***
На тумбочке рядом с кушеткой в больнице завибрировал мобильный телефон, и его сонный хозяин тут же потянулся за ним, продирая глаза и вглядываясь в текст сообщения. Только с третьего раза смысл дошел до Джареда. – Кто это был? – шепотом спросила Дженнифер, тихонько поворачиваясь к музыканту. – Шеннон объявился, – Джаред придвинул девушку поближе к себе, зарываясь носом в ее волосы. – И что он написал? – Написал «Я понял, что значит быть счастливым, Джей… Береги каждый прожитый момент с ней, чтоб потом не пришлось жалеть!»Глава 8. Что значит быть счастливым?
16 июля 2014 г. в 00:53
Просидев некоторое время на крыльце, и разглядывая беленькое перышко, Шеннон решается отыскать адрес Рона и разузнать обо всем, что так мучает его сердце. Не теряя больше и секунды, он садится в машину и с твердым намерением едет в полицейский участок.
Что же это был за маскарад такой у ее дома? Парень явно взлетел и скрылся в Небесах прям на глазах барабанщика, что не было похоже на какой-то трюк. Всю дорогу Шеннон ломал голову по поводу увиденного. Больше всего его поражал тот факт, что Рон ни капли не удивился, а наоборот – воспринял, как должное. Здесь явно что-то творится, к тому же не похоже на обычное и незамысловатое совпадение, что Дженнифер назвала свою дочку так же, как и зовут девушку, которая так не давала покоя музыканту.
Поставив машину на стоянку, Шеннон рванул в полицейский участок, где у входа его остановил полицейский, интересуясь, куда же тот так спешит, будто бы за ним гонится преступная группировка. Но если бы на самом деле за Шенноном гналась преступная группировка, он справился бы сам без малейшего вмешательства органов власти. Как объяснить человеку, что всему виной неуловимая девушка, которую Шеннон всей душой хочет найти и поговорить. Просто поговорить…
– Мне нужно найти одного человека, – пользуясь случаем, ответил Шеннон полицейскому, который внимательно всматривался в обеспокоенного гостя.
– Это Вам лучше к следователю на третий этаж. Как поднимитесь, сразу направо и идете в конец коридора, – указывая дорогу, помогает молодой человек, расплываясь в искренней, но уставшей от работы улыбке.
Через минуту барабанщик стоял у заветной двери кабинета, которая разделяла его от ожидаемой правды. Казалось, что так просто: нажми на ручку, и дверь откроется. Но никто не догадывается, как эта ручка может быть опасна. Она может обжечь диким пламенем, что в душе останется мерзкий и некрасивой наружности рубец. А может наоборот – быть смазана медом, что потом захочется облизать каждый пальчик, чтоб насладится сладким вкусом.
Глубоко вздохнув и быстренько взвесив все «за» и «против», Шеннон резко дернул за ручку, и дверь открылась. И это всё? Так легко и просто? В конце кабинета, прям около окна, за которым уже давно на смену солнцу пришла тьма, стоял большой, сделанный из красного дерева стол. За ним восседал человек, образ которого в блеске луны был до боли знаком Шеннону. Человек этот всматривался в окно, разглядывая машинки на улице, будто бы они были игрушечными. Во рту он держал сигару, дымок которой маленькой тоненькой струйкой поднимался вверх, словно червячок, и растворялся в густых сумерках странной комнаты.
– Мартин, – пронзил молодой голос тишину, – я же сказал, что нужно стучаться, прежде чем входишь в кабинет шефа, – следователь говорил медленно и совсем не хотел поворачивать голову в сторону прибывшего и ничего непонимающего Шеннона.
Шен только тихонько прикрыл дверь и, не позволяя себе включать свет, робко прошел к столу, хаотично соображая, как поведать следователю свою историю и, кроме того, как сделать так, чтобы тот поверил.
– Прошу прощения за то, что ворвался к Вам, сэр, без стука, но мне очень нужна Ваша помощь, – начал барабанщик. – Понимаете, полгода назад я познакомился с одной девушкой, но через месяц она уехала к себе домой и пропала, – уже с неким жаром продолжил Шеннон, увидев, что следователь кивает ему в ответ и все еще продолжает вглядываться в улицу, тем самым не давая хорошенько разглядеть его лицо.
