Город мести

Умирающее солнце подобно осеннему листу перекрашивалось в пожухлый рыжий цвет с тёмными, словно отмершими пятнами от мелких облаков. Лучи отчаянно цеплялись за основания зданий, за столбы и вывески, за автомобили и бордюры, но подобно погибающей душе, их свет утягивало вверх, тянуло по стенам, по рамам окон, не оставляя возможности остаться хоть на немного дольше положенного. Наоборот, облака стремительно сокращали и без того малый срок светила. Я шагала по всё более знакомым улицам Насьюга, снова выискивая родительский дом. Маловероятно, Пенелопа должна понимать, что её могут искать в собственной комнате, а потому наверняка будет прятаться где-нибудь ещё. Но шанс был. Возможно, даже удастся даже загнать её в угол и наконец-то поговорить. Нормально поговорить. Теперь мне уже ясно, что её так тревожит, за что она меня так сильно ненавидит. Теперь я должна подобрать правильные слова. Ещё хотя бы одну встречу! Дай мне сказать, выслушай меня и пойми, пожалуйста! Сестрёнка... Вот он – мой дом. Место, где родители кричали на меня, гоняли, требовали постоянно... Всё это было так давно, что походило на страшный сон. Я была маленькой и многого не понимала, многого не видела, не знала, не умела... И любила родителей... А в интернате начала ненавидеть. Нет, это Юра начал убеждать меня, что их стоит ненавидеть, что они меня не любят, привёл убедительные аргументы, задел подходящие чувства... И я поверила ему. Поверила, что маме и папе плевать на меня. Вот только он о моей семье ничего не знал! Он лишь слышал мои слова, воспринял так, как мог. И навязал мне свою точку зрения. Но из сказанного Пенелопой складывалась совсем иная картина. Кэралайн лучше. В последнее время эти два слова превращались для меня в мантру. Когда я пришла в этот город, то подобные слова – последнее, что я ожидала бы услышать от своих родных, но Пенелопа... Она не может врать... И что-то неправильно понять не могла, ей это говорили изо дня в день. Каждый день нас сравнивали за моей спиной... Они никогда и ничего подобного не говорили мне в лицо... Я поднялась по крыльцу и вошла в знакомый дом. Окинула взглядом безжизненный зал, а затем уселась в прихожей, снимая ненавистные туфли. А затем одела рваные кеды. Верно, не мои. Но их место – не здесь. Они из другого дома. Если пройти обратной дорогой по тем же квартирам, то можно по совести вернуть всё на свои места. Рваные кеды, дырявые и совершенно летние, достаточно быстро дали понять, что осень превращается в зиму. И всё же, ходить стало намного комфортнее. На пятки не давят каблуки, нет шумной набойки, каждый шаг отчетливо ощущался сквозь мягкую подошву. С облегчением выдохнув, я взбежала по лестнице и ворвалась в детскую. Вещи, что я вчера разбросала, теперь были неаккуратно сложены и заброшены обратно в комод. Кровать неопрятно заправлена, а окно закрыто, и никаких верёвок наружу не торчит. Пенелопа была здесь. Но уже ушла. И не прямо сейчас, а до моего прихода, иначе бы опять выбралась через окошко. Опоздала. Зачем она сюда приходила? Пряталась или что-то забрать хотела? В любом случае, мне тут уже нечего делать. И всё же кое-какая мысль не давала покоя... Я спустилась вниз. В комнате со вчерашнего дня стало отчего-то легче дышать, а мухи пропали, перестав жужжать над трупом отца. Да и кожа стала словно бы менее бледной, или мне кажется? Может, просто привыкла к запаху тлена, но тот почему-то не ощущался, что оказалось полезным подспорьем к проблеме. Я взяла за руку того, в кого пару дней назад с неудержимой злостью тыкала ножом, а затем поволокла по полу до кресла. Затем, прогнувшись под жирное плечо, я подняла мертвеца и затащила на мягкое сиденье. Переведя дух, помогла отцу усесться поудобнее, расправила руки, разложив на подлокотники, после чего плюхнулась на пол перед папой... И посмотрела на него снизу вверх, как это было десять лет назад. - А давай примем ванну, Коля? - Ты собралась кукол купать? - Пап, не мешай играть. Так вот... Э-э, давай, Маша! - Расскажи ещё раз, как ты впервые пошёл с прадедом на рыбалку! - О-о, Кэралайн! На какие ж темы-то тебя потянуло! Может, и тебя взять, хех? Эх, не выйдет. Тебе ж пить нельзя... Ха-ха. - Я буду лимонад пить! - О! Вот и решили! Прям завтра и пойдём! - Ты же обещал! - Ой, Кэралайн. У меня башка сегодня, знаешь, как раскалывается? Я сегодня всех рыб своей головной болью распугаю. Завтра! - Завтра, - выдохнула я. – Твоё завтра так и не наступило... Хотя ты с такой уверенностью говорил, что пойдёшь на рыбалку. Пару раз даже собрался... В январе, когда у самой реки вспоминал, что лёд нечем ломать... Врун! - Врун! - Нет, ну, мы обязательно пойдём! Просто... просто сегодня совсем не та погода. Для рыбалки нужна ОЧЕНЬ подходящая погода! - Или подходящий уровень алкоголя в крови. Ниже твоего. - Ой, да пошевеливайся уже! Сколько можно в одежде барахтаться, пытаясь её напялить? Я встряхнула головой, отбрасывая навязчивые наваждения. И глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. - Пап? Можешь хотя бы один раз дать совет? – прошептала я, ощутив, как неприятно слетела со щеки слеза. – Всего один раз. Пожалуйста! Он не ответил. Но меня это не остановило, я всё равно продолжила: - Я не понимаю, пап. Вы с мамой... сколько я пытаюсь вспоминать, ничего хорошего на ум не приходит. Только сладкая ложь с последующим горьким разочарованием, либо сразу неприятное воспоминание... Вы словно с самого начала не хотели меня. В детстве даже не задавалась этим вопросом, но сейчас... Моя сестра, твоя младшая дочь Пенелопа, она говорит, что вы изо дня в день тыкали её носом в то, что старшая дочь лучше неё... А сами отдали меня в интернат. Объясни, пап, вы любили меня? Хоть немного? Когда? Где? Хотя бы раз вы показали это? Хоть где-нибудь? Ответь! – я дёрнула отца за штанину. Он молчал. К сожалению, молчание иногда куда более ёмкое и правдивое, чем любые самые подробные объяснения. - Я всё равно не понимаю, - прошептала я и поджала коленки, уткнувшись в них носом, как это было десять лет назад. Хотя бы одно доброе воспоминание... Но Кэралайн лучше. Так противоречиво и бессмысленно... и нечего ответить, нечем оспорить... – Где я ошиблась? Где та граница, которую никак не могу прочувствовать? За которой я – хорошая дочь а не разочарование для вас с мамой? Где черта, которая так сильно выводит Пенелопу из себя? Которая разделяет нас? Ответь, пожалуйста... папа! Шаги на крыльце заставили меня встрепенуться и прийти в себя. Я наскоро стёрла слёзы и встала на ноги, потянувшись в карман за пистолетом. Но достать не успела. Шаркнув ногами о порог, в прихожую вошёл Юра. Окинул помещение взглядом, чуть задержал его на трупе моего отца, а затем уставился на меня. - Действительно, отец тебя не дождался. Что с тобой случилось? Ты плакала? - Всё нормально, - соврала я, решив не доставать оружие. - Я вижу. Твоего отца, смотрю, уже проедать стали. Только запаха почти нет почему-то. Он давно умер? - Не знаю, не застала. Как ты меня нашёл? Следил? - Лин. Ты же сама мне сотни раз мечтательно расписывала свой дом и даже несколько раз рисовала. А в твоём Насьюге не так уж и много деревянных домов с сиреневыми стенами. Со второго раза всего лишь угадал. - А где твой Роллс-Ройс? - Бензин кончился. Зато посмотри, как в городе тихо стало! - Я заметила. Юр, не лезь в мою семью, прошу. - А я и не к твоей семье пришёл. Хотя да, признаю, сильно удивился, что они тебя не дождались. Такого варианта я как-то не рассматривал, - он спокойным шагом направился в мою сторону. - Мне тоже не до тебя, знаешь ли. Мне ещё сестру искать. - Это твоя мать? – он кивнул на разбитую фотографию у лестницы. Пару дней назад я швырнула её в порыве ненависти в отца. – Вы похожи. - Юр, чего ты хочешь? - Ты должна была убить их, - прошептал он загадочно. Его голос огрубел и потерял философский оттенок, стал холоднее. - Не сложилось. К чему ты ведёшь? – я отступила, держа одну руку в кармане, сжимая металлическую рукоять пистолета. Неужели, и мне не удастся избежать того списка? Вроде бы, и не была записана... - К тому, что всё идёт не по плану. А если пункт не удаётся выполнить, его придётся пропустить. - Может, и меня посвятишь в свой план? - Отпусти! - Не сопротивляйся! Тебе понравится. Он резко сократил расстояние между нами и прижал меня к стене. Как тогда, год назад. Я стояла у незакрытой двери и всё видела. - Не сопротивляйся! – прошептал он почти на ухо и облизнул губы, давая понять о своих намерениях. В ответ я спустила курок. Пуля прорвала карман и ушла в пол. Хлопок сильно ударил по ушам, но заставил парня отскочить, а мне дал драгоценное время вытянуть оружие перед собой и взять своего учителя и друга на мушку. - Какого чёрта, Юр? Меня нет в том списке, как это понимать? - Том списке? – сначала он был обескуражен. Изучающе посмотрел на дырку в полу. Затем на направленный в него пистолет. А затем его лицо прояснилось. – А-а, том списке! Ясно тогда. Так, оказывается, это не Чиж рылся в моих вещах?! Значит, зря я ему морду начистил. - Я видела, как ты Нинку изнасиловал. А потом вычеркнул из своего списка. А потом и Ленку, Наську... - Не плачь. Всё закончилось. И никому не рассказывай, иначе тебе не поздоровится! - И какие они ходили на следующий день, боялись слово сказать, глаза от пола оторвать. Только меня нет в том списке! Так какого хрена? Когда ты успел записать?! - Да уж. Наконец-то, всё встало на свои места. Ты в последнее время стала такая скрытная. Не рисковала оставаться со мной тет-а-тет, начала избегать, держалась компании. Соблюдала осторожность, хотя и знала, что в списке тебя нет. Так почему тебя это сейчас заботит? Сама же знаешь ответ на свой вопрос, ты уже ожидала от меня такого хода. - Я не собираюсь быть очередной в твоём грёбанном списке. - Очередной и не станешь. Ты же для меня особенная, забыла? Расслабься! – он развёл руками. - У меня нет на такого козла, как ты, времени. - Уже козла?! Ха-ха. Какая благодарность за все мои уроки! - А прейскуранта не было, когда ты меня учил! Что изменилось? - Твои родители погибли, вот что изменилось. Ты должна была их убить. А вышло всё наперекосяк. Мне пришлось принять экстренные меры. - Пойти ва-банк? Ну, давай! У меня оружие, рука не дрогнет. Всё тебе между ног отстрелю, если полезешь! – произнесла я, отметив в окно, что сюда начинают стягиваться на первый выстрел полупрозрачные гости. Юра проследил за моим взглядом и сказал: - Эх, как же мало у нас времени. Покоя не дадут нам. - Ты ради это пришёл? Ради смерти моих родителей! Тебе же плевать на мнение окружающих! Плевать, если начнут винить в моём побеге! - Ты стала внимательнее и осторожнее. Оружие держала ещё во время разговора. - Я всё равно не понимаю. Такой масштабный план всего лишь ради того, чтобы изнасиловать меня там, где людей не осталось в живых. - Мне же не было известно, что твой город погиб! - И где нет наших друзей. - Эх, Лина, Лина. Я же сказал, что ты для меня особенная. Опусти оружие. - Кому ты заливаешь? Исчиркал весь список, новый составил! Да, быть первой в новом списке – почётное место! – бросила я догадку. По его глазам поняла, что мимо. - Как думаешь, дадут ли нам призраки вечно общаться? Бросай оружие! Пошли куда-нибудь туда, где никто не помешает. - Обойдёшься. И тут я оставаться не собираюсь, - парировала я, направившись к лестнице, не спуская с бывшего друга глаз. – И ты вали к чёрту из моего города. - Осторожнее, Лина! Я тебя всему научил, я всё это умею и сам. Даже больше. Почаще оглядывайся! Город маленький, сбегать ты не станешь. Мы ещё здесь встретимся, мы оба это знаем, – многозначительно выдохнул он, направившись мимо лестницы в другие комнаты дома. Видимо, как и я, решил воспользоваться окном. Только я собралась использовать способ своей сестры для побега. И потому, убедившись, что Юрий не станет меня преследовать, по крайней мере, прямо сейчас, быстро вскочила по лестнице и скрылась в детской прямо перