно-чёрными косами и вцепилась в его руку.       О, Корвун. Какие же наивные дети её окружают.       — За что прощать? Вы же не сами туда влезли?       Страх в карих глазах сменился непониманием.       — Конечно нет! Мы же не идиоты! — с жаром откликнулась Эль. — Мы бы выбрались, но мастер Адале́к запретил обращаться к стихиям, пока мы здесь.       — Вот как? — Эриния изогнула бровь, побуждая продолжить.       — Он говорит, Стражи чувствуют. Здесь вся магия — их, — негромко сказал Грэ.       Эриния улыбнулась и покачала головой. Дети…       — Старик Адале́к в этом столетии сюда и не выбирался. Я — двадцать лет ловила беженцев и ни разу не видела ни одного Стража. Это глупая байка. А нет — так им просто плевать… Но если вам будет спокойнее без волшебства — дерзайте.       Эриния без особых усилий столкнула в болото дряхлый, полусгнивший древесный ствол. Поднявшаяся от него волна заставила Птиц скашливать мутную жижу. Ну, что дальше, детки? Прислушаетесь к старику и своему страху или к командующей и разгоняющей кровь чужеродной магии?       Эль недовольно стрельнула глазками и беззвучно зашевелила губами. Болото забурлило, воды разошлись, обнажая склизкое усеянное растительностью и мелкими костями дно. Она изумлённо вскинула брови, уставившись на дело рук своих       Умница.       Грэ лишь закатил глаза. Едва ли такой фокус получилось бы провернуть дома: земная магия иного толка — древнее, чище, сильнее. Пусть девочка порадуется успехам… перед смертью.       «Очень маловозможной смертью», — отдёрнула себя Эриния.       — Доброго утра, — выдала резко, щурясь на только-только появляющееся в просвете меж деревьев светило. — Мне ещё долго ждать?       Парочка снова вздрогнула прежде чем резво прошлёпать по обнажённому дну к относительно твёрдому берегу. Почему они её боятся? Разве хотя бы раз Эриния позволила себе быть к ним несправедливой? К ним, что сами выбрали свой путь и могли отказаться от службы королю до или после любого задания?       Сейчас. Она предавала их прямо сейчас. Разве нет? Разве это честно, что они не знают всех рисков?..       Но так надо. Распахнуть крылья, спрятать сжатые кулаки в рукава. Не думать.       — Идём, — спокойно бросила через плечо. Воздух, потревоженный полётом, отрезвляюще бил в лицо.       Риск оправдан. Наследницу нужно найти как можно быстрее. Так велела королева Ниат.       Когда они вернулись к остальным, круги вязи были почти уже завершены и тускло переливалась на лесной подстилке стихийными символами. Птицы насмешливо осмотрели вновь прибывших от грязных колунов волос до загаженных болотной зеленью сапог и саркастично, но беззлобно признались, будто очень скучали. Тут же разгорелась очередная словесная баталия.       — Клеймёная, — окликнул Адале́к. Эриния в ответ почтительно склонилась: наставника Терона, заставшего, по слухам, создание Вселенского Камня, барионский катаклизм и появление проклятия, странно было бы не уважать. Вроде бы он выглядел, как и все бессмертные, лет на двадцать пять, но его не зря называли стариком даже не ведающие истинного возраста. На смуглом широком лице сколами выделялись задумчивые морщины, в чернильно-чёрных кудрявых волосах и густой бороде серебрилась седина, а такие же чёрные бездны-глаза источали космический холод, вонзаясь в собеседника всеведущим взглядом.       Адале́к приблизился обманчиво медленно, тяжело переваливаясь. За его спину перетекли ещё двое бессмертных — рыжие женщины похожие, словно сёстры, разве что, одна тоньше и изящнее, а другая — выше и плотнее. Эриния видела их всего пару или тройку раз в жизни и не могла вспомнить ни их отрывистых и шелестящих имён и ни уж тем более голосов, если и звучащих, то лишь отголоском гудящего баса Адале́ка. Но точно знала, что обе они также старше Терона. Старые, сильные и крепкие одарённые. В самый раз для опасного заклинания.       — Всё готово? — поинтересовалась Эриния, цепко следя за юными птицами, что помогали Эль с Грэ очиститься от болотной грязи и запаха и не забывали обмениваться остротами. Намерено прятала глаза — лишь бы не попасть ненароком в капкан всеведущего древнего холода.       — Заклинание слишком сильное, — пробасил Адале́к и многозначительно замолк.       — Я помню. Мы четверо — сосредоточие магии, молодняк — дополнительные источники. Если что-то пойдёт не так, они могут умереть. Я всё это помню, — проговорила тихо. Эриния нехотя отвела взгляд от подопечных и обратила к нему, чем вызвала только злую усмешку.       — Боишься своей совести сильнее, чем меня, клеймёная? — заметил Адале́к. — Разумеется, они могут умереть. Они почти наверняка умрут, честно говоря. Я не стал бы тратить время на лишние разговоры. А ты не трать на попытки спасти — не будет времени. Заклинание слишком сильное: Стражи его почувствуют, Стражи сразу явятся. Лети прочь, как только узнаешь место.       О да, Стражи не могли не явиться. Слова про глупую байку — ещё одна ложь для успокоения наивных детишек, ведь Стражи земных Врат и впрямь существовали. Однако боязнь их древним Адалеком, чья жизнь исчислялась столетиями, отдавала… как её?.. паранойей. Стихии сильны здесь как никогда. Выживи Птицы после заклинания — они без проблем одолели бы кого угодно, Эриния была уверена.       Но спорить не стала. Не стоило пропускать мимо ушей и подвергать сомнению слова королевского наставника, каким бы бредом они ни казались.       — Пора, — напомнила Эриния и сделала шаг прочь, но Адале́к рывком притянул её назад:       — Ты поняла? Бросай молодняк и улетай, пока Стражи будут их рвать. Молись Царь-Змию, чтобы у Врат стоял Третий, Пятый или Седьмой Страж. С ними можно попробовать договориться, если догонят. Только на одну жизнь — твою. Соглашайся без раздумий на любые условия. Принцессу нужно притащить к Терону, проклятье нужно снять. Ясно?       — Ясно, — отозвалась Эриния, уже без былого почтения вырывая руку и возвращаясь к остальным.       Выглянувшему из-за высоких сосен солнцу не хватало всего четверти. Время поджимало.       — Садитесь на вязь! — громогласно дал команду Адале́к и первым приземлился на символы воздушного элементаля, скрестив ноги. Прикрыл глаза. Развёл руки в стороны ладонями к небу. Рыжие ученицы тут же повторили его действия и разместились на водном и земляном кругах. Как безвольные тени. Эриния, хмыкнув, села на огненные знаки. Нежно очертила пальцем резкие очертания одного из них, зажмурилась. Избыточная магия метнулась от запястья к плечу приятным теплом.       Эриния слышала, как рядом с ней и другими старшими Птицами занимают свои места остальные, скрипят кожей и гремят металлом облачения. Молча, покорно. Наивные дети, неужели вам даже не интересно, что за заклинание скоро свершится? Боитесь осуждения за вопрос? Не понимаете, за что следует наказание, а за что похвала, не отличаете грубость и нытьё от здравомыслия и осторожности, как не отличаете проступок от случайности? Настолько вы глупы?       — Сомкните ладони! — вновь подал голос Адале́к. — Первой говорит жёлтая звезда!       Нити волшебства сплелись с чужими и затерялись в тонких тканях бытия. Пальцы окутало живым теплом, по телу будто разряд прошел.       Вот и всё. Цепи замкнулись. Нужно бы радоваться, что всё скоро закончится, но внутри поднималась обида. Да, эти дети сами выбрали служить, они сами готовы были умереть, но в бою. В бою!..       Отовсюду полились слова: монотонные, торжественные, мрачные.       — Я, часть от тебя, первородная стихия, несущая жизнь и смерть, к тебе взываю!       Земная магия, древняя и терпкая до сухости во рту, наполнила жилы непривычной силой, опьянила, как хорошее вино. Солнце взошло. И ради Терона ей должно быть плевать на чужие жизни. В конце концов, эти наивные дети даже не пытались бороться: такие покорные… слабые.       А сильный слабому не слуга.       — Вселенский огонь, поговори с огнём божественным. Проведи меня. Откликнись, позови. Я, часть от тебя, первородная стихия, несущая жизнь и смерть, к тебе взываю. Жёлтая звезда… — Из четырёх глоток, будто из одной. Связь пульсировала жаром на кончиках сплетённых пальцев. — Я помню свет творения — отрази знакомый облик, покажи, в ком преломлён твой луч, в ком дремлет пламя и скрыт Огонь Вечной Юности. Покажи. Покажи!       