***
Лучи утреннего солнца ещё не успели проникнуть в комнату — Флоренса уже была на ногах. Вернее, сидела на успевшей стать привычной для неё скамье и ловила свой взгляд в зеркале, а оттуда на неё смотрели до безумия знакомые льдисто-серые глаза с совершенно несвойственным им выражением ужаса и тревоги. Раньше Флоренса клялась, что могла бы вечность рассматривать это лицо, такое родное, доброе и прекрасное, но сейчас же вид его в отражении вызывал только ощущение отторжения и тошноты. «Потому что сейчас это мое лицо», — подсказывала себе Флоренса, рассматривая слегка резкие черты, прямой нос, высокие скулы, изгиб губ, который обычно то и дело расплывался в обаятельной улыбке. Вот только в данную минуту это лицо выглядело изнуренным и осунувшимся, некогда аккуратно лежащие густые волосы русого цвета с золотисто-медовым отблеском торчали в разные стороны вихрами. Зато крупный подбородок и немного впалые щеки были наконец-то гладко выбриты, потому что вчера, только вернувшись от мага, Флоренса заставила себя привести внешний вид до приличного состояния, и позвала брадобрея, чтобы тот помог ей. Худшим испытанием была ванная, принцесса краснела и отворачивалась, стыдилась, но вынуждена стерпеть унизительную процедуру, так как ходить дальше столь заросшей и грязной не могла. В эту неделю девушка узнала столько об устройстве мужского тела, сколько старательно пытались скрыть от неё нянюшки и гувернантки всю её сознательную жизнь. Что тут сказать, Флоренса до сих пор была уверена: половины этих подробностей не узнала бы и после свадьбы. Всё походило на дурной сон, вязкий и поглощающий, из которого ты никак не можешь выбраться. Пытаешься на мгновение поднять тяжелые веки, пошевелить никак не желающими повиноваться рукой или ногой — тебя снова окутывает с головой, окунает в темноту и топит в ней, пока ты не начнешь молить о пощаде, а затем утягивает за собой мрачную бездну. Флоренса смотрела на такое знакомое лицо незнакомца, отвечавшее ей таким же пристальным взглядом из зеркала, и желала лишь одного: скорее проснуться. Или спать дальше без этих сновидений. — Ваш завтрак, Ваше Высочество, — после уже привычного тройного стука в дверь раздался такой же привычный голос служанки. — Я не голоден, — ответила Флоренса. На самом деле, это была наглейшая ложь: желудок призывно урчал с самого пробуждения. Однако принцесса не могла с уверенностью сказать, что сможет удержать в себе завтрак, или что он вообще окажется внутри, когда в горле словно ком застрял. Горничная даже возражать не стала, настолько привыкла к новым причудам хозяина, что только тихо вернулась обратно на кухню. Флоренса встала и зашагала по комнате в сомнениях. Правильно ли она поступает? Не то чтобы она сомневалась в том, нужно ли было звать мага. Не то чтобы боялась встречи с ведьмой, которая прокляла её в детстве. Конечно, и эти вещи немного страшили её, но вот по-настоящему её пугало другое: за всю свою жизнь девушка ни разу не выезжала за пределы города, она даже из дворца выходила лишь по особым случаям, да и то под строгим надзором. Теперь же принцессе предстояло покинуть дарившие безопасность стены. Да, пусть это были стены не её дома, но Флоренсу успокаивало какое-то незримое присутствие Элиаса повсюду вокруг: его одежда, личные вещи, даже его запах... а сейчас ей предстояло покинуть это место и отправиться в мир, который девушка знала только по рассказам и картинкам из книжек. Возможно, кто-то бы и обрадовался такой возможности, а Флоренса чувствовала лишь, как расползается по телу противное, тягучее и липкое ощущение тревоги. В дверь вновь постучали. О небо, да что же ещё им надо?! Не успела принцесса ответить — в открывшийся дверной проем уже просунулась голова глазастой горничной. — Там это, — неуверенно пролопотала она, встретившись глазами с Флоренсой, — никак, чернокнижник давешний к вам пришел, Ваше Высочество. Токмо его охрана внутрь без вашего приказания пускать не хочет. — Передай охране, что он может войти. А я сейчас к нему вниз и спущусь, — бросила ей Флоренса самым небрежным голосом, постаравшись скрыть волнение, и чернявая голова служанки скрылась в коридоре. Ну вот и всё, откладывать свой выход больше некуда. Девушка постояла ещё немного в нерешительности, а потом выскользнула прочь из комнаты. Когда Флоренса спустилась вниз, маг уже ждал её в просторном холле и изучал портреты королевской семьи, висящие вдоль стен. Одет он был незатейливо, но довольно опрятно: простая серо-зеленая рубашка, черные брюки и такого же цвета высокие кожаные сапоги. Плечи укрывал дорожный черный плащ, на который в беспорядке падали рыжие волосы, маг едва