Персона 4: Сердце всего. Часть первая

             — Народ… у меня от вас сплошные неприятности на работе только, знаете ли… — ворчал Ханамура, устало облокотившись на решётку школьной крыши.       — Мог бы не приходить тогда, удот! — возмутилась на эту фразу Сатонака, которая появилась в дверном проёме вместе со своей черновласой подругой.       В руках у них были пластиковые коробочки с раменом быстрого приготовления в общем количестве четырёх штук, причём Чие умудрилась взять на себя целых три штуки, в то время как Юкико всего одну. От них исходил приятный аромат, а сами они дышали теплом и жаром.       — А-а… кстати, нечасто увидишь, Сатонака, чтобы ты хотя бы чуть-чуть потратилась на еду для других… верно, партнёр? — начал в отместку над ней подтрунивать Ёске, обращаясь между делом к Наруками, который с отстранённым видом вглядывался в густой туман, застилавший всё вокруг. И хотя погода уж чересчур промозглая и прохладная, чтобы собираться на верхушке школы… но их компании это сыграло только на руку, поскольку ровно как и предполагалось, там никого не оказалось, посему можно было начать обсуждение одного… скользкого вопроса.       — Помолчал бы лучше, пока я на тебя не вылила твою порцию! — зарычала девчушка, присаживаясь на бетонную конструкцию, не забыв под пятую точку подложить школьный портфель. Она аккуратно расставила коробочки с едой рядом с собой, после чего начала жаловаться подруге, которая аналогично занимала место рядом. — Нет, Юкико, ну ты мне скажи, почему эти парни такие противные! Ещё заставили нас, двух немощных и беззащитных девушек тащить лапшу на своём горбу с самого первого этажа…       — М… но разве это была не твоя идея, Чие? — лицо пацанки исказилось, то ли от смущения, то ли от возмущения… посему она предпочла замолчать и отвернуться. Черновласая наследница захихикала, правда оно плавно переросло в зевок.       — Так-с! Если все здесь, то собрание супер-пупер команды, расследующей дело об серийных убийствах в Инабе, предлагаю считать открытым! — у всех заложило уши, покуда белобрысый оповещал об открытие этого «собрания», в своей традиционной, мегапафосной манере. За что и получил подзатыльник от Юу. — Эу!.. За что?.. — поморщился юноша, потирая место, к которому оказалась приложена сила.       — Не ори. Мы окажемся в не самом лучшем положении, если кто-то узнает об этом. Понял? — хладный тон их «лидера», мгновенно урезонил Ханамуру, мгновенно отодвинувшегося от товарища чуток подальше и вновь прислонившегося к решёточке. Амаги даже заулыбалась на это своей доброй и загадочной улыбкой, за которой могло скрываться очень многое, как показывала практика.       — И кстати, что это за название такое дурацкое? Что-нибудь поинтересней не мог придумать? Например… «Кулак правосудия, защищающий невинных от сумрака ночи»… что смешного?.. — надулась Сатонака, заметив, как её товарищи еле сдерживались, чтобы не лопнуть. Даже серебряновласый подозрительно прикрыл лицо ладонью и отвернулся…       — Ч-ч-чие… ты такая Чие! — вконец не выдержала её подруга, после чего залилась звонким-презвонким смехом, который быстро перерос в истерику. Хохот ея заразил Ёске, который поспешил добавить к этому:       — Ага, и первая серия: «Бесстрашная мегера в зелёной толстовке против раменной мафии! Кулак правосудия — высокое напряжение»! — от его реплики Амаги утекла в самый настоящий угар, схватившись за живот и уже издавая какие-то нечленораздельные звуки.       — Это совсем не смешно… — злилась девчушка, у которой подёргивался глаз от возмущения. Она крайне не любила оказываться смешной. В поисках поддержки Чие посмотрела на Юу, который всё так же многозначительно стоял к ней спиной. Вот и пойми, что у него на уме…       Стоит сказать, что они не зря пришли в этот туманный денёк на крышу школы, поскольку сложившееся обстоятельства требовали крайне и крайне тщательного обсуждения, диспута…       Давеча как вчера, после окончившейся битвы, усердными стараниями Наруками и его товарищей, Амаги-таки смогла выбраться из клетки. Конечно, после этого ей сразу пришлось вступить в конфронтацию с самой собой… Её мысли на тот момент остались неизвестными, но девушка всё же смогла перешагнуть через свой страх, семейную гордость и собственную слабость, дабы признать Тень и обрести тем самым упокоение и душевное равновесие. Ханамура к тому времени уже был в глубоком нокауте, ровным счётом как и Юу, который в очередной раз оказался на грани жизни и смерти…       Далее события развивались стремительно: откуда не возьми появилась Маргарет собственной персоной, верхом на восьмиглавом и восьмихвостом зелёном змии, ловко захватившем всю группу школьников разом. Создание это, особо никого не спрашивая и не слушая, потащило их прочь из замка, прямиком направившись в комнату из синего бархата, где все получили заслуженное исцеление и покой; наряду с этим Игорь вручил две новые карты: одну для Юкико, а вторую для белобрысого, который, узнав, что он сыграл ключевую роль в битве, надулся подобно индюку, упиваясь своим собственным могуществом и гордостью. Но это лишь пока не получил мокасином под главный предмет мужского достоинства, что мгновенно вернуло его с небес на землю. Да, такой «посадке» не позавидуешь, что сказать.       