Сознание наводнила по меньшей мере тысяча имён: смутно знакомых и незнакомых вовсе. Вспышками разной яркости обозначались в пространстве бессмертные Огни. Слишком много. Откуда в этой стране столько беженцев с Элькорты, куда смотрят Стражи? Связующие нити натянулись, реагируя на раздражение, грозясь оборваться и больно шлёпнуть кого-то по пальцам, а то и оттяпать руку. Светотьма!       Эриния усилием воли сбросила с себя ненужные переживания, возвращая разуму спокойствие. Так не вышло, но выйдет по-иному. Зная имя — имеешь власть, верно же?       — Минерва, — произнесла, ни на что особо не надеясь, и вызвала в памяти видение пушистых белых волос и пронзительных серых глаз встреченной лишь дважды принцессы. Пространство безмолвствовало, тонкие ткани бытия постепенно повышали натяжение, пока наконец не послали мутный и бледный отблеск, тысячу раз перевравший свою форму солнечный зайчик из неясного места. Так низкое утреннее солнце отражается в волнах солёного океана. Беловолосая девочка видит это каждое утро, спеша на учёбу по нарочито длинной дороге. Она увидит это и сегодня, хотя ей не нужно никуда идти. Близко, так близко, но не поймать. Восточное побережье протяжённое. «Принцесса здесь, но магия завязана на другом имени», — мигом поняла Эриния. Попробовать всяко стоило, в случае удачи можно было бы сохранить кучу времени — сомнительно, что Немезида с наследницей и Эхлин со своей девчонкой не додумались расстаться после бегства из родного мира. Найти дочь бывшей командующей, эту Эвридику — лишь полдела, она — лишь способ найти саму Эхлин, Эхлин — способ найти Немезиду, а та — принцессу.       — Эвридика, — предприняла ещё попытку и произнесла другое, добытое в последнюю вылазку имя. Вселенная вновь не спешила отвечать, в этот раз не отправляя даже отсвета. «Не связана стихиями, бездарная, не Птица», — сразу стало ясно. По венам вместе с пьянящим могуществом растекался странный холодок, но Эриния отбросила неприятное чувство куда подальше, произнося последнее имя.       — Эхлин.       Под сомкнутыми веками возник облик невысокой и курносой командующей с голубыми глазами и каштановыми волосами. Огонь Вечной Юности вновь промелькнул смазанным отражением восходящего солнца в солёной воде. Нити с треском рвались. Холод медленно подбирался к сердцу.       Смерть.       Эриния распахнула глаза и, наткнувшись на бледные лица связанных с нею Птиц, зашептала и зашевелила соединёнными с соседями пальцами, сплетая новую сеть, отдавая переполняющую тело мощь назад. Холод отступил, сменённый слабостью и лёгким головокружением. Спасённые Птички сонно заморгали и медленно разжали ладони.       — Ну что? — поинтересовался одними губами Адале́к, до дикого спокойно взирая на Эринию чернильно-чёрными глазами.       — Добытое имя — пустышка. Другие свои сменили. Я видела только восточное побережье, — отозвалась она.       Старик кивнул:       — Слышали? Ищем у воды. Ингун!       Та из рыжих сестёр, что тоньше, удобнее перехватила руки товарищей и зачастила вместе с ними высоким голосом:       — Вселенский океан, поговори с океаном, наполняющим мою суть. Проведи меня. Откликнись, позови. Я, часть от тебя, первородная стихия, несущая жизнь и смерть, к тебе взываю. Восточный океан. Я знаю, ты рядом с нами и рядом с ними. Покажи Птиц, что ищут утешения в твоей глади… Элис, Алекс, Анис, Аннабель, Анна, Ария, Вейла, Вера, Даяна, Диана, Дора, Элен, Элизабет, Энди, Эндрю, Феб, Фиби, Фира, Фьëра… — твердили Птицы водного элементаля. Адалек глядел выжидающе: узнаёшь? Эриния покачала головой. — Гарри, Генри, Хейли, Хелен, Хелен, Кара, Кира, Кьяра, Кирей, Конор, Корак, Линда, Лорак…       Пространство болезненно пульсировало и звенело натянутыми нитями. Холодно.       — Она так ничего не найдёт, — заметила Эриния. Жизнь толчками перетекала из тел младших Птиц к старшей. Ещё немного — она бы их просто убила бессмысленно. — Мы теряем время.       — Так помоги, — пробасил Адале́к, многозначительно щурясь.       «Ага, как же, мерзкий старик. А то ты не знаешь, что огонь и вода несовместимые элементали! Я могу попробовать с землёй», — высказала одним взглядом.       