– МакФлай, ты как был размазней, так размазней и останешься! Еще ни разу за всю историю ХилВелли ни один МакФлай ничего не добился! – Да! Но историю можно изменить…! (Фильм Роберта Земекиса «Назад в будущее»)
32 мая 2035 год.
Человек, который способен забыть другого человека за полгода, не вспомнит его и через двадцать лет. Блажен только тот, кто хранит в архивах своей памяти именно тот образ, который возник при первой встрече. Но счастлив лишь тот, кто не выкидывает из этого архива фотографию и через двадцать лет. Внедорожник остановился, прям напротив дома, а его хозяйка все еще не решалась выходить из машины. Сидя в ней, Рай крепко сжимала перед собой руль. Под ее руками он, казался, был сделан из пластилина. За окном виднелся ее родной дом, по которому она уже успела соскучиться. За ее отсутствие он нисколько не изменился: все та же темно-коричного цвета черепичная крыша, все те же два этажа, на одном из которых было ее излюбленное окно… … Когда Рай была совсем ребенком, она любила сидеть на окне в дождливую погоду и наблюдать, как по стеклу, напоминая игрушечные машинки, сбегали водяные капельки. И когда сверкнет молния, дверь в ее спальню приоткроется, и в комнату влетит встревоженный дядя. В сотый раз он будет твердить ей, что опасно в такую погоду у окна сидеть. А затем он обнимет ее и поцелует в макушку, как собственную дочь… Но это было больше четырнадцати лет назад. Интересно, помнит ли эти счастливые моменты Шеннон? Захочет ли он вообще ее видеть? Когда Рай была совсем маленькой, она ездила с дядей на прогулку в парк, строила с ним домик из стульев и подушек в гостиной. Как же было глупо вернуться в прошлое и узнать родного человека совсем с другой стороны. Но ведь остались фотографии, где они счастливые играют в прятки, где дядя рассказывает ей истории из своей жизни. Фотографии помогают вспомнить прошлое, но попытайтесь запомнить какие-либо моменты из жизни, не прибегая к помощи фотоаппарата. Надев пиджак, на котором все еще красовались погоны стюардессы, и глубоко вздохнув, Рай нажала на ручку дверцы и вышла из машины. Свежий, пропитанный последним майским дождем воздух сразу ударил девушке в нос. Не успев перейти дорогу, Рай увидела, как из дома выбежал маленький мальчик и со всего размаху упал на свежую зеленую траву перед домом. После дождя земля становится поистине прекрасной и великолепной. На каждой травинке поблескивают капли дождя. Рай прошла еще немного, потом сняла с себя туфлю и босой ногой ступила на газон. Нежная травка ласкала ее кожу, девушка не смогла сдержать улыбку на своем лице. Ребенок лет пяти все еще нежился на травке, разглядывая каждую травинку, словно ученый под микроскопом. Долго Рай не стала держать ногу на траве, ибо земля после дождя слишком холодная, и она уже почувствовала, как ее крохотные пальчики на ногах стали замерзать. Через пару минут после увиденного из дома выбежал еще один парень, только постарше. – Сэм! Сколько раз тебе повторять, что нельзя лежать на мокрой траве – простудишься! Что я родителям скажу?! Этот голос… Рай узнает из тысячи! Нет, из миллиона. Старший из братьев повернулся, и взгляду Рай предстал молодой человек, у которого были золотистые кудрявые волосы, глаза цвета морской волны, в которых можно было спокойно распрощаться с жизнью, потонув без спасательного жилета. Его маленький рот скривился в гордой радостной улыбке, будто бы он не видел Рай целую вечность. – Наконец-то ты вернулась, – брат поднял мальчика с травы и взял его на руки, все еще святясь от счастья, – а то я уже замучился с ним. Ты вечно пропадаешь на работе, а мать с отцом мне твердят «следи за Сэмом, Каил, следи за Сэмом!» – Каил открыл входную дверь и пропустил вперед Рай, а затем и сам вошел с братом на руках. – А я между прочим уже как восемнадцать лет Каил! И мне хочется пожить своей жизнью. Так что сегодня с Сэмом сидишь ты. В руки Рай попал младший брат. Девушка стояла, словно дерево, вросшее в землю, и пыталась сообразить, что вообще происходит и почему в доме, кроме нее, еще два младших брата. Услышав со второго этажа глухие удары барабанов, Рай растерянно повернула