Шелковый веер со стальными спицами

Весь день, всю ночь и длинное утро Горо не отпускал жену от себя. Молча заглядывал в глаза, касался плоского еще живота, уже расчерченного охранными иероглифами, долженствовавшими обеспечить счастье и легкую судьбу будущему ребенку. Якко суетились пестрой стайкой, собирая господина в поход, а счастливицу Као – к новому хозяину. Госпожа Такэда устала от вида постоянно покрасневшего носика своей служанки, от ее тоскливых взглядов в сторону ворот и от тихого шелеста крыльев почтовых голубей, загадивших всю веранду. Пара слов Горо, и счастливая Као упорхнула к своему Казуо, приславшему взамен понравившейся ему якко двух совсем еще молоденьких служанок, только-только из монастыря. Теперь Ия и Ая упаковывали многочисленные подарки щедрой госпожи и провожали счастливицу Као в новый дом, чтобы та могла хоть немного побыть с обожаемым господином. - Как ты без массажистки и косметички? – поинтересовался Горо за ужином. – Не пожалеешь? - Она мне все нервы измотала своими слезами. А мне нельзя огорчаться, не то госпожа Сузуми на радостях заберет меня в монастырь на время твоей отлучки. Просто на всякий случай. - А ты хочешь? Сойку изогнула бровь. - Ты шутишь, - без вопросительной интонации сказала она. – Из дома, где я хозяйка и могу делать почти что угодно, например – дописать, наконец, свою книгу о ядах и их роли в истории – вернуться под кров монастыря, чтобы жить, как под стеклянным колпаком? Вот уж уволь, Горо. Тот рассмеялся и прижал ее тонкие пальчики к своим губам. - Ты все так серьезно воспринимаешь. - Ну, это ты у нас шутник, муж мой. Я – человек серьезный. - Любая Истинная сказала бы «я женщина серьезная». - А женщина – не человек? - Нет. Женщина – это нечто гораздо, гораздо большее, чем просто человек, - он нежно коснулся ее живота. – Она без магии умеет совершать чудеса. - Ну, палочку я все-таки использовала, - чувственно облизав губы, парировала Сойку. – Большую такую. Волшебную. Так что беспалочковая магия мне пока не дается. Как и непорочное зачатие. - Ты специально дразнишься, да? Чтобы Миа снова укоризненно на меня смотрела, забирая очередное испорченное кимоно? - Она так смотрит, потому что не одобряет расточительство. - Я люблю тебя. - Знаю, - Сойку прищурилась и поймала его за длинную косу. – Сыграть на твоей сякухати*, господин? - Соэ, - прошептал Горо ей в губы, - сейчас Учитель придет. - А я быстро. Коротенькую воодушевляющую песенку. Сойку быстро разобралась с хитрыми завязками его хакама** и обхватила губами крепкий ствол. Миа, из-за двери заслышав характерный рык господина, лишь покачала головой и поспешила обратно на кухню – убрать посуду можно будет и позже. *** Ослепительное весеннее солнце подсвечивало темные волосы Сойку, делая их почти красными. На фоне белейшего, очень простого кимоно без всяких вычурных вышивок они лежали блестящей шелковой волной, и Горо вдруг вспомнил вечно неухоженные сосульки профессора Снейпа, практически сливавшиеся с черной же мантией. Одинокий, злобный, не слишком привлекательный внешне. Каким должен быть мир, чтобы превратить его в солнечную, улыбчивую, страстную Сойку? Соэ, с которой обожающий ее муж не знал ничего, кроме пьянящего счастья, такого необъятного, невозможного, что, просыпаясь от него ночью, он несколько минут смотрел на нее спящую и благодарил Великого за то, что она есть. За ее узкие теплые ручки, одинаково ловко разливающие чай, ворочающие тяжелым тэссэном и обхватывающие напряженный, жаждущий ласки член. За ее тонкие, постоянно чуть ехидно изогнутые губы, от которых невозможно оторваться. За упрямство, ум, мягкий ненавязчивый юмор, заботу, любвеобильность, щедрость, изобретательность. За умение одним словом развеять беспокойство и одним взглядом уничтожить и… возродить к жизни. - Я люблю тебя, Соэ. Больше жизни и родины, больше чести и Императора. - Не говори так, Горо, - в глазах возлюбленной плескались беспокойство и тоска. – Не нужно. Не гневи Великого. Будь осторожен. Пиши чаще. Что там еще, - она прерывисто вздохнула и ухватилась за стремя его коня, - говорят приличные жены покидающим их мужьям? - Я не покидаю тебя. Не смей даже думать так. Всего четыре месяца, и можно будет проситься на побывку. - В прошлый раз… - В прошлый раз моя обожаемая Сойку едва сдерживалась, чтобы не треснуть меня зонтиком, - рассмеялся Горо. – Теперь же, - он легко дотронулся до ее живота, - совсем другие обстоятельства. - Обещай мне, - она отчаянно прильнула к нему, заглядывая в глаза. Эскорт господина Такэдо почтительно отвернулся и прикрыл неприлично себя ведущую госпожу от любопытных глаз. – Обещай, что будешь беречь себя. - Для тебя – все, что угодно, Соэ. - Обещай, что никогда никого не назначишь моим мужем… что бы ни случилось. - Обещаю. - Что будешь ждать меня у Небесных Врат, если… окажешься там раньше меня. - Сойку! - Обещай! - Клянусь тебе. - Обещай, что… - она запнулась и опустила глаза. - Что, моя прекрасная? - Обещай, что если кто-то хоть на миг займет твое сердце… - Чшшш. Глупостей-то не говори. Ты… сама знаешь, что без тебя меня просто не существует. - Обещай. - Клянусь, что никто, никогда, ни при каких обстоятельствах не станет мне ближе и дороже тебя. Никогда не предам, никогда никому не позволю обидеть или отнять тебя у меня, Сойку. Только ты. Навсегда. Сдержанно кивнув, она придержала ему стремя, раскрыла веер, пряча за ним лицо, и еще несколько долгих минут стояла перед воротами, борясь с совершенно диким желанием опуститься коленями прямо на белые камни небольшого внутреннего дворика. Переборов в себе слабость, она вздернула подбородок, с тихим шелестом сложила верный тэссен и вернулась в дом – госпожа Такэда, будущая мать и основа основ их с Горо мира не могла себе позволить ни минуты слабости. В спальне она все-таки разрыдалась, намотав на кулак шелковый пояс, забытый спешившим супругом, малодушно списав все на гормоны, но уже через несколько секунд снова взяла себя в руки и занялась обычными домашними делами. Ей было не привыкать подавлять эмоции. Жалко, что посиделки в компании с бутылкой виски остались в далеком прошлом. _________________ * - сякухати - продольная бамбуковая флейта, пришедшая в Японию из Китая в период Нара. ** - хакама - первоначально в Японии кусок материи, обертываемый вокруг бедер, позднее длинные широкие штаны в складку, похожие на юбку или шаровары, традиционно носимая мужчинами в неформальной обстановке, в качестве формы в некоторых боевых искусствах.