Город мести

Высокий парень в свободных, тёмных, заношенных джинсах с цепочкой из стальных широких звеньев, которая под широкой дуге протянулась от одной шлевки до другой. Чёрные кроссовки были многократно заклеены и подшиты, в паре мест выделялись заплатки из плотной ткани. Длинная кожаная куртка чёрного цвета блестела под солнцем, хотя местами верхнее покрытие отклеилось или стёрлось. Такая же тёмная кепка чуть сдвинута козырьком в сторону. В зубах зажата дешёвая полусожжённая сигарета, пускающая в воздух пляшущую нить из серого дыма. И его глубокие голубые глаза изучали меня. Такие знакомые, но всё равно не верилось, что это он. Парень вынул сигарету и выдохнул серым облаком, после чего произнёс: - Ты так удивлена или просто совсем не соскучилась? - Юра? – я наклонила голову и попыталась рассмотреть интернатского друга с другого ракурса. - А-а, ну всё! Вернулась домой, так можно забыть всех тех, с кем тушёнку по ночам воровали, да? - Юра! – воскликнула я и бросилась к нему. Наверно, теперь это единственный во всём сгнившем Насьюге вменяемый человек! Даже себя трезвомыслящей не назову. Он оказался... настоящим! Мягким, тёплым, даже способным двигаться и обнимать в ответ, глядя через моё плечо на выроненную сигарету. - А вот теперь уже я тебя не узнаю. Никогда особо не нежничала, а тут вдруг... - Соскучилась... Это... это сумасшедший город, Юр! Я соскучилась по здравомыслящим людям... И твои слова – как бальзам на душу... – с нескрываемым удовольствием прошептала я, всё ещё пытаясь сильными объятиями доказать себе, что его не существует. Пока не получалось. - Неужели, всё настолько плохо в твоём Жопосьюге? - Ты не представляешь как... Это... это сложно объяснить... ты просто не поверишь, если начну рассказывать... - Тогда не рассказывай. И так вижу, что дыра дырой... - Это лишь вершина айсберга... – выдохнула я, наверно, лишь сейчас удостоверившись, что он – не плод воображения. И тогда меня озаботила одна вещь. Я отпрянула от Юры и спросила: - А ты что тут вообще делаешь? Почему не в интернате? - Хожу, куда хочу, - отмахнулся он. Но меня так просто не проведёшь. - В такую дыру тебя точно не могло случайно занести. У тебя тут ни работы, ни друзей, ни семьи, тебе здесь нечего делать! - У-у, Лин. Умеешь же ты оскорблять! Когда это мы перестали быть друзьями? - Хах! Да ты меня сам убедил свалить из приюта! Пришёл обратно возвращать?! – чёрт, как же я соскучилась по беседам с нормальным человеком! - Вот именно. Ты задерживаешься. Решил, вдруг случилось чего? - Хорош заливать, Юрий. Ты не способен переживать за меня! - Я – нет. А вот все друзья, как один, начали обвинять меня, что уговорил тебя сбежать, а теперь ты пропала. На меня начали лететь все шишки, так что вообще не резон там оставаться, пока ты не вернёшься! Заколебали до ужаса! - Маргарита Павловна, небось, рвёт и мечет, - предположила я, подняв глаза кверху. - Уже и заявление о пропаже в милицию написала, и ориентиры разослали. Ты же не думала, что сможешь просто так сбежать! Она за тебя отвечает. - А теперь и на тебя заявление напишут. - Да мне как-то плевать, мне почти восемнадцать! Это тебе ещё полтора года быть под её крылом, она тебе не спустит просто так... – довольно метко подметил он, зародив у меня одну мысль, которая показалась мне очень стоящей: - Знаешь, а я уже и не уверена, что хочу возвращаться. Сама как-нибудь проживу, смогу же ведь! – выдохнула я, прикидывая в уме варианты. Если уж в заброшенном Насьюге могу прожить, то отчего бы и в реальном мире не попробовать? - Ли-ин, меня же ребята загрызут, что выгнал тебя! - Передашь от меня привет, и простят тебя, - сказала я и улыбнулась. А затем вспомнила важную вещь: - Ох, кстати! Юра! Представляешь, а у меня сестра есть! Родная! В этом городе! - Сестра? Погоди, погоди, кровная? Сестра? – он ошалел с этой новости не