Шелковый веер со стальными спицами

Утро было солнечным. Удушающая жара еще не околдовала сонный город, убивая всякое желание двигаться. Тонкая шелковая занавеска, закрывающая выход на террасу, легко колыхалась, пели птицы, в отдалении тихо шумела река. Горо открыл глаза, с любовью рассматривая тонкий профиль жены, причудливо выделяющийся на фоне бледного утреннего неба, и в первый миг не поверил, что где-то есть метели столь яростные, что за несколько мгновений заносят всадника с ног до головы, превращая в плотный сугроб. Что где-то там, за Великими горами, живут народы столь странные, что даже назвать их людьми не поворачивается язык. Прямоходящие животные, едва научившиеся держать в руках примитивное оружие. Вспомнилась и гравюра, которую ему на совершеннолетие подарил Учитель. Прекрасная гордая женщина в платье с широким кринолином и строгий статный мужчина в традиционных доспехах Империи. Его отец и мать. И вот он сам скоро станет родителем. Его обожаемая Сойку, становившаяся день ото дня прекраснее, носит их дитя. Ему вспомнились долгие дни болезни, когда он периодически скатывался в душный бред и звал ее. И моменты неожиданного, почти невозможно просветления, когда он, казалось, видел все со стороны – как его жена сидит над ним и тихо, непривычно ласково уговаривает проглотить еще хоть ложку супа, принять зелья, а он не может даже пошевелиться и очень боится умереть, уйти от нее, потерять хоть на миг, оставить. И снова бред, в котором он гладил ее круглый, весь изрисованный иероглифами живот, налившиеся груди, тонкую изящную шею, нежные руки. Ему хотелось сказать, как он ей благодарен, но из горла лишь вырывались кашель и хрипы. И вот сегодня он проснулся здоровым. Он чувствовал это каждой клеткой слабого после болезни тела, каждым граном своей души, намертво привязанной к лежащему рядом существу. Он ласково дотронулся до ее живота, и Сойку открыла глаза. - Здравствуй, - тихо сказал Горо. – Я люблю тебя. - И ты будь здоров, наконец, - сонно отозвалась его жена. – Тебе лучше, как я вижу? - Да. Какое сегодня число? - Пошла третья неделя, как ты дома. - Третья неделя?! - Я написала твоему командиру и обрисовала ситуацию. Тебя отпустили на месяц. За оставшиеся полторы недели ты должен поправиться и вернуться в строй. - Ты сама писала сёгуну северных земель, - без вопросительной интонации хрипло сказал Горо. - Да. Весьма любезный кавалер и очень вежливый человек. - Мой личный отряд еще здесь? - Да. - Хорошо, - он дернул за шелковый шнур у изголовья, и вскоре в комнате появилась Мия. - Накрывай завтрак, - приказал Горо. – Пришли мне Эю, я хочу вымыться. Извести Учителя о том, что мне лучше, скажи, что мы ждем его к обеду. Вызови Акайо, воина из моего десятка. Проведешь его в сад. Все поняла? - Да, господин. - Иди. И пришли Ки, чтобы та помогла госпоже одеться. - Слушаюсь, господин, - Мия быстро вышла, стараясь ничего не забыть, а Горо повернулся на бок и снова погладил сонную жену по животу. - Как ты, милая? - Десять лет жизни с тобой потеряла, муж мой, - недовольно отозвалась та. – Сначала этот суд, потом твоя хворь. Письма эти пропавшие. - С письмами я разберусь, к суду я успел, а болезнь ты от меня отогнала, - он поцеловал ставшую еще более тонкой руку и улыбнулся. – Ты хоть представляешь себе, что значишь для меня? - Наслышана, - по-снейповски хмыкнула Сойку. – Ты в бреду только об этом и кричал. На всех доступных тебе языках и наречиях. Даже на латыни. - Никогда не знал латынь. - Я догадалась. Но в твоей личной вселенной ты почему-то счел, что профессор Снейп оценит признание именно на этом мертвом языке, и изо всех сил пытался его сделать. Местами выходило даже забавно. Горо усмехнулся, но покраснеть не покраснел – давно разучился. - И что ответил глубокоуважаемый профессор? - «Спите, Поттер. Перестанете бредить – поговорим», - ответила Сойку. - Я перестал бредить? - Похоже на то, - усмехнулась она. – А потому понимаете, что профессора здесь нет. И не было. - Давай не будем спорить, моя прекрасная, - примирительно предложил Горо. – Я верю, что ты – это ты. Каким бы ни было доставшееся тебе тело. - Легко тебе говорить, - вздохнула Сойку, потягиваясь. – Это не ты беременная женщина, которую бестолковый супруг чуть не сделал вдовой. - Что ты, - он прижался губами к ее животу, - я бы никогда не оставил тебя. - Никогда не говори никогда, Горо. Нет