Старик поздравил всю команду с победой, после чего пожелал им отдохнуть, выспаться, набраться сил, а так же приготовиться к новым испытаниям, которые ещё предстояли их команде в будущем. Во всяком случае его витиеватую речь можно было свести примерно к такой сути…       Так же, стоит отметить, что черновласая пришла в истерично-смешливое состояние, как выяснилось для неё более чем обычное, когда увидела «нос-баклажан», правда одного грозного взора в исполнении его владельца хватило, чтобы перевести ту на рельсы серьёзного диалога…       Но они не задержались надолго в Бархатной комнате, а скорее-скорее направились к выходу, поскольку им ещё предстояло разделиться с Амаги, которую, согласно озвученному Наруками плану, где-то на окраине города «подхватит» Сатонака, после чего приведёт домой, а дальше… ну… будет дальше.       Златовласая сощурила оба глаза, выслушав этот план, затем предложила свою посильную помощь в его исполнении: она перенастроит портальный выход таковым образом, чтобы их компания не «засветилась» перед большой массой народу, что неизбежно вызовет совсем ненужные подозрения, особенно если черновласую наследницу, считавшуюся пропавшей, неожиданно «обнаружат» посреди гипермаркета… это ещё не считая кучу камер, расставленных там практически повсюду. Только вот почему-то в отделе телевизоров они около месяца назад сгорели и, теперь никто не решался их ремонтировать… или всем было на то плевать.       В любом случае, их выкинуло на самом берегу той самой речушки, которая держала свой путь через их город, такая тихая, спокойная, но в то же время коварная и немного опасная, в особенности по весне. А что вы ещё хотели от «Реки драконьих глаз»?       Школяры очень любили это место, проводя в нём своё время до, после и даже во время своих занятий.       Несмотря на то, что даже до этой глухой деревушки добралась цивилизация, местные власти да и сами жители очень бережно относились к их кормилице, защитнице и, как поговаривали, истинной хозяйке этих земель.       Но друзьям было абсолютно не до любования видами вечерней Инабы, которая сейчас смотрелась достаточно мрачно из-за неба, утянутого тучами, а так же промозглого ливня, пробиравшего до костей. В любом случае, Наруками и остальные мягко, но довольно жёстко приземлились на песчаный брег Тацумегавы, выпав в прямом смысле из ниоткуда, после чего, условившись встретиться завтра в школе, по быстрому разошлись по своим делам, ибо ни одна собака не должна заметить их маленький трюк…       Конечно, Амаги могли и не отпустить обратно в учебное заведение, учитывая всё произошедшее… но ребята понадеялись на самое лучшее, да и тем более, сама наследница обмолвилась о том, что у неё появился небольшой план, как добиться желаемого…       Как выяснилось позже, он имел сокрушительный успех такой величины, что Юкико на несколько недель переехала жить к своей подруге, что можно счесть самым настоящим нонсенсом. А ведь всего-то оказалось достаточно немного поистерить да изобразить припадок, страх перед возвращением в гостиницу, откуда её собственно и похитили…       И да, по всему городу разошёлся достаточно любопытный слух, в связи с этим «возвращением», ибо ровно в день, когда наследницу гостиницы спасли из ТВ-мира, её отец написал пожелание на деревянной табличке в полузаброшенной храме Инари, за которым следил один-единственный старичок-синтоист, с мольбой и просьбой о возвращении дочери. И, хотя он обращался до этого ещё много куда, но почему-то именно после этой «эма» его любимое и ненаглядное создание нашлось, что принесло неожиданную славу этой скромной часовенке лисьего бога.       И она действительно мгновенно обрела известность, попав в заголовки не только Инабских, но и даже столичных газет. Какие это будет иметь последствия для города — пока предсказать невозможно, но однозначно, что это место станет объектом для паломничества многих японцев. Что сказать… священник оказался крайне удивлён, когда обнаружил сумму пожертвований в качестве «благодарности», которую выписал святилищу отец Юкико.       