меньше, чем я с его появления. - Ну, да! - Но ведь... Как это? Родители же тебя отдали... старшая? - Младшая. - Глупость... Или родители – идиоты. Как так вышло? - Не знаю, честно говоря... А разве важно? - А что с родителями? - Да плевала я на них! Мне сестру найти нужно, Юр. - То есть, к нашим ты не вернёшься... - Вряд ли. И точно не сейчас. Мне важно с Пенелопой подружиться, - я посмотрела вдоль дороги, после чего двинулась к переулку и поманила Юру за собой, заметив вдали мельтешащие полупрозрачные силуэты. - Так сестру твою зовут? Пенелопа? – уточнил он, последовав за мной. - Ага. - И куда мы идём? - Просто идём по городу и ищем девочку лет девяти в слегка подкрашенном сарафане, благо Насьюг небольшой, и рано или поздно удастся её заметить. - А куда все делись? Город выглядит таким пустым. - Тут сложная история... Но если рассказывать коротко, то всех убили... Почти всех. Сестра – одна из немногих, кто смог выжить. Но теперь в Насьюге опасно. И лучше слишком не шуметь. - Действительно, дыра. В нормальном городе такого не могло случиться, - он словно бы и не удивился. Либо очень умело это скрывал. - Мог бы и не приходить. В смысле, я действительно рада тебя увидеть, но знаешь... это проблема, которую мне нужно решить самой. - То есть, ты меня прогоняешь? - Да. Юр, это моя сестра. Она и так напугана. И мне самой с ней тяжело будет найти общий язык, а если нас будет двое, то ситуация станет сложнее. - Да без проблем, Линка! – Юрий развёл руками, остановившись, как только мы вышли на соседнюю улицу. Я двинулась по тротуару вперёд спиной, а мой друг... мой учитель стоял и смотрел мне вслед, смеряя взглядом. Достал сигарету и закурил. А затем сказал: - Но ты же не против, если я похожу по вашему городку и посмотрю на достопримечательности? Всё-таки, в пустых городах мне ещё не доводилось бывать. - Да хоть живи тут! – бросила я и усмехнулась. А затем добавила: - Спасибо, что понимаешь! - Ты бы мне всё равно своими поисками мешала наслаждаться городом! – он зашагал прочь от меня в другую сторону, спиной вперёд. Как же всё-таки мне не хватало общения с нормальными людьми! Ну, настолько, насколько применимо это в нынешних условиях. В конце концов, Юра, пусть и из интерната, и с тараканами, но, пожалуй, самый здравомыслящий во всём нынешнем Насьюге! Только помочь мне не сможет ничем. Это моя проблема. Однако, встреча с ним не прошла бесследно. Разговор воодушевил меня, придал сил и смелости. Добавил прохлады в рассудок. И ситуация с сестрой уже не казалась столь безнадёжной. Нужно найти Пенелопу. Подберу слова, лишь бы она смогла выслушать. Нужно исправить всю ту несправедливость, что досталась мне в наследство от родителей. И через мгновение я заметила её. Вдали, посреди дороги. Девчонка перебежала через перекрёсток, куда-то спеша... Может, от меня? Всё-таки, мир тесен, лишь бы не упустить мелкую! Я ускорилась, побежала на чёртовых каблуках, блин, ща сниму их к чертям и босиком попру! Как это до сих пор их не поменяла? Но если так прикинуть, у меня свободного времени пошастать по магазинам и не было после того, как выяснилось, что есть младшая сестра. И как мамаша эти туфли носила? А вот и тот перекрёсток, через который перебегала мелочь. Мне удалось краем глаза заметить, как закрылась дверь в одно мрачное здание. Да мне чертовски везёт! Так быстро нашла, да ещё и не упустила! Ещё бы Пенелопа бегала поменьше, блин! Но это уже лучше, чем могло быть. «Психиатрическое отделение Насьюга» - гласила табличка над входом. И её содержание повергло меня в шок. Что?! Психушка? Нет, ну с твоим поведением тебе возможно и стоит подлечиться... Но чтобы ты сама сюда пришла? Немного не вязалось... Даже появилось ощущение, что, может, это и не сестра была вовсе... Или же... Нужно проверить, гадать бессмысленно. Всё ещё мучающаяся сомнениями, я поднялась по бетонной