Will you get me in the very end?

Я устраиваюсь поудобнее в кресле на веранде, и Хенкка накрывает мне колени пледом. Я щурюсь от лучей солнца, но у меня нет обычного желания отодвинуться в тень или надеть солнечные очки. Я просто закрываю глаза и наслаждаюсь долгожданным теплом, вдыхая запах хвои и нагретого дерева. Какое странное ощущение. Я забыл, каково это – радоваться таким вроде бы обыденным вещам, как солнечная погода, тишина. Я забыл, что можно сидеть просто так, наслаждаясь погожим днем и не мучаясь привычными мрачными мыслями. Я сжимаю в холодных пальцах кружку с горячим шоколадом и ловлю такой невероятный кайф от происходящего. Разве такое бывает? Я перевожу взгляд на Хенкку, он, оказывается, вполглаза наблюдал за мной. Я понимаю, что на моем лице уже достаточно давно красуется блаженная улыбка, и спешу сделать глоток, чтобы скрыть смущение. -Ты стесняешься? -С чего бы… Он понимающе улыбается. -Тебе это непривычно, знаю. Но ты прими это, и тебе станет легче. Мой взгляд снова встречается с его. Как я раньше не замечал, какие красивые у него глаза, такие чистые, ярко-голубые, почти синие, как небо. Удивительно, но я не помню, какого цвета глаза у Янне. Может быть потому, что мне это было не важно? - Ты мучаешься в своем одиночестве… -Одино… постой!.. -Не перебивай, Аллу. – Хенкка внезапно серьезнеет. – Ты замыкаешься в себе, в твоей темноте. Ты думаешь, этого никто не видит, но это неправда. Это вижу я. И мне мучительно больно смотреть на тебя. «Ты чувствуешь? Ты знаешь? Правда?» - Тебе страшно, Аллу, тебе одиноко в твоей темной комнате. Но я хочу, чтобы ты знал – ты не один. Ты… очень дорог мне. И я всегда буду рядом. С моих глаз словно спадает пелена. Как я раньше этого не замечал? Хенкка действительно всегда был рядом со мной, как ангел-хранитель. И в любой момент, когда я был готов накосячить, он предупреждал мой неверный шаг. Всегда. У меня начинает щипать в глазах, и я отворачиваюсь, чтобы не выдать невольных слез. Я слышу, как Хенкка подходит ко мне и садится у моих ног, обнимая меня за колени. Я вновь смотрю на него и вижу, как в уголках его небесно-голубых глаз тоже собираются слезы. -Что мне сделать, Аллу? Что мне сделать, чтобы ты не страдал? Я не могу видеть, как тебе больно, потому что мне… больно тоже. Я не верю. Я смотрю в его глаза, и мне невольно тоже хочется заплакать. Все это время мое спасение было так близко. Я искал его не там, где нужно. - Скажи… что тебя мучает, Аллу? Что за мысли бродят в твоей голове? Я хочу знать… мне нужно это знать. Я больше не могу сдерживать слез и утыкаюсь носом в его макушку. Я могу лишь шептать его имя между отчаянными всхлипами. Мне больше не стыдно моих слез. Мы долго сидим так – он у моих ног, прижавшись к моим коленям и буравя внимательным взором, и я, держа его за руку и захлебываясь потоком невысказанных признаний. В моей груди росло забытое чувство, которое появлялось после исповеди священнику, но только теперь это было гораздо интимнее и важнее для меня. Я говорил это человеку, который хотел меня слушать, которому чуть ли не в первый раз было не все равно, что творится у меня на душе. Который не боялся заглянуть в глаза моим кошмарам. Никому не было дела до того, что творится в моей голове. Кому захочется копаться в том дерьме! Никому до сих пор я не был важен, даже Янне. Теперь я это отчетливо понимал. Я говорю, а Хенри слушает меня. Он не перебивает меня, лишь его пальцы гладят мою ладонь. В листве шумит ветер, и сегодня я в них не слышу несвязного шепота; и надвигающиеся сумерки впервые не прячут в своих тенях чудовищ.