убрал только особо досаждавшие прядки с лица и затянул их сзади. В общих чертах — ни в какое сравнение со вчерашним видом. И Флоренса с удовлетворением отметила, что не ошиблась и себе из гардероба подобрала нечто похожее, только всё, кроме сапог, было разных оттенков синего — цвета Лорисента. Ах да, кроме того ещё надела жилетку: уступила некоторым своим дамским прихотям, уж больно понравилась. Маг поднял голову и, завидев Флоренсу, кивнул ей в знак приветствия. Девушка быстро сбежала по лестнице, поспешила было к Годфриду, но тут её остановил властный голос, донесшийся откуда-то из-за спины. — Элиас! — окликнула сына королева Эзра. Принцесса обернулась и вопрошающе посмотрела на женщину, что стояла на вершине лестницы. Мать Элиаса была властной и полной достоинства, которое выражалось в каждом жесте, взгляде, в осанке и манерах. Она была высокой сухопарой женщиной с резкими чертами лица. Русые волосы, такие же, как у сына, едва только пострадавшие от седины, всё время были убраны в строгую прическу: ни одного волоска не выбивается! За эту неделю принцесса для себя решила, что королева, должно быть, и спит с этой прической, и даже подними её ночью — та выйдет из спальни в парадном наряде и с вечным пучком на голове. — Что-то случилось, матушка? — спросила Флоренса, мысленно уже просчитывая: может, она где-то ошиблась и чем-то себя выдала? Вела себя не так, как нужно? Сердце бросилось отплясывать чечетку по грудной клетке, и только чуть отступившие утренние страхи захлестнули девушку с новой силой. — Ты собираешься уезжать в этом? — спросила королева и недовольно поджала губы, окидывая взглядом простую одежду, которую Флоренса выбрала для своего путешествия. Девушка в ответ кивнула и недоуменно посмотрела на свой наряд. — А как же кольчуга и латы? Вдруг на тебя нападут разбойники? — сказала Эзра тоном матери, беспокоящейся о своем неразумном ребенке, что зимой вышел на улицу без головного убора. — Маловероятно, Ваше Величество, — успокоил королеву подоспевший сзади Годфрид. Флоренса скосила на него глаза, внутренне молясь, чтобы он не стал грубить сейчас так же, как и вчера. – На проклятых территориях они сладко спят вместе с остальными жителями. Королева Эзра легким движением повернулась к нему и оценивающе окинула с головы до пят. — А вы?.. — требовательно спросила она, устремив свой взор, тем не менее, на сына. Флоренса вся съёжилась, мысленно пытаясь придумать, как оправдать присутствие своего компаньона здесь, но тот сам выдал, не задумавшись ни на секунду: — Маг Годфрид, Ваше Величество, — представился он, вежливо склонив голову. При этом Флоренса, стоявшая слева от него, заметила, как сверкнула в его ухе серебряная серьга с фиолетовым камнем. «Вот же странный. Какой мужчина в наше время носит такие украшения?» — подумала в тот момент девушка и немного отвлеклась от мрачных мыслей. — Я здесь, чтобы помочь Его Высочеству принцу Элиасу безопасно пересечь границы проклятых земель. Чтобы сила заклятья не воздействовала на него, — пояснил Годфрид. — Разумно, — согласилась королева изящным кивком головы. — Что ж, коли ты так уверен в своих силах, я не буду настаивать, — обратилась она уже к своему сыну. — Коней уже подготовили? — сразу после этого спросила она слуг, спускаясь вниз по лестнице. Флоренса выдохнула, немного приободрившись, с благодарностью посмотрела на Годфрида и, пока никто не видел, одними губами прошептала: «Спасибо». Но маг не удостоил принцессу взглядом, последовав за слугами, которые вели их к дворцовым конюшням. Так... постойте-ка... к конюшням? Флоренса вновь приросла к мраморному полу. — О нет, — испуганно пробормотала она так, что услышать мог только маг, оторвавшийся от неё всего на пару шагов. Остановившись, он повернул к ней голову и вопросительно вскинул брови. — В чем дело? – уточнил Годфрид нетерпеливо. — Я не умею держаться в седле.***
Новость о том, что принц Элиас отправляется в поход, облетела город в считанные часы. Площадь перед дворцом была настолько переполнена, что стала походить на многорукое и многоногое существо, не прекращающее галдеть ни на мгновение. Королевские стражники уже совсем отчаялись и чуть ли не слезно просили толпу разойтись в стороны, дабы дать дорогу принцу. — Может, пушкой в воздух жахнем? — растерянно почесал затылок один из стражников. — Ага, потом начальник по нам ей же жахнет, — поспешил разочаровать его напарник, серьезно качнув головой. Однако опасения стражи были напрасны: как только в главных воротах показался принц, в толпе кто-то закричал: «Дорогу Его Высочеству!» — и люди стали потихоньку образовывать живой коридор, в который и втиснулся принц