голову к лестнице. А младший братишка задрыгал ножками, чтоб его опустили вниз. И как только он почувствовал под собой шёлковый ковер в гостиной, мальчишки и след простыл. – От Шена толку мало. Он целыми днями за барабанами, иногда и на гитаре бренчит. А вообще, – Каил застегивал пуговицы на рубашке, – он с нами не так сюсюкается, как с тобой. – Что ты имеешь ввиду? – подала голос Рай, снимая с себя пиджак. Каил посмотрел на нее серьезно и, подумав, сказал: – Он не забыл тебя, Рай, – увидев, что у девушки в голове появилась куча новых вопросов, Каил продолжил, – Я же говорил тебе, что еще успею надоесть в будущем! – он хитро улыбнулся, якобы наслаждаясь своей маленькой местью. – Этого не может быть! – ужаснулась Рай и, заметив, что Каил обильно увлекся мужским парфюмом, добавила, – А ты далеко собрался? – Меня Джейн ждет. Она моя девушка. – Можно было и не уточнять. – Это я тебе для справки сказал. И… если уж говорить начистоту, – Каил повернулся лицом к Рай, всматриваясь ей в глаза, – он ничуть не изменился, сестренка. В том плане, что он не постарел ни на грамм. К тому ж, как был двадцать с лишнем лет назад, таким и остался. И он не раз говорил, что из нас троих ты ему дороже всех. А вообще, двадцать лет назад было куда интереснее жить, чем сейчас, Рай. – Тебе же всего восемнадцать, – усмехнулась Рай, проходя на кухню и наливая стакан воды. – Значит так, я надеюсь, ты понимаешь, что твое путешествие в прошлое – наш с тобой общий секрет, – Каил похлопал себя по карманам, проверяя, не забыл ли он ключи от машины, – и да! – воскликнул он у порога, – совсем забыл! – Рай вышла из кухни и облокотилась об дверной косяк, держа в руке бокал воды, – я тебе не секретарь на телефоне! – О чем ты? – Еще со вчерашнего вечера тебе названивал Рон! И я заколебался ему твердить, что «новая» Рай вернется сегодня утром! А ты, я смотрю, словно с Луны свалилась, – Каил усмехнулся, – путешествие в прошлое пагубно на тебя повлияло. – Путешествие! В плошлое! – около ног Рай показался Сэм. Он еще плохо выговаривал букву «р», поэтому девушка не сразу поняла, чем восторгается ее младший брат. – Ничего не пагубно… – возразила Рай среднему брату и, взяв на руки Сэма, добавила, – ты случайно не опоздаешь на свиданку, братец? – Лай! Лай! – маленький Сэм тряс сестру за плечо, – пойдем, я тебе Машину влемени покажу! – Машину времени? – удивилась девушка, и тут же в голову ей пришла машина Рона… – О! Эта машина тебе понравится! Даже очень! – Каил взглянул на часы, – все, я побежал. Сэма покормишь через пару часов, но сначала посмотрите Машину времени, и не забудь позвонить Рону! Он ждет, – чмокнув сестру в щечку, Каил скрылся за дверью, а вскоре Рай услышала, как загудел мотор, и машина со средним братом скрылась из виду. – Тебе нужно было родиться девочкой, братик, – с сарказмом произнесла Рай, усаживаясь на диван и закидывая голову на его спинку. Не думая и минуты, Сэм тут же забрался к ней на коленки и начал путать волосы на голове у сестры, приговаривая: – Я пличешу сестленку, и она будет класивой. – Эй! – Рай скинула брата на диван, щекоча, – маленький хулиган! Ты хотел показать мне машину времени, помнишь? Сэм вырвался из рук Рай и побежал, словно за ним кто-то гнался, на второй этаж. Звук барабанов с каждым шагом становился все громче и четче, в конце концов, он превратился именно в тот, когда град барабанит по крыше, и начинаешь поневоле думать, что сейчас появятся в ней дырки. Комната была особенная, тихая, в конце коридора. Сэм остановился рядом с дверью, откуда все еще не утихали звуки барабанов, и посмотрел испытующе на Рай. Девушка вглядывалась в белую узорчатую дверь, в особенности на табличку с предупреждением «не беспокоить». – Постучись лучше ты, – Сэм спрятался за Рай с испугом глядя на несчастную дверь, которая отделяла их от заветной Машины времени. – Почему я? – спросила Рай, поглаживая младшего брата по головке. – Потому что на тебя он лугаться не будет. Робко схватив ручку двери, Рай постучалась костяшками об нее. И ее сердце вдруг замерло от невыносимого ожидания, которое, казалось, вместо сорока секунд длилось целую вечность. В комнате сразу все утихло, послышались мужские шаги и негромкое ворчание, которое присуще всем пожилым людям. Сэм прижался к Рай еще сильней, отчего его страх передался ей. – Я же просил не мешать мне, Каил! – дверь резко распахнулась, и на пороге появился Шеннон, сжимая в руках палочки. Лицо его тут же изменилось: из грустного и опечаленного, оно превратилось в счастливое, словно этого момента он ждал всю свою жизнь. – Ой, это вы, ребята, – как-то растерянно промямлил барабанщик, отходя от двери и пропуская племянников в комнату. – Балабаны! – как только Рай с братом зашли, маленький Сэм тут же осмелел и рванул к барабанной установке, что так ему нравилась. – А ну-ка, иди сюда, малец, – Шеннон подхватил парнишку и одним движением усадил его себе на колени, сев при этом за верную Кристину, – держи палочки, – Сэм тут же взял заветное орудие в руки и застыл, ожидая последующий действий своего дяди. – И чего сидим? Она в полном твоем распоряжении, – указывая на Кристину, сказал Шеннон. Убедившись, что дядя в хорошем расположении духа, Сэм незамедлительно стал лупить по коже, что, казалось, верной старушке пришел конец. Безусловно, Каил ошибся: ничтожные годы выполняют свою часть сделки, заключенной с барабанщиком. Когда живешь с родными бок о бок, то не замечаешь, как старость, словно дикий голодный зверь, подкрадывается к родным. Для нас они всегда выглядят молодо, а для других…? Каил не смог разглядеть новые морщины, которых не было двадцать лет назад. Он не увидел, что глаза Шеннона горят теперь по-другому. А Рай увидела. Сев на диван, она стала наблюдать за счастливыми лицами брата и дяди. Маленький Сэм сильно походил на барабанщика в его годы. Такие же глубокие карие глаза, бровки домиком, и кошачья улыбка, которая в будущем должна сражать наповал не одну сотню барышень. – Ба-БАХ! – Сэм скрестил палочки в воздухе, оповещая, что его соло подошло к концу, а Рай, не растерявшись, зааплодировала своему брату. – Спасибо! Спасибо! – Сэм выбежал из-за барабанной установки и встал перед Рай, отдавая ей неземные поклоны, – Эй, красавица, – он щелкнул пальцами, – я наберу тебе, – посылая воздушный поцелуй вымышленной фанатке, Сэм прыгнул на диван, ожидая, что же скажет Рай, но та недоумевающе посмотрела на дядю. – Это я его так научил, – Шен добродушно улыбнулся, – смена подрастает, – барабанщик уселся на край письменного стола, и начал всматриваться в свою племянницу. Не выдержав его пристального взгляда, Рай обратилась к брату, якобы ища у него мысленно поддержки и заполняя раздирающую тишину, что воцарилась в комнате. – Ты же хотел показать мне Машину времени, Сэм, где ж она? Мальчик спрыгнул с дивана и уже через минуту сидел на ковре перед барабанщиком. Шеннон усмехнулся и сел напротив племянника, скрещивая ноги по-индийски. – Итак, – начал он, – в какой год мы сейчас отправимся? – Шен мельком взглянул на Рай, которая не сводила глаз с брата и дяди, – может, рассказать про революцию на Украине в 2014 году? – мальчик быстро помотал одобрительно головой, а Шен продолжил, – хотя… есть у меня одна история, которую я всегда берег от чужих ушей, но вам я… – Ласскажи! Ласскажи! – Сэм вскочил на ноги и стал топать своей ножкой, желая услышать запретную историю своего дяди. – Это случилось Летом 2014 года от рождества Христова, – Сэм уселся на свое место, внимательно слушая, что же будет дальше, а Шен все еще сверлил своим взглядом любимую племянницу, – мы летели с твоим отцом рейсом Сидней – Лос-Анджелес. Там была одна стюардесса. – Шен закрыл глаза, представляя перед собой эту уже, казалось бы, забытую картинку. – Я сижу в бизнес-классе, рядом дрыхнет Джаред. Самолет немного покачивает из стороны в сторону, а в проходе бегает взволнованная стюардесса с прекрасно голубыми глазами, как у твоего отца… Внезапно самолет как тряхнет, что я тут же срываюсь с места и бегу в кабину пилота, где за штурвалом сидит эта особа. Не думая и минуты, я сажусь за второй штурвал и… – Всё было не так! Вечно ты выдумываешь! – Рай вскочила с дивана и тут же поймала на себе заинтересованный взгляд брата и удовлетворенный пронзающий