Land of broken promises

− Что тебе снится? Ты так счастливо улыбаешься, − ладонь легко прошлась по щеке, и Екатерина улыбнулась еще шире. Давно она не просыпалась так... приятно. Удивительно: начавшийся тревожно сон почти сразу сменился странно спокойным, без кошмаров и картин прошлого. Она просто спала, спала до того самого момента, пока не ощутила прикосновение к своей щеке. − Ничего. И это прекрасно. Сны я вижу каждую ночь, и почти всегда они пугают меня, − она приподнялась на кровати и коснулась его губ быстрым поцелуем. Она не знала, зачем это сделала. Просто уступила внезапному порыву, еще не отойдя от слишком глубокого и долгого сна. − О таком приеме я не мог даже мечтать, − с ощутимым удивлением в голосе сказал Лиам, помогая ей встать с кровати. Даже его поддержка не позволила королеве полностью избежать болезненных ощущений, и она поморщилась, опустив голову, чтобы он этого не заметил. − Тебя никто не видел? − спросила Екатерина, как только ее взгляд наткнулся на тяжелую дубовую дверь. Сладкая полудрема развеялась, уступив холодной реальности, и королева вспомнила, что забыла отпустить стражу. Собственная неосмотрительность шокировала Екатерину. Похоже, она лишилась рассудка, раз подвергла их с Лиамом такой опасности. − Как ты вошел? − На входе никого не было, я думал, это ты позаботилась, − недоумение на его лице сменилось тревогой. − Екатерина, все в порядке? Что-то случилось? − Нет. Наверное, это Генрих отпустил мою стражу перед тем, как зайти, − пояснила она, вспомнив о визите мужа. Настроение испортилось окончательно. Все, что случилось сегодня, вчера, тридцать лет назад, снова наполнило голову. В довершение всех ее бед оставалось только, чтобы кто-нибудь доложил Генриху, как покои его жены ночью посещал мужчина, который абсолютно точно не должен был там находиться. Последствия вообразить не составляло труда. Екатерина вздохнула, убеждая себя, что стража давно покинула свой пост, да и Лиам не стал бы ломиться к ней, заметив хоть малейшую угрозу своей жизни. Трудности и испытания раз за разом доказывали ей, что инстинкт самосохранения перевешивал в людях все остальные. − Он приходил? Что ему было нужно? Ты говорила с ним? Он тебя не тронул? − засыпал ее вопросами Лиам, мягко притянув к себе и напряженно вглядываясь в ее лицо. Екатерина задумалась над тем, почему он так заботился о ней. Неужели единственная проведенная вместе ночь привязала его к едва знакомой женщине так крепко? Или он просто хотел повторить ее, но оказался слишком умен, чтобы просто изъявить это желание? В любом случае, на его месте Екатерина бежала бы отсюда без оглядки. Французский двор требовал слишком большую цену как за обычное развлечение, так и за настоящую привязанность. Особенно за нее. И привязанность к королеве стоила дороже всего. Пример виконта Ричарда де Лакруа доказал это, дав придворным еще один повод обходить свою королеву стороной. − Он не трогал меня. Мы просто говорили. Он хотел извиниться, − нехотя ответила Екатерина, не имея никакого желания рассказывать неприятные подробности разговора. − Ты простила его? − Лиам теперь смотрел на нее с тревогой и едва заметным разочарованием. Екатерина прикрыла глаза, размышляя, о ком он волновался − о ней или о себе. Беспокоился ли он, что, поверив мужу, она может подвергнуть себя новой опасности, или же опасался стать ей ненужным после примирения королевской четы? − Нет. Я попросила его уйти, и он ушел, − Лиам прижал ее к своей груди, и, не став вырываться, Екатерина уткнулась в нее носом, позволив себе еще минуту слабости. − Давай не будем говорить об этом. Лучше расскажи мне, как прошел твой день? − сменила тему она, не желая снова предаваться неприятным воспоминаниям. − Я разговаривал с королевой Марией, − Екатерина немедленно напряглась. На такое признание она не рассчитывала. Ему нельзя было часто видеться с шотландской королевой. Мария знала правду. Мария могла его убедить, что невиновна, что совсем другая королева пожелала его смерти. − Она