Записки маньяка

      В ходе исследований органов чувств я обнаружил одно очень интересное явление — смерть от электрического тока. Казалось бы, для человека самый обычный поток частиц не должен быть опасен, однако на этот счет у меня есть собственная теория, которую я могу обосновать. Около семидесяти человек помогли мне в моем нелегком деле своими ценными душами (список имен будет приведен ниже, отдельно). Их тела я бросил в озеро Баркинг-парка, предварительно расчленив… Болотистая вода поглотила их всех без остатка, ведь даже те, кто являл собой неудачи, достойны плотного слияния с Мировым Духом; с веществом под названием «Сама Жизнь».       Исследования органов чувств как механизмов взаимодействия с внешним миром привели меня к тому, что изначальные мои предположения оказались верны. Эти органы и есть основные содержатели душевного вещества в теле человека или же его концентраторы. В любом случае, без органов чувств полностью прекращается взаимодействие с внешним миром. И не только с ним. Контроль над внутренними органами и процессами так же угасает. К примеру, один из моих немногих удачных экспериментов, пожилой мужчина по имени Чарли Мэдсон в считанные минуты скончался после отключения всех органов чувств, даже осязания, не справившись с элементарным процессом дыхания. И не он один. Большинство моих подопытных, лишаясь осязания, не могли прожить дольше одного часа, погибая либо от внутренних причин, как Чарли, либо от концентрации душевного вещества в сознании до предела сходили с ума. Причем, превалирует процент погибших от сумасшествия (из 44 подопытных 36 скончались от концентрации душевного вещества). Почему же я говорю о сумасшествии как о концентрации душевного вещества? Все просто. Лишая человека возможности чувствовать вовсе, но не лишая сознания, мы оставляем действующее душевное вещество в теле, которое становится для нее своеобразным вакуумом. Единственным прибежищем для выделяемой энергии становится человеческий мозг. Оставшись без связи с внешним миром, душа заменяет его собственной энергией, отсюда обострение воображения и галлюцинации. Более 20 подопытных начинали шептать, будто что-то видят своими выколотыми глазами или слышат поврежденными ушами какие-либо звуки. Чаще всего наиболее знакомую им мелодию или повторяющиеся фразы. Вполне возможно, что подобный эффект испытывали все подопытные, но выяснить это для меня не представлялось возможным без внешних проявлений их реакций.       Мозг — орган мыслей и их контроля, которому приписывают главенствующее положение в теле человека и в определении его развития. Однако, его функционирование без душевного вещества невозможно.       Итак, разобравшись с приблизительным устройством механизмов взаимодействия душевного вещества с телом и внешним миром, я выделил собственную классификацию органов чувств по степени их важности в процессе растворения или наоборот излишней концентрации душевного вещества.       1. Побочные. Чувства, которые служат исключительно для связи с внешним миром и человек может без них обойтись в своей жизнедеятельности, переключившись на другое чувство, обострив его в большей степени. Например: обострение слуха и осязания при потере зрения.       2. Субсмертельные. Чувства, которые служат не только для связи с внешним миром, но и для поддержания внутренних процессов, то есть связи с плотью. Их отключение мешает нормальному восприятию и жизнедеятельности, снижает настроение до полного упадка или приводит к сумасшествию. Долго прожить при отключении данных чувств человек уже не может. Например, при отсутствии обоняния резко снижается настроение, затрагивается вкус, и в совокупности такая невозможность ощущать запахи медленно, но верно приведет к концентрации душевного вещества. При потере осязания этот процесс происходит в разы быстрее, но при наличии других органов чувств не приводит к такой скорой смерти.       Изначально я составлял классификацию с наличием третьего пункта: смертельных органов чувств, куда записывал по ошибке осязание. Первые мои неудачные опыты привели меня к ошибочному мнению, что невозможно вести хоть какую-то жизнедеятельность без осязания. Используя электричество для воздействия на отвечающие за наличие чувствительности центры мозга, я не учел того, что смерть может наступать от него при сильной подаче заряда. Конечно, я был наслышан и о способе казни при помощи электричества, но мне это казалось сказкой, мифом, которые так любит слагать человечество, еще не изучившее как следует какое-либо явление. Я до последнего не верил, что поток частиц, даже с высоким напряжением, может серьезно навредить человеку. Но Мировой Дух не зря сталкивает ученых со своей необыкновенностью и многогранностью.       