Opposition

Солнце, словно маленький озорной ребенок, пляшет на ровной глади моря, разбрасывая лиловые и оранжевые отблески. Желтый диск плавно опускается за горизонт, и с каждой минутой морской воздух падает до более низких температур. Вдалеке, в лучах закатывающегося солнца, стоит молодая пара, держась за руки. Парень нежным движением обводит маленькую ладонь девушки большим пальцем, внимательно смотря в карие глаза, полные слез. Ветер ласково развевает черные, как ночь, волосы. — Прости, мы не можем быть вместе, — когда последнее слово срывается с губ, молодой человек отпускает руки брюнетки и уходит в противоположную сторону, не видя, но чувствуя, как крупные слезы катятся из карих глаз. Сердце болезненно екает в груди, но он мужчина, а значит, сможет выдержать все, даже вечную разлуку со своей любимой. — Подожди, я ведь люблю тебя!.. — Марсель! — парень скривил лицо от долгого и пронзительного крика. Спустя минуту послышался громкий и тяжелый топот, будто бы стадо слонов несется на водопой, ей-богу. Закатив глаза, молодой человек повернулся на живот и обхватил подушку руками, мысленно считая секунды до того, как дверь в его комнату выбьют одним мощным пинком. Ритуал происходил изо дня в день на протяжении длительного периода времени и считался уже традицией, которую нарушать никто не смел, считая это чем-то святым. «Хотя я не прочь лишиться этого, может, высплюсь наконец-то». Дверь открылась, и в проеме показалось увенчанное веснушками лицо. Девчушка улыбнулась и проскользнула в комнату. Высокими скачками она добралась до кровати и с разбегу оседлала спину Марселя. — Доброе утро, — девочка улыбнулась, демонстрируя отсутствие зуба с правой стороны. — Доброе, Джерри, — приоткрыв глаз, парень поправил сползшие на кончик носа очки. Джерри нахмурилась — пускай брат и просыпался рано, но вставать он точно не спешил, отлеживаясь до последнего, либо она его поднимет, либо отец. Впрочем, до последнего дело доходило крайне редко, молодой человек пересиливал нежелание вылезать из-под теплого одеяла и отводил ее в школу лично. Тоже своеобразная традиция. Марсель извернулся и опрокинул сестру в ворох, состоящий из подушек и скомканного одеяла, щелкнув ту по курносому носу. Девочка обиженно насупилась и уставилась глазами, полными притворной обиды, в экран телевизора. Молодой человек, потянувшись, сгреб в охапку светлые джинсы с футболкой и отправился в ванную, оставив Джерри лицезреть пример сопливой мелодрамы в стиле болливуд. «Очередная бессонная ночь перед ноутбуком», — парень ополоснул лицо прохладной водой, чтобы немного взбодриться, но действие возвело обратный эффект — ему всегда говорили, что он странный. Мятная паста столь же привычна, как и омлет с беконом на завтрак. Ничего не меняется. Горячий душ перед походом на работу? Проходили, зря потратит воду и опоздает. На стенах висят портреты семьи, каждая фотография по-своему красива, но Марсель не обращает на это внимания. Несмотря на все, он чувствует себя здесь чужим. Остановившись возле арки, ведущей на кухню, молодой человек вздохнул — колеблется каждый раз перед тем, как войти, честно, словно ребенок. Рука самопроизвольно потянулась к очкам, снимая их, дабы протереть стекла, и все равно, что они идеально чистые. Просто так надо. — Каждый раз ты замираешь перед тем, как войти, — мужчина добродушно улыбнулся, кладя газету возле себя. — Вижу, ночка выдалась опять бессонной. — А ты каждый раз мне это говоришь, — ответная улыбка получилась какой-то скованной. Да уж, неловкость присутствует до сих пор, хотя прошло около десяти лет. — Отец, хотел спросить. У Джерри организуется поездка в школе, отпустишь? А вот теперь можно смело начинать отсчитывать последние мирные секунды. Марсель неслышно выдохнул. Да, хорошая семья, никак его не ограничивают, но если дело касается младшего ребенка, то у главы семейства немного сносит крышу. «Ага, если считать, что запрет гулять с одноклассниками и каждодневная опека в лице нанимаемого человека входит в понятие "немного"». Осушив стакан прохладного — видимо, недавно вытащили из холодильника — апельсинового сока, парень уселся за стол напротив мужчины, придвигая поближе свою порцию омлета с беконом. Пар еще клубился над тарелкой, а в нос бил пряный аромат специй. Во рту скопилась слюна, а желудок негромко