лестнице. Плиты, из которых она была составлена, сильно разошлись, открывая щели размером с ладонь. Кирпичное здание казалось старым, доживающим свой срок. Некоторые кирпичи некрасиво потрескались. Кое-где были выбиты зарешёченные окна. А стоило войти вовнутрь, как в нос полезла скопившаяся в воздухе пыль. Невольно потянуло прокашляться... За окном справочной, залепленной всякими объявлениями, предупреждениями и расписаниями, никого не было. Холл разделяла посередине решётка с незапертой калиткой. Мутные окна пропускали достаточно света, чтобы можно было разглядеть антураж, но я всё равно достала фонарь и пронзила его широким лучом мутную пелену пыли. На всякий случай ещё перетянула шарф с шеи на лицо, закрыв дыхательные пути. А Надежда, кажется, что-то говорила о том, что больница работает... Либо она что-то напутала, либо в городе есть ещё одна психиатрическая клиника. И что сюда привело сеструху? Окликать всех живущих в этом здании решительно не хотелось. Те призраки, что мне раньше встречались, хотя бы при жизни были вменяемыми, а эти ещё тогда пошатнулись рассудком. Страшно представить, что происходит в умах покойных психов после смерти! А вообще, может, Надя не из Насьюговской психушки сбежала? Город небольшой, и в функционирующую до сих пор больницу совершенно не верилось – нелепо. Но и дыма без огня не бывает, верно ведь? Я прошла холл, ориентируясь по следам, оставленным на пыльном полу. Вышла в коридор и потеряла, куда убежала моя сестра. На пыли осталось достаточно много следов, которые смешивались, и из-за которых уже нельзя было различить путь Пенелопы. И всё же я пересекла коридор, добралась до лестницы, ориентируясь уже не на сестру, а на широкий поток разнообразных следов. Чёрт! И чьи они? - Здравствуйте, а вы что тут делаете? Сбегаете из палаты? – раздался голос сверху. Призрак в светлом халате, в круглых очках и с раскрытым на руках журналом пристально смотрел на меня. - Нет, я... ищу кое-кого. - Правда? И кого же? Врёшь, небось! – он тяжёлыми, угрожающими шагами начал спускаться. Я инстинктивно потянулась за ножом, но не вынула. Пока что не вынула. Лишь сжала рукоять. - Сестру. Девочку лет девяти. Вы не видели? - Что вы! У нас есть только взрослое психиатрическое отделение. А детей в другие города распределяем. Хотя можно было бы и завести! – он поправил очки и добавил. – Ещё что-нибудь? Может, помощь врачебная нужна? - Нет-нет, не нужно, - я отступила. Но его взгляд мне не нравился. И доктор спустился ещё на пару ступенек. - Как вас зовут, мисс? Вы – явно наша пациентка. - Я – Лина! Ангелина Ферзнёва! Мне шестнадцать, а... а у вас нет же... детского отделения, верно? - Ферзнёва... Ферзнёва... нет-с, таких не имеем, и да, у нас нет детского отделения, к сожалению. Но можно же сделать исключение! – доктор спустился ещё на пару ступенек ко мне. Надо придумать что-то вменяемое! - А у вас есть пациентка... в смысле, не сбегала ли пациентка по имени Надежда? - Нет, не сбегала. У нас таких случаев отродясь не происходило, вы что? Это же честь больницы запятнает! Отсюда никак нельзя сбежать! - А у вас вообще была ли когда-нибудь пациентка по имени Надежда... Э-э, кажется, Те... Тернева? Да, Тернева Надежда! - Была ли?! – доктор удивился. – Она прямо сейчас у нас находится на лечении. Вас проводить? Сорок пятая палата. Сейчас как раз часы посещений начались! Не нужно ли вас вместе с ней в двухместную палату поселить? - Она у вас?! – я удивилась. А кто тогда... та невменяемая женщина? - Да. Как я уже сказал, сорок пятая палата, - он придирчиво ознакомился с журналом. А затем улыбнулся и добавил: - Одиночка. Но можем в двухместную перевести и вас рядом поселим, хотите? - Нет, я здорова! Очень здорова! Можно же её проведать, правда? - Да, следуйте за мной, - он развернулся и пошёл наверх. – Только не отставайте, иначе вас санитары