Will you get me in the very end?

POV Henkka Я плохо помню, как нас довезли до больницы. В памяти осталось лишь непрекращающееся шипение в ушах, эхо голосов в голове и темнота перед глазами. Кажется, мне вкололи что-то вроде успокоительного, потому что уже в больнице мое сознание потихоньку начало проясняться. Черт знает, как они поняли из моего бессвязного бормотания, что мне нужно к Алекси, но меня отвели к нему в палату; разумно решили, что так будет лучше. Казалось, всего несколько минут назад я еще сидел рядом с ним, рыдая от ужаса и отчаяния. Перед глазами проносятся смутные воспоминания, как Алекси откачивали уже в машине скорой помощи, а я, дрожа, смотрел, как из его рта льется черная как смоль рвота. Санитары вызывали ее снова и снова. Какой дряни он наглотался, известно лишь ему самому. Они заводят его сердце. - Разряд! Повелительный окрик медбрата повторяется снова и снова. - Разряд, черт возьми, разряд! «Пожалуйста, не умирай…» - Есть! Я открываю глаза и понимаю по облегчению в глазах санитаров, что они справились. Кажется, именно на этом моменте я потерял сознание, потому что не помню, как мы доехали до больницы. Заходя в палату Алекси, я чувствую, как мое сердце сжимается от боли. Он выглядит очень плохо. Цвет его лица мертвенно бледный и практически сливается с белым цветом больничного постельного белья. Я тихонько пододвигаю стул к его кровати и сажусь. Алекси всегда был худеньким, но сейчас мне кажется, что он дошел в одночасье до состояния скелета. Я нерешительно беру его за руку. Мой взор застилают слезы, мое сердце бьется так сильно, что, кажется, хочет разорвать мою грудную клетку. Его пальцы холодны; бледное, почти синюшное лицо выглядит как посмертная маска. И лишь мерное пикание аппарата жизнеобеспечения останавливает меня от того, чтобы ежеминутно проверять его пульс. «Еще бы немного, и он мог умереть…» Меня колотит от одной лишь мысли, а что если бы я приехал к Алекси чуть позже. Или не приехал бы вовсе… Он так бы и остался лежать там, на холодном полу, покуда жизнь уходила из него. Я не могу больше сдерживать слез, да и не хочу. Я опускаю голову на его одеяло, сотрясаясь от беззвучных рыданий. От моего сердца словно оторвали кусок, и оно отчаянно кровоточило и пульсировало рвущей болью. Словно Алекси был частью меня… Я и не подозревал, насколько он глубоко успел засесть в моем сердце. Настолько, что мне страшно даже оживлять в памяти те минуты, когда я подумал, что он умер. Если бы он исчез из моей жизни, что бы было со мной? Я поднимаю голову и смотрю на его изможденное лицо. Даже несмотря на пограничное нахождение между жизнью и смертью, он был очень красив. Бледная кожа, изящная горбинка носа, тонкие поджатые губы, светлые волосы, разметавшиеся по подушке. Все такое знакомое и… родное. Я протягиваю руку и глажу его по заросшей щеке. « Не уходи от меня… ты мое все... » Да, он был моим всем; теперь я это точно знаю. Моя маленькая вселенная, полная боли и безнадежности. Моя планета, объятая апокалипсисом, которую я так давно хочу спасти. Бьющееся сердце в отравленном организме... Оно пока еще бьется. Я сплетаю мои пальцы с его. Меня захлестывают волны нежности, пока я грею его холодную ладонь теплом моей руки. Больше всего в жизни я желал, чтобы он был счастлив, чтобы он наконец победил своих демонов. Он шел по этому пути один, оступаясь и теряя дорогу. Но не теперь. POV Aleksi Я с трудом открываю глаза. Свет поначалу больно бьет по глазам, отражаясь от ослепительно белых стен. « Я что, умер? » Если это был рай, то он определенно был хреновым, если же ад – то для него здесь было холодновато. Я с трудом поворачиваю голову. Это не было и чистилище, потому что рядом на стуле спал Хенкка, прислонившись головой к стене. Сам же я на больничной койке и еле могу пошевелиться. « Значит, я все-таки выжил… » Перед моими глазами невольно проносится последнее, что я помню: испуганные глаза Хенкки, он хватает меня за руки, упорствуя в своем нежелании покидать меня. Потом в моем сознании провал, словно кто-то замазал мои воспоминания черной как смоль краской. Я смотрю на Хенкку. Видимо, он провел бессонную ночь у моего изголовья – под его глазами залегли тени, волосы встрепаны. Я замечаю, что его рука лежит у меня на одеяле, в нескольких сантиметрах от моей ладони. « Он держал меня за руку, пока не уснул… » Мысль об этом заставляет меня невольно улыбнуться, и я чувствую странное тепло в груди. Я с заметным усилием протягиваю руку и касаюсь его пальцев. Он инстинктивно обхватывает ими мою ладонь. Я поднимаю на него взгляд. Хенкка все еще спит, но сны его беспокойны: на лбу пролегла мучительная складка, губы поджаты. - Хенкка… - шепчу я, потирая подушечками пальцев его ладонь. Он сводит брови и что-то бормочет. - Хенккааааа… Он дергается во сне, издает приглушенный стон и наконец открывает глаза. Его взгляд встречается с моим, и его губы трогает радостная, почти детская улыбка. - Аллу… Я с трудом улыбаюсь ему в ответ. Я жду потока ожидаемых вопросов, но Хенкка молчит. Он просто смотрит на меня и сжимает мне ладонь, счастливо улыбаясь. Я благодарен ему за это; даже если бы я хотел, я не нашел бы слов, чтобы дать ему понять, что толкнуло меня на отчаянный шаг. Да и поймет ли он? Я не знаю. Хенкка тяжело вздыхает, и я замечаю, как увлажнились его глаза. Пытаясь скрыть невольные слезы, он в жарком порыве обнимает меня, утыкаясь носом мне в грудь. Я не ожидал этих объятий. Странное чувство, как его описать?..Ты словно бы вернулся домой после долгого пути и борьбы со снежной метелью. Ты открываешь дверь, продрогший, усталый, и чувствуешь долгожданное тепло, обволакивающее замерзшее тело. Эти ощущения так странны и полузабыты… Я слишком долго шел по занесенной снегом тропке сквозь черный лес, утопая в беспощадном холоде и забыв, что такое тепло очага. Я обнимаю Хенкку в ответ. Я не хочу думать ни о чем, лишь наслаждаться этими безмолвными минутами редкого покоя.