Прежде всего я должен признать, что ошибочно смешивал такие понятия, как «душа» и « душевное вещество». Непростительно для ученого так соединять между собой совершенно различные научные объекты. Душа не есть вещество, содержащееся в живом теле и определяющее его видовую особенность. Нет, душа — это энергия, которую вырабатывает конкретное душевное вещество. Это же вещество и отвечает за выработку наших реакций, эмоций на те или иные слова, действия, картинки. То есть, на внешний мир. Душа устроена по принципу электрического тока. 0,7 унции — это масса вещества, подобная массе совокупности электронов, а сознание и мысли человека так же, как и инстинкты, представляют собой нематериальный заряд — неуловимый импульс вечнодвижимой энергии, которая угасает с повреждением той или иной части организма. Следовательно, жизнедеятельность обусловлена импульсами прежде всего душевного вещества, которое имеет свойство к собственному развитию, то есть, влияет не только на биологическую оболочку, но и на себя.       Как это можно доказать?       Если любая энергия — это упорядоченное движение отдельных частиц, то почему частицы душевного вещества не могут так же двигаться? Соответственно, смерть прерывает их движение. Косвенно предполагая это, можно сопоставить энергию тела и душу. Чтобы подняться по лестнице, человеку требуется определенное количество энергии, которое копится в его мышцах, благодаря потреблению пищи. Чем больше энергии в мышцах, тем легче человеку справиться с какой-либо нагрузкой, с тем же подъемом по лестнице. Чтобы человеку решить сложную задачу, ему требуется другой род энергии, который вряд ли подойдет для подъема по лестнице. Физическая энергия контролирует физические процессы, но что контролирует наши умственные способности и наши чувства? Что контролирует выработку гормонов, предопределяющих наше настроение и наш темперамент? Вряд ли для того, чтобы выразить свою мысль мы используем энергию, потребляемую с пищей. Чтобы заставить функционировать речевой аппарат или руку во время письма — да. Но именно для того, чтобы создать в голове какой бы то ни было образ предмета, слепить его из связей в нейронах в нечто более осязаемое и понятное, — нет. Для этого нужна энергия другого рода, которая питается не пищей, а информацией, доносимой от органов чувств.       И это по праву можно считать первой истиной в SS, доказанной принципом аналогии.       Если душа есть не что иное, как поток частиц, то природа смерти от электричества становится вполне ясна. Происходит феномен столкновения энергий. Процесс прост и сложен одновременно, но объяснить его, опираясь на проведенные опыты, труда мне не составит.       После ряда неудач при использовании электричества я стал внимательно следить за напряжением в своем генераторе. Подсоединяя провода напрямую к мозгу подопытного, тщательно выпиливая отверстия в височной доле черепа, я всегда боялся того, что мой опыт может закончиться, даже не начавшись. Бывало и такое, что подопытные погибали до момента подачи тока. И причины мне неизвестны до сих пор. Действовать следовало ювелирно, иначе я рисковал не закончить опыты даже по связи души с внешним миром. Первый, на ком я проверил феномен столкновения энергий, был паренек, что побирался поблизости от моего дома. Джон Вейн, 16 лет. Его тело было удивительно хрупким, мне казалось, что он умрет прежде, чем начнется опыт. Я сказал, что хорошо заплачу, если он поможет мне перенести некоторые вещи из дома в мою лабораторию. Отдал ему всего лишь несколько медицинских справочников и плотные резиновые перчатки, но он нес это с таким трудом, что я откровенно переживал за хрупкое тело, крайне необходимое для нового опыта. Как ни странно, эта хрупкость сыграла немаловажную роль в его потрясающей выносливости и высоком болевом пороге. Вейн был прекрасным юношей, который не кричал от боли и почти не противился вторжению инструментов в свое тело. Аккуратно выпилить отверстие в его черепе не составляло никакого труда. Еще живой и видевший (так как я не спешил лишать его зрения и полностью переключил свои силы на действия с осязанием) он смотрел мне прямо в глаза без тени страха, но с неуловимым сожалением о чем-то. Этот взгляд не оставляет меня во снах до сих пор. Стерев катившиеся по его щекам слезы, я запустил генератор, постепенно увеличивая напряжение. К каждым новым делением, я отключал его и проверял результат, нанося удары по наиболее чувствительным участкам тела. Когда Вейн внезапно перестал стонать