возвестил, что неплохо бы закинуть в него чего-нибудь съедобного. Руки не дрожат, когда пальцы сжимают столовые приборы. Он уже привык завтракать под тяжелым взглядом приемного отца. — Джерри ничего не говорила... — Она бы и не сказала, — перебил, не удержался, — прости, но ты знаешь ее. А мне несложно, все равно придется обсудить еще одну неприятную тему, так почему бы и не выложить все карты на стол, верно? — Марсель... Топот босых ног стал причиной, почему оба замолчали. Негласное правило — при Джерри разборок не устраивать. Элизабет, мать девочки, слушались беспрекословно, добрая и рассудительная, одним словом, приятная женщина. Сонно протерев глаза, Джерри уселась на соседний стул возле брата, заправив за уши каштановые пряди. — Умылась? — молодой человек облокотился на спинку, пережевывая хрустящий бекон. Кивнув, девочка принялась уплетать завтрак за обе щеки, изредка запивая соком. Вроде ест много, а весит от силы килограмм тридцать. — Джерри, а волосы убрать? — миссис Ганза плавно вошла на кухню, тряхнув отросшими волосами. Женщина открыла холодильник, раздосадовано хмыкнула и вытащила бутылочку питьевого йогурта. Глаза так и лучились неподдельным желанием выкинуть молочный продукт в помойное ведро, причем не просто выкинуть, а раздавить и размазать содержимое по мусорному пакету. Как ни крути, но Элизабет обладала пышными формами и ни одна диета, даже самая жестокая, ничего не могла поделать с физиологическим строением фигуры. — Нет! — Джерри стукнула вилкой по столу, а потом, осознав, насколько детским оказался этот поступок, пристыжено опустила глаза. — Они скрывают уши, и... так лучше. «Какой же ты ребенок, Джерри», — Марсель сдержал рвущийся наружу смешок. Только он знает, почему сестра не хочет делать привычную косу. Мальчик, кажется, Раян, как-то ляпнул, что длинные и распущенные волосы у девочек ему нравятся больше, плюс издевки в адрес младшей Ганзы по поводу торчащих ушей стали главными причинами нежелания заплетаться. А по иронии судьбы Джерри нравится Раян. — ...еще скрывают лоб и веснушки частично. К тому же, распущенные волосы носят взрослые, вот, — девочка проглотила последний кусочек омлета и, побежав в прихожую, схватила рюкзак. — На работе договорим, — парень замер, кивнул и отправился за сестрой, поправив на ходу очки. Голос отца, хриплый и низкий, пробирал до мозга костей, раскаленным железом расползаясь под кожей. Ссоры и разногласия бывали нечасто, но разрастались до апогея. Уже в прихожей, обуваясь, Марсель позволил напускному веселому настрою утечь в канализацию. Незачем чете Ганза видеть его таким... Потерянным и разбитым? Нет, вряд ли найдется подходящее слово, чтобы описать это чувство. Каждый раз он уходит, оставляя какую-то недосказанность. Вроде все хорошо, а вроде и нет. Типично и привычно, вот так. Молодой человек надел куртку и вышел за порог, громко хлопнув дверью. *** Громко хлопнув дверью, Каин вышел из ванной. С влажных волос капала вода, падая на полотенце, висевшее на шее, изредка попадая на кромку джинсов. Тело приятно ломило после обжигающего душа. Пол холодил ступни, впиваясь в разгоряченную кожу ледяными иглами. Мужчина скинул полотенце, войдя в спальню, и лег на кровать, закинув руки за голову. Глаза немигающе смотрели в потолок, всем своим видом Скотт напоминал мрачное изваяние — не единый мускул ни на лице, ни на теле не дрогнул. В то время как в голове творился полный бардак, натуральный хаос. Перепуганное личико с расширившимися от страха глазами смотрелось столь комично, что, будь оно частью скульптуры, Каин пустил в адрес мастера все ехидство, на которое он был способен. Зачем делать такое лицо, словно в этот момент перед твоими глазами предстал образ смерти? А в глазах этой девчонки он выглядел самим Сатаной, столько ужаса в них плескалась в тот роковой момент, когда мужчина сдернул с нее капюшон. Терпкое чувство азарта разлилось по венам — никогда он не был так возбужден «охотой» за жертвой. Зверь внутри утробно рычал, довольный, что в этот раз игрушка попалась интересной, возможно, два ближайших месяца Скотт проведет не так скучно, как обычно. Если, конечно, девчонка не сломается. А сломается ли? Усмехнувшись, мужчина прикрыл веки — это уже дело времени. В голове вновь всплыл образ брюнетки. Глаза темно-зеленые, с примесью