Школа

      Меня разбудили солнечные лучи. Был понедельник. Посмотрев на экран телефона, я сделала вывод, что родители все-таки меня искали. По сорок пропущенным было понятно, что если я не вернусь домой, им очень достанется от настоящей матери. Хотя какая она мне мать. Так, подделка, как и остальные. Потянув руки вверх, я поморщилась от лучей. Но кто-то настойчиво мне перегородил свет. — Я думал, ты шутишь, когда говорила, что ночевать тут будешь, — сказал Сехун, сунув руки по карманам. — Я не говорила, я просто намекнула, — сердито выговорила я. — Намекнула, значит, какая разница? — присел он рядом и достал сигареты. — Большая, — скорчив фальшивую улыбку, вымолвила я.       Мы молчали недолго. Парень курил, а я просто смотрела вдаль. Все-таки с крыши видно все как на ладони. — Вообще-то, урок начинается, — нарушил тишину Сехун, посмотрев на часы, — через одну минуту.       Я посмотрела на парня, потом на свой внешний вид. Я была без формы, в джинсах и кедах. Аджума Сунбок точно бы меня не пустила бы. Плюс, наверное, внесла бы в черный список. — В таком виде? — указала я на батник, потом засмеялась. Парень тоже усмехнулся, потом неожиданно для меня спросил: — Сейчас ты не фальшивила, когда улыбалась?       И я застряла. Обычно, я смеялась только с Одой, когда мы вместе играли. Остальные разы я просто изображала улыбку. У меня не получалось нарочно улыбаться. А по случайности я не замечала. — Так сильно заметно, что я никогда не улыбаюсь? — спросила я, поставив парня в такой же тупик. — Ты похожа на нашего президента школьного совета, Джунмена, — пояснил он. — Он как робот. — Отличное сравнение, — с сарказмом произнесла я. Мы оба засмеялись, потом же притихли. Сехун закончил курить, потом вновь сказал: — Я знаю, откуда достать форму, — объяснил он. От слов этого парня, я поняла, что мы вместе можем натворить таких нелепых вещей. — А учебники? — возразила я, усмехаясь. — Свои дам, — махнул рукой парень. — Раз уж ты не хочешь идти домой, то хотя бы останься в школе.       Это было странно, но очень забавно. Мне хотелось посмотреть, что еще придумаю эти парни. На что они еще способны? — Я не хочу домой, но и на уроки не хочу, — надула я щеки воздухом, глубоко вздыхая. — Тогда я могу поговорить с Крисом и мы сможем сбежать, — предложил парень, на что я удивилась еще больше. — Почему вы мне угождаете? — спросила быстро я, чтобы ожидать быстрого ответа. И Сехун мне ответил: — От тебя можно ожидать чего угодно. Хочется посмотреть на это. Так думает мой хён.       Мы оба засмеялись. Дальше мы обмолвились еще парочкой слов, прежде чем покинуть крышу. Сехун повел меня на пятый этаж, где училась только элита. Этаж и классы были, конечно, во многом краше наших, обычных. Даже собственный лифт был. Но они редко им пользовались. Сехун провел маленькую экскурсию по коридору, объясняя, что и где, потом попросил подождать, пока он добудет форму.       Парень пропадал не долго, а когда вернулся, вручил мне новую, словно только что сшитую форму. Да и пришел не один. С ним были Крис и Тао, которого я до сих пор не знала. — Спасибо, а где можно переодеться? — спросила я, как только парень отдал мне форму. — Можешь зайти в наш класс, где мы отдыхаем, там сейчас все равно никого нет, — предложил Тао.       Парни провели меня к комнате и ввели код дверей, а сами остались ждать снаружи. Но как только я сняла с себя футболку, за моей спиной послышался голос: — И как соседка по парте попала на пятый этаж? — обернувшись, я увидела сонного Лухана. Парень сидел на кресле и любовался моим оголенным видом. Повернувшись к нему, я спросила то, что первое пришло в голову: — Это как ты тут оказался? — приставив руки в бок, я совсем забыла, что нахожусь в одном бюстгальтере перед парнем. — Какая бесстрашная, — засмеялся Лухан. — Я тут отсыпаюсь после ночных гуляний. — Ну отсыпайся дальше, мне-то какое дело, — повернувшись обратно, я принялась надевать форму дальше. — Я переоденусь и выйду, чтоб не нарушать твой сон.       