примут за сбежавшую пациентку! Я бросила растерянный взгляд вниз... Пенелопа могла и туда побежать. И наверх могла. И свернуть в любое из помещений длинного коридора. Чёрт, я её окончательно потеряла. А вот заточение Надежды меня сильно забеспокоило. Задело моё любопытство. Она же на свободе! Ещё не заметили её пропажу? Или она тоже – всего лишь призрак? Сейчас станет ясно, надеюсь. Мы поднялись на четвёртый этаж. В воздухе продолжала витать пыль. Призрак явно не замечал, что лампы не работают, что в здании прохладно, и что повсюду разведён сильный беспорядок. Некоторые кушетки опрокинуты. Некоторые палаты открыты настежь. Решётки тоже не заперты, хотя доктор каждый раз доставал ключи, вставлял их в замок и шатал на месте, пытаясь повернуть. А затем, удовлетворившись, проходил на ту сторону, пропускал меня и якобы запирал заевший замок на калитке. - Доктор... эхм... - Доктор Каверкидзе, - подсказал он. – И ненавижу, когда мою фамилию произносят неправильно! - Доктор Каверкидзе, - повторила я, вроде, не допустив ошибок в произношении. – А что с пациенткой Терневой? С чем она поступила? - А-а, Тернева! Да, грустная история, - он пролистал журнал, из которого вылетел листок, но доктор не заметил. А я обращать внимание не стала. – Её дочь сбила машина. И у матери случился психологический срыв от шока. Она совершенно отказывалась признавать, что её дочь погибла. Пришлось взять бедную женщину на принудительное лечение. Вот уже два года тратим на неё лекарства, лишь бюджет расходуем! - Неужели никаких результатов? - У пациентки наблюдается переменное состояние. Это какое-никакое улучшение, хотя и не слишком прогрессивное. Мы применяем политику такого же плавающего дозирования лекарств. Сначала мы даём ей чуть выше нормы. Затем чуть ниже, и наблюдаем результат, наблюдается ли улучшение состояния, насколько стабильно это улучшение. Временами мы пробуем сильно превышать нормированную дозу, чтобы быстрее достичь хорошего результата. Я осеклась. Доктор как-то странно заканчивал каждую свою фразу. Пугающе странно. - Вот мы и пришли. У вас будет пять минут. Постарайтесь не раздражать пациентку, она может напасть на вас. - Хорошо, не буду. Доктор Каверкидзе попытался повернуть ключ в и без того незапертой двери, после чего впустил меня в палату без пациента и захлопнул за мной дверь. Я с облегчением отметила, что запереть замок доктор тоже не смог. А вообще, это было рискованно – так поступать, доверять призраку и ходить по психбольнице. Почему-то меня охватило чувство, будто мне всё по плечу... Нужно быть сдержаннее. А в палате кроме меня никого не было. У входа навалены таблетки. В стороне пылятся тарелки с заплесневелой едой. Здесь царил ужасный запах... Значит, всё-таки сбежала... Как-то прожила под крылом лечения у этого привидения после гибели города. Возможно, когда-то тут было и больше докторов, больше призраков... Но теперь коридоры пустовали, и персонал куда-то делся. Таблеток было очень много. Натаскали в её отсутствие? Или Тернева пренебрегала ими не одну неделю? Возможно, не один месяц... И без них всё больше уходила во власть эмоций? А потом могла захотеть увидеться с дочерью. С таким нерадивым доктором нашла способ сбежать... А ведь в больнице могли быть пациенты, которым не удалось выбраться наружу... Возможно, тоже превратились в призраков... Возможно, они даже не могли понять из-за лекарств, что умирают... еды не могло хватить надолго и на всех. Но в заброшенный город никто не станет провиант возить... Или же... Я подошла к двери и вежливо постучала, на всякий случай соблюдая правила врача. Вот чего мне не хватало, так это того, чтобы доктор Каверкидзе захотел на меня смирительную рубашку натянуть, если не хуже. Увольте! В замке послышался скрип ключа. Затем доктор распахнул дверь. - Уже наговорились? Или пациентка опять плохо себя