Адале́к понимающе кивнул:       — Достаточно! Дахьян!       Изящная Ингун выпустила ладони своих соседей. Вторая сестра подобралась и затянула замогильным голосом в своём кругу с земляными знаками:       — Вселенская твердь, поговори с твердью моего вечного тела. Проведи меня. Откликнись, позови. Я, часть от тебя, первородная стихия, несущая жизнь и смерть, к тебе вызываю. Земля. Покажи, кто близок к тебе, кто живёт твоим духом. Элис, Анрик, Бруно, Виктор, Вера, Диана… — начала ещё одно бессмысленное перечисление.       Нет, так у Эринии точно не останется подчинённых до конца задания.       Она в мгновение ока переместилась к старшей Птице. Сплела простейшую вязь единения, приложила пальцы к рыжим вискам, а губы — к темени. С усилием втолкнула в чужой разум образ Эхлин. У Эхлин земляной элементаль, она это точно помнила. Должно получиться.       — Хелен Дженсен, Филадельфия, — тут же выдала рыжая Дахьян и разорвала круг.       Эриния отстранилась, напоследок наполнив лёгкие знакомым с детства запахом солнечного света, свойственным одарённым. Эхлин — Хелен. О, Великий Корвун, фантазией ты наделил далеко не всех своих избранников.       — Ты расслабилась. Это всё? — спросил Адале́к. — Мне думалось, мы ищем принцессу или твою мать. Время идёт.       «Стражи?» — поинтересовалась Эриния условным жестом.       Старик покачал кудрявой головой.       Эриния вынула из-за пояса сложенную карту местных пределов, скользнула взглядом по разноцветным клочкам, выискивая нужную надпись. Нахмурилась.       — Это далеко, в тысяче миль на юг. Девчонку я чувствовала… ближе.       — Тогда настала моя очередь поколдовать, — просто заявил Адале́к.       «Уверена, что готова?» — спокойным блеском чёрных глаз.       Эриния не ведала, что он имел в виду. Чем поможет обращение к воздушной стихии? Даст новые имена? Но нужных среди них не окажется — Эхлин они нашли, её дочь неодарённая, как и Немезида, а сама принцесса — укротительница гроз, которых поисковым заклинанием никак не найти, так как не из кого составить круг. Что он хочет сделать?       Светотьма…       Раз он связан с воздухом — может выпить из членов своего круга всю магию и послушать ветра. Не спросить стихию, как делали все они, не дёрнуть несмело за торчащие из вселенского полотна нити, ожидая ответа, а потянуть полотно на себя и самому найти ответ. Не спросить стихию, а стать её частью на пару мгновений. Сильная магия на грани запрета… у светлых. Но что до этих запретов тёмным? Никакого дела. Значит, и ей должно быть плевать.       — Сделай это, — повелела твёрдо. Кожу неприятно кололи вопросительные взгляды Птиц, уже отошедших от заклинания, но что они ей? Сильный слабому не слуга. Если спасти оставшихся нельзя — так тому и быть. Терон получит то, что хочет.       Адале́к кивнул.       — Вселенские ветра, меня примите. Я, часть от тебя, первородная стихия, несущая жизнь и смерть, к тебе же и вернусь, и целым станем, станем неделимым. Я должен услышать. Так велел мне мой бог.       Стихия откликнулась, завыла, заскрипела стволами старых сосен, взметнула полу традиционных для Птиц одежд. Затихли на миг утренние пташки.       И холод угасающих жизней проник в мир из тонких слоев и пронзил до костей.       Прочие этого будто бы не заметили, и только Эль, маленькая черноволосая кареглазая Эль, спросила, отплёвываясь от норовящих попасть в рот тонких кос:       — Что происходит, клеймёная?       У Эринии дрогнули уголки губ. «Умница, какая ты всё же умница. Тебя и правда будет жаль, если придут Стражи. Ты заслужила».       — Всё идёт по плану, — ответила уверенно. Эль не поверила — снова губы поджала, но притихла.       — Хелен Дженсен, та самая Дженсен, знаешь? — произнёс Адале́к с несвойственной ему, чьей-то чужой интонацией. Глазные яблоки судорожно вращались под закрытыми веками, плечи связанных с ним Птиц мелко и болезненно подрагивали, заставляя свободных товарищей отводить взгляды, а пытливую Эль — подозрительно коситься и сжимать кулаки. — Хелен Дженсен, Эвридика Дженсен, Джимми Дженсен… Хьюго? А что Хьюго? Никто… Хелен Дженсен… Дженсен и Эйлет. Эйлет и Дженсен. Эйлет… Юста Эйлет.       