до костей взгляд Шеннона. – А как было? – Шеннон принял ответный удар, все еще испытующи прожигая ненавистью Рай. – Ты знаешь, как было, и не нужно меня в это впутывать. – Машина влемени сломалась? – Сэм медленно поднялся с ковра и тут же угодил в объятия своего дяди. – Сегодня машина не сможет работать, – Шен гладил мальчика по головке, – может, ты поиграешь во что-нибудь? – Лай, пойдем, поиграем в машинки, я тебе покажу свою любимую тачку, – братик с некой жалостью, которая присуща всем детям в его возрасте, посмотрел на сестру, но прежде, чем Рай смогла ответить брату, Шен вставил свои пять копеек. – Рай останется со мной. Нам нужно поговорить. – А во что вы будете играть? – Сэм все еще стоял около дяди, теребя его за волосы. Был бы Сэм немного постарше, Шеннон тут же нашелся, что ему ответить. Но если маленькому ребенку сказать одно лишнее слово, он может запомнить его на всю жизнь, а потом еще и при взрослых ляпнуть. Барабанщику так и хотелось съязвить, мол «во взрослые игры мы будем играть, Сэм», но Шен достойно держал себя в руках, стараясь не накричать на карапуза, что являлся точной его копией. – Ты пока все машинки достань, я попозже спущусь к тебе, хорошо? Сэм понимающе кивнул головой и скрылся за дверью. Когда его бархатные шажки стихли в коридоре, а внизу в гостиной послышался звук высыпающихся машинок из коробки, Шеннон решился начать первым, но как только он открыл рот, чтоб схватить свою порцию воздуха, Рай тут же перебила его. – Как ты догадался, что именно сегодня нужно было рассказать про нашу встречу? – барабанщик немного помялся, а потом ответил: – По твоим глазам. Ты смотришь на меня теперь не как на дядю. Как же неловко получается: разговор, который Шеннон жаждал всем сердцем на протяжении больше двадцати лет, просто-напросто не клеился. Он днями и ночами прокручивал в своей голове каждое слово, которое должен был ей сказать. Изначально он хотел высказать ей обо всей его ненависти, что накопилась в нем, обо всей боли, о том, что она поступила подло… Но вскоре он давал своим мыслям плыть в другом русле реки. Шеннон давно простил Рай, и часто задавал себе один и тот же вопрос: что бы он стал делать, будь на ее месте? Но, увы, ответа так и не находил… Вот и сейчас, когда слова просто улетучиваются из головы, когда нужно что-то сказать, но не знаешь что… С каждой прожитой минутой в этой комнате сердце начинало тарахтеть, словно загнанный запорожец, или глохнуть, как глохнет всякая машина без бензина. Шеннон долго думал, как пройдет эта встреча, но продумать абсолютно всю ситуацию до мелочей – невозможно, ибо никогда не знаешь, как поведет себя твой собеседник. Поняв, что дядя просто теряется, Рай решила взять ситуацию в свои руки. – Как думаешь, хорошо быть стариком? – Шеннон все еще вглядывался в племянницу, и, подумав, сказал: – Я не старик, поэтому не знаю… – Жаль, – Рай посмотрела в окно на пустынную улицу, – мне все-таки кажется, что стариком быть здорово. У них всегда такой умный вид, будто они все на свете знают. – Это лишь притворство и маска. Ты не видела, когда они остаются один на один, то без конца подмигивают друг другу и улыбаются, мол, нравится ли тебе моя маска? – Шеннон усмехнулся, увидев искреннюю улыбку на лице Рай. – А разве жизнь не игра? Я ведь недурно играю, согласись, – девушка посмотрела в глаза дяде. В данный момент они были не просто коричневыми, они наливались темным шоколадом. – Вся в отца. Джаред тоже хороший актер. А ведь я сначала даже и думать не мог, что ты окажешься моей… – Племянницей… – Знаешь, годы идут, и все неосвежаемое стирается из нашей памяти. Я больше, чем верен, что твой образ забыт моим братом, а вот я не смог. Согласен, получилось очень глупо и безрассудно, но… Рай, я всегда любил тебя чуть больше, чем положено любить родному дяде. И я хочу, чтоб ты знала, – Шен присел на корточки перед ней, заглядывая в родные глазки, глазки, которые ему посчастливилось лицезреть, как они вырастают, – ты всегда можешь рассчитывать на меня! Что бы ни случилось, я приду тебе на помощь… В дверь робко постучались, а вскоре из-за нее появилась русая головка Сэма. – Вы обещали поиглать со мной.***