поручила мне заняться поставками леса из Шотландии. Она считает, Франция требует слишком много, и теперь, обнаружив тайный пункт в брачном контракте, королева в праве требовать сокращения поставок в качестве компенсации за обман. Для начала она попросила меня выяснить точное количество леса, доставляемого из нашей страны. − Это интересная информация, − заметила Екатерина, почти убаюканная его размеренной речью. − Я подумаю над этим. Его место в свите Марии начало приносить первые плоды. Невестка, похоже, ощутила вкус власти и начала действовать за спиной Екатерины еще более уверенно. Девчонка обиделась на нее за обман и захотела компенсации. Стоило напомнить ей, что Шотландия сама согласилась на этот контракт. Шотландия в лице матери Марии, конечно. Но вопрос обсуждался шотландскими лордами и мало для кого был тайной. Кроме Марии. И то, только потому, что в силу своей молодости и обостренного чувства справедливости она могла все испортить. Позабыв на время о своих опасениях, Екатерина ощутила радость − Лиам действительно стал передавать планы шотландской королевы королеве французской, а уж она сумеет правильно этим воспользоваться. − Ты не хочешь снова лечь? − он поцеловал ее в макушку и запустил пальцы в ее волосы. Екатерина отвлеклась от расчетов и посмотрела на него с благодарностью. Если что-то и было способно выдернуть ее из мрачных размышлений, то только политические игры. − Я проспала полдня. Достаточно, − она потерлась щекой о его плечо, пообещав себе больше не проявлять столь явной женской слабости. − Тогда тебе нужно отвлечься. Тебе наверняка скучно было сидеть весь день здесь, − он улыбнулся, все еще поглаживая ее волосы. − Ты так любишь командовать. Сколько служанок едва не лишилось чувств после общения с тобой сегодня? − Екатерина фыркнула и разорвала объятия. − Я не люблю командовать, я люблю порядок. С порядка при дворе начинается порядок в государстве. Как королева я должна думать о его благе в первую очередь, − она впервые за последние дни почувствовала себя в своей стихии. О власти она могла говорить много и долго. − В таком случае, позвольте обратиться к вам согласно этикету, Ваше Величество. Есть ли у вас какие-либо указания для меня? − он шутливо поклонился, и Екатерина не удержалась от смеха. Впрочем, она действительно собиралась воспользоваться его предложением. − Я хочу выйти отсюда. Мне нужно прогуляться, − ей действительно хотелось отвлечься, вдохнуть свежий воздух, а не запах ядовитой ненависти, которой замок был пропитан насквозь и которая бурлила в ней самой добрую половину дня. − Екатерина, ты уверена, что сможешь пройти так много? Ты ведь... − он замялся, подбирая слова и глядя на то, как она натягивает на себя халат, − не совсем здорова. И потом, вдруг кто-то увидит нас вместе? Это не будет подозрительно? − Я знаю короткий путь, никто нас не заметит. Мы выйдем прямо в сад, − стараясь не нагибаться, она сменила домашние туфли на более подходящие. Королева знала, чего будет стоить ей эта прогулка, но проклятые стены давили на нее слишком сильно. Она должна была вырваться отсюда, пусть ненадолго, но вырваться. А потом ее ждет новое испытание − ей придется просить любовника помочь ей с лечением повреждений, оставленных мужем. − Екатерина, подожди, − она принялась собирать волосы, но он перехватил ее руки. − Оставь. Ответь мне, ты сможешь пройти так много? Тебе ведь больно, − от его взгляда не укрылось, что ее походка по-прежнему сильно отличалась от обычной, а движения были медленными и аккуратными. Екатерина помрачнела и обхватила себя руками. Утром она сама предпочла остаться в покоях, но собственные мысли грозили свести с ума. Однако менять тревожное уединение на усмешки, фальшивое сочувствие и настоящее любопытство двора королева не имела желания. − Я не смертельно больна. Со мной все будет в порядке. − Подавив вспышку эмоций, она с вызовом посмотрела на него. − Ты идешь со мной? − Разумеется, иду, − Лиам бросил на нее оценивающий взгляд, пытаясь