Эриния мигом подобралась. Эйлет от имени королевы — «Эйлетия», «Юста» значит «справедливость», что сродни «возмездию». Мать слишком гордилась своим именем и любила подругу, чтобы не оставить следов.       — Это Немезида. Где она?       — Куда ты едешь?.. Аризона, потом Орегон. Нельзя долго на одном месте, — снова заговорил старик разными голосами.       Да, и впрямь нельзя. Вечная молодость немного так бросается смертным в глаза.       — Эхлин на западе, Немезида на юге, а девчонка на востоке. Они путают следы, — заметила Эриния, сверившись с картой. — Мы больше ничего не узнаем. Прекрати.       — Эйлет и Дженсен… Эйлет и Дженсен… — повторял Адале́к на разный лад. Головы Птиц его круга устало клонились к груди. Холод, напитавший ближайшие нити, пронзал до костей. Молодняк за её спиной начал оглядываться и шептаться о каком-то запахе.       — Прекрати. Этого достаточно! — Эриния приблизилась, намереваясь расцепить руки и прервать заклинание, но Адале́к резко распахнул глаза.       — Не достаточно! — процедил.       Воздушный поток отшвырнул Эринию в ближайшее дерево. Вот же… древний идиот.       — Эйлет и Дженсен… В «Эйлет и Дженсен» на Вашингтон-стрит, Лане подобрали такой шикарный букет! На свою свадьбу тоже пойду к ним… Так говоришь, будто в Бостоне других салонов нет, — продолжил Адале́к фальцетом. В Бостоне… Эриния быстро вернулась на ноги и нашла на карте нужный город. Возле самого океана, на восточном побережье. Точное попадание. Старые Птицы обыграли сами себя. — Хелен Дженсен, Юста Эйлет… Где твоя мать, Неша? Мы давненько её не видели! Она здорова? Где твоя мать, Неша? Давно ты одна?..       — Клеймёная, что-то явно идёт не по плану, — вдруг подал голос Ди. — Они щас все в своём кругу откинутся, вы их убили ради высшей цели, это подло, но хоть понятно. А запах…       Эриния вскинулась. Холод и до боли знакомый резкий и тошнотворный смрад. Запах гнили? Так пахнет как раз-таки смерть, верно же? Что их всех испугало?       Сера. Так пахла сера. Но откуда? И птахи совсем уже замолкли…       Вот же.       Адале́к вскочил со своего места. Связанные с ним рассыпались облаком белоснежных перьев. Стихия взяла своё. Красиво, но так жутко.       — Прочь, клейменая! Лети отсюда, живее! — заорал прямо на ухо и толкнул в спину. — Птицы! К обороне!       Эриния успела заметить лишь выступившие из чащи крылатые силуэты с расплывчатыми, будто меняющимися лицами, прежде чем последовала приказу.       Подняв облако пыли и жухлой хвои, она стрелой взметнулась вверх, к солнцу.       — Я, часть от тебя, пе… рвородная стихия, несущая жизнь и смерть, к тебе… взываю, — прошептала привычное, но прерывистое из-за перехватившего дыхания. Огненное светило щедро поделилось силой, вновь с непривычки опьяняя.       Эриния зависла над заповедным лесом. Магия приятно опаляла жилы. Такое могущество! Зачем позорно бежать? Едва ли Стражи сильнее, Птицы уже наверняка… всех одолели.       Или нет?       Крылатая тень упала сверху — едва удалось увернуться. Кожистое, усеянное чёрными шипами крыло рассекло плащ, обнажило и окровило плечо. Светотьма…       Эриния стремительно развернулась на звук рассечённого воздуха. Стремительно, но недостаточно — другое крыло чуть не отделило от черепа лицо.       — Дерь… овы… тебя… ком… р-р-р… — долетело сквозь бушующие на высоте воздушные потоки.       Эриния снова развернулась на звук — и снова никого не увидела. Зато почти лишилась руки.       — Птенчики не способны договориться без мамочки, спорили, как лучше, и пока спорили — раз! — и умерли! — едко пахнуло жаром и серой в самый затылок. Мерзкий запах.       Не смогли договориться, значит. Как она там в юности размышляла? «Стая воронов растерзала бы ястреба, но стаи и не было»? Как знакомо. Эриния нервно хохотнула и вдарила замешкавшемуся позади противнику локтем. Тот взвизгнул пронзительным женским голосом.       Эриния бросилась прочь, пытаясь сосредоточится и открыть портал в треклятый Бостон. Но не получалось. Невидимые крылья, дар Корвуна, должны быть сложены. Невозможно парить и в грубом мире, и в тонком одновременно. Светотьма!       