под очередным делением, я быстро отключил подачу тока. Как оказалось, поздно. Вейн мелко содрогался всем телом, но не дышал, а в лаборатории явственно пахло опаленной плотью. С трудом помню, как в ту ночь выбрался из своей маленькой лаборатории. Я не мог нормально дышать. Поразивший мое сознание взгляд юноши, возможно, и натолкнул меня на мысль о том, что я в корне неправ в своем опыте. И сначала необходимо найти то, в чем именно я неправ. В том, что не изучил как следует свойства электричества? Несомненно. А главное, я не заглянул в суть. Почему же наступает смерть от электричества и в чем суть подобного феномена столкновения энергий? Чтобы выявить закономерность, я позволил себе еще два подобных опыта. Возможно, это покажется малым количеством, но при моих подпольных условиях большее я позволить себе не мог.       В последующих опытах точно так же подсоединялись провода напрямую к полужидкому, скользкому веществу мозга с учетом воздействия проходящего потока частиц на средний мозг. Точно так же я проводил постепенную подачу вплоть до того деления, на котором испустил свой дух Вейн. Оба опыта лишь подтвердили — подача тока с подобным напряжением заставляет мозг окончательно отключаться и вредит душевному веществу, вызывая смерть.       Записав результаты, я вернулся к исследованию осязания и его функционирования как содержателя душевного вещества. К сожалению, удачных опытов оказалось не так много. Лишь в 50% случаев мне удавалось добиться нужного результата и заставить мозг перестать получать сигналы от осязательных рецепторов. Подопытные, полностью лишенные возможности чувствовать внешний мир, умирали крайне быстро. Я едва успевал записывать хоть что-то о них. Зато, наблюдая за тем, как эти люди угасали у меня на глазах, я и сумел догадаться о природе души как источника энергии. Энергии, которая подпитывается получаемой от органов чувств информацией. Энергии, которой необходимо давать развитие, а не загонять ее в рамки биологических оков тела. Тогда смерть от электрического тока лишь по преодолении определенного деления можно было объяснить тем, что в какой-то момент подача тока становилась сильнее движения частиц душевного вещества, что, скорее всего, и вызвало его разложение, а следовательно, приводило к смерти подопытных. Столкнулись две равноправные, воздействующие на мозг энергии. И как только усилилась подача одной, перестала совпадать со скоростью движения частиц душевного вещества, привело это столкновение к разъединению более слабого потока частиц, а именно — души. Точнее говоря, душевной энергии, которую нельзя увеличить никаким генератором. Высокая смертность людей, лишенных связи с внешним миром, привела меня к мысли о концентрации душевного вещества в мозгу, что еще раз подтвердило возможность смерти «энергетической», то есть от избытка, недостатка или же ускоренного разложения душевного вещества. Конечно, подтвердить это опытным путем невозможно, пока не будет вычислена формула — состав вещества, заставляющего нас вести свою жизнедеятельность выделением определенного количества энергии. Поэтому, базируясь только на своих не самых надежных предположениях, я продолжу исследования, насколько это будет возможно. И как только формула душевного вещества будет вычислена, я уверен, что человечество шагнет далеко вперед в своем развитии. Если душа есть энергия, то и сам Мировой Дух есть совокупность такой же невесомой энергии, которой наделяется любая плоть. Знание о Мировом Духе и об отдельной человеческой душе в его потоке откроют новые, куда более серьезные возможности для развития, для дальнейшей эволюции и, вполне возможно, наделят человеческую жизнь так необходимым для нее смыслом.       Сделав вывод о способности душевного вещества к концентрации, я предположил, что оно также способно и разреживаться. Душевное вещество, контролирующее органы чувств, непременно должно проходить через все тело человека, циркулировать в нем, копить информацию о внутреннем состоянии. Если концентрация душевного вещества в мозгу способна вызывать галлюцинации, воссоздавать свою реальность, отличную от внешнего мира, то можно предположить, что мы близки к раскрытию такого феномена, как душевная болезнь. Мне приходилось встречать душевнобольных в ходе практики со Стивом. Тогда я заметил, что они полярно друг от друга отличаются. То есть делятся на два противоположных типа: с ускоренной реакцией и с заторможенной. Исходя из своих исследований, я могу сделать вывод о том, что душевная болезнь — это либо избыток (концентрация), либо недостаток душевного вещества в мозгу человека. Вероятно, что это может касаться не только душевной болезни, а вовсе любой. Недостаток или избыток циркулирующего в теле душевного вещества в том или ином органе или системе может порождать биологические изменения. Да, опять же это ничем не может быть подтверждено, пока материальность души сама по себе не будет доказана. Но, возможно, мои предположения наведут на мысли будущих исследователей. В Мировом Духе ни одна частичка информации не может быть бесполезной.       