карего, а именно насыщенного шоколадного оттенка, обрамленные черными ресницами, не длинными и не короткими, что так удивительно. Ни грамма туши, чтобы придать дополнительный объем. Миндалевидный разрез с удлиненными уголками возле носа, отчего кажется, что там собрались слезы. Губы медленно растянулись в предвкушающей улыбке, ему понравились ее глаза. Слишком много он повидал их за свою кровавую карьеру. Запоминать каждый взгляд, каждую деталь, будь то родинка или шрам, необходимо, или свихнешься, по крайней мере, он мог. — Ты явно не торопишься, не удивлюсь, если ты еще дома, Фрэнк, — на той стороне телефона игриво пустили смешок, а после тихий шепот: «Думай так дальше». Каин вздернул к верху брови — привыкать к манере общения этого... этого типа всегда сложно, спустя полгода, месяц, неделю и даже сутки. Резко поднявшись с места, мужчина преодолел расстояние до шкафа и распахнул дверцы. Скучающим взглядом прошелся по содержимому, ни-че-го ин-те-рес-но-го... Особо не заморачиваясь с выбором одежды, Скотт надел черную рубашку, закатав рукава и оставив пуговицы незастегнутыми. Трель звонка разбила унылую тишину, царящую в квартире. Хмыкнув, мужчина вышел в коридор, направляясь в прихожую, но замер и кинул секундный взгляд на пистолет, лежащий на столе в гостиной. — Признайся, не ожидал, что буду так скоро? — Фрэнк завис в проеме, расставив руки на косяки. — Давно в зеркало не смотрелся? — вместо обычного приветствия, вопрос, пропитанный неприкрытым сарказмом. За словами никто не следит, хотя нечаянно брошенная фраза может стоить кому-то жизни. Интригующе, не правда ли? — Бритву подарить на день рождение? Где-то было у меня тут напоминание... — Мне тоже нравится, — гость провел ладонью по рыжей бороде, — брутально и сексуально! Хозяин квартиры скептически оглядел знакомого, прикидывая в уме, в какой именно момент стоит спустить курок. Рыжий нагло проигнорировал взгляд и также нагло прошел в гостиную. Усмехнувшись, Харвуд присел на диван, закинув на него ноги. Темная сталь отбрасывала мрачные тени на стеклянный стол, раздражая и нервируя глаз. Или же страх за собственную шкуру взыграл? Здесь нет места гордости, сдохнуть может каждый, а вот прожить мирно день — нет. Так и ждешь, когда свинцовая пуля пробьет череп, забрав с собой жалкую душонку. Двенадцать грамм, вот она разница в весе между живым и мертвым телом, по крайней мере, где-то об этом писали, человеческая душа весит двенадцать грамм. Мало или много? Вопрос спорный. — Провал, да? — Фрэнк не горел желанием заводить эту тему, прекрасно понимая, как это бьет по самолюбию. Но пересилить себя надо, если Каин приказал, не попросил, а именно приказал приехать, значит дело серьезное. От воспоминаний ночного разговора по коже бегут мурашки, такие крупные, от них еще волосы дыбом встают. Скотт был в бешенстве, впрочем, «лапочкой» его и в будний день-то не назовешь, но тогда он перешел границу. Столько металла в голосе, яда и желчи никогда раньше не звучало, особенно одновременно. Каин неопределенно передернул плечами — будто бы на плечи что-то давит. На барную стойку со звоном опустились стаканы, а следом бутылка виски. Разговор обещает быть насыщенным. — Теперь необходимо устранить девчонку, — мужчина странно улыбнулся и сел в кресло напротив, поигрывая янтарной жидкостью в «бокале». Зеленые глаза приобрели более насыщенный цвет — Скотт возбужден, взбудоражен или взбешен. Возможно, все вместе. — И-и? — рыжий вновь перевел взгляд на собеседника. — Велика проблема? Кстати, немного не в тему, но ты осветлил волосы? Блондинчик, весьма мило, — пошловато растянув губы в улыбке, Харвуд развел колени, наблюдая за тем, как лицо блондина кривится, а рука плотнее сжимает стеклянный стакан. Вот-вот треснет. Слишком откровенно он пялится на то, как под кожей Каина перекатываются мускулы, пускай, он вроде бы собирается прописать ему удар в челюсть. В голове вспыхивает сцена их первой встречи, каждый раз перематывая события, Фрэнк усмехается, как они еще не поубивали друг друга? Напарники, партнеры или так, соратники на один вечер, все равно, суть от этого не меняется. Казино, богатые выродки, вокруг которых вьются разодетые шлюхи, желая заполучить деньги и член какого-нибудь «папика». Что больше – понять сложно. Убить пару криминальных личностей и утащить