– Я бы хотел разузнать адрес ее друга, с которым она общалась в последнее время. Возможно, он знает что-то.
В ответ следователь потянулся к ящику стола, все также оставаясь незамеченным, протянул Шеннону листок бумаги, положил рядом ручку и сказал:
– Пишите заявление.
Будучи маленьким мальчиком, которого поманили конфеткой из темной машины и пообещали купить собаку, Шеннон принялся строчить и сочинять свою историю, каждый раз придумывая в ней что-то новое, чего не было на самом деле, и, упуская что-то важное, что имело место быть. Из букв складывались слова, из слов – предложения, а из предложений – сочинение маленького мальчика на тему «Как я провел Лето». Закончив писать, Шеннон протянул листок следователю, а тот незамедлительно взял его и тут же принялся читать.
С каждым вздохом, который издавал следователь, прочитывая написанные Шенноном строчки, сердце барабанщика пропускало удар за ударом. Он чувствовал, как единственный шанс, который был у него практически в кармане, и тот улетучился, словно призрак в замке. Потеряв надежду, что следователь поможет ему, Шеннон уже вовсю прокручивал у себя в голове план по завоеванию несчастного адреса этого Рона.
– Один вопрос, – отложив листок на подоконник, произнес молодой следователь.
– Да-да, конечно. Я отвечу на любой! – затараторил оживленный Шеннон.
– Зачем? – почувствовав, что барабанщик не понял его вопроса, следователь разъяснил. – Я имею в виду, зачем Вам ее искать, мистер Лето?
Откровенно сказать, именно этот вопрос ввел Шеннона в затруднение. Он, скорее всего, мог ответить в действительности на любой вопрос, который касался бы их отношений или, что еще лучше, каких-то фактов: что было, а чего не было. Но он не знал, зачем ее ищет. А ведь и правда, зачем? Потому, что не может ее забыть? Или потому, что вокруг нее крутится слишком много тайн, которые так и манят? Нет! Это всё уходит на задний план, то есть в раздел «причины», по которым он ее ищет и хочет увидеться с ней.
Тогда зачем? Зачем он это делает? Только сейчас Шеннон стал осознавать, для чего всё это ему нужно. Когда найдет, он ее прижмет к себе, обняв крепко-крепко, и больше никогда не отпустит, потому что он скучал по ней. А в действительности ли он скучал? Да! Ведь если отмотать всю пленку жизни назад, а если быть точнее, то именно на тот момент, как они познакомились, то всё станет на свои места. Он ей должен за спасение своей жизни. Как ведь нелепо получилось, познакомиться при таких обстоятельствах. Ведь она изначально показалась ему сумасшедшей, и Шеннон забыл, что дал себе мысленно указание в самолете, держаться от нее подальше. А потом, всё закружилось, завертелось, что он больше и не вспоминал об их первой встрече.
– Почему Вы молчите, мистер Лето? Не можете ответить на вопрос? – Шеннон совсем не заметил, как следователь уже давно развернулся к нему лицом и разглядывал его с неким надменным видом, в котором еще и блуждало презрение. Словно он не знал, нужно ли было ему презирать барабанщика или нет, а если и нужно было, то тогда за что?
Получив в ответ нерешительный кивок головой, следователь решил взять ситуацию в свои руки.
– Тогда позвольте мне начать. – Он небрежно кинул заявление, которое было написано несколькими минутами раньше, и продолжил. – Вы указали пару фактов, которые не имели место быть в прошлом. Например, вот здесь, мистер Лето. – Он указал ручкой на одну из строчек, куда Шеннон тут же опустил свои глаза. – Вы утверждаете, что не знаете, почему девушка, которую Вы ищите, не явилась на церемонию награждения. Однако она Вам не раз рассказывала об этом, когда Вы приезжали к ней домой. Прощу, не возражайте! Я являлся свидетелем ваших с ней разговоров. Также Вы утверждаете, что не знаете ее фамилии, и это тоже вранье!
Голос, который звучал с неким раздражением у Шеннона в подсознании, заставил его умолчать обо всех непристойных словах, которые он только мог знать! Оторвав взгляд от несчастного листочка, Шеннон увидел, наконец-таки, знакомое лицо следователя, губы которого всё еще что-то говорили и доказывали барабанщику обратное.
– И все-таки я поражаюсь, Шеннон, почему тебе в жизни так сильно везет, – следователь откинулся на спинку стула, заранее включив настольную лампу, чтоб Шеннон смог разглядеть его лучше. Но казалось бы, куда ж еще лучше?
– Рон? – одними губами произнес Шеннон, впадая в некий вакуум, куда он частенько в последний раз проваливался.
– Он самый! Видишь, и адрес не понадобился, чтоб меня искать, – начал парировать парень, явно чувствуя свое преимущество перед сидящим к нему лицом Шенноном.
Но в ту же секунду барабанщик слетел со стула, уронив его с грохотом на пол, и, схватив Рона за горло, впечатал его в стенку рядом с окном. Пришел конец его терпению, и, находившись под состоянием аффекта, Шеннона стал сжимать горло парня с такой слой, что тот уже вовсю начинал хрипеть и дергаться, как выброшенная на берег рыбешка. На таких рыб обычно смотришь с презрением, что и делал барабанщик. Он не упускал своего шанса на этот раз. Он вытрясет из ученого душу, но узнает правду!
– Где она?! – прошипел сквозь зубы Шеннон, немного ослабляя хватку, чтоб Рон смог заглотить жалкую порцию нехватаемого воздуха.
– Кто? О ком ты вообще говоришь? – в такие минуты Рон еще умудрялся издеваться и делать вид, что не понимает, о чем, а в данном случае, о ком идет речь.
– Я задушу тебя собственными руками, а потом сломаю твой хребет в трех местах! – для пущей убедительности барабанщик сжал горло своей жертвы еще сильнее. – А лучше в четырех! Нет, в семи! Да, я сломаю твой хребет в семи местах, если ты мне не поможешь!
– Лучше отпусти его, – в этот момент кабинет озарился ярким белоснежным светом, а юный голос мальчика заставил Шеннона тут же разжать руку, что Рон с грохотом упал на пол. – Ведь ты не хочешь огрести кучу проблем, – продолжал он.
– Почему так долго, Каил? Я уже стал волноваться! – потирая шею, отчитывал ангела Рон.
– Ну, прости, – с наигранным сожалением произнес Каил, – я в госпиталь летал. Смотрел, как…
– Избавь меня от подробностей, хорошо? – Рон присел на край стола, совсем позабыв, что в этом кабинете находится еще один человек, который наблюдает за этой сценой и ничего не понимает.
– Вы закончили?! – с раздражением в голосе поинтересовался Шеннон.
– Как видишь! – огрызнулся ему в ответ Каил, взмахивая снова крыльями и присаживаясь на шкаф, заставляя этим Шеннона терять дар речи снова.
– Прекрати, Каил, его пугать. Мне тут трупы в кабинете не нужны. Я так понимаю, всё прошло удачно?
– Более чем!
– Ну, вот видишь, Шеннон, – обратился Рон к барабанщику, который уже сидел на полу и наблюдал за всем происходящим с открытым ртом. – А ты спрашивал, где твоя Рай. В госпитале, в родильной палате лежит.
– Что?! Как?! Она была в положении?! – Шеннон тут же вскочил на ноги и подлетел к столу, – и ты молчал?! И не говорил мне об этом?! Как она?!
Рон переглянулся с Каилом, а второй в свою очередь покрутил указательным пальцем у виска, что вызвал некий смешок со стороны следователя.