Её нагнали в два взмаха и схватили за волосы. Ещё один удар наугад — и Эриния рванулась, оставляя в цепких лапах клок. Выпустила в сторону противницы огненный сгусток… Промашка! Ветер снёс его сильно мимо.       Ясно, боя на равных не выйдет. Что ж… Попробуем по-иному.       Эриния полетела к солнцу, ослепляя, выкрикнула что-то громогласное, но абсолютно бессмысленное и, воспользовавшись секундным замешательством, камнем рухнула вниз и замерла на одной из старых сосен. Падение вышло жёстким: ветки и иголки вонзились в плоть, оставляя сотни мелких царапин, но сейчас было не до них. Пальцы мигом вцепились в уже порядком потрёпанную карту, а губы зашептали призыв к стихии, дабы та показала хотя бы на миг треклятый Бостон и можно было переместиться.       Внизу затрещали ветки. Противница попыталась влезть за ней в капкан из плотно расположенных веток, но не смогла, замерла метрах в двух от цели — дальше не пустили громадные крылья.       — Глупенькая, какая же глупенькая! Ты чего это, в прятки играешь? — прошипела преследовательница с деланным весельем.       Эриния не ответила, лишь бросила на ту быстрый цепкий взгляд.       Женщина, на вид лет тридцать. Острые черты, выдающиеся ноздри при коротком носе, бесцветные на бледном зеленоватом лице губы, русые, отдающие в зелень опять же, короткие непослушные волосы… И ядовито-жёлтые глаза с вертикальным зрачком. Змеиные. Она напоминала змею. В неверном бликующем свете, рассеянном хвоей, казалось даже, что грубая кожа покрыта кое-где чешуей. Возможно, так оно и было.       Эриния вернулась к карте. Стихия помогать не желала, явив лишь смутный размытый образ побережья.       — Я могу размазать тебя щелчком пальцев. Щёлк! — женщина-змея сделала жест длинными когтистыми пальцами. — И нет у тебя магии наших стихий! Я пока просто развлекаюсь.       — Нужно было меньше жрать… — заметила Эриния, игнорируя её пустую похвальбу. Светотьма! Да что с этой картой? Она просто теряла время. Своё… и Терона. Королева Ниат сказала, у него осталось этого самого времени не слишком много, что бы то ни значило. Давай же!.. — Как там тебя по порядку? Вам, Стражам, имён не дают ведь?       Манёвр вновь удался: женщина-змея перестала дёргаться в попытке освободиться и наградила её злобным взглядом.       — Я Княгиня, не Страж, безмозглое вороньё. Вторая Княгиня, — тварь скривилась в отвратительно довольной улыбке. На щеке в луче солнца и впрямь сверкнула чешуя. — А тебе кто нужен? Э, дай угадаю! Толстуха Бельфи? Глухой Мон? Или смазливый Дей?       Эриния понятия не имела, кого змеюка имела ввиду, но против воли напряглась. Карта оставалась ничтожным куском бумаги. Видений всё ещё не было. А Вторая становилась всё веселее и от этого будто ещё сильнее смердила серой.       — А твоё имя? — поинтересовалась Эриния, надеясь получить хотя бы одно преимущество.       Женщина-змея оскалилась:       — Э, нет. Враки. Никаких имён. Я в магии не особо, но правила игры знаю — Дей научил. Выкуси!       — Сама выкуси! — огрызнулась Эриния и метнула в отвратительное лицо огнём.       Вторая пригнулась инстинктивно, но тут же рассмеялась. Огня не появилось. Земная магия больше не опаляла жилы и не пьянила. Её просто-напросто не было.       — Птичка загнала себя в клетку. И как выберешься, м-м? Пальцами-то я щёлкнула — сама видела! Без магии портал не откроешь!       Эриния выругалась и отбросила прочь бесполезную теперь карту. Лицо Второй так и лучилось самодовольством и мелочной радостью. Оно и ясно. Будь она права — Эринии был бы вынесен смертный приговор.       Вот только в отличие от стихийной магии, силы дарованных Великим Корвуном крыльев нельзя было лишить.       — Выкуси, — Эриния плюнула Второй в её змеиные глаза и прошла через пространство по единственному посланному картой смазанному видению, почти вслепую.       