Город мести

Вполне надёжная металлическая дверь слегка покачивалась от гуляющего по улицам Насьюга ветра, распахнувшись настежь и пытаясь впустить свет в мрачные чертоги, что скрывались за ней. В районе замка в двери была выпилена огромная дыра с зубастыми плавающими краями. Широкая вывеска гласила, что магазин назывался «Охотничий костёр», что непременно намекало на табельный ассортимент. В Насьюге достаточно опасно, и неизвестно, что форс-мажорная встреча с призраками выдаст в следующий раз. Иметь запасной план в виде огнестрельной самооборны совершенно не помешает. Но... неужели это Юра выпилил замок? А взломать не смог? Хотя, да, на таких дверях обычно устанавливают что понадёжнее, но... Не мог как-то изящнее? Не похоже на него... Я фыркнула и вошла в магазин, почти сразу убедившись, что Юра рук ко взлому магазина не прикладывал. Некоторые витрины были разбиты, почти все прилавки были пусты, и всё намекало на то, что сюда забрались грабители и набрали по дешёвке оружия для каких-нибудь низких и подлых целей. Обычно, для самозащиты столько стволов не набирают, а это – либо на банду, либо на продажу. Может, на складе что-нибудь полезное осталось? Я перескочила через витрину и вошла в дверь с навешенными запрещающими табличками. Там начала спускаться по деревянной лестнице. Фонарь снова покинул серый рюкзак, чтобы пронзить ярким светом вредную удушающую темноту. К счастью, у грабителей явно багажники не были резиновыми, потому что здесь осталось ещё много различного оружия и патронов. Или, быть может, табличка «Посторонним вход воспрещён» разбудила в негодяях совесть и остановила от покушения на запретное? Я направилась вдоль стеллажа с пистолетами, вычитывая названия моделей, пока не нашла простой в использовании и конструкции ПМ, невероятно привычный, потому что именно на нём Юра и учил нас всех стрелять. Рука привыкла именно к такому весу, к такой рукояти, к такому спуску курка. Пистолет Макарова улёгся в ладони, словно родился в ней, не оставив и тени сомнений, что стоит выбрать что-нибудь другое. Затем я разыскала патроны к оружию и часть зарядила в магазин, а часть засыпала в карман про запас. Проверила положение предохранителя (ещё одна приятная мелочь, отсутствовавшая в том оружии, которое досталось от мелкой) и убрала в карман. А затем необходимость присутствовать в этом помещении отпала. Навешиваться винтовками я не собираюсь, а потому направилась вверх по лестнице и на улицу, пытаясь по пути решить, где теперь искать мелкую. Однако мысли неизбежно сводились к сумасшедшей матери, к её безграничной любви... Может, уже и не к Насте, потому что дочка уже мертва... Но безмерная материнская любовь, подпитываемая психологическим расстройством, так или иначе искала кого-то, кого можно окружить заботой... Мне жаль вас расстраивать, но я – не та, кого вы ищете. Мне не хватало такой любви, мне хотелось бы иметь настолько заботливую мать, мне бы пришлись вы по душе... КОГДА-ТО! Но не сейчас. Поздно. Выросла. Не нуждаюсь в опеке и способна сама о себе позаботиться. Хочу сама о себе заботиться. Найдите кого-нибудь другого... А мне нужно найти сестру. Напряжение гуляло по телу, сбивало дыхание, мешало, путало. И я пыталась думать о сестре, но не могла себя заставить. Далёкие мечты о такой матери всплывали из сознания, словно пузыри из-под передвинутого камня, всплывали к поверхности и болезненно лопались. Это просто зависть. Уже бесполезная, но навязчивая. Уже привычная, но неотвратимая. Мне часто приходилось видеть на улицах заботливых матерей. Уже выросла, а грусть всё равно осталась. Собака на сене. Ощущаю, что мне это не хватает, но на такое уже не соглашусь. Мне нужно найти сестру. Она вдруг проскочила в переулке. Это было лишь мгновение, но достаточно, чтобы я поняла – это она. И потому я сразу бросилась за мимолётным видением. - Пенелопа! – крикнула я ей вслед. Естественно, безуспешно, но... – Постой! Я поговорить хочу! Пенелопа! Она не отвечала. Я проскочила переулок и успела увидеть, как сестра завернула за угол кирпичного дома. Это она, без сомнений. Я помчалась за девчонкой. Каблуки, за столь долгое время успевшие стать привычными, вдруг снова дали о себе знать, превращая бег в мучение и уравнивая шансы с нашей погони. Иначе бы быстро её догнала, блин! Надо срочно менять обувь! Забыла совсем про их неудобства в такой