Как итог, компания умудрилась собраться вместе, для выяснения определённых подробностей… которые могла знать только «жертва». Впрочем…       — Ладно, народ, давайте уже к делу перейдём! А то пока пиздеть будем — лапша остынет! — огрызнулась русовласая девчушка, оказавшаяся на вершине неудовольствия и раздражения… посему её рука потянулась к коробочке, которую она ловко открыла и принялась поглощать. И сразу стало тихо, если конечно не считать её чавканья…       — Эй-эй! Это неприлично начинать трапезу тогда, когда ещё остальные не начали! — живо возмутился Ханамура, который почуял неладное и живо отобрал свой короб, который прислонил к сердцу и отошёл с ним на приличное расстояние.       — Да иди ты, — промычала в ответ Чие, беспощадно набивая рот раменом.       Наруками повернулся обратно, затем переглянулся с Амаги, которая немного посинела от недостатка воздуха, поскольку никак не могла успокоиться, после же они молча, не сговариваясь, взяли в руки свои порции и приступили к их поглощению.       Некоторое время длилось полное безмолвие, сопровождающееся страшными и ужасными звуками, исходящими со стороны пацанки, которая, однако, прикончила свой «полдник» так быстро, что не осталось сомнений, не разбери каждый из них свою лапшу, она непременно бы утонула в ея бездонном и ненасытном желудке.       Сатонака нетерпеливо перебирала ногами и насвистывала, в ожидании возможности продолжить беседу с товарищами, которые особо и не спешили со своей трапезой. Наконец, когда дело оказалось сделано, разговор было решено возобновить:       — Ну что ж! Переходя к делу… что можешь рассказать о произошедшем, Амаги? — говоря эту фразу, Ханамура успел зевнуть, потянуться и поёжиться от прохлады. Все устремили свои взоры на девушку, которая аккуратно складывала палочки в коробок.       — М… с чего бы начать… — заметив, что на неё обращено внимание, она слегка покраснела и впала в задумье, прислонив указательный палец ко рту. Чие помолчала чуток, но вскоре не выдержала и хлопнула ту по спине, что она аж вздрогнула всем телом.       — Что помнишь, то и говори! — черновласая склонила голову, затем тяжело вздохнула и начала свой рассказ…       В тот роковой день она действительно перепугалась, когда парни пришли с предупреждением о том, что ей может грозить то же самое, что и той школьнице и их «неудачной» клиентке. Как Амаги сказала, что если бы её не похитили в ту же ночь — на следующий день она бы позвонила полиции и рассказала бы всё об их визите. Конечно, ей хотелось сделать это сразу… но дела гостиничные настолько заняли голову, что когда девушка «очнулась» уже был поздний вечер. Посему… Юкико обошлась тем, что попросила последить за её комнатой работников, которые довольно легко согласились. Несколько крепких мужчин в ту ночь патрулировало сад, а ещё пара сидела на самом входе, не смыкая глаз ни на секунду.       Около двенадцати наследница завалилась спать, и это оказалось последнее, что она помнила. Ну, если не считать странного и смутного ощущения, будто что-то её утягивало куда-то в неизвестность… проснулась она уже там, в клетке, где, после непродолжительного разговора со своей копией, погрузилась в сон уже более глубокий, сильный и опасный.       На этом месте девушка остановилась, чтобы перевести дух. В компании повисла гробовая тишина, что даже стало слышно голоса школьников, которые покидали школу, возвращаясь с занятий. Сатонака призадумалась, вдруг замерла и навострила уши.       — Народ… кто-то здесь есть помимо нас… — тихо почти что одними губами прошептала девчушка, косясь на дверь, которая являлась входом сюда. И, хотя они и находились на приличном отдалении, но, навострив уши, Наруками заметил, как та еле слышно скрипнула. Ханамура кивнул своему товарищу, после они начали на цыпочках, стараясь не шуметь и не дышать, двигаться в сторону спуска. Девчонки приподнялись и тоже направились следом за парнями, соблюдая осторожность. Однако у белобрысого предательски шаркнула обувь, после чего им послышались быстро удаляющиеся шаги.       — Лови!.. — компания припустила что было мочи, пытаясь догнать неизвестного, только вот того уже и след простыл. Будто бы испарился. Им же осталось, что вернуться обратно и закрыть за собой вход.       — Юу… думаешь, нас взаправду кто-то подслушивал? — настороженно произнесла Чие, вновь выйдя на площадку, внимательно глядя на их предводителя. Тот поморщился, затем вновь покосился на лестницу и молвил:       — Что ж… наше счастье, что ему не удалось подслушать самого главного, — серебряновласый сохранял спокойствие… но внутреннее чутьё ему говорило, что им это может аукнуться.       — Что… будем делать? — Амаги тоже посмотрела на Юу, с неким вопрошанием в ея глазах. Тот от этого прислонил ладонь ко лбу, погрузившись в мыслительный процесс. Ёске последовал его примеру, десницей почёсывая волосы. Пацанка фыркнула, что-то пробурчала себе под нос, затем поёжилась и сунула руки в карманы.       — Сатонака. Подойди к двери и стой на страже. Если кто-то будет приближаться — сообщай, — наконец озвучил своё решение Наруками, после небольшой паузы. Та немного растерялась на вид, кивнула, подошла к двери, встала ухом к щели, проходившей между косяком и стеной, прислонила к нему ухо и подняла большой палец вверх, сообщая о том, что позиция занята. Им после этого пришлось встать немного по-другому, но, между делом, диалог возобновился:       — И… на этом всё. Дальше прибыла Маргарет, утащила нас к карлику кабачковому носу, и он вручил мне… ну… карту. Это вся часть истории, — подвела итоги Юкико, следом невольно чихнула и потёрла нос, потом начала рыться у себя в портфеле в поисках носового платка.       — Э-эх… ничего нового… полный тупик, чувак, — Ханамура, как всегда, довольно легко впадал в уныние, хотя, в общем-то ничего удивительного: он-то надеялся, что Амаги прольёт хоть какой-то свет на эту историю, а вышло только иначе — она совершенно его запутала, придав ему уже какой-то нехороший, мистический оттенок.       Серебряновласый же напротив — только разогревался, причём мыслительный процесс напрямую отражался на его лице, о чём говорил сморщенный и напряжённый лоб. Как бы невзначай он задал следующий вопрос, достаточно логичный:       — У вас в гостинице есть большой телевизор, навроде широкой панели? — Юкико вздрогнула, поскольку она оказалась вырвана из своих дум и личного вакуума.       — …Есть. Но только в дорогих номерах. В моём, например, только одна розетка и то я использую её только для настольной лампы… — девушка выглядела немного испуганной и взволнованной.       Да уж, вспоминать о гостинице ей теперь явно неприятно, причём вдвойне. Она сжалась всем телом, немного дрожа им, но нельзя было сказать, то от хлада или страха, который не отпускал её с прошлой ночи. До белобрысого не сразу уловил истинный смысл этого диалога… а как его щёлкнуло, тут же пришёл в оживление и наступление:       — А есть ли такой номер поблизости? Ну, в некоторой досягаемости? — Чие слушала весь диспут вполуха и не участвовала в нём, поскольку всё её существо сейчас обратилось в слух.       В последующие пять минут, выяснились следующие факты: во-первых, люксов поблизости не имелось, кроме того ради этого пришлось бы добрых пять минут идти по зданию, а они, как правило, или заперты, или в них уже есть постояльцы. Во-вторых, её окно оказалось закрытым в ту ночь, причём, если верить свидетельствам тех самых дюжих мужей, охранявших сад, то с ним не проводилось никаких манипуляций за время дежурства, ровным счётом как и с дверью, которая на утро оказалась обнаружена запертой. В третьих, никто из стражи ничего не слышал, не единого звука из комнаты, разве что один из них признался, что где-то около полночи ощутил неуютный холодок, который, впрочем, скорее напоминал ночной воздух, решивший погулять по постоялому двору.       Откуда это знала сама наследница? Ну… пусть то останется её маленьким, женским секретом. Юу в тот момент невольно с ужасом подумал о том, что коварства и хитрости ей уж точно не занимать…       «Это же… получается похищение из запертой комнаты?!» — невольно пронеслось в голове у лидера, правда он помотал своей головой и откинул эту идею… потому что это уж слишком. Допустим, можно поверить в то, что люди, попавшие в ТВ-мир и задерживающиеся там надолго, находились после мёртвыми. Возможно и предположить, что преступник вполне себе осознанно использует это измерение, для осуществления своих коварных замыслов, поскольку такое убийство просто не раскрыть. Но чтобы ещё и похищения происходили из защищённого и охраняемого периметра, фактически игнорируя все препятствия и заграждения… «Нет, в такое я точно не поверю, увольте…»       — Амаги, может, вспомнишь ещё какую-нибудь деталь? — умоляюще посмотрел на неё Наруками, оказавшийся на самоей вершине отчаяния и почти что безумия, так как логика и чувство реальности происходящего просто-напросто отказывалась работать в подобных условиях.       