Застегнув пуговицы, я через голову надела юбку поверх джинсов и застегнула молнию. Только после сняла джинсы. Все-таки не вежливо с моей стороны, но если очень надо, на все пойдешь. Смущала меня ли эта ситуация? Вовсе нет. Не то чтобы я была смелой, просто я не знала, что это такое краснеть перед парнем. Да и вообще мне никогда не доводилось попадать в такие ситуации. Ни смущения, ни боязни, ни одной эмоции. Словно я точно робот, как говорил Сехун. — А ты совсем бессовестная, — сказал парень, опускаясь на диван. — Правильно заметил, я не знаю, что такое совесть, — щелкнув пальцами, я собрала свои вещи в пакет, где ранее была форма и направилась к выходу.       Нам все-таки удалось выбраться из школы. С нами за компанию пошла Джей, одна из одноклассниц парней. Видимо, они дружили с детства. Крис предложил хотя бы до ланча прокатиться на машине, раз уж хочется развеяться. Я согласилась лишь потому, что очень хотелось забыться. Забыть родителей, типа мать, школу.       И мне удалось это сделать. Впервые за долгие годы я ощущала себя свободной. Будто никого в моей жизни никогда и не было. За рулем был Крис. Машина летела со скоростью под сто сорок километров в час. Сехун и Тао о чем-то болтали и пялились в телефон, а Джей пыталась встрять в их разговор. Хорошо, что благородный водитель позволил сесть мне впереди.       Откинувшись назад, я улеглась буквально в кресле и прикрыла глаза. Мое сердце замирало каждый раз, как машина ускорялась. Такого я не ощущала с десяти лет. Тогда родители повели меня на карусели. Я отчетливо помню этот день. У меня, ребенка еще, было столько впечатлений и эмоций, но мне было велено молчать о них. Тогда отец накричал на меня, а придя домой, я получила от матери.       Знаете, меня всегда поражал наш поход в кафе. Мы молчали, пока несли заказ, молчали, когда ели, и по уходу из заведения тоже молчали. И это разве называют семьей? Я удивлена, что не выросла какой-то тихоней или заикой с такими родителями. — Может, включить музыку? — предложил Крис, отрывая пассажиров от беседы. Я открыла глаза и посмотрела сначала на Криса, потом на сидящих сзади. И что я делаю тут с этими людьми? — Хен, мы тут обсуждаем кое-что, музыка нам мешать только будет, — заявил Тао, важно пялясь в экран телефона. — Вообще-то, с вами девушки. Вы должны веселить нас, — подтвердила Джей, на что оба парня прервали разговор.       Я вновь обернулась к сзади-сидящим. Джей скрестила руки на груди и фыркала что-то про себя, а парни предупредили, чтобы мы дали им еще пару секунд. Как только ребята закончили обсуждения, Тао обратился к Крису с предложением остановиться в каком-то кафе. Не прошло и пару минут, как старший свернул к парковке перед кафе с названием «Авеню». То есть мне придется с ними тоже идти? Придется все-таки ограничиться чашкой кофе или же стаканом обычной воды.       Как только мы выбрали место, к нам подошел официант и предложил меню. Обычно я ходила в кафе с само обслуживаем. Да и вообще моя жизнь слишком никчемная и странная, чтобы ее обсуждать. — Нам, пожалуйста, круассаны с клубничным вареньем, — ответила Джей, листая меню, — две большие порции мороженного, три стакана кофе со льдом, один малиновый коктейль и… Дами, что ты будешь? — спросила она у меня. Разве так быстро очередь дошла до меня? Ай, что делать? — Мне обычный кофе, без сахара, — произнесла я первое, что пришло на ум. — Один кофе, приборы для всех, — закончила Джей и громко закрыла меню.       Она так хорошо знает вкус каждого из парней, а что главное они ей доверят. Видимо, хорошо иметь друзей, которые знают о тебе все. — Я под впечатлением, — сказала я, обращаясь к Джей, — Ты очень хороший друг. — Мы друзья детства, всегда вместе, как мне не знать вкус каждого оппы, — ответила она мило, да так что меня чуть не стошнило.       Скривив губы, я сразу подумала, что Джей ничем не отличается от типичных корейских девушек. Такая вся милая, обаяшка прям. Выглядела она действительно на миллион, тонкие ламинированные волосы покрывали ее плечи, губы подведены розовой слегка прозрачной помадой, а кожа лица белая, словно только что напудренная. Куда мне до нее. Я даже ни разу не пользовалась косметикой, только специальными средствами, которые покупала мне мать, чтобы моя кожа была чистой и масками, чтобы снять отеки под глазами.       