вслед за суетливой охраной. Народ приветствовал Элиаса восторженным громким гулом, на что тот только смущенно махал одной рукой, другой судорожно впиваясь в поводья, что аж костяшки от напряжения побелели. Королевская семья в лице королевы Эзры и принцессы Сабины, которая являла собой почти точный двойник матери с такими же убранными волосами и такой же манерой держаться, вышли на балкон дворца, чтобы оттуда наблюдать за происходящим и благословить принца на его путешествие. Вид долгожданного освободителя, гордо восседавшего на белом коне, так всех воодушевил, что никто и не обратил внимания, как его трясет и болтает из стороны в сторону будто мешок зерна. Почти никто не посмотрел и на едущего по правую руку от него мага в черном плаще. Годфрид сидел в седле ровно и почти не смотрел по сторонам, погрузившись в свои думы, только его гнедая кобыла порой мотала головой, с опаской поглядывая на людей: её такое внимания изрядно волновало. Кто-то толпы всё-таки узнал в сопровождающем принца чернокнижника и ткнул в него пальцем с удивленным возгласом, публика зашепталась там и сям, обсуждая столь необычную компанию. Но таковых было немного, остальные же продолжали лишь радостными криками поддерживать Элиаса. Флоренса несколько раз заметила, как кто-то даже попытался дотронуться до её сапога, хотя в последний момент им помешала охрана, следовавшая рядом. — Хватит дергаться как припадочная, — тихо сказал принцессе маг, чуть склонившись, чтобы она лучше расслышала. — Расслабься и попытайся войти в ритм с конем. Иначе мы и часа не проедем, как ты себе всё снизу отобьешь Флоренса зло посмотрела на Годфрида исподлобья. То же самое он говорил ещё на конюшне, почти слово в слово. Да разве этим решишь проблему? Какое тут «расслабься»? Даром что она вообще держится в седле, в которое её еле запихнули парой минут назад. Удивлению конюха при этом не было предела: принц, до этого лихо разъезжавший на своем скакуне, не мог даже ногу в стремя вдеть, лишь неуклюже топтался перед конем. Затянувшееся молчание прервал маг. «Его Высочество сегодня с утра излишне взвинчен, — поспешил пояснить ему Годфрид и подошел к Элиасу. — Не стой там, помоги принцу взобраться». И совместными усилиями опешившего конюха и мага Флоренсу закинули в седло, где она теперь и болталась, боясь даже вздохнуть лишний раз. — Тебе-то легко говорить, — прошипела в ответ девушка. — А я на лошади сидела до этого только раз. В дамском седле, к тому же. — Это тело, — Годфрид выдержал короткую паузу и обвел её взглядом, — наверняка привыкло к конным прогулкам. Так что успокойся и доверься инстинктам. Принцесса пробурчала в ответ нечто не очень понятное, но, по всей видимости, крайне недовольное. «Довериться инстинктам», конечно! Флоренса, всё же, попыталась на какие-то доли мгновения ослабить хватку и и прекратить сжимать бока коня с такой силой, да только в следующий момент чуть было совсем не потеряла равновесие, оттого ещё сильнее вжалась и вцепилась руками в луку седла. Процессия покинула площадь и теперь двигалась по главной улице. Из окон домов высовывались любопытствующие лица, и Флоренса улыбалась без передышки и махала всем рукой. Ей уже казалось, что эта натянутая улыбка так навеки на лице и застынет, а рука продолжит трястись, даже когда уже не надо будет никого приветствовать. Толпа с площади кинулась следом, заполоняя собой всю улицу, да так, что люди, пытавшиеся выйти из своих домов, не могли открыть входную дверь. Приблизившись к городским воротам, принцесса резко дернула поводья и остановилась. Конь под ней с нетерпением забил копытом и всхрапнул. Флоренса вгляделась в открывающийся за воротами вид: широкое поле, усеянное мелкими домиками здесь и там, и бегущая через него дорога, скрывающаяся где-то в лесу. Ничего страшного, хотя на душе все равно неспокойно. Открывшийся впереди неизвестный мир манил и пугал одновременно. Народ стал плотнее собираться сзади, продолжая кричать слова поддержки, но Флоренса не обернулась на них. Догадавшись о причине её смятения, Годфрид сказал: — Когда-то это нужно будет сделать. Флоренса вздрогнула от этого тихого ровного голоса и повернулась к говорившему. Маг смотрел на неё спокойно и твердо, и девушке захотелось положиться на эти слова. — Ты прав, — Флоренса выдавила из себя улыбку и повернулась к провожающим, чтобы помахать им на прощание. Когда путники выехали из города, толпа ещё долго не думала расходиться, люди счастливо кричали и махали руками. Кто-то даже попытался бежать следом, да только наездники пустили своих лошадей рысью (к полнейшему ужасу Флоренсы) и очень скоро скрылись из виду за темной стеной леса.