Стритрейсеры

Очнулся я спустя несколько часов. Из головы ни как не выходило плачущее лицо Хинаты. Я продолжал думать, что же произошло в день аварии, что знал Нейджи об этой аварии и об моей травме, и на что я обрекаю Хинату своей беспомощностью. И эту самую беспомощность особенно остро я ощутил ее несколько часов назад, когда не смог помочь своей возлюблено. Всю ночь я не мог уснуть и провел ее в раздумьях. И все к чему я пришел это то, что мне нужно хотя бы на время оставить Хинату и сделать все что возможно и даже больше для того что бы снова ходить. Я не хотел на всегда остаться немощным, прикованным к кровати. У меня просто в голове не укладывалось как я больше не сяду за руль своей машины, своей Ford Mustang Shelby GT 500. Без той скорости, которую я так люблю. Но больше всего я не мог представить, как я обрекаю Хинату на то, что она будет за мной ходить. Я просто не представлял, как я могу сломать ей жизнь подобным обстоятельством своей беспомощности. Уснул я только под утро и то очень беспокойным сном. У меня вообще было ощущение, что я вообще не спал. На утро ко мне пришла медсестра и началась моя утренняя процедурия *не обращаем на новое слово внимание, у меня шиза сегодня*. Как же это не ловко и даже в какой-то степени стыдно, что такого взрослого, успешного и самодостаточного, по крайней мере, до некоторого времени, мужчину, как я обслуживает эта маленькая и хрупкая девушка, но это мнение оказалось ошибочным, силы у нее было как у здорового мужика. Я даже и не догадывался о том, что эта девушка, которую зовут Сакура, окажет в будущем большое влияние на меня, но это будет потом. Мое решение было принято, мне нужно отпустить Хинату, даже если придется ее обидеть для этого. Я сидел на иголках пока ждал ее. Вся моя душа просто ревела от того что мне придется сделать. Каждый раз когда мимо двери кто то проходил я вздрагивал, мое сердце опускалось в пятки и мне казалось что я забывал как нужно дышать. Спустя несколько часов, когда я уже думал, что у меня вот-вот случится нервный срыв, в палату зашла Хината. Она еще более стеснительна и не решительна, чем раньше, и я понимаю почему. Как же мне хочется сейчас бросится к ней, обнять, прижать к себе крепко-крепко и сказать что это все страшный сон и он скоро закончится. Но я понимал что это не так, что это если и закончится то очень не скоро, а может и не закончится вовсе. Она боялась на меня взглянуть, я боялся сказать ей и слово. Давай, соберись, не будь тряпкой- твердило мое подсознание. Я посмотрел на нее, глубокий вздох. -Хината…- она вздрогнула и испуганно посмотрела на меня, неловкость нарастала с каждым мгновением. Надо говорить, надо продолжит этот тяжелый и сложный разговор. Еще один вздох. -Хината, я не хочу тебя ни на что обрекать, ты молода у тебя все впереди, зачем тебя калека.- она хочет что то сказать, но я не даю сказать ее и слово.- Пойми меня, я не смогу стерпеть тот факт что тебе придется меня обслуживать. Я калека, я можно сказать больше не человек. Я сам себе противен, я не хочу что бы ты меня возненавидела тем что я сломал тебе жизнь своим эгоизмом. – Господи, что я несу, именно сейчас я проявляю свой эгоизм. На ее глазах видны слезы. Надо додавить, как же я себе противен.- я больше не хочу что бы ты приходила ко мне. Устраивай свою жизнь, забудь меня.- последнее слово, она на гране, как же я хочу сейчас обнять ее и сказать «прости меня дурака, забудь все что я сказал, прости!», но я должен довести дело до конца.- Уходи, я не хочу, что бы ты тут была. Из ее глаз льются слезы, на лице испуг и явно читается «я не верю, ты врешь, скажи что это не правда», но я остаюсь холоден. Как же тяжело мне давались эти действия, как же мне хотелось кричать и я кричал о том что я люблю ее, что я не могу без нее, но только не в голос. Этот дикий крик остался в моей душе, его ни кто не услышал. Далее все происходит как в съемках при очень плохой камере. Я не вижу ее движений, только отдельные рывки. Я понимаю, что она уже разворачивается и бежит к двери. Хотелось остановить ее хотелось закричать, но получается как в том депрессивном стихе: «…не закричал, Не подошел, Она молчала, Он ушел!» Только тут в точности да наоборот, это я не закричал и это она ушла. Дверь закрылась, наступила гнетущая тишина. В ушах звенело. Я находилась в прострации. У меня было ощущение что я потерял смысл своей жизни. Нет, так не должно быть, у меня есть смысл: я должен, я обязан встать на ноги для нее. Терзаясь внутренними вопросами и конфликтами, я не обратил внимание что в палату вошел мой лечащий врач. Она смотрела на меня с тревогой, неужели я так ужасно выгляжу?