высчитать, сколько пройдет времени, прежде чем боль сдерет с лица королевы Франции маску холодной решимости. Он понимал ее желание отвлечься, развеяться, но Екатерина была слишком нездорова. И не только физически. Об этом говорили ее пустой взгляд и ничем не обоснованные, лихорадочные перемещения по комнате. − Черт возьми, я совсем забыла! − вдруг громко сказала королева, заставив его заволноваться еще сильнее. Он отвернулся на мгновение, пытаясь придумать, как привести ее в чувство и заставить отказаться от прогулки, к которой она явно не была готова, а когда снова посмотрел на нее, в стене за ее спиной чернел пустотой проход. − Что это? − вырвалось у него прежде, чем догадка вспыхнула в его голове. − Тайный проход в покои королевы Франции? О чем думает твой муж? − Мой муж не думает, что я вожу к себе любовников. И он не знает об этом проходе. Я и сама о нем забыла. Вернее, я забыла, как он открывается. Я не пользовалась им слишком давно, − пока королева говорила, Лиам наблюдал, как она совершенно спокойно берет со стола свечу и направляется прямиком в пугающую темноту. − Екатерина, подожди, − она обернулась с недовольным видом, раздраженная еще одной задержкой. − Ты не думаешь, что это опасно? Действительно опасно, − в его голове уже крутились самые разные опасения, и Лиаму казалось удивительным, что королева не задумывалась, чем ей может грозить этот тайный проход. − Я не ходила этими переходами много лет, но, думаю, дорогу я помню, − из проема в стене вырвался поток холодного воздуха, заставивший обоих вздрогнуть. − Я не об этом. Если кто-то узнает, что в твои покои можно попасть, минуя стражу, он вполне может воспользоваться шансом убить тебя, стоит ему только захотеть, − они оба знали, что недоброжелателей у королевы хватало. Узнай один из них, как просто можно до нее добраться, он вполне мог отнять у нее жизнь безо всяких усилий. И не только жизнь. − О переходах знают немногие. За все эти годы никто не пытался воспользоваться ими с такой целью, − ее голос звучал уверенно, но в глазах мелькнула тревога. − Мы идем? − расправившись с внезапным волнением, твердо спросила она. − Идем. Только возьми что-нибудь потеплее, там наверняка холодно, − Лиам скептически посмотрел на не слишком теплый бордовый халат, в который была закутана королева. Раз уж похода в ночь им не избежать, следовало проследить, чтобы она хотя бы не простудилась. Она согласно кивнула и стянула с кресла шаль. Свеча опасно накренилась, и Лиам забрал ее у королевы, позволяя ей накинуть шаль на плечи. Вдвоем они подошли к проходу в стене. Он уже собирался сделать шаг в продуваемую всеми ветрами темноту, когда Екатерина неожиданно обернулась и призналась: − Ты был прав. Я действительно люблю командовать, − на ее губах заиграла лукавая улыбка, и Лиам едва сдержался, чтобы не накрыть их поцелуем. Эта женщина не переставала его удивлять, притягивая к себе все сильнее. Несколько минут в освещенном лишь тусклым светом свечи коридоре, и им обоим начало казаться, что стены сжимаются вокруг них. − Никогда не видел более жуткого места, − наконец нарушил тишину Лиам. − Неужели ты бродила здесь одна? − сложно было представить что-то более неподходящее для хрупкой женщины. − Нет, − коротко ответила она, заставляя его задаться вопросом, кому еще она оказала честь сопровождать ее во время подобных прогулок, если ее муж о тайном ходе не знал. Ревность ощутимо кольнула сердце, и Лиам постарался отогнать ее, убеждая себя, что не имел на нее никакого права. Екатерина запнулась обо что-то на полу и, не удержав равновесия, налетела на него, чуть не затушив их единственную свечу и заставив удивиться их недальновидности, − почему они не взяли вторую? − Здесь всегда так темно? − спросил он, прижимая ее ближе к себе. Не хватало только, чтобы она упала и нанесла себе новые увечья. − Не всегда. Днем свет пробивается сюда. Не знаю, как, но здесь становится светлее, − ее пальцы с силой вцепились в его локоть, а спокойное дыхание превратилось в громкое