такого слова, есть лишь обстоятельства, от которых зависит все на свете. - И характер, чтобы эти обстоятельства… - … переупрямить, - фыркнула Сойку, поднимаясь. – Узнаю родного супруга. - Доброе утро, господин, госпожа, - вошедшие Эя и Ки поклонились, и принялись хлопотать около хозяев, как две наседки. К полудню Акайо отправился по особому заданию командира куда-то в старый город, в квартал, где проживали торговцы, Сойку снова звенела какими-то баночками в специально отведенной для этого комнате, якко готовили обед и проветривали дом, окуривая его травами, чтобы окончательно прогнать болезнь, а Горо принялся приводить ослабшее тело в норму. Мышцы работали будто через силу, но минимальный комплекс упражнений он, все же, выполнил, после чего снова обмылся, выпил чаю и принялся ждать Учителя, который всегда знал чуть больше, чем все остальные, и его ученик надеялся, что тот поможет ему понять, что произошло с письмами и куда делся верный вестник, никогда раньше не подводивший хозяина. *** - Учитель, - Горо погладил Сойку по животу и с благодарностью принял из ее ручек пиалу с чаем. – Скажите, что вы думаете о случившемся? Наставник чинно отпил из своей чашечки, лукаво прищурил глаза и некоторое время молчал. - А сам ты что думаешь? - Что это заговор. Сойку тихо фыркнула, но тут же замаскировала этот звук кашлем и потянулась за сямисэном. Комнату наполнила неспешная мелодия, а Горо потрудился пояснить: - У меня хотят отнять мою жену. - Госпожа Такэда, безусловно, одно из самых ценных сокровищ нации, сын мой, - отозвался Учитель, - но вряд ли ради сомнительного удовольствия быть зарезанным ночью кто-то еще раз решится покуситься на ее честь. Уверен, вы в безопасности. - Учитель, - упрямо гнул свою линию Горо. – Как я теперь могу быть уверенным хоть в чем-то? Кто перехватывал письма – так и не выяснено. - Деньги все еще слишком многое решают даже в нашем почти совершенном мире, мальчик. Я знал Кишо Като с самого детства. Он всегда завидовал твоему отцу. Набухико был прирожденным воином. Кишо же нравилось оружие, но вот умения и твердости не дал ему Великий. В результате Такэда стал прославленным полководцем, даже жену себе иностранку добыл в одном из походов, а Кишо растолстел, сменил три десятка Якко, нажил гору золота, но так и не стал счастливым. С Лией, твоей матерью, он пытался поступить почти так же, но объем власти твоего отца не шел ни в какое сравнение с тем, что есть у тебя сейчас. Стоило Лии перестать ему писать, как Набухико, недолго думая, явился домой и застал благоверную в слезах. Расспросив якко, он определил, что не только он не получал писем. Расследование ничего не показало, но теперь я понимаю, что к чему. Все, что принадлежит твоему роду, не дает… не давало покоя Като. Ты поступил правильно. - Что связывало Като с моим отцом? - Кроме того, что они были братьями? Почти ничего. - Братьями? Но… - У них одна мать – Айко Нагияра. Признанная красавица, умница и вообще достойнейшая женщина. Выйдя замуж в пятнадцать, она пережила шестерых мужей, неизменно выбирая воинов, каждому из которых подарила по сыну. Набухико был ее первенцем. Говорят, она безумно любила его отца, твоего деда, и после смерти хотела последовать за ним. Но, согласно завещанию, Кенто Такэда, твой дед, назначил ее супругом отца Кишо. Она не посмела ослушаться, но ни один из супругов Айко не жил дольше нескольких лет. - Она… что-то делала с ними? – шепотом спросил Горо. - Мудрые не предъявили ей ни одного обвинения, сын мой, - учитель весело подмигнул, - на все воля Великого. Но говорили, что объятия прекрасной Айко стоили того, чтобы умереть, познав блаженство. Горо посмотрел на Сойку, из рук которой принял бы любой яд, и понял всех тех отчаянных мужчин, что брали в жены госпожу Такэда, зная, что не проживут долго. Любовь того стоила. - Так вы считаете, что у этого недостойного не было сообщников? - Ни одного, кроме денег и алчности, Горо. Не переживай. - Хорошо, - он еще раз погладил супругу по животу и вздохнул: - Завтра я отбываю в гарнизон. Вернусь перед самым рождением нашего сына, Сойку. Жена ничего не ответила – долг есть долг. Для нее он сейчас заключается в рождении детей. Времена, когда она, будучи Северусом Снейпом, рискуя всем, неизменно возвращалась к холодному очагу, не получая ни благодарности, ни одобрения, похоже, остались в далеком прошлом.