кейс с «зелеными», делов-то. Но вот какая муха, а точнее, что за колибри его укусила, рыжий понять так и не смог. Желание сделать комплимент ослепительному блондину пересилило здравый смысл и инстинкт самосохранения. Зато теперь Харвуд знает, что вправлять челюсть больно, а Скотт предпочитает видеть под собой девушек. Представить его в роли пассива опасно мешает трезвый рассудок, впрочем, пьяный, он придерживается такого же мнения. Нахуй его, жить-то хочется, да и молод, каких-то двадцать семь лет. — Во-первых, понятия не имею кто она. Во-вторых, идея есть, но она абсурдная, — вот что он на него так смотрит? — Я не тронулся рассудком, пока. — Чувак, скажу тебе как другу, — Фрэнк отхлебнул приличный глоток и даже не поморщился. Пить надо уметь. — Ты ебнулся вконец. Ладно, пропустим эту тему, твои тараканы — только твои тараканы. От меня что надо? Блондин плотоядно ухмыльнулся, значит, пахнет жареным. На стол полетел диск в бумажной упаковке. Проводив объект раздраженным взглядом, Харвуд сжал зубы. Поиск информации, так... так привычно! Но всегда это бесит, раздражает, выводит из себя. Пальцы ухватили за бумажную обертку, поднося диск на уровень глаз: — Искать только по видео не смогу даже я. Но, — прочистив горло, мужчина продолжил, — знаю человека. Который, возможно, поможет тебе. *** Марсель перевел взгляд на зеркало заднего вида — так сестру отлично видно. Насупившаяся, она нацепила капюшон на голову, прикрывая прическу. Мать все-таки поймала ее на выходе из дому и заплела французскую косу – просто и со вкусом. Молодой человек тяжело вздохнул, вновь устремив глаза на дорогу. Он прекрасно понимает, какого это, получать и делать то, что не хочешь. — Джерри, расслабься и не обращай внимания, сразу станет проще. — Ага, конечно, тебе вот ничего не запрещают! — слезы скопились в уголках глаз, норовя скатиться по щекам. Руки непроизвольно сжали руль сильнее, чем хотелось. Ганза откинулся на кресло и попытался унять участившееся сердцебиение. Джерри не знает о том, что братец неродной, а приемный. Поэтому первонедельная опека показалась ему дикой и непонятной, отчего шатен закрылся в себе, стараясь не впускать никого внутрь. Личное должно оставаться личным. — Я взрослый. После школы поедим мороженое в парке? — парень легко улыбнулся. Ему комфортно с Джерри. А Джерри комфортно с ним. Идиллия. Машина остановилась возле школы. Дети наперегонки гнались вперед, пытаясь пробраться раньше других. Старшеклассники, напротив, с явным нежеланием идти замедлялись, делали лишние круги, лишь бы опоздать на уроки. — Приехали. Девочка натянула капюшон сильнее. Губы предательски дрожали, выдавая Джерри с потрохами — боится. Марсель отстегнул ремень и повернулся к сестре, смотря той прямо в глаза. Для нее — он авторитет, и слушается младшая больше его, нежели отца. Доверяет. Тихо шепчет что-то успокаивающее, и она кивает головой, а после покидает салон автомобиля, на прощание махнув рукой. Сегодня Ганза может приехать на работу позже обычного — отец должен успокоиться. И тогда они спокойно поговорят как мудрые люди. «Мудрый — он, несмышленыш — я», — внутренний голос ехидно поправляет. Оставив машину стоять на парковке, молодой человек бегом направился к киоску с мороженым. Ветер умудрялся продувать под теплым шарфом, полностью игнорируя законы физики. Глаза заискрились детской радостью, стоило увидеть изображения вафельных стаканчиков с различными наполнителями, фруктовых щербетов и рожков. Отдав несколько купюр продавщице, что так лучезарно улыбалась, Марсель ловко избавился от упаковки. Откусив большой кусок шоколадного пломбира, парень присел на бетонную клумбу, чувствуя, как во рту растекается сладкая масса. Проглотив все, Ганза обгрыз вафлю, оставляя подтаявший пломбир без своеобразной опоры. Во внутреннем кармане куртки зазвонил телефон. Резкая и звонкая мелодия оглушала, отчего молодой человек поморщился. Вот он, неплохой стимул принимать звонок тут же. Марсель провел пальцем для разблокировки экрана, глянув, кто звонит. Знакомое имя высветилось на дисплее, на что шатен, весело усмехнувшись, помотал головой. — Вот люблю тебя за то, что отвечаешь сразу, — хриплый и подвыпивший голос низко рассмеялся, а после уже абонент серьезно продолжил. — У меня к тебе дело. — Я не сомневался, Фрэнк. Просто так не позвонишь. — Поможешь? Парень задумался. Не в первый раз Харвуд просит помощи, уверен, даже не в последний. Но почему тогда сейчас хочется ответить холодное «нет»? Скользкое, леденящее душу предчувствие заползло в голову, и тут же загорелась красным лампочка. «Опасно». Причем ярко так. Помедлив с ответом, Марсель выдал спокойное: «Да». Он пожалеет об этом, точно. *** Утро встретило Гретту сильной тошнотой, головной болью и прочими прелестями вчерашней «работы». Шея затекла от неудобного положения тела — не стоит спать на неразобранном диване. Попытка встать не увенчалась успехом, впрочем, как и вторая, третья и даже четвертая. Во рту было адски сухо, точно пустыня Сахара временно расположилась там. Да и запах оставлял желать лучшего — кровь вперемешку со вчерашней рвотой — мерзкая смесь. В голове вихрем пролетали вчерашние события, ролик с участием себя в главной роли, комично. Брода помнила все: проблематичное попадание в здание офиса; мертвые тела охранников; кабинку лифта, измазанную кровью точно так же, как и стены коридоров; серверную; погоню... Все, но только не лицо убийцы, чуть не лишившего ее жизни. Хотя еще вчера, лежа в машине, она прокручивала детали внешности мужчины, начиная с цвета волос, заканчивая шрамами. Если, конечно, они были. Бесцветный взгляд зацепился за широкие разводы запекшейся крови на ладони и запястье. Пальцы очертили контур бинта, опоясывавшего тело от талии до тазовых косточек. Мэттью, заметив состояние брюнетки, любезно отвез ту до дома, перевязал рану на боку, не слишком умело, но зато оказав хоть какую-то помощь. Наконец-таки встав, девушка пошатывающейся походкой направилась в ванную. Некогда короткая дистанция сейчас оказалась километровой тропой. Пальцы наугад попали по выключателю, удивительно, с первого раза, так как свинцовая голова отказывалась подниматься. В зеркале девушку встретила девочка из «Звонка», разве что длины волос не хватает, да и вьются. Под скулой лиловым пятном красовался синяк, а на лбу кожа частично стерта, будто бы наждачной бумагой проехались. Так странно видеть на своем теле различные повреждения в таких количествах... Гретта аккуратно присела на бортик ванной и включила кран. Вода теплыми струями потекла вниз, смываясь в канализацию. Взяв мочалку, Брода намочила ее и начала протирать кожу — в ближайшее время нормально помыться вряд ли получится. — Сегодня же еще сидеть с отцом Сэм, — в голове вспыхнула идея отказаться, но также быстро погасла. Блондинка приставучая, да и деньги нужны. Брюнетка обтерла тело махровым полотенцем, морщась, когда на поврежденные участки кожи надавливала сильнее, чем того требовалось. Повесив влажную ткань сушиться, воровка натянула свежевыстиранное нижнее белье и проскользнула в комнату, продолжая пошатываться. Часы уныло тикали, а стрелка отсчитывала последние секунды до полного оборота. Скоро придется выходить. «За два дня испорчено две куртки, личный рекорд, блин, — Гретта подняла с пола кремовый свитер, критично рассматривая его. — Сойдет». Вскоре воровка собралась полностью и покинула квартиру. Голова все еще кружилась, отчего перед глазами периодически вспыхивали белые пятна, если девушка делала резкие и неосторожные движения. До остановки Брода дошла продрогшей — весеннее пальто совсем не грело. Гретта окончательно поняла, что день сегодня не задался, когда, раз – толпа вынесла ее в самый конец, стоило нужному автобусу приехать, два – следующего пришлось ждать около получаса, три – мобильный в предсмертной агонии издал последние звуки и затих. Брюнетка устало прислонилась лбом к мутному стеклу. Автобус тронулся с места, и девушка перевела взгляд на проезжающие автомобили. «Сплошь черные». В салоне было душно, запахи мужских и женских духов смешались в единую плотную приторно-сладкую массу. Гретта прикрыла нос ладонью, стараясь дышать через рот, но даже так мерзкий вкус ощущался на языке. Давка почти не чувствовалась, основная масса людей уехала с предыдущим автобусом, но редкие толчки все же ощущались, отчего приходилось прикусывать изнутри щеку и тихо шипеть проклятия в адрес этих личностей. Несколько тяжелых капель стукнулось об окно и съехало вниз. Вскоре стекло полностью было в водяных разводах, и смотреть на поток машин стало бессмысленно — кроме мутных цветных пятен видно ничего не