Один из Первых. Начало

Увидев его, Карэйн сразу пожалел о том, что пришел. Уже по пути на эту встречу его терзало дурное предчувствие. Хотя, кто угодно мог бы купиться на этот трюк — подброшенная в сумку записка, пропитанная каким-то тонким ароматом вроде «Шанель №5». Старый и довольно избитый шпионский трюк, однако он сработал — гормоны взяли свое. Хорошо хоть, что цветы купить не было времени — здесь они были бы точно неуместны. — Итак, Вы здесь, — изрек агент. — Что ж, оперативности Вам не занимать. Как и исполнительности. — Вы могли найти меня сами, — отвечал юноша. — Зачем все эти шарады? — Достаточно уже того, что это подействовало. Люди все же бывают предсказуемыми. — Ну и зачем же я понадобился? — Не знаю, как Вам это удается, — отвечал мужчина. — Но Вы начинаете подрывать общественный порядок. — Существование общественного мнения оправдывается хотя бы… — «…удовольствием попирать общественное мнение». Рюноскэ Акутагава, если не ошибаюсь. И Вы, похоже, получаете от этого удовольствие. — Ближе к делу, — сказал Карэйн. — Как Вам угодно, — агент развел руками. — За последние несколько месяцев на Вас собралось довольно внушительное досье. В Вашем… послужном списке значатся довольно тяжкие преступления. Порча казенного имущества, нарушение общественного спокойствия путем учинения беспорядков, сопротивление властям при исполнении… Вы даже взламывали административные и правительственные ресурсы и базы данных, но дело совершенно в другом. Ведь человек, уже хлебнувший крови, знает, как опьяняет ее вкус. И желание убивать становится сильнее любого известного наркотика. А подогревается это желание одной простой вещью, как и любое из преступлений. Знаете, какой? — И какой же? — спросил юноша, хотя уже догадывался, каким будет ответ. — Ощущением собственной безнаказанности. Вы ведь уже перешагнули порог, после которого человек подлежит уголовной ответственности. И эта безнаказанность, о которой я говорил, продолжает тешить Вас иллюзией того, что Вы всесильны. Да, я готов признать, что в Вас могли открыться какие-то способности, ведь только… по-своему одаренная личность смогла бы убить пятнадцать человек за несколько месяцев и успешно уходить от правосудия. Но подумайте хорошо — зачем Вам это? Вы человек молодой, амбициозный. Школу закончите в следующем году. Впереди еще целая жизнь. Зачем Вам губить ее? — Знай я заранее, что это всего лишь иллюзия, начал бы рушить все раньше, — ответил Карэйн. — Простите. Я уже начал забывать о том, что Вам открылось. Однако ради чего Вы боретесь? И, что самое главное, С ЧЕМ? Вы ведь даже не знаете, что такое Матрица. — Матрица это система. Массовая виртуальная иллюзия, надвинутая на глаза, чтобы скрыть правду. — Ну, это уже начало. А что же дальше? Вы знаете? Какую такую страшную правду от Вас скрывает плохая Матрица? На это Карэйну было ответить нечего — он ведь и правда не знал. — А что если я Вам скажу, — продолжил свой монолог агент. — Что от Вас ее скрываем не мы? Почему же ее не рассказали Вам сразу? Может быть, потому что Вы сами не удосужились спросить, потому что боитесь? Да, Вы боитесь того, что можете узнать, ведь неизвестность пугает человека похлеще любых кошмаров! Вы боитесь того, что правда окажется слишком горькой, чтобы ее можно было проглотить, но ведь другой правды не бывает! Вам лишь приоткрыли дверь через цепочку, показав прихожую, да и то не всю. И ради этой самой «прихожей» вы и ведете свою по сути бессмысленную борьбу! — Нет ничего бессмысленного, — отвечал Карэйн. — Ибо все имеет свою цель. Вы бережете свои ценности, а я борюсь за свои. — И каковы же Ваши ценности? Каковы же Ваши ценности, может, Вы откроете? Свобода? Вы не знаете, от чего освобождаться. Правда? Вы не знаете и ее. Мир? И снова мимо. Вдумайтесь сами, насколько бессмысленна эта фраза — «бороться за мир». Борьба уже сама по себе исключает такое понятие как «мир»! Так за что Вы боретесь? — Я борюсь за то, что мне дорого. — Не прикрывайтесь общими фразами, друг мой. Вы не знаете, за что боретесь. И Вы боитесь признать тот факт, что Вы НИЧЕГО не знаете. И Вам невдомек, что именно благодаря этому факту Вы еще живы. — Если так, тогда зачем оставлять меня в живых? — Для этого есть резон. Зараженные файлы можно либо вылечить, либо стереть — по этому принципу работают все антивирусные программы. — Следуя этой логике, Вы хотите меня вылечить. — Именно, — кивнул агент. — Мы готовы уничтожить досье. Дать Вам шанс. Даже сделать скидку на возраст. От Вас требуется только одно — сдаться властям, написать чистосердечное признание и отказаться, наконец, от идей, не имеющих под собой никакой основы. Подумайте хорошо, ведь в Ваших обстоятельствах второй шанс — это большая редкость. — Не выйдет, — Карэйн покачал головой. — Может быть, я мало знаю, но готов узнать больше. И Вы прекрасно знаете, что за этим последует. Не пытайтесь меня подкупить, ибо запугивать меня уже бессмысленно. Тем более, что Вы не откроете огонь в людном месте. Это ведь нарушит порядок, о котором Вы так печетесь. — Вам повезло, что Вы уйдете отсюда живым, — процедил агент. — Но в нашу следующую встречу я не буду с Вами столь же любезен. Агент развернулся и зашагал прочь от площади. А ведь он прав, подумалось юноше. Он ведь мог бы и расстрелять на месте. Но прав он был и в том, что Карэйну мало что было известно о природе того, с чем он боролся. И у кого же теперь это узнать? Омар Максимович знал многое, да только его больше нет… Внезапно кто-то похлопал его сзади по плечу. Карэйн развернулся, выходя в боевую стойку… — Остановись! Рефлексы сработали быстрее, чем юноша понял, кто это. Он держал за плечо молодую женщину, уже занеся кулак для удара. Она была старше его лет на десять точно. Темные прямые волосы до плеч обрамляли ее слегка худощавое лицо с острым носом, узкими губами и карими глазами. Одета она была в черный мотоциклетный костюм, подчеркивавший ее точеную фигуру. — Я тебе не враг, — сказала женщина. — Откуда мне знать? — недоверчиво спросил Карэйн. — Будь иначе, я бы тебя убила на месте. А сейчас пошли. — Куда? — Нет времени объяснять, просто доверься мне. — Да я тебя впервые вижу! — Пошли, — женщина схватила его за запястье и повела куда-то к дороге. Делать нечего, пришлось идти — несмотря на кажущуюся худобу, хватка у нее была крепкая. Уже через минуту они достигли парковки, где стоял черный мотоцикл, судя по всему, принадлежавший таинственной незнакомке. Она вынула из-под сиденья шлем, надела его и, оседлав железного коня, повернула ключ. Мотор отозвался почти радостным рыком. — Садись, — кивнула незнакомка. — И держись крепче — ехать будем быстро.