Девушка сморщила всё своё прекрасное личико, из последних сил стараясь припомнить какую-нибудь деталь. Ёске попросту устал думать и направился на «шухер» к Сатонаке. Нет, он конечно не переставал размышлять… но блин он не Шерлок Холмс. «Хм… хотя постой-ка…»       — Амаги, а они что, всю ночь тебя прокараулили? — черновласая вздрогнула, снова склонила голову набок, затем ответила:       — Нет, конечно! Они несколько раз менялись за ночь… а что? — Серебряновласый посмотрел на своего друга с широко раскрытыми глазами, в коих была зашифрована благодарность… ибо это наводило на вполне объяснимый и «комфортный» вариант объяснения…       — Тогда… хе, чувак, да он похитил её во время пересменки, сто пудов! Прокрался через сад, открыл окошко по-тихому, уложил её в мешок, ну, может предварительно вколов ей снотворное… а потом вжик! И был таков. У тебя же нету замка на окне, оно же самое обычное, раздвижное, как и в древних домах? — девушка кивнула на это, соглашаясь со сказанным. Однако, чем дальше заходила тема собрания, тем оно меньше ей нравилось, о чём вполне красноречиво сказали ея сжатые кулаки, которые приметила Сатонака…       — Народ, может вместо того, чтобы тратить время и мучить Юкико, сами бы нам что-нибудь рассказали?! — пацанка зло посмотрела на парней, которые, в свою очередь переглянулись между собой, — а то стоите тут, с умным видом рассуждаете о том, как преступник выкрал её… давайте заместо этого подумаем о том, кто бы это мог быть! — резонно, пожалуй даже слишком…       Наруками вкратце пересказал известную часть истории: про ТВ-мир, узнанные ими его особенности, немного прошёлся по Бархатной комнате и этих «персонах». В конце своего рассказа, он так же высказал предположение о том, что убийца, возможно, преследует какой-то личный мотив при совершении преступлений.       — Личный… мотив? – неуверенно переспросила черновласая.       — Месть, к примеру. Кстати, Амаги, ты не знаешь кого-нибудь, кто мог бы пойти на такое? Кого-нибудь, кого ты обидела в своё время… или недоброжелатели какие-нибудь? — лицо Амаги посуровело и стало каменным, вдобавок она скрестила руки на груди. Серебряновласый заметил, что Чие отчего-то дала себе ладонью по лбу и тихо прибавила: «Ну началось…»       — Таких нет.       — Эм… Амаги, ну ты точно… — осторожно начал Ханамура. Он невольно сглотнул, ибо наследница сейчас смотрела в одну точку стеклянным взглядом и практически не моргала. Неужели это для неё настолько больная тема?       — Нет.       — А…       — Нет.       — Ты уверена…       — Абсолютно. Что-нибудь ещё? — Ёске в припадке отчаяния посмотрел на своего друга, который в ту минуту внимательно смотрел на Чие. Та покосилась, поморщилась, напрягла лоб, резко вскрикнула и хлопнула себя ладонью по лбу.       — Точняк! Я знаю кое-кого, кто даже, если я правильно помню, пригрозил тебе, Юкико! Ну, помнишь того морального урода, который к тебе в начале апреля приставал возле выхода из школы! Он ведь тогда пообещал ещё, что тебе это аукнется… — Юноша заметил, что у Юкико еле заметно дёрнулся глаз. Она сменилась в лице, вновь надев на себя улыбку, затем как-то невинно вымолвила:       — Р-разве, Сатонака? Я не помню ничего такого, — «Похоже, с ней нужно будет потом переговорить лично, с глазу на глаз», — размышлял в ту секунду их лидер, не сводя взора с Амаги, которая о чём-то умалчивала, из каких-то личных соображений.       — Какой ещё чудик? — живо включился в беседу белобрысый, будто бы услышал волшебный слово или метафорический «звоночек».       — Да не помню я! — смутилась рассказчица, — какой-то мудила, он долго приставал к нам, проходу не давал… всё заладил со своей свиданкой! — «Так-так-так», — Наруками почувствовал, что рыбка начинает наклёвываться. Юкико потупила взгляд, впав в раздумье. Но, видимо, она действительно плохо запомнила эту встречу, что, впрочем, и не удивительно, учитывая её график жизни… вот только что-то она и взаправду скрывала, и в этом юноша готов был дать руку и голову на отсечение. — Юкико ну ты, что, реально забыла?       — Извини, — поклонилась черновласая красавица в знак извинения. Все только вздохнули на это.       — Ну… я не удивлён, — махнул рукой Ханамура, — всё-таки, у нашей наследницы память как у золотой рыбки — короткая.       — Не… неправда! — резко вспылила Юкико, которая покраснела да самых кончиков своих прекрасных влас от возмущения. Чие прыснула, прикрывшись кулаком.       — Да-а-а? — как-то полушутливо полузловеще протянул Ёске, чем-то напоминая кота. — Тогда ты должна помнить, что я тебя тоже приглашал на свидание, в прошлом учебном году. Осенью было дело. Эх, цветы тогда даже накупил… шоколад… — белобрысик погрузился в меланхолию. Амаги подняла брови, затем сморщила лоб в попутке вспомнить подробности. Но, в конце концов, только покачала головой.       — Извини, не помню такого, — подросток издал из себя нервный смешок. Кажется, для него это серьёзный удар по гордости, о чём свидетельствовала его улыбка, ставшая кислой. Наследница, вероятно, чувствуя свою вину, постаралась ответить ему своим самым добрым выражением лицо, дав возможность загадочно расползтись уголкам губ. Тот сразу воспринял это как приглашение.       — Тогда может…       — Нет.       — Ну, зачем же так сразу…       — Нет.       — А, в другой раз, там, в кино…       — Нет.       — Ты бессердечна, Амаги… — съёжился Ханамура, ибо Амаги вымолвила свой отказ, всё так же мило и невинно, что у Наруками и Сатонаки невольно подступил ком к горлу, а по спине пробежали мурашки. Думается, девушка уловила тот момент, что она сейчас смотрелась немного… зловеще, если не говорить что больше. Посему поспешила переменить предмет беседы:       — М… Наруками, ты говорил об этих странных… «персонах», да? А можешь мне показать свою, если не сложно? — серебряновласый усмехнулся, видя уловку насквозь. Но он решил ей подыграть.       — Конечно. Однако только карту, в этом мире её призвать невозможно, — черновласая улыбнулась шире и закивала. Ханамура, который до этого успел впасть в полное уныние из-за «разбитого сердца», мигом воскрес.       — А чё, идея! Давайте все друг другу своих покажем! — вся компания покосилась на него. «Вот павлин», — почему-то подумалось всем разом. Хорошо, хоть не хором.       — А… ладно, давайте! — спустя мгновенья ожидания первой согласилась пацанка, после чего полезла к себе в сумку. И вот уже каждый достал свою «Персону», своё другое «Я»… воплощение которого на бумаге им подарили в синем бархате.       Томое Годзен у Чие. Грозная и опасная воительница, безжалостная к врагам и милосердная к невинным, воплощающая собой тех, кто не жалея жизни защищает правосудие и справедливость в этом мире.       Две карты обнажил Ёске. На одной из них шаловливый, немного заносчивый, легкомысленный, но смелый и отчаянный японский бог ветра — Сусано но О. Такой же невесомый и ничем не связанный…       А вот вторая — недавний презент от Игоря. На ней был изображён тот самый шиноби, ну, или ниндзя, как будет более привычно для нашего уха, с белым гримом на лице, который, всё так же блаженно улыбаясь, держал в руке лезвие, которое находилось в опасной близости от его рта, из которого слегка высунулся язык. Что-то безумное чувствовалось в этом существе, во всём его лике. На карте имелись соответствующие подписи: «XVIII», «La Luna» и «Jiraiya»*.       Следующая — Юкико. А вот её защитница стала удивлением и откровением: яркая, нарядная, алого цвета, c вкраплениями багряного и бледно-красного, почти розового оттенка кожи, девушка, которая напоминала собою что-то среднее между человеком и птицей. Её власы же, доходившие до полу, на удивление, были нежно-молочного оттенка. Доброе и мягкое лицо, которое являло собою просто ореол всего хорошего, что только можно было представить, с такой заботливой и имеющей в себе тайну улыбкой. Её тело оказалось, с одной стороны, укутано в одежды, какое-то подобие сари, в тон волосам, местами расшитое златом, но местами у неё проглядывали перья, а уж её руки… их в пору было назвать крыльями, но они оканчивались развитыми пальцами и ладонями. Подобно паве, это существо широко развело свои кисти в стороны. Она имела величайшее, как и размером, так и прелестью оперение, которое сложно было бы представить в полном размахе. И казалось, что сама эта личность так и дышала пламенем, словно бы немного подсвечиваясь от него. Но главным являлись ея очи, блестящие подобно двум глубоким рубинам. Она стояла, широко раскинув руки, ноги же, напротив, плотно сведя вместе. Её ножки обладали своеобразной прелестью, которой добавляло то, что богиня стояла босиком, правда ступни у неё, всё же имели что-то от птичьих, например строение и когти, но и чем-то отдавали человеческим.       Имелись там и именования, оставленные подобно подписи изготовителя: «II», «La Dea» и «Kafushitorimegami»*.       И наконец персона Юу. Изанаги, как тот кто был, есмь и будет. Великий и божественный, непревзойдённый и неудержимый, властный и справедливый, любящий и карающий. Подобно мудрому правителю он дальнозорок, догадлив и умён. Подобно любящему отцу — заботлив и понятлив.       Неудивительно что Амаги, после того, как осмотрела все остальные опции, задержала взгляд именно на этой, вглядываясь в эти златые глаза, от которых на душе воцарялся покой и гармония.       — И-за-на-ги… — по слогам вымолвила наследница гостинцы, будучи не в силах отвести взгляд. Белобрысому это не понравилось.       — Вот, у меня их аж две! Я мегакрут! — ткнул в себя пальцем он, тряся своими картами, как некоим аргументом, в доказательство своей состоятельности. Сатонака хмыкнула только.       — Ага, это ещё учитывая, что тебя настоятельно предупредили, что ты пока ещё не готов к использованию своего нового «дружка», так он слишком силён для тебя. Верно? — литературно это можно было бы назвать словесным ударом промеж ног. Собственно эффект оказался такой же, поскольку Ёске скривило и скрючило.       — Ну помечтать-то можно… — обиженно пробормотал он себе под нос, пытаясь прожечь в пацанке дыру своим взглядом.       — Можно… подойти поближе… посмотреть? — Юкико между делом не обратила внимание на перепалку, а обратилась к серебряновласому, который легонько кивнул головой, выражая согласие. Та нерешительно, но подошла вплотную, всё так же продолжая вглядываться, всё глубже и глубже.       Позади послышалось тихое рычание, по-видимому, принадлежавшее одной мегере, поскольку черновласая оказалась в интимной близости к Наруками, который выглядел чересчур таинственно, почти заговорщицки.       Чем, абсолютно не сомневаясь, воспользовался один шутник, который подошёл к неё поближе и похлопал по плечу…       — Я всё понимаю, Сатонака. Не грусти, дорогая, главное ведь, как говорится, ждать и надеяться! — сложно описать, что в тот момент сотворилось в душе у той хрупкой девчушки, которой предназначалось сообщение, но она мгновение ока окрасилась красным, а видом стала похожа на разъярённого буйвола. В следующий миг она направила свой удар локтём прямо в цель: солнечное сплетение стоявшего позади Ханамуры, не учётшего последствия своих действий, в результате чего его снова сломило в три погибели, на этот раз достаточно серьёзно, что у него аж дыхание спёрло. Благо, руки у неё хоть не столь сильные, сколь ноги, а то иначе всё закончилось бы много более трагично, и юморист неожиданно превратился бы в драматического актёра…       Стоит отметить, что Юу и Юкико уже давно окончили разглядывать хранителей друг друга и с теперь с неким отвращением и непониманием смотрели на ту парочку, которая начала переругиваться и перекаркиваться, абсолютно переключив всё внимание на самих себя.       — Милые друг другу ругаются — только тешатся. Не находишь, Наруками-кун? — серебряновласый призадумался над этими словами.       — Это была бы самая чудная пара на свете, пожалуй…       Когда, наконец, топор войны и вражды оказался закопан, они вернулись к изначальной причине их собрания. Спустя некоторое время Сатонака решила подытожить всю собранную информацию:       — Подводя итог… у нас имеется некий убийца, который пихает народ в телевизор, причём его интересуют только девушки, неким образом связанные с Ямано Маюми и проживающие в Инабе… Чёрт, да он извращенец! — снова окрасилась в цвет спелого помидора Чие. Амаги побледнела.       — То есть, он только девушек трогает? Ужас! Маньяк! — у парней на лице появилось что-то навроде смешения недоумения и разочарования.       — Эм… ну, это только предположительно…       — Не прощу! Найду — урою, убью, закопаю, на тот свет отправлю… что там ещё можно сделать?! — почему-то, её настрой передался и черновласой. «Её гнев что, заразен?»       — Ни за что прощу. Он заплатит сполна за всё. Наруками-кун! Мы поможем вам в расследовании, гарантирую! — пылающая хладной ненавистью черновласая наследница смотрелась крайне и крайне опасно. Наруками усмехнулся, затем сжал правую руку в кулак и вскинул её высоко вверх.       — Верно. Он заплатит за свои грехи. Клянусь. А ваша помощь, я думаю, нам сильно пригодится, — девчонки повторили жест за лидером. Все покосились на Ханамуру, у которого подёргивался глаз. Правда, он тоже загорелся и повторил движение.       — Да! Наша следственная бригада раскроет загадку за убийствами в Инабе, сто пудов!       — Эй, а неплохо звучит, Уродомура, — девчушке явно приглянулось такое название для их группы. Она окинула взглядом оставшихся друзей. Амаги скосила глаза на Юу.       — Да будет так. Отныне мы — следственная бригада, раскрывающая дело об серийных убийствах в Инабе, — в знак скрепления уз, они все сложили свои десницы вместе. «Отныне и навсегда».       Он стоял один посреди улицы, залитой светом ночных фонарей, вглядываясь на противоположную сторону улицы, откуда доносились шумы моторов и гул людской.       Это был бы ничем не примечательный воскресный денёк, если бы не одно но… толпа народа, вооружённая бейсбольными битами, кастетами, какими-то металлическими балками и прочим мусором, а кто-то и так, полностью полагаясь на кулаки, вес и рост. Выделяло их всех одно: они имели типично байкерский вид и прикид: косухи с иероглифами и различными грозными изображениями, впрочем, всё же единой расцветки, кожаные штаны, различные цепи, ну, и конечно, сами мотоциклы, разнообразной формы и величины. Были и девушки, которые в этой стае брутальных выродков смотрелись какими-то натуральными гарпиями, медузами или ламиями, столь хищно выглядели некоторые из них.       