было. — Пожалуйста, прекрати, — голос дрожал и срывался на жалкие повизгивания, а его обладательница тщетно пыталась оттолкнуть назойливого парня, который, зажав девушку между собой и углом возле сидения, целовал ту в шею, спускаясь влажными поцелуями на ключицу, попутно расстегивая молнию куртки. — Тш-ш, никто и не заметит, — палец коснулся покрасневших губ, приказывая замолчать. Брода украдкой поглядывала на парочку, мысленно прикидывая, сколько осталось до необходимой остановки. Редкий румянец проступил на щеках девушки, и та часто задышала, стоило парню потереться о нее вставшим членом сквозь джинсы. Жертва обстоятельств в ответ поерзала, и тут же прикусила губу, но негромкий стон вырвался изо рта, минуя преграду из плотно стиснутых зубов. Гретта задрожала от неожиданного приступа гнева — то ли из-за действий этих извращенцев, то ли из-за того, что между ног у нее стало мокро. Попытавшись свести бедра вместе, чтобы унять зуд, девушка поняла, насколько жалкой она выглядит, завидуя, словно маленький ребенок, которого обделили конфетой, раздав их всем, кроме него. Сравнение показалось ей настолько глупым, что появилось жгучее желание завернуться в одеяло, тем самым выражая протест. Какой именно, воровка не знала и знать не хотела. Транспортное средство остановилось, и Брода смогла разглядеть сквозь мутное стекло очертания небольшого сквера возле жилого дома. Сделав несколько шагов к дверям, Гретта остановилась — толстенький преградил проход пробурчав под нос: «Ваш проездной». Деланно задумавшись, брюнетка похлопала по карманам, а после, поднырнув под поручнем, выскользнула в самый последний момент. Секундой позже, и она бы застряла. Быстрыми перебежками девушка добралась до подъезда. Набрав нужный код, Брода вошла внутрь, чувствуя, как бинты насквозь вымокли и липли к ране. — Слишком тихо, — тишина, стоящая внутри здания, нагнетала жуткую атмосферу. Хотя, возможно, нервы не выдержали вчерашнего стресса, и все кажется опасным. Не успела Гретта поднести руку к двери, чтобы постучать, как та распахнулась, чуть не задев девушку, а в проеме появилась Саманта. Блондинка скрестила руки под грудью, тряхнув завитыми локонами. Брюнетка выдохнула и щелкнула пальцами перед лицом Джонс. Никакой реакции. Сэм упрямо смотрела в глаза, прожигая девушку взглядом. — Эм, мне стыдно? — воровка посмотрела на блондинку, но та качнула головой. — Неловко? Я виновата, и мне стоит извиниться? — Бестолочь, проходи. — Джонс отошла в сторону, впуская Броду в квартиру. Гретта сняла промокшее пальто и повесила его сушиться. Встряхнув руками мокрые волосы, девушка приняла чистое полотенце, накинув его на голову, и благодарно улыбнулась Саманте. — Фен в ванной, а я пойду заварю чай. Поверь, — Сэм остановилась и вполоборота посмотрела на брюнетку, — разговор будет долгим, надо же кому-то учить тебя жизни. — О да, шесть лет разницы, это так много. Так тебе сейчас двадцать шесть, Сэм? Брода хлопнула дверью и сползла по стенке, слушая гневное рычание по ту сторону. Никогда не стоит напоминать девушке ее возраст. Особенно модели. Особенно Саманте. И все-таки дверные щеколды — вещь незаменимая — спасает от всего. Хочешь побыть в одиночестве? Запрись и наслаждайся. Никто не должен видеть, как ты принимаешь душ? Тот же совет. Избавиться от воплей истеричный подруги? Да легко! Фен обнаружился в первом ящике под раковиной. Воткнув штепсель в розетку, Гретта закатила глаза от обилия кнопок с различными видами сушки. Включив какую-то из них, девушка ахнула, когда мощный поток горячего воздуха направился ей в лицо. Слезы собрались в уголках глаз, отчего пришлось часто заморгать. Волосы развивались в разные стороны, стоило струю направить на тот или иной участок шевелюры. Брюнетка нахмурилась при виде открывшегося синяка и очертила контур пальцами. Такое от Сэм не скроешь, даже если замажешь тональником, а сверху присыпешь пудрой. Стоило волосам немного подсохнуть, девушка выключила и убрала фен на место, вместо него вытащив расческу. Тщательно причесавшись, воровка вышла из ванной и пошла на кухню, где сидела Джонс. — Не надо на работу сегодня? — Гретта присела на край стула и пододвинула чашку чая. Аромат мелиссы расслаблял, а сладкий привкус зеленого чая успокаивал, даруя легкую атмосферу. — Нет, я просто сочла необходимым поговорить с