– Папа дома! Над улицей, где проживает самая счастливая семья на свете, сгустились сумерки. В последние минуты солнце ласкало своими лучиками красно-оранжевое небо. Последний день мая близился к концу. В гостиной хлопнула входная дверь, и на пороге показался ни кто иной, как глава семейства. Тут же по лестнице послышались бархатные шажки Сэма, а вскоре и сам мальчик попал в объятия отца. Вслед за ним спустились Рай с Шенноном, и как маленькие нашкодившие детишки, встали перед Джаредом в ряд, каждый ожидая своей порции объятий и рукопожатий с дружеским братским хлопаньем по плечу. – А где мама? – Сэм уже вовсю запустил свой любопытный нос в пакеты, что принес отец, и, нащупав что-то интересное, незамедлительно вытащил. – Она машину ставит в гараж, сейчас подойдет. А где Каил? Время уже позднее, – Джаред взглянул на часы, на которых пробило уже полдесятого. – Да пусть гуляет, пока молодой, – вступился за племянника Шеннон, – будто ты не помнишь, во сколько домой приходил в его возрасте. – Я всегда вовремя приходил, в отличие от некоторых. Вдруг из входной двери вваливаются два человека, в одном из которых Джаред узнает свою супругу, а Рай – мать. Вместе с пьяницей Дженнифер проходит под пристальными взглядами в гостиную, кидая нетрезвого человека на диван. – Это еще кто такой?! Совсем уже стыд потеряла? При живом муже пьяных любовников в дом приводишь? – Джаред подошел к Джен, обнимая ее за плечи и целуя в висок. – А что мне оставалось с ним делать? Он лежал у нас на газоне, в конце концов, не оставлять же его на ночь так, ночи холодные… простудится еще. Рай тихонечко подошла к дивану, около которого все столпились, и заглянула в лицо незнакомца. Увы, узнать ей было его не дано: капюшон его толстовки прикрывал половину лица, да длинные коричневые волосы хаотично были растрепаны по плечам. В ту же минуту в очередной раз хлопнула входная дверь, и на пороге показался чересчур веселый Каил. – А что тут у вас происходит? Мам, пап, привет. – Джен бомжа нашла, вот мы и думаем, что с ним делать, – посвятил в суть да дело Шеннон. – Я не бомж, – как-то неразборчиво промычал мужчина, а потом в ту же секунду вскочил, напугав при этом Рай, и, сняв с себя быстрым движением руки капюшон, продолжил, – Я гость! Просто от вас, семейка Лето, никогда не дождешься приглашения! – Ну, да… – протянул Каил, – цирк уехал, а про Рональда все забыли… В сущности, на этой скромной улочке немаленького городка в большом штате огромного континента на планете Земля, мчащейся в пропасть вселенной, в никуда или куда-нибудь, пробила полночь. И в это время на маленькой кроватке, около которой сидели Рай с Шенноном, мирно посапывал маленький мальчик по имени Сэм. Ему снилась цветочная поляна и множество бабочек, которые порхали с цветка на цветок. И этим сном закончился последний майский день две тысячи тридцать пятого года. Наступило Лето...Конец.
От Автора.
Вот и подошла к концу очередная, может быть, кому-то покажется, обыденная история. На самом деле, так как планировался «драббл», концовка должна была быть другой. Изначально, я все больше и больше склонялась к предупреждению «смерть персонажа». Возможно, кто-нибудь догадается, как все закончилось бы... Но... По несчастью, а, может быть, и к счастью, я писала главы в дождливые дни. И совсем с недавних пор у меня завелась некая привычка: писать о солнечных днях в дождливые, а о дождливых - в солнечные... Хочу поблагодарить всех тех, кто читал мой рассказ, и кому он пришелся по душе. Особенно спешу поблагодарить одного человечка, который, надеюсь, будет со мной еще минимум до тех пор, пока мы не закончим ненавистный нам универ. Ее хвалебные оды помогали мне не забрасывать писанину, а теплая атмосфера, как она любит говорить, не позволяла моей совести и дня провести без мысли о любимых героях. Скажу откровенно, лично я полюбила в этом рассказе только одного персонажа, который появился в самой последней главе. Я не говорю Вам прощайте, я скажу «до скорой встречи», скоро еще увидимся, ребята! На этот раз дождливых дней в рассказе будет больше, чем солнечных!