Лидером среди них являлся некий бугай с полностью выбритым черепом, который держал в руке самую настоящую катану, правда деревянную. «Бокен», как бы её назвали. Но не стоит считать, что оружие менее опасно, нежели её стальной родственник, о чём красноречиво говорили зазубрины на ней и несколько невыводящихся кровавых разводов. Он был под два метра ростом, а его раздувшиеся подобно шарам мускулы уверенно говорили о том, что для него разорвать кого-то на части — не проблема. На видимой части его тела, включая лицо, виднелись многочисленные шрамы, отметины и отпечатки. Сам же его лик напоминал собою скорее звериную, почти что кабанью морду, которая скалилась на того человека, который находился от них на некотором отдалении.       — Ну что, с жизнью попрощаться пришёл, отродье? — главарь говорил спокойно, но с нотой презрения и отвращения, о чём не стесняясь молвил собеседнику. Со стороны его дружков раздались многочисленные смешки.       Им казалось забавным, что кто-то решил выступить против них. Они были странствующей группой мотоциклистов и вот уже как второй день обосновались в Инабе, которая не видела и не знала ещё подобных наглости и нахальства. Многие приходили в этот сонный город ранее, но никто ещё не набирался смелости объявить его «своей территорией». Полиция пока ещё не решалась предпринять решительные действия, а от жителей уже стали поступать жалобы на хулиганство, шум, вандализм и мародёрство. Те смельчаки, которые решились что-то предпринять, оказались на утро сего дня в не самом завидном положении.       Атаман банды гнусно улыбнулся, вспомнив о них. Да, им явно улыбнулась сама госпожа Фортуна, когда они случайно забрели в этот городок. Абсолютно «невинное» местечко, без всяких конкурентов… да, здесь есть чем поживиться для них.       Конечно, тут были всякие маргиналы… но что эти деревенщины стоят по сравнению с ними, городскими! Отчаянными сорвиголовами, прошедшими огонь и воду криминального мира, прежде чем смогли собраться в своеобразную семью, где каждый стоит горой друг за друга. Что могут им противопоставить им эти недомерки?!       Он внимательно изучал сегодняшнего противника. Это был местный детина, достаточно широкий в плечах, подтянутый и подкачанный, но в размерах несколько уступавший ему. Его власы были выбелены перекисью водорода практически до цвета пепла до самых корней, будучи короткими и торчащими, а сам он одевался в распахнутый пиджак и брюки, которые абсолютно точно говорили о том, что этот оппонент — какая-то школьная малолетка, ради понта и крутости нацепившая футболку с белым черепом и гильзу от пули на верёвочке. Может, он даже возомнил себя крутым в этой глухомани, вон, даже шрам над левым глазом имеется.       — Я к тебе обращаюсь, чмошник деревенский. Чё, язык проглотил? — новое одобрительный гогот со стороны деликвентных и деклассированных элементов общества. Иначе говоря — отбросов его.       Парень, к которому обращались, ничего не ответил, а только поднял голову и взглянул главному прямо в глаза. И отчего-то того пробрал холод, которому он постарался не придавать внимание. Однако в этих карих очах Инабского защитника виднелся нехороший огонь, вызов. Иначе говоря, или он, или они.       — Слушай, я тебе озвучу два варианта, при которых у тебя есть шансы уйти отсюда целым и невредимым, — конечно же, атаману шайки было абсолютно лень марать руки из-за какого-то щенка, слабо сознававшему разницу в силе, — первый: ты садишься на колени, просишь у меня извинения за этот дерзкий и борзый взгляд и я, Бунта-сама, прощаю тебя и принимаю в нашу семью. Второй: мочишься в портки и пиздишь отсюда, пока зубы целы. Видали, какой я добрый сегодня? — последняя реплика оказалась встречена одобрительными рёвами моторов и хохотом.       Малой промолчал, но заместо этого начал разминать шею и потирать кулаки. Веселье мигом утихло. Бунта скривил губы: ему не нравились упрямые дегенераты, вроде этого, которые абсолютно не понимали, куда лезут и с кем связываются. От них проблем потом не оберёшься. А в новых проблемах с законом они нуждались, ибо одно дело побить до полусмерти… а иное дело, когда человек сознательно идёт на гибель. Собственно они зачастую потому и меняли свои стоянки. У полиции, собственно, имелась к ним куча претензий и вопросов и без того, но в лишней капле банда не нуждалась, уж никак.       — Считаю до трёх, и ты либо сваливаешь с моих глаз, либо мы отпиздим тебя до состояния фарша. Считаю: раз… — байкеры зашевелились, готовясь к битве. А этот детина продолжал потягиваться и разминаться, приводя себя в порядок пред боем. Однако, он всё же соизволил подать свой спокойный и уверенный голос, который уже окончательно оформился в низкий баритон:       — Я не знаю, что ты там собрался считать, свинорыл, но я тебе советую запомнить одну вещь… — лицо главного исказилось от злобы и ярости. Нет, такие вещи не прощались, никому и никогда. А этот «защитник» лишь усмехнулся и продолжил, аккуратно скинув с себя пиджак: — Меня зовут Тацуми Канджи…