тобой, — блондинка обхватила кружку пальцами и взволнованно уставилась на Броду. — Что у тебя происходит? Откуда ссадина на лбу и синяк под скулой? Да, я заметила его. Воровка закусила губу, и отвела взгляд. Как и ожидалось, она заметила. Вот и что ей ответить? Сказать правду или солгать? — Сначала позвонила и сказала, что приедешь. А потом до тебя не дозвониться. Теперь ты покалеченная. Гретта, блять, что происходит? — Я... я... — в первый раз ей действительно стало стыдно перед Самантой. — Позавчера на меня напал человек, лицо разглядеть не смогла. Он потребовал денег, ты знаешь, у самой их немного, да и не было в тот момент, я отказала. А потом... потом... — голос сорвался, а из глаз брызнули слезы. Хорошая актриса, врать она научилась давно. Но почему сейчас на душе от этого так мерзко? Почему хочется рассказать, как все было на самом деле, и забиться в угол, боясь, что Джонс разочаруется в ней? — Он угрожал... В полицию не пошла, страшно и стыдно. Прошу, и ты не делай этого, умоляю! «Насколько же я пала, как человек?» — Не переживай, все прошло. Запомни, ты всегда сможешь ко мне обратиться, если понадобится... — Опаздываешь, — в последний раз театрально всхлипнув, брюнетка отпустила Сэм. — Сегодня придет медсестра, я знаю. Иди. Кивнув, блондинка провела по волосам рукой и направилась в прихожую. Взгляд глаза в глаза, и Саманта развернулась на каблуках, напоследок тепло улыбнувшись, после чего покинула квартиру. Гретта выдохнула и сползла по стенке вниз. Так гадко она себя не чувствовала никогда. Моральное истощение, да? И все это, черт бы их побрал, за два дня. Взгляд зацепился за все еще мокрое пальто — нужно будет лужу протереть. Вспомнив, что мобильный разрядился минут пятьдесят назад, Брода встала и подошла к низкому комоду. Удачное решение оставить еще одну зарядку здесь. Вытащив черный провод, девушка подключила телефон на кухне и села на стул. Чай немного остыл, но вкуса не потерял. Время шло медленно, стрелка не спеша двигалась вперед. — Мистер Джонс, вы уже проснулись, — воровка натянула лучезарную улыбку, за столь большой период времени привыкла. К тому же, расстраивать старика не хотелось, он добрый, истории веселые рассказывает. С ним никогда скучно не бывает. — Подождите, сейчас подправлю подушку. Гретта любезно помогла подняться пожилому мужчине, а потом, взбив подушку, и принять полусидячее положение. Паралич нижних конечностей из-за аварии сильно сказался на нем. Тяга к жизни пропала полностью, но любовь к Сэм пересилила. А смогла бы Гретта также заботиться о своем отце, как это делает Саманта? Смогла бы, зная, что единственной целью его существования является она сама? Тяжко сглотнув, девушка отбросила мысли в сторону. Настроение и без того испорчено. — Выглядишь подавленной, — мистер Джонс положил дряхлую руку на голову воровке и встряхнул черные пряди. — Черная полоса в жизни. — Хах, который раз я это слышу? — старик гортанно рассмеялся, а после зашелся в приступа сухого кашля. — Как насчет того, чтобы идти не вдоль, а поперек? — Это трудно, — брюнетка попыталась перевести разговор в другое русло, — скоро медсестра придет. — Ох, та знойная красавица? — но получив взгляд полный скепсиса, усмехнулся. — Да ладно тебе, все мужчины так говорят. К тому же, делать комплименты очаровательным созданиям – наша прямая обязанность... Стук прервал пламенную речь пожилого мужчины. Брода качнула головой и покрутила у виска, на что мистер Джонс вновь усмехнулся. Гретта подошла к входной двери и открыла ее. — Здравствуйте, — женщина лет под сорок сдержанно улыбнулась и прошла в комнату, где лежал отец Сэм. Каким бы сердцеедом не считал себя старик, в присутствии медсестры он вел себя тихо. Женщина сняла пустую банку и вставила новую, тщательно проверив крепление капельницы. Покрутив колесико, чтобы жидкость быстрее стекала, медсестра начала задавать дежурные вопросы про самочувствие, после же приступила к осмотру больного. Спустя пятнадцать минут миссис Пэнс закончила. — Шерридон, будь осторожней, в скором времени необходимо будет сделать кардиограмму. — Не беспокойся, Зое. — Миссис Пэнс, можно вас на одну минутку? — Гретта закусила губу, надеясь, что идея не прогорит. Рука самопроизвольно потянулась к кулону на шее. «Пусто!» — девушка вздрогнула, когда почувствовала, что ни веревки