Портал выплюнул её над океаном. Она пролетела по ощущениям метров сто, прежде чем с размаху приложиться о каменно твёрдую, холодную гладь. Эриния тонула. Тело после удара едва-едва ощущалось и медленно погружалось на дно, просто попытка сохранить сознание отнимала все силы. Но не время сдаваться. Будь она смертной — вообще не выжила бы. Так есть ли смысл жалеть себя? Эриния крепко зажмурилась и с трудом распахнула невидимые крылья, протаскивая себя сквозь пространство ещё чуть-чуть, туда, где, вроде бы, видела берег.       Берег был. Была лазурная в ярком свете вода и наверняка мягкий песок, в который выбравшись, она чуть ли не зарылась носом. Для полного провала не хватало каменистого пляжа, о который спасённая стесала бы до кости колени, но песок — тоже неплохо. Тем более, стоило только частично выбраться из воды — тут же дали о себе знать полученные ещё в бою, казалось бы, незначительные ссадины и царапины, над которыми славно потрудилась солёная морская вода.       Волны накатывали и опадали, принося лишь больше соли и боли в отбитое падением тело. Она с трудом перевернулась на спину, ловя живительное тепло огненного светила. Боль спадала, но раны всё не затягивались, а магия не появлялась. Мысли были раздражающе медленными, но при этом и вёрткими до жути: только одну поймаешь — она тут же ускользает. Мелькало среди них что-то о Стражах, о погибших-таки, как и планировал старик, подопечных, о беловолосой девчонке и Тероне. И всё это должно было бы вызывать разные чувства, а вызывало лишь желание зарыться в этот самый песок с головой и сделать вид, что её ничто не касается.       — Я, часть от тебя, первородная стихия, несущая жизнь и смерть, к тебе вызываю, — шевельнулись потрескавшиеся губы. Вязкие ядовитые мысли разъедали разум хуже соли. Магии не было. Без магии она бесполезна для Терона. А кто она без Терона?       Всего лишь предательница, клеймённая печатью зверя.       Терон… Терон надеется на неё. Эриния зацепилась за спасительное воспоминание и не без труда приподнялась на локтях. Сзади сдавленно охнули.       — О мэм, извините! Я думала, что вы… вы уже совсем…       «Труп», — продолжила про себя Эриния, всматриваясь в стоящую у какого-то небольшого строения фигуру. Женщина лет сорока-пятидесяти — её номинальная ровесница. Ухоженная загорелая голубоглазая блондинка. На лице — встревоженное, полное искреннего сочувствия выражение, на подтянутом теле — брюки и кофта с капюшоном. Эриния по своим прошлым визитам на Землю знала, что некоторые особо озабоченные сохранностью своей скоропортящейся оболочки смертные имеют свойство вставать с восходом и носиться по округе. Незнакомка была явно из таких, а значит, её одежда должна быть удобной, что весьма кстати. Эриния скептически осмотрела собственное испорченное одеяние, которое и будучи целым не особо помогло бы затеряться в толпе в земном городе.       «Стражи отслеживают вспышки магии», — всплыло ещё одно отрезвляющее воспоминание. Эриния поднялась на ноги.       — Мэм? — повторила незнакомка, отвечая на её пристальный взгляд несмелой улыбкой. Печать зверя на глазах её явно впечатлила. — Я могу вам чем-то помочь? Вы, кажется, ранены. Я могу отвести вас в больницу, я живу здесь недалеко и быстро пригоню машину.       Эриния подошла почти вплотную и втянула в себя воздух, заставив женщину ненамеренно отступить. Хлеб, химическая отдушка и немного пота. Хотя бы обострённый нюх не подводил.       — Мне нужно в «Эйлет и Дженсен» на Вашингтон-стрит. Укажешь путь?       — Цветочный салон? — Незнакомка изумлённо похлопала глазами, но затем пожала плечами и снова тепло улыбнулась: — Да сейчас. Только достану телефон… Однажды я тоже заснула на пляже после студенческой вечеринки. Головокружение, сухость во рту, все дела… Опять же, могу принести из дома обезболивающее, мне не далеко, если похмелье мучит.       «Если только магическое», — хмыкнула Эриния, уставившись на светящуюся металлическую пластину в чужих руках. Светотьма. Неужели на Земле перевелись нормальные карты, спокойно впитывающие в себя магию в отличие от этих…       Но у Эринии пока и не было магии, чтобы привередничать.       — Он без пальца работает? — кивнула на пластину, смиряясь.       — А? — Незнакомка оторвалась от светящейся стороны и мельком, немного смущённо глянула на корпус. — Есть такое. Всё никак не куплю новый телефон, чтобы со сканером… А вот и Вашингтон-стрит! — просияла она. — Подойдите!       Эриния подошла и взяла «телфон». Попыталась запомнить хитросплетение знаков и символов на случай, если на проклятой коробушке вдруг обнаружится шифр, как уже не раз бывало. Осмотрела пустынный пляж и такую же пустынную прилежащую улицу. Слишком рано для смертных.       — Как тебя зовут? — задала совершенно лишний вопрос.       — О, совсем забыла представиться! Меган. А вас?..       — Ты слишком добра к незнакомцам, Меган. А не нужно.       Меган опять расплылась в улыбке, видно приняв чужие слова за благодарность, и открыла было рот, чтобы внушить, будто так поступают все хорошие люди (будто они и впрямь есть), и милосердие — это сила, а не слабость…       Эриния схватила её за волосы и со всей силы приложила виском об угол рядом стоящей постройки. А потом затащила тело внутрь, поменялась с ним одеждой, прикрыв за собой дверь, натянула капюшон и нетвёрдой походкой пошла по знакам, отмеченным на плоском боку земной чудо-пластины.       «Найди Наследницу», — набатом звенело в ушах, словно заложенных ватой. Голова кружилась. Солнце и «телфон» то и дело исходили тёмными пятнами. Ей давно не было так плохо. И отчего? Шипы на крыльях Второй оказались отравлены? Повлияло отсутствие связи со стихией? Что?! Неужели она так глупо подведёт своего короля?       «Найди близнецов и убей их, — вторил до дрожи знакомый голос из прошлого. — Убей их, Эриния. Ты разрушишь проклятие, я буду спасён».       Она спасёт. О, спасёт.       Дойдёт по… Улицам, наполненным самоходными экипажами и недоверчиво пялящимися вслед прохожими? Коридорам знакомого с детства до последнего поворота Храма Цеекус?.. Неважно. Она дойдёт и сделает, что должно… А что должно?       Из подсознания лезли навязчивые образы. Дым. Кровь на расшитых серебром и жемчугом белых простынках. Бледное лицо прославленной Немезиды, бегущей прочь со всех ног, безумно медленной со своей драгоценной ношей. Тени… Тени, крылатые тени, вороньё, юные девы с ужасающе старыми глазами преследуют, шепчут слова проклятия.       Преданные ли Цеекус? Земные Стражи? Реальность или бред воспалённого разума?..       Светящаяся пластинка упала на дорогу, пошла трещинами и цветными полосами. Или это только показалось? Кажется, её окликали — Эриния не слышала. Слабость не проходила. Магия не возвращалась.       Снова.       Немезида застывает у Врат-в-Ничто. Доносящийся из разрыва сквозняк колышет в кои-то веки растрёпанные каштановые волосы, кулёк с младенцем недовольно шевелится в тонких руках. Матушка не Птица. Ей не пройти дальше, потому Эриния даже не торопится, взывая к стихии и сплетая нити… Но пламени нет. Пламени нет — и на мост приземляется командующая Эхлин, и за руку утягивает шанс на спасение Терона за собой во вселенскую пустоту. Остаётся только запах — книжной пыли, орхидей и озона. «Принцесса — повелительница гроз», — зачем-то отмечает разум.       Эриния втянула в себя воздух. Не показалось. Снова — книжная пыль, орхидеи и озон. Тома нестихийных заклинаний бесталанной Немезиды, любимые цветы командующей Эхлин и дремлющая сила Наследницы. Неужели не показалось?       — Бостон пьян уже с утра. Здесь явно не обошлось без твоей Елены, — донеслось с ледяным спокойствием. Эриния вздрогнула. То был тон двадцать три года как мёртвого короля Гелиона.       — Не будь собой хоть минуту, Снежная Королева!.. Хей, у тебя всё хорошо? — кто-то ненавязчиво подхватил под локоть и поднял голову за подбородок в попытке поймать взгляд.       Перед Эринией замерли шустрая суетливая лисичка и тоненькая, медленная, будто не до конца заведенная, фарфоровая куколка.       Бред или реальность? Действительно ли над ней сейчас ястребами кружат Стражи? Действительно ли она отыскала Терону его проклятую наречённую?       Разум не справлялся, и, решив, что лучше уж принять бред за реальность, чем проигнорировать реальность, приняв ту за бред, Эриния выдала не слишком твёрдое, но уверенное:       — Во имя Великого Корвуна я прошу защиты.