запарке. - Пенелопа, остановись! Девчонка скрылась за ещё одним поворотом, мелькнув лишь краем платья. Я пробежала ещё с минуту по запутанным улицам казалось бы небольшого города, а затем поняла, что потеряла мелкую. Блин! Куда же... куда ты пошла, чёрт возьми? Мне просто нужно сказать тебе... верные слова. Правильные. Какие-то... Почему ты убегаешь? Дай же мне шанс... ещё один... прошу... - Сестрёнка!!! – закричала я на всю улицу от отчаянья. За отчаянием и глубоким усталым дыханием понемногу приходила трезвость ума. И сквозь пелену усталости начали доходить правильные мысли. После таких криков здесь опасно оставаться. Я сошла с дороги в тёмный переулок и направилась сложными путями, путая дорогу на случай преследования. Давняя хорошая привычка. - В разные стороны! - Стойте, малолетние ворюги! - Догони сначала! - Ты что делаешь, Лин? Не прячься, а беги запутанной дорогой. Так тебя могут найти! За мной. Чиж их отвлечёт... одного из них. А один за нами погнался. Только Кедру повезло! - Стойте, спиногрызы! Если кто и гнался за мной, то он абсолютно наверняка отстал... Чёрт, а я упустила Пенелопу. Чёртовы каблуки! Вон, обувной магазин! Сойдёт ассортимент, хоть и не совсем спортивный. Я тут же направилась к нему, придирчиво осмотревшись вокруг. Кроме меня здесь никого нет - отлично. И кроссовки было видно даже сквозь витрину. Вот только... Кэралайн лучше. Мысль поставила меня в ступор. Это не мой магазин. И не моя обувь... А ещё она никому не принадлежит, так почему бы её не взять. Кэралайн лучше. Чёртовы каблуки давили на пятки, обувь вызывала неприязнь, а неудобства в ней кипятило ненависть без конца. Кэралайн лучше. Я сокрушённо прижалась к двери спиной и с силой ударила головой о гладкую деревянную поверхность. Боль почти не ощущалась, скорее символичная, нежели настоящая. Этот город сводит меня с ума. Наверно, мне уже пора в психбольницу после всего этого. Прямо в двухместную палату на пару с сумасшедшей мамашей. Рука сама потянулась в карман, разыскивая выброшенные сигареты. Кэралайн лучше. Ладно, пусть будет так. Переживу. Мои рваные кроссовки всё ещё валяются в каком-то магазине. Не в этом. Пока в маминой обуви похожу, будь она проклята. Какого чёрта я творю? Я отошла от магазина и поплелась прочь, не оглядываясь. Это не моя обувь, а потому не могу взять. Да и одежда тоже не моя, нужно будет вернуть на место. Город молчаливо наблюдал за мной из тёмных окон, из мрачных переулков, из заброшенных автомобилей и с пустующих крыш. Я шла без особой цели, пытаясь не думать ни о чём. В последнее время все мои размышления так или иначе сводились к чему-то болезненному, неприятному... Думать вредно! Кедр так говорил. Кедр – это кличка Матвея, в чём-то заучки, но он довольно легко влился в нашу обособленную от остального интерната компанию. Никогда не понимала смысла его слов, а сейчас вдруг дошло. А вместе с пониманием пришла досада и грусть по оставшимся друзьям. Одиночество давило, а они всегда помогали решить те проблемы, которые мне были не по зубам... Хотя тут они всё равно не помогут. И от помощи Юры я сама отказалась. Это целиком моё дело. Не ваше. Моя семья. Пенелопа, выслушай же меня. Прошу! Тротуар свернул к площади. Передо мной предстало широкое здание с перебитыми окнами. Дырявые флаги ошмётками болтались на ветру. Перед строением свалялись огромные куски, отколотые от стены, которая была сплошь покрыта мелкими вмятинами, выбоинами, напоминая собой необработанный кусок пемзы. Площадь, расположенная перед раскуроченным зданием, была завалена различным мелким мусором, дырявыми сумками, переломанными костями, целыми частями неразложившихся тел и дошедшей до состояния тряпок одеждой. Посередине площади развалилась огромная куча мебельного и строительного мусора. А дорога за этой площадью покрыта побледневшими от времени гильзами. По площади расхаживал просвечивающий человек-призрак, одетый в балахон красного цвета, на котором тут и там золотом вышиты серп и молот. А вдоль спины был прикреплён флагшток метра в три высотой, с огромным советским флагом, развевающимся на ветру, выгибая призрака назад, пытаясь завалить на спину, но тот стойко противостоял этому и продолжал тащить искорёженный коричневый деревянный стол по асфальту. Любопытство и знание того, что с некоторыми призраками можно говорить, повело меня вперёд. А осторожность заставила вытащить из кармана пистолет и взвести курок. На всякий случай! Такая приятно знакомая рукоять... Ладони ещё помнят, как им пользоваться. Могу с закрытыми глазами перезарядить и выстрелить. А в крови вскипал понемногу адреналин, готовя тело к немедленным активным действиям. - Здравствуйте, - произнесла я и настороженно просканировала взглядом собеседника, как он будет реагировать. Никак. Он словно не услышал меня, продолжая тащить стол и сопротивляться ветру, тянущему за флаг. – Что вы делаете? – попыталась я ещё раз привлечь его внимание. Безуспешно. Рискнуть или не рискнуть? Я никогда не видела настолько раскуроченных зданий, мне захотелось узнать, что же произошло в этом городе и на этой площади. И потому я подошла к призраку вплотную, взялась за тяжёлый стол и дёрнула на себя. - Отдай! – вскрикнул призрак, вдруг выхватив из балахона винтовку и направив на меня раньше, чем я успела среагировать. Мне ничего не оставалось, как поднять руки, пытаясь скрыть в ладони ПМ. - П... простите... – тихо прошептала я, извиняясь. - Ты работаешь на них? – проревел он. - Я... - Отвечай! – резко крикнул он, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. - Нет! – незамедлительно бросила я то, что, как мне казалось, он хотел услышать. - Тогда кто ты? - Просто... - Отвечай! – он крикнул ещё раз, тыча винтовкой в мою сторону. - Просто потерялась! – выдала я за один выдох. А затем добавила. – Родителей ищу, ни на кого не работаю. - Ты не здешняя, - заметил он, стуча зубами то ли от холода, то ли от напряжения. А затем вновь крикнул, заставив меня снова вздрогнуть от неожиданности: – Отвечай! - Да, я не здешняя! Приехала найти своих родителей, а они... - Шпионка? - Да нет же... - Отвечай! – снова крикнул он, чуть не брызжа белой слюной. Я уже жалела, что начала с ним разговор. - Нет же, говорю! Родителей ищу, приехала из другого города. Я же ребёнок! Какая из меня, нахрен, шпионка? - Действительно. Ребёнок. А что ты тут делаешь? – спросил он, и я удручённо выдохнула. Как же туго он воспринимает информацию. Явно упускает половину, игнорирует, выцепляя из моих слов лишь то, что ему нужно прямо сейчас. Дождавшись, пока он в очередной раз бестолково рявкнет: - Отвечай! – я приступила к повторному объяснению. - Приехала из другого города и ищу своих родителей. Семья Ферзнёвых, слышали о такой? - Да, была такая семья. Ты их дочь? - Да, - выдохнула я, а после того, как он рявкнул своё коронное и крайне задолбавшее меня слово, повторила спокойным голосом ещё раз то, что он не услышал: - Да, - а затем добавила так же спокойно: - Вы можете опустить оружие? Вы пугаете маленькую девочку. - Ой... прости, - он посмотрел на свою винтовку так, словно видел её впервые, а затем убрал в складки своего балахона. - Вы можете мне помочь? – я подводила разговор не спеша, пытаясь удостовериться в том, что он не станет нападать. - Чем? – спросил он и вопреки ожиданиям ничего не добавил. Наконец-то, перестал. Я довольно выдохнула и задала исходный волнующий меня вопрос: - Вы можете рассказать, что тут произошло? Тут так странно... - Здесь? Когда произошло? – удивился он. Чёрт, придётся у него каждое слово клещами вытягивать. Блин! - Почему то здание так раскурочено? – я кивнула ему за спину. - То здание? А-а, здание администрации? Я не знаю. Это без меня сделали. - А весь этот мусор? Куски тел, кости, гильзы? - Гильзы... – он тяжело выдохнул и сел на асфальт. – Гильзы помню. И пули. Такие болезненные, режущие тебя изнутри, ползущие, словно черви, через всё нутро, рикошетя от костей и разрывая органы на части, пока не выберутся наружу, отрывая части тел и перемалывая рёбра... - Кто вас так расстрелял? – выдохнула я впечатлённо. Сразу вспомнилось кладбище. Огромный курган с кучей разлагающихся тел. Меня не было в Насьюге десять лет, что тут за мафиозные разборки произошли? - Кто? Ты думаешь, кто-то стрелял? – спросил он удивлённо. И удивил меня ответом не меньше. - А откуда пули тогда? – вспыхнула я. - Не знаю. Они... они появились из ниоткуда прямо в спине. Другая в затылке. Ещё одна в плече. Просто возникли там и поползли по телу, разрывая сосуды и ломая кости. - Но кто-то же в вас стрелял? Вас же застрелили? - Меня застрелили? Нет, я умер от пуль. Если бы в меня стреляли, это было бы понятно, - он явно не понимал, что несёт сущий маразм. Но приходилось мириться с его путаницей. - Хорошо, пусть пули возникли из ниоткуда... Почему они возникли? Что вы такого тут натворили? - Мы ничего не творили! Мы боролись за справедливость! – он вдруг встал с асфальта и выпрямился, выпятив грудь. – Мы защищали наш город от лжи и обмана, мы сбрасывали оковы рабства и угнетения! – начал призрак нести патриотическую ересь, совершенно не отвечая на мой вопрос. - Кто вас конкретно угнетал? – начала я уже тыкать пальцем, потому что иначе он так и не доберётся до нужного мне ответа. - Мэр. Мэр города нас угнетал. Он пытался нас поставить на колени! Он отбирал хлеб! Он... – собеседника опять начало уводить в сторону, и я его перебила: - Это мэр виноват в том, что у тебя в спине появились пули? - Я не знаю. - Почему ты гильзы помнишь, а стрелка нет? - Гильзы? Они появились там после того, как у меня в спине появились пули. Я... я потом уже пришёл и проверил. На той дороге уже лежали гильзы. Можешь сходить и проверить, я их не трогал. Они всё ещё там должны быть, - сообщил он то, что и так было известно. Чёрт, как же с тобой тяжело. Ладно, тогда пойдём в другую сторону: - Что стало с телами? Кто их перетащил на кладбище? - Они сами себя тащили. Я немного помогал. Не все пришли тащить свои тела, мне пришлось в одиночку их оттаскивать. Хотя всё утащить не удалось. Части остались. Пули были большие, некоторые части тела оторвало. Все не собрать. И они тут лежат. Потом кто-то их убрал, а на их месте оставил кости. А другие никто не забирает, так и лежат в целости. Из довольно странных речей складывалась более-менее целая картинка происходящего. - Это вы подняли всех на борьбу? - Да! – гордо выдохнул парень. – Это я – тот, кто обратил внимание мучающихся на оковы и цепи. Это я – тот, кто дал людям оружие, не материальное, но духовное, куда более сильное и несокрушимое! Это я – тот, кто поверг узурпаторов в страх и отчаяние. Это я – тот, кто посеял семена свободы и с самоотверженным героизмом их взращивал. Это я -... - Ладно, всё, поняла, - выдохнула я, перебив патриота, поняв, что сам он не остановится. К сожалению, от такого психа бесполезно ждать полноценного ответа. Пришлось опять сменить тему: – Зачем ты тащишь на площадь весь этот мусор? Столы, стулья, шкафы... будка? Зачем ты сюда несёшь весь этот... – я осеклась, чуть не сказав слово «хлам», но уже по багровеющим глазам поняла, что это не мусор. - Это не мусор! Это оплот нашего единства, это символ нашей жизни, это вымпел наших надежд! Это... - Зачем вы это всё сюда несёте? - Потому что это не оплот единства, не символ и не вымпел... – удручённо выдохнул он, ломая понимание происходящего... И вдруг замолчал, погрузившись в раздумья. И затем вдруг взялся за стол и потащил на середину площади, напрочь выбросив меня из головы. - Эй! – окликнула я его, но он на меня не обратил внимания. Сволочь! Объяснений не доставало. Всё, что мне удалось понять, что тут расстреляли кучу народа, которых, видимо, вёл за собой этот патриот. Естественно, у любого восстания есть свои предводители. Но кто их расстрелял? Мэр пошёл на крайние меры? Или другие какие-то власти? Может, мэра кто-то крышевал и прикрыл, перейдя границы... Или ещё один человек мог это сделать. Тот мальчик, Денис, говорил о каком-то дяде, который всех расстрелял... Может быть, это и его рук дело, хотя мне казалось, что тот маньяк просто прошёлся по улицам с огнестрельным ружьём или автоматом. Никак не предполагала, что ему повезло всех собрать в одном месте... Объяснений не доставало. Можно, конечно, попытаться опять привлечь внимание этого патриота, но меня останавливала уверенность в том, что весь наш разговор придётся начинать сначала. Он опять будет орать на меня, подозревать в измене Родине и тыкать винтовкой, причём не факт, что не выстрелит... Потом придётся долго разъяснять ему, что это за хлам и почему он меня интересует... А под конец он может опять зависнуть, как Надежда, и кинуть с объяснениями. Нахрен! Обойдусь. Мне, в принципе, история города в общих чертах ясна, детали мне не нужны, а вот сестру найти крайне важно. Так что хрен с тобой. Таскай дальше свои символы-несимволы, вымпелы-невымпелы города, похожие на груду хлама, дальше на площадь. Мне плевать. Нужно найти Пенелопу. Может, она дома? Вернулась домой, спряталась в своей комнате, прячется от меня. Хватит уже бегать, сестра. Я же добра тебе хочу, почему ты мне не можешь дать шанс? Умоляю...