Pregnant

Пару дней я находилась дома, боясь идти в школу и испытывать на себе осуждающие взгляды подростков. Было сложно перебороть себя, но я понимала, что мне нужно получить образование. И этим утром я наконец-то заставила себя подняться с кровати и начать приводить себя к жизни. Моя жизнь никогда не станет прежней, и я понимала это. Но в тоже время мне нравилось такое положение вещей. Сделав быстро все свои обычные дела, я отпила из стакана сок и посмотрела на часы. Стрелки показывали, что мне осталось еще двадцать минут до занятий. Но была проблема в том, как я за двадцать минут доеду в школу? На машине мне не доехать, так как ни Луи, ни Кортни не знают о моем возвращение. А если быть точнее, то Луи вообще не знает, что со мной происходит. Он не звонил и не писал, не навещал меня, как это делала моя подруга. И я смирилась уже со всем этим, но частичка меня все еще надеялась на его возвращение. Натянув на себя новые брюки на резинке, которые купила мне мама, я надела футболку, которую когда-то забрала у Томмо. Я знала, что могу подлить масло в огонь, но это единственная вещь, в которой я чувствую себя защищенной сейчас. Закинув рюкзак на плечо, я в спешке выбежала на улицу, перебежав дорогу на красный свет светофора, я из-за всех сил торопилась в автобус, который уже почти отъехал. Но водитель заметил меня и с легкой улыбкой остановился, дожидаясь. Кое-как забравшись в школьный автобус, который был довольно древних времен, я протолкалась к заднему ряду сидений. Идя к нему, я чувствовала, как мою спину сверлят десятки взглядов. Стараясь держать свои нервы под контролем, я плюхнулась на пыльное сиденье возле окна. Засунув два спасительных голубых наушников в уши, я нажала на большую кнопку плеера. В ушах сразу же раздались первые аккорды песни «Sum 41 – Some Say (Acoustic)». Закрыв глаза, я окунулась в бездну темноты и музыки. Слова солиста будто убаюкивала меня. Мне казалось, прошло секунда тридцать после того, как я закрыла глаза, но когда я открыла их от того, что чья-то рука заботливо трясла меня за плечо, я поняла, что проспала всю дорогу. Спрыгнув с последней ступеньки автобуса, я быстрым шагом направилась к центральному входу, открыв резко дверь на себя, в нос ударил тот знакомый запах учебников и душных кабинетов. Мне казалось, что когда я шла к шкафчикам, то все было в замедленном плане, я видела выражение лица каждого проходящего мимо меня ученика. И они не отличались, разнообразим, одни смотрели шокировано, а другие восхищенно. Подойдя к заветной дверце шкафчика, я устало выдохнула, но тут увидела тетрадный листок приклеенный скотчем со словами «Шлюха». Раздраженно сняв его, я смяла его и кинула на пол. Забрав нужные учебники и тетради, я обернулась и наткнулась на крепкую грудь парня, что стоял позади меня. Извиняющие подняв на него глаза, я потеряла дар речи. Мои несказанные извинения остались витать в воздухе вокруг нас, которые сменялись болью и раздражением. - Эшли, - первый начал Луи, но я не позволила ему продолжить. Отойдя от него на пару шагов, я просто побежала в противоположную сторону, но парень ринулся за мной. И чисто физически я не смогла убежать от него дальше нескольких метров. Его крепкие руки схватили меня за плечи, разворачивая к себе. - Нам нужно поговорить, - отчеканил он. - Не о чем нам с тобой говорить, - передразнила его я. - Не будь ребенком! Просто выслушай меня. - У тебя есть тридцать секунд. На его лицо слегка появилась тень удивления, но парень быстро все понял и начал тараторить со скоростью пулемета: - Эшли, прости, я был идиотом, я не должен был бросать тебя одну и доводить до слез в твоем положение, мне, правда, жаль. Я обещаю, что не брошу тебя. В каком состоянии бы ты не была, я обещаю, Эш. - Что ты хочешь, чтоб я тебе ответила? – на моих глазах начали наворачиваться слезы. - Эш, - тихо сказал он и притянул меня к себе. Я не стала сопротивляться, а лишь пыталась остановить поток своих слез.

***

      А в это время в другом конце коридора стоял Гарри и наблюдал за всей этой картиной. Смотрел и не мог понять, что с ним происходит. Он не мог до конца поверить, что эта девчонка могла быть беременна от него. Как? Как он мог так оплошать? Эти вопросы мучили парня с того дня, как до него дошел слух о ее положении. Он ведь еще молод, какой ребенок именно сейчас? Он не готов стать отцом, но и не готов отдать его в другую семью. Для него это было что-то в виде предательства. И это все разрывала парня на части. Он боролся, слушая свой разум, который твердил ему, что им стоит оставить ребенка и воспитать, но внутренний голос твердил ему, что он не готов, то они никогда не смогут стать семьей с Эшли, что он должен заставить сделать Эшли аборт.