– Послушай, Шен, – начал Рон, показывая барабанщику на стул, – тебе никогда не казалось это странным, что девушка, которую ты так жаждешь увидеть, похожа на твоего младшего брата? Что Дженнифер, – поймав недопонимающий взгляд Шена, который был больше удивлен, откуда столько информации известно следователю, Рон поспешил разъяснить. – Ты знаешь, о ком я говорю. Так вот, что Дженнифер назвала свою дочку «Рай»… Что фамилия у той Рай, которую ты ищешь, точно такая же, как и у тебя?...
Мысли в голове бедного барабанщика путались со страшной силой. Они бегали, как испуганные муравьи, не зная, во что уже верить и верить ли вообще. Шеннон просто отказывался думать, что Рай каким-то непостижимым для него образом была ему родней. Опустившись медленно на стул, будто бы на иголки, барабанщик всматривался в серьезное лицо Рона, которое подавало ни единого признака обмана или насмешки.
– Правильно ли я тебя понял, – начал Шеннон, хорошенько подбирая слова, – что ее и не существовало до этого момента?
– Это сложный вопрос, существовала она или нет. Скорее всего «да». – Рон посмотрел в опечаленное лицо собеседника. – Понимаешь, Шен. Я сначала сам не поверил в это, – словив недопонимающий взгляд барабанщика, Рон поторопился добавить, – ну, что она из будущего.
– Вы меня совсем за сумасшедшего держите?! – вскочил вдруг Шеннон и крикнул на Рона, который немного перепугался такому перепаду настроения.
– Тебя тут никто не держит, – влез в разговор Каил, все также посиживая на шкафу, где он светился беленьким сиянием. – Через двадцать лет узнаешь всё, если захочешь, конечно.
В ту же секунду барабанщик вылетел в коридор, хлопнув при этом дверью. Он был не то чтобы зол, а больше возмущен. Шен готов был услышать всё, что угодно, но никак ни это. Мысль о том, что Рай была из будущего, казалась ему немыслимой и сумасбродной. Что может быть нелепее? Шеннон прекрасно понимал, что человечество никогда не идет в ногу со временем. Оно плетется за ним, словно усталый умирающий путник ползет за верблюдом в пустыне. И мысль о том, что в будущем появятся машины времени, казалась ему также нелепой, как и весь только что закончившийся разговор.
Сев обратно в машину, Шен убедил себя, что эти два молодых человека, один из которых вечно носит крылья у себя за спиной, выставили его посмешищем и просто насмехались над ним, что, конечно же, уязвляло гордость барабанщика. Но в эту минуту Каил с Роном стояли около окна все в том же кабинете и наблюдали с неким сожалением на лице за действами Шеннона.
Но машина с визгом резко тронулась с места и через минуту уже скрылась за углом. Сейчас Шеннон едет, чтоб успокоить свои нервы и утихомирить мысли, которые продолжали, словно ураган, кружить в его голове. Сидя за барной стойкой у себя на кухне, Шен поймал себя на мысли, что он счастлив, быть таким одиноким. Для пущей убедительности он достал из кармана телефон и проверил, звонил ему кто-нибудь. Найдя пару сообщений от брата и матери, Шен убрал телефон обратно и приложился губами к бокалу с виски.
Ни звонка, ни сообщения… от женщин… вот она великая свобода! Там, где люди видят одиночество, Шеннон видит свободу! Когда он возвращается домой после очередных потасовок, то не слышит укоризненные крики супруги, где он шлялся и почему пьяный. Он может завалиться в пастель в той одежде, в которой пришел, и никто не станет дергать его изнеможённое тело, чтоб снять штаны. Он предоставлен сам себе. Он и есть хозяин своей судьбы и жизни. Он живет одним днем, не задумываясь о будущем и не жалея о прошлом.
Шеннон совсем не заметил, как уже стоял у окна в спальне, продолжая потягивать потихоньку виски, но уже из самой бутылки. Пить из горла бутылки, куда намного приятнее, чем пачкать бокал для такой трапезы.
– Узнаю через двадцать лет… – выдыхает Шеннон щекотливым шепотом в открытое окно, где каждый дом давно погрузился в сон, – нужно только подождать… – он усмехается.
Алкоголь берет верх над разумом, и перед тем, как лечь, Шеннон успевает написать брату сообщение, а потом забывается сном.