От последующих слов Джей у меня началась вообще изжога. Почему-то это так раздражало. Слушая ее милый, тонкий голосок я чуть не взорвалась от злости. Надо менять беседу, срочно. Меня спас официант, который доставил заказ. Передо мной поставили клубничное мороженное, которое я не люблю, и мою чашку с кофе. Официант пожелал приятного времяпровождения и скрылся в глубине кафетерия. Парни и Джей принялись кушать и о чем-то говорить. А мои уши словно заложило. Отпив из чашки кофе, я положила ее обратно. Ужасно неловко и стыдно. Почему-то мое сердце забилось быстрее обычного. Я боялась, чтобы они не заметили этого. Но чего боишься, то и произойдет. — Дами, ты чего не кушаешь? — спросил первым Крис. Остальные замолчали. А я почувствовала дрожь по всему телу. И что мне ответить? Если скажу, что не нравится, то это будет невежливо с моей стороны и слишком по-свински. А если скажу правду, они начнут смеяться. — Просто, если я начну кушать, то всем придется молчать, — сказала я тихо, на что все удивились. Впервые я чувствовала неудобство, расстройство. Я чувствовала своей бьющееся сердце и замирала при каждом бите. — Да ладно тебе, — схватил Тао мою ложечку и, набрав мороженного, протянул мне с радостным визгом — скажи «а-а-а»?       В это время мои руки крепко сжали край столешницы, а я вздохнула и прикрыла глаза. Не могу. Просто не могу. Даже если захочу, я не смогу это сделать. Всего-то делов, открыть рот и проглотить содержимое. — Простите, но я так не могу, — выхватив рюкзак с мягкого диванчика, я поднялась, достала бумажник, положила на стол деньги за кофе, потом поклонилась перед ними и быстрым шагом направилась к выходу.       Сердце колотилось до самой остановки. Мне было стыдно. Впервые мне было так неловко. Обычно в таких ситуациях я делала все как на автомате, но не с ними. Эти люди ведь не фальшивили, как мои родители. Это происходило со мной и вполне реально. Только усевшись на скамью, я глубоко вздохнула. Что же со мной творилось? Почему я так поступила? Почему я не смогла это сделать? Разве я такая трусиха где-то в глубине? Нет. Впервые я поняла, что я чувствую, я не бесчувственная, как думаю сама, я просто боюсь этих чувств.       До школы я немного успокоилась, успокоила свое сердце и расслабилась окончательно. Учительница просила меня зайти за своими результатами и табелем успеваемости, поэтому я сразу направилась в учительскую. Получила я результаты довольно быстро, только оказались-то они неутешительными. — Передашь это своим родителям, пусть распишутся, — вздохнула Мин, когда ставила галочку на моем табеле. — Не знаю, сможем ли вытянуть тебя до конца года. — Не беспокойтесь, учитель, я бед вам не доставлю. Просто школа странная и мне надо привыкнуть, — утешила я ее, хотя это были слова на ветер.       Ни к каким чертям я не подниму свою успеваемость. Никакой посторонний мозг мне в этом не поможет. В общем, пустая трата времени. Поклонившись, я вышла из учительской и посмотрела на табель. Балл еще ничего по сравнению с прошлым годом. Присев на скамью у самой школы, я задумалась. Пойти домой что ли? Или же вновь болтаться без дела по городу? Во-первых, надо подписать табель, а во-вторых надо поспать, а то мой организм от таких потрясений чувствовал ломкость костей и усталость.       Ну а дома повторится все как всегда. За то, что ушла из дома битье ремнем, за табель домашний арест. Действительно, как только я пришла, мать приказала идти в свою комнату. Я уже технику знала. Раз мне надо в свою комнату, значит, сейчас она поднимется с ремнем. Сняв рюкзак, я достала дощечку, обернутую бинтом, положила ее меж зубов и улеглась на живот, морально готовясь к ударам. Зачем дощечка-то? Во-первых, чтоб терпеть боль, а во-вторых, чтоб не кричать.       Мать пришла спустя несколько минут, и я получила свою порцию ударов за то, что отсутствовала дома. Потом она закрыла меня в комнате, напоследок впустив Оду. Я не плакала, даже если все болело. Когда ремень бил по спине, раздавались плески. Он охватывал в это время мои ребра. Из-за битья у меня спина была ужасно чувствительной, особенно когда раны были свежими еще.       Это было для меня слишком привычным, чтоб бояться. Я уже знала все до мелочей, но продолжала поступать по-своему. Это не служило мне никаким уроком, а всего лишь издевательством и равнодушием к своему телу. В этом вся я.