и прерывистое. − Тебе больно? − он попытался разглядеть ее лицо, отмечая, что даже в темноте было видно, как сильно она побледнела и как плотно сжала губы. − Давай остановимся ненадолго, − Екатерина кивнула и прислонилась лбом к его плечу. Свободной рукой он начал поглаживать ее поясницу, чувствуя, как напряжены мышцы. Все тело Екатерины словно свело судорогой. Нужно было настоять на своем и отговорить ее от этой прогулки, но он уступил, поверив, что все обойдется. Теперь же Екатерина сжалась от боли, и он не представлял, как она сможет дойти хоть куда-то. − Долго нам еще идти? − поинтересовался он, жалея, что не может просто взять ее на руки. − Остался последний поворот, − ответила Екатерина и двинулась вперед. Она не ошиблась − за поворотом их ждал долгожданный выход. Оставив свечу внутри, они вышли в сад. Лиам обернулся, чтобы увидеть, как выглядел проход снаружи. Холодная, склизкая, поросшая зеленым мхом каменная стена ничем не выдавала тайны, скрывавшейся за ней. − Сегодня полнолуние, − раздался совсем рядом голос Екатерины, − и созвездия так хорошо видно, − она стояла, приподняв голову и разглядывая ночное небо. − Тебе нравятся звезды? − Лиам подошел к ней и поправил шаль на ее плечах. На улице было не так холодно, как в переходах, но ветер делал эту ночь прохладной. − Мне нравятся не сами звезды, а то, что они скрывают. В юности я любила астрономию больше всех наук, которым меня обучали. Мне одинаково хорошо давались и математика, и история, но астрономия всегда манила меня сильнее их обеих и всего остального. Многие осуждают меня за то, что я верю в гороскопы и гадания, но это лишь продолжение того, что они называют наукой. Или дополнение к ней. Я еще не решила, − она повернулась к нему на мгновение и улыбнулась той самой улыбкой, что выделяла ее среди десятков других женщин и что появлялась на ее лице так редко. Екатерина опять принялась рассматривать небо, а он продолжил рассматривать ее. Отчего-то ему казалось, что немногим она рассказывала то, что он услышал сейчас. Она одновременно оказала ему доверие и заставила проникнуться к себе еще большим уважением − немногие женщины могли похвастаться любовью к астрономии. Немногие женщины хотя бы писали без ошибок. Как он мог принять ее за ветреную недалекую фрейлину? Екатерина была королевой. То, как она выглядела, как говорила, как владела собой, − все выдавало в ней королеву. Как он умудрился этого не заметить? − Я в юности увлекался географией, − поддержал разговор он, осознав, что смотрит на нее слишком долго и слишком бесстыдно. − Мне всегда хотелось путешествовать по миру. Неизведанные страны манили меня, и я занялся торговлей, хотя в этом не было особой нужды. Мой титул позволял мне прожить безбедно всю жизнь, но когда лорд Макензи предложил мне вместе с ним заняться продажей шерсти, я согласился. Думаю, я принял верное решение, ведь иначе я никогда бы не познакомился с тобой, − Екатерина посмотрела на него со смесью интереса, понимания и чего-то еще. − А я думаю, тебе лучше бы никогда со мной не знакомиться. Одна ночь со мной не стоит жизни одиннадцати твоих друзей. Франция не принесла тебе ничего хорошего, − она повернулась и взяла его за плечи, заглядывая в глаза незнакомым взглядом. − Уезжай. Уезжай, пока не поздно. Здесь никто не может быть счастлив. Особенно теперь, когда мой муж сошел с ума и вертит всеми, словно куклами, вынуждая выполнять все его капризы. Даже если он не узнает про нас, я не могу обещать, что однажды утром ему не захочется обезглавить тебя, меня или десяток ни в чем неповинных слуг. Сегодня я не приняла его извинения и боюсь даже предположить, к каким последствиям это приведет. − Ты не приняла его извинения потому, что он их не заслужил. Я до сих пор не могу поверить, что человек столь высокого происхождения способен сделать такое со своей женой, − он поднес ее руку к губам и поцеловал. − Я не уеду. Я не уехал бы и раньше, а сейчас тем более. Тебе нужна помощь, − на ее лице снова появилось странное, незнакомое выражение, будто она хотела что-то сказать, но никак не могла решиться. Лиам уже почти привычно притянул ее к себе и сомкнул руки на ее талии. За последние недели он ясно понял, что Екатерина не привыкла к заботе и бескорыстному вниманию. За каждым вопросом, за каждой просьбой ей чудился тайный умысел. Слуги беспрестанно шептались о том, как расчетлива итальянская купчиха. Но он видел, что не за всем скрывался расчет. За многим скрывался страх. Страх вынуждал ее быть холодной и неприступной даже с ним. Если бы не вчерашний день, она бы так и не подпустила его близко к себе. − Расскажи мне о своих детях, − попросил Лиам. Жизнь научила его, что на свете существовала лишь одна вещь, заставлявшая женщину забыть обо всем, − ее дети. − О моих детях? − отстранившись, удивленно переспросила она, пока он перебирал ее золотившиеся в лунном свете волосы. Хорошо, что они так и остались распущенными − в них было что-то… колдовское, что-то манящее. Ни одна женщина, из всех, что он знал, не обладала такими волосами. − Да, о твоих детях. Я видел их несколько раз, и они показались мне похожими на тебя. Особенно Франциск. − Одно упоминание сына, и с лица Екатерины пропала тревога, уступив задумчивости. − Они все очень разные. Франциск − настоящий наследник трона. Он старается как можно больше узнать о том, как править страной. Его всегда интересовала история, сражения прошлого. Он мечтает стать хорошим полководцем едва ли не больше, чем хорошим королем. Он добрый мальчик. И он очень любит Марию, − Екатерина недовольно поморщилась, вспомнив непокорную невестку, − Карл умен не по годам, его увлекают точные науки, но недостаток терпения и вспыльчивость мешают ему. Генрих еще мал, но он все схватывает на лету. Думаю, у него самые выдающиеся способности из всех, − в глазах Екатерины появилась нежность. О Генрихе-младшем она говорила долго, из чего Лиам сделал вывод, что тот был ее любимцем. Выбранная тактика работала верно − королева расслабилась, задышала ровнее, на ее щеках появился румянец. Возможно, прогулка и правда принесет ей пользу, − Эркюль − совсем дитя. Он самый младший и самый непоседливый. С ним может сравниться только Маргарита. В своенравности она перещеголяла и сестер, и даже братьев. − А мне говорили, что принцесса Маргарита больше всех королевских детей похожа на мать. Характером, − Лиам рассмеялся, и Екатерина ткнула его локтем в бок. − Не смешно. Я чувствую, что еще намучаюсь с ней, а мое чутье никогда меня не подводило, − ее слова звучали серьезно, но она улыбалась и выглядела почти счастливой. Лиам взял ее лицо в ладони и постарался запомнить его таким − счастливым и беззаботным. После того, как они вернутся в замок, он еще нескоро увидит ее радостной. В этом он почти не сомневался. − Поцелуй меня, − вдруг попросила Екатерина, и он не смог ей отказать. Ее губы были нежными и мягкими, и даже простое прикосновение к ним приносило ему удовольствие. Но когда поцелуй стал более страстным, он вспомнил, почему они оказались здесь. Она была нездорова, и им не стоило торопиться с этой стороной отношений. − Полагаю, нам пора возвращаться в замок, − предложил он, и Екатерина немедленно нахмурилась и отстранилась. Ему не хотелось развеивать иллюзию, но они действительно провели здесь слишком много времени. − Я совсем забыла, − вдруг встревожилась королева. − Мы же не заперли дверь! Что со мной творится? Как я могла забыть об этом? Если кто-нибудь войдет, он увидит только проход в стене, − она дернулась в сторону, но Лиам удержал ее на месте. − Успокойся. Я запер дверь, как только пришел. Екатерина снова ощутила прилив благодарности. Никто и никогда не заботился о ней так. Ей всегда приходилось делать это самой − просчитывать, предугадывать, беспокоиться. Круглая сирота с первых недель своей жизни, она привыкла, что ее судьба только в ее руках и никто не интересовался ей, кроме как источником неиссякаемых богатств. − Пошли, − сказала она, и они направились к тайному проходу. Дорога назад