P.S. Как бы много ни приходилось изучать литературы о процессе беременности и рождения, я все равно не сумел удержаться и решил провести опыт лично. Феноменальное явление рождения, образования новой души, должно было натолкнуть меня на новые теории или же разрушить старые. К сожалению, жены у меня нет, а эксперимент не требовал отлагательств.       Я хотел исследовать весь процесс, от самого зачатия. Посему, выбрав самую очаровательную, на мой мужской взгляд, продажную девочку, я привел ее в свою скрытую от людских глаз лабораторию и первым делом проверил ее здоровье. Мне была нужна не просто особь женского пола, а та, что способна выносить и родить здоровый плод. Двадцатилетняя Амелия подходила на эту роль идеально, о чем говорило как строение ее тела: великолепные, широкие бедра, подтянутая грудь, румянец на лице, — так и внутреннее состояние организма. Плюс ко всему прекрасные генетические данные — яркие, янтарного цвета глаза, чуть курносый нос и аккуратные, маленькие, правда, чуть подкрашенные помадой губы, словно у детской куклы.       Все было бы хорошо, но она оказалась крайне резвой девочкой и долго мне сопротивлялась, металась по лаборатории, круша прекрасные образцы глаз и языков, что остались от моих драгоценных подопытных. Поняв, что добровольно мне Амелию удержать не удастся, я прибег к крайним мерам. Отступать было поздно. Мне этот эксперимент был чрезвычайно важен, да и вряд ли бы удалось найти столь же ценный материал для него, как Амелия. Я сожалею, что пришлось обездвижить ее варварским способом — ударом по голове. Но она сама не оставляла мне выбора. Конечно, она сбежит при первой же возможности — в этом я не сомневался, а потому первым делом обрубил ей конечности по суставы. За то, что она пустила в расход с таким трудом собранные мною образцы органов чувств для изучения, я забрал себе ее янтарные глазки (до сих пор стоящие в пробирке, словно произведение искусства) и язык. Не в коем случае не весь, ведь я не хотел бы, чтобы мой ценный экспериментальный образец захлебнулся собственной кровью. С грубо зашитыми культями (я не слишком хорош в наложении швов) и пустыми глазницами, она напоминала мне порванную, брошенную игрушку, подобную тем, что я часто видел на свалках под мостом. Мне пришлось долго успокаивать ее сиплый крик. Я честно сказал ей о том, что она важнейший объект науки и что ее вклад в нее не забудут никогда, но… о непредсказуемая женская природа! Она лишь сильнее засипела, все еще плача кровавыми слезами.       Понадобилось несколько половых актов для успешного зачатия. Впервые тело женщины попало в мое распоряжение с подобной целью. Признаюсь, что поначалу я совершенно не признавал значения чувствительных точек на теле, но потом, в процессе полового акта заметил, что воздействие на них позволяет шире раскрыть возможности женского тела. И тем самым, как бы парадоксально ни звучало, принести большее удовлетворение мужчине, которое в свою очередь стимулирует более обильные потоки спермы и ускоряет оплодотворение.       Амелия обитает в моей лаборатории уже третий месяц. Около двух месяцев назад у нее была последняя менструация, а сейчас ее матка увеличена. Я постоянно проверяю ее состояние.       Специально для нее в лаборатории пришлось сделать в подвале отдельное помещение и оборудовать его как комнату, то есть вынести оттуда ужасно тяжелые бочки, наполненные водой, вычистить и врыть в земляной пол кровать, добытую из верхних комнат поместья, чтобы Амелии было удобно. Дабы моя милая не ползала под ногами во время экспериментов, подвальное помещение пришлось разделить стеной на две части и сделать к Амелии отдельный вход, который я почти никогда не закрывал. Во-первых, потому что убирал лестницу, по какой сам туда спускался, и убежать она не могла при всем желании, а во вторых — моей малышке требовался воздух, которого в затхлых стенах было мало. К тому же, в лаборатории ее нельзя было оставлять, ведь, лишенная зрения, она могла напороться на острые углы стола, стеллажей, подставки для генератора, что несло серьезную опасность для меня и моего опыта, важнейшего из всех — опыта рождения плода и появления новой души.