ведёт? – он осуждающе посмотрел вглубь палаты, будто видел больше, чем я. - Нет, всё хорошо, - постаралась я его успокоить. – Наговорились. Вы проводите меня к выходу? - О! Да! Конечно, провожу. Но вы бы лучше легли на стационар. - Нет, спасибо, - на всякий случай я сохраняла примерную вежливость, которую до сих пор помнила с первых лет интерната. - Ты – такая примерная, как будто не знаешь, что можно жить по-другому! - Не хочу, чтобы родители считали, что я всё ещё остаюсь непослушным и плохим ребёнком. Не хочу оставаться в интернате. Хочу, чтобы меня забрали. - Тебя не заберут. И почти всех нас. Ты уже выросла из того возраста, в каком детей в семьи забирают. Хватит из себя пай-дурочку строить. Пошли со мной, покажу, где весело. - Скажите, доктор Каверкидзе, а где весь персонал? Тут так тихо... - А-а, полуденный обед опять затянулся. Будет повод сократить зарплаты. - Знаете... эхм... как бы это сказать? Я слышала, что сейчас не совсем благоприятно ведутся поставки... Дорога испорчена, или ещё что-то... – я попыталась подвести разговор к нужной мне теме, но при этом старалась учесть, что доктор почти наверняка не имеет ни малейшего понятия, что город мёртв. - Да, есть такое. У нас уже давно поставки затягиваются. Сильные лекарства пришлось сменить на слабые. От этого лечение многих пациентов теряло эффективность. Зато появился новый метод наказания буйных – их морили голодом до спокойного состояния, - доктор задумался. А затем добавил: - Это позволяло экономить на еде... ведь та тоже поставляется с ужасными задержками. И знаете, электроника тоже стала выходить из строя. Пациентам приходится подавать испорченную еду. Многие не едят почему-то, и мы переносим пищу из одной палаты в другую. Думаю, полгодика ещё продержимся. Надеюсь, к тому времени дороги починят. Иначе все пациенты перемрут у нас. Я вздохнула, вспоминая, как недоедала в интернате, а затем представляя, как голодали люди здесь. Все эти застреленные призраки мне были совершенно по боку, но сейчас я ощущала сильное внутреннее смущение, болезненную горечь, потому что безудержная фантазия сама воспроизводила то, что мне приходилось ощущать на себе, пусть и в меньшей мере... И то, как «морят буйных голодом до спокойного состояния», тоже... Доктор вёл меня наружу тем же путём. Похоже, мне удалось его убедить в том, что меня не стоит воспринимать, как пациентку, но... Но Пенелопа? Она здесь? В больнице? Или уже ушла? Наверняка, уже вышла. Едва ли девчонка захочет долго задерживаться в таком ужасном месте. И мне тоже тут было очень не по себе. Хотелось поскорее уйти прочь, но доктор Каверкидзе совершенно не торопился, растягивал время, как мог. И без причины останавливался у КАЖДОЙ двери! Неужели они все заели? Или он просто привык ворочать ключ? Наконец-то, он вывел меня в холл с распахнутой калиткой. Встал перед пустым проходом и воткнул ключ в воздух, поворочал, отпирая, и пропустил меня наружу. Псих! Неужели я на свободе?! Я вышла на свежий воздух, только сейчас осознав, как сильно давили стены внутри психиатрической больницы, каким тяжёлым и неприятным был заплесневелый и застоявшийся воздух, насколько мне не хватало этой пустой и просторной улицы с ярким, по-осеннему холодным солнцем! Радость сама напрашивалась, проникала в каждую клеточку тела, увлекая за собой и соблазняя забыть обо всём. Но я сдержала эмоции и осмотрелась в поисках сестры. И заметила нарисованные белым мелом стрелки, ведущие прямо от больницы. Всё-таки сестра была здесь зачем-то. Зачем? А ещё она, судя по всему, видела меня и специально оставила эти весьма однозначные ориентиры. Пенелопа, похоже, больше не хочет бегать от меня. Теперь она подготовила мне ловушку и нарисовала стрелки, чтобы я нашла девчонку. Ладно, сестра. Будь по-твоему. Но я правда иду к тебе с хорошими намерениями. Пожалуйста, выслушай меня.