нет, ни кулона. В голове тут же вспыхнула сцена, где убийца срывает дорогую сердцу вещь, а брюнетка в свою очередь уносится в противоположном направлении, дабы избежать погони. Женщина кивнула, и обе отошли в гостиную, оставив мистера Джонса наслаждаться просмотром телевизионных передач. Стоило им войти в комнату, как вся уверенность воровки улетучилась, оставив на память о себе чувство едкого страха. Не став откладывать момент, девушка забрала свитер, демонстрируя бинты. — Посмотрите, пожалуйста. — Боже мой, откуда? — Зое аккуратно стянула промокшую ткань, содрав верхний слой запекшейся крови. — Как? Брода отвела взгляд и шмыгнула носом, чувствуя как слезы вновь скапливаются в уголках глаз, тем самым показывая, что тема не из приятных. Лгать, так лгать до конца. Причем, всем одинаково, дабы избежать конфузов. Миссис Пэнс молча осмотрела рану и удовлетворенно выдохнула — гноя нет. Вылив немного обеззараживающего средства на кусочек марли, женщина промокнула участок повреждений кожи, а после смазала его мерзко пахнущей мазью, напоследок забинтовав. Туже, чем были предыдущие. — Спасибо. — Лучше обратись к врачу, рана неглубокая, но ты сама понимаешь, какие могут быть последствия. «Вы не знаете, какие могут быть последствия, если тот человек узнает, что я жива». *** Марсель откинулся на спинку кожаного кресла внимательно наблюдая за Фрэнком. Харвуд, заметив взгляд шатена, растянул губы в предвкушающей улыбке, в точности повторив позу Ганзы. Точно лис. Такой же рыжий. Такой же хитрый. — Ты заявился ко мне в офис пятнадцать минут назад, попросил принести кофе и не сделал ни глотка. Я разочарован, ничего необычного, — Марсель прищурил глаза, не спуская внимательно взгляда с рыжего. Мужчина лишь ухмыльнулся, и на какое-то мгновение парню показалось, что еще немного, и рот Харвуда разорвется. Фрэнк придвинул чашку с латте к себе и медленно начал подносить к губам. Ведь Ганза так забавно злится, когда сгорает от нетерпения. От нетерпения лишить себя общества мужчины. — Последний раз, когда я попросил найти кое-какую информацию о необходимом мне человеке, ты сделал это быстро и без лишних вопросов. — Кажется, тогда я еще сказал, что это, — сделав особый акцент на слове «это», шатен продолжил, — в последний раз. Торговаться с этим пареньком Фрэнку не нравилось никогда. Впрочем, и сам Марсель ему не нравился. Ни как человек, ни как парень. Слишком правильный, спокойный и хладнокровный. Да и вывести его из себя почти невозможно. Полная противоположность Каину, который раздражался и вспыхивал мгновенно, стоило сказать что-то лишнее. — Поверь, лишний раз обращаться к тебе я не намерен, стараюсь избегать таких моментов, — Фрэнк вмиг убрал улыбку. Сейчас все зависело поможет ли Ганза или же откажется, — помощь нужна одному моему знакомому. Приподняв брови, Марсель неопределенно дернул плечами. «Мудак». «Ублюдок». Даже молча эти двое легко понимали, что перепалка взглядами, выражающими, что каждый друг о друге думает, может продолжаться довольно долго. — Ладно, — одна единственная фраза, от которой по телу прошлись мурашки. Харвуд протянул парню диск. Шатен вздохнул и отвернулся к ноутбуку, краем глаза поглядывая на рыжего. Тот вальяжно раскинулся на диване, попивая латте. Довольная улыбка не сходила с лица, а глаза хитро поблескивали — ну точно лис. Посмотрев короткое видео, Марсель разбил его на кадры, тщательно изучая, на каком из них промелькнет лицо девушки. Картинка была то мутной, то темной; на большинстве кадров незнакомка стояла спиной к камере. Ганза хмыкнул, поправив сползшие очки, и выделил нужный кадр. — Осталось только скопировать снимок в программу и ждать, так что можешь идти, позвоню, если найду. — Я, пожалуй, подожду. Отлично, он еще и остается просиживать штаны у него в кабинете. Интересно посмотреть на реакцию отца, если тот увидит Фрэнка. Сам вид Харвуда доверия-то не внушал, что уж говорить, если узнать его поближе. От мыслей про «поближе» Марсель вздрогнул. То, что рыжий интересуется парнями ровно столько же, сколько и девушками, известно чуть ли не каждому. По крайней мере парень был в этом уверен. Звук оповещения вывел Ганзу из раздумий. Открыв появившийся файл, Марсель пробежал взглядом по первым строчкам: «Гретта Брода. 15 марта 1993». Даже сейчас прошлое не отпускает меня...