далась ей еще тяжелее − им пришлось останавливаться дважды, и оба раза ей казалось, что они никогда не дойдут до ее покоев, а темнота не имела конца. Наконец, впереди забрезжил свет, и совсем скоро они переступили границу спальни королевы и мрачного перехода, а затем перекрыли его, вздохнув с облегчением. Екатерина попыталась отдышаться, повиснув на плече Лиама. Ноющая боль разрывала ее на части. − Помочь тебе лечь? − спросил он, и Екатерина поняла, что настал момент попросить его о совсем другой помощи, но выдавить из себя хотя бы слово оказалось невероятно сложно. − Лиам, я хочу попросить тебя… мне нужно… я… − мысли никак не желали собраться воедино, путаясь и заставляя волноваться еще больше. − Что тебе нужно, Екатерина? Скажи, и я все сделаю, − он выжидающе смотрел на нее, а она все никак не могла озвучить свою просьбу. − Мне нужно намазать… я не дотягиваюсь… эта боль просто невыносима… там, где он взял меня, − все-таки выдавила она, надеясь, что он понял поток плохо связанных между собой слов. − Там, где он взял тебя? − недоумевающе переспросил он, зачем-то осматривая ее с головы до ног. − И ты не дотягиваешься? − он все еще не понимал, и Екатерина зажмурилась, собираясь с духом, чтобы сказать вслух то, о чем не знал даже он. О том, что муж захотел оказаться у нее первым и использовал для этого единственно возможный способ. − Он взял тебя сзади… − шокировано выдохнул Лиам в тот момент, когда она уже открыла рот, чтобы признаться, − без твоего согласия. Он взял тебя сзади силой. И ты после этого отправилась дышать воздухом? Боже, как ты ходишь после такого? − на его лице застыла гримаса удивления, презрения и сочувствия. − Я не мог даже подумать, что он не просто взял тебя силой. Он поступил гораздо хуже… − Он хотел сделать это безболезненным. Ему просто не хватило терпения. И я… я не ожидала… − Екатерина не знала, зачем пыталась найти мужу оправдания. Наверное, она слишком привыкла делать это за всю их долгую семейную жизнь. Но видя, какие эмоции бурлят в ее любовнике, поняла − на этот раз произошедшее действительно выходило за рамки того, что можно оправдать. − Екатерина, − он уложил ладони на ее напряженные плечи, мягко поглаживая их и стараясь расслабить, − без твоего согласия, без твоего желания это не могло пройти безболезненно, даже если бы он проявил большее терпение. − Как я могу пожелать такое? Неужели хоть одна женщина способна согласиться на это по своей воле? − она даже представить не могла, что кто-то может получить от подобного удовольствие. Генрих получил, но он был мужчиной, и, конечно, не почувствовал всего того, что ощутила она. − Способна. Но не в такой ситуации. Он ведь даже не попробовал сделать так, чтобы ты этого захотела. Он просто заставил тебя согласиться, − его руки продолжали массировать ее плечи, и Екатерина позволила себе немного расслабиться. − Так ты поможешь мне? − она очень надеялась, что он сможет перебороть свое отвращение к сделанному Генрихом. Отвращение к ней самой. Потому что больше попросить ей было некого. − Да, − коротко ответил он, вызвав у Екатерины вздох облегчения. Она отстранилась и достала из ящика стола склянку с мазью. Поставив ее на столик рядом с кроватью и сбросив все еще прикрывавшую плечи шаль, она принялась стягивать халат. Смущение сдавило грудь, затрудняя дыхание. Он видел ее обнаженной дважды, он видел ее тело и то, каким оно стало после вчерашнего вечера. Но то, что она собиралась показать сейчас, то, о чем ему предстояло позаботиться, было слишком личным. Руки не слушались, и Екатерине никак не удавалось снять сорочку. Она могла бы просто приподнять ее, но стоять перед любовником в бесстыдной позе, нелепо прикрывая остатки гордости, казалось унизительным. Лиам пришел ей на помощь, и вдвоем они все же избавили ее от последнего предмета одежды. Она замерла на мгновение, не решаясь приступить к следующему шагу. Мужская ладонь легла на живот, приглашая наклониться. Королева опустилась коленями на кровать и снова застыла...