Последний человек

Потянулись дни, наполненные экспериментами и исследованиями, включающие в себя в основном физические нагрузки. Мое тело постоянно было утыкано датчиками, и я все так же находился в прозрачном кубе на всеобщем обозрении. Одежду мне не дали. Они не считали нужным относиться ко мне по-человечески, да и вряд ли им знакомо такое понятие. Они давали только тот минимум, который был необходим для нормального функционирования организма: еду, воду, кушетку для сна и туалет. Я потерял счет дням, ориентируясь во времени только полагаясь на свои биологические часы и смену караула у куба. Но ни на секунду не расслаблялся, ожидая походящего момента для побега. За мной постоянно кто-нибудь наблюдал. Мою клетку ни на секунду не оставляли без присмотра. Лица в основном были одни и те же, и я сделал вывод, что стерегут меня всего семеро. Их в принципе не слишком много, только в этом городе около тысячи. В других городах не больше. Но даже такого количества хватило, чтобы практически полностью уничтожить человечество. Иногда появлялся доктор и интересовался моим самочувствием. А иногда ночью я просыпался в холодном поту, чувствуя на себе тот знакомый пронзительный, пробирающий до внутренностей, взгляд. Но, обеспокоенно осматривая комнату за стенами куба, никого, кроме своего охранника, не видел. Недели сменяли друг друга, а возможности сбежать так и не представилось. Даже в туалет меня не выводили. Просто время от времени белая плитка в углу клетки отъезжала в сторону, и из ниши поднимался унитаз. Поначалу меня жутко смущало справлять нужду при посторонних. Но уже в конце первого дня моего пребывания здесь, когда естественные позывы стало невыносимо терпеть, стеснение отпало само собой. Первые дни мне не позволяли мыться, ожидая, что появится запах. И он появился. Но, видимо, не тот, который был нужен Им. И тогда я впервые задумался, что Их носы улавливают не совсем запах тела, а что-то такое, что не дано человеческим рецепторам. В какой-то момент эксперименты прекратились, и в душу закрался страх. А что, если Они потеряли ко мне интерес, и вскоре избавятся от ненужного подопытного кролика? Но нельзя поддаваться панике. Нужно думать. Сейчас я нахожусь в лучшей форме, чем когда-либо. Кормят здесь регулярно, хоть один плюс есть у моего заточения, и сил за это время я успел поднакопить. Однажды я почувствовал неладное. Ко мне не пришли как обычно рано утром, а заявились только после обеда. Посетителями оказались доктор и тот надменный тип. Следом за ними в стеклянный куб внесли белоснежный стол и три стула. - Присаживайся, - попросил доктор, указывая рукой на один из стульев. Я послушно сел напротив посетителей, сложив руки на столешнице. Металл холодил голую кожу, и мне становилось все неуютней. Доктор раскрыл перед собой папку, щёлкнул авторучкой и достал первый лист бумаги. Второй посетитель просто продолжал буравить меня взглядом. - Как тебя зовут? – спросил доктор. - Мое имя как-то может помочь вам в ваших исследованиях? Доктор посмотрел на меня с сочувствием, и скоро я понял почему. Мою левую руку, словно в тиски, зажали длинные пальцы второго посетителя. Я сжал руку в кулак и попробовал освободиться. Но от мертвого захвата избавиться не получилось. Кулак был быстро разжат, и, пока доктор перетягивал жгутом мой мизинец, на столе появился нож. Я испугано задергался, но с такой силищей, что была у этих двоих, и кандалов не нужно. Руку словно пригвоздило к столешнице. Мои глаза от ужаса расширились, и холодный пот проступил на лбу. - Вижу, ты вспомнил наш последний разговор, - самодовольная улыбка появилась на пухлых губах. – Продолжишь и дальше строить из себя дерзкую шавку, или, как послушный человечишка, начнешь отвечать на вопросы? - Х-х-хорошо, - меня била мелкая дрожь, а в горле пересохло. – Я отвечу. Разочарование промелькнуло в глазах напротив. Он явно не ожидал, что я так быстро соглашусь, и ему не удастся поиздеваться надо мной, отрезав палец. Это испугало меня еще больше. Неужели, ему доставляет удовольствие причинять боль? Хотя, кто их знает. Они же питаются за наш счет. Что в их голове творится только им одним и известно. - Как тебя зовут? – как ни в чем не бывало спросил доктор. - Ли Джинки. - Сколько полных лет? - Двадцать. В основном вопросы не отличались оригинальностью и были направлены на прояснения моего прошлого. Где жил? В какой школе учился? Какие прививки мне делали? И так далее в подобном духе. Но один вопрос все же заставил меня смутиться. - Ты вел половую жизнь? Мои щеки покрыл румянец, и я еле выдавил из себя: - Нет. - Почему? - Потому, что вы, ребята, со своим апокалипсисом и захватом мира появились, когда мне только стукнуло пятнадцать. И я не успел потерять невинность во всей этой кутерьме. А потом уже и не с кем было, - я криво ухмыльнулся, видя удивленный взгляд доктора. Получив ответы на все свои вопросы, посетители стали собирать многочисленные исписанные бумажки, и, наконец-то, моя рука была отпущена целой, хоть и покрытой бурыми пятнами, грозящими в скором времени эволюционировать в настоящие синяки. Я прижал кисть к груди, потирая мизинец с особым трепетом. За мебелью снова пришли, оставляя в кубе только одну кушетку. С облегчение вздыхая, я развернулся к ней, намереваясь полежать, подумать над планом будущего побега, и вздрогнул от неожиданности. Передо мной стоял садист, так страстно желающий оттяпать мой палец, и смотрел на меня своими большими глазами. Когда садист начал сокращать между нами дистанцию, и большая ладонь до боли сжала подбородок, меня всего затрясло. Чужое лицо неумолимо приближалось. Мокрый и горячий язык коснулся щеки и медленно направился вверх, вдоль скулы к виску. Я зажмурился, чувствуя глубокое отвращение от этого прикосновения. - Безвкусный, - раздался разочарованный голос. - Какая жалость, - дрожа, попробовал съязвить я. - Минхо? Не задерживайся, – заглянув в куб, позвал доктор. Медленно отпуская меня и бросая напоследок нечитаемый взгляд, садист вместе с доктором покинул куб. Меня оставили в покое на неделю. В голову вкрались неприятные подозрения, что Они так и не нашли то, что искали, а следовательно, так долго решают, что со мной делать дальше. Я вспомнить уроки биологии в школе и рассказ учителя, как ему приходилось в студенческие времена препарировать лягушек. Если Им так и не удалось с помощью тестов и анализов выяснить причину моей особенности, то не должно ли такое препарирование стать следующим этапом в Их исследованиях? Мои подозрения подтвердились, и ровно через семь дней за мной пришли. Двое незнакомцев в белах халатах вкатили в клетку медицинскую каталку. А вот и возможность для побега. Я решил не сопротивляться, так как не хотел оказаться обездвиженным, и послушно взобрался на каталку. Все то время, пока меня везли в неизвестном направлении, я не переставал следить за обстановкой, запоминая повороты, рассматривая двери и читая таблички на них, искал взглядом хоть что-то, что могло помочь мне сбежать. Остановились мы лишь один раз перед дверями лифта. Я не питал иллюзий, что смогу справиться с этими двумя своими силами. Мне просто нужно как-то их отвлечь и спрятаться. Раз запаха моего они не чувствуют, Им будет сложно меня найти. В тот момент, когда двери лифта начали открываться, я заметил небольшую красную коробочку на стене, под прозрачной крышкой которой была видна кнопка. Я резко подскочил на каталке, кинулся к стене и, подняв крышку, ударил кулаком по кнопке. Несколько секунд ничего не происходило. Обернувшись назад, я увидел насмешливые взгляды и приближающиеся фигуры. Ну, все, теперь мне конец. Единственный шанс на побег упущен. С каким-то безразличием и даже апатией я услышал, как по коридору разнесся звук пожарной сирены, а из разбрызгивателей, установленных на потолке, полилась холодная вода. Она-то и привела меня в чувства. Пора действовать. Сопровождающие кинулись ко мне с двух сторон. Я рванул вперед, дергая каталку в сторону и перекрывая путь к себе справа. Слева же стремительно приближался еще один нелюдь. Я уже собирался боком проскользнуть мимо него, но босые ноги разъехались на мокром полу и, падая, я сбил нападающего. Тот свалился на пол с глухим звуком удара головы о плитку. Сверху, перегнувшись через каталку, ко мне тянул руки второй нападающий. Перекатившись на спину, я стал отползать от него, но он, разъяренный моим сопротивлением наступал следом, не потрудившись убрать каталку. Через несколько шагов ее колесики уперлись в лежащего на полу нелюдя, и каталка стала падать, вместе с нависшим на ней мужчиной. Не задерживаясь, чтобы рассмотреть, как он поднимается с пола, рыча от злости, я подскочил на ноги и рванул назад по коридору. Свернув в первый же поворот, я обернулся посмотреть на преследователя, за что и поплатился. Сильнейший удар в ухо, мгновенно оглушивший меня, заставил врезаться в стену. Сползая на пол, еле сдерживаясь, чтобы не застонать от боли, я заметил приближающуюся фигуру. «Вот же блин», - промелькнула последняя мысль, когда я узнал садиста Минхо. Попытка на трясущихся ногах отползти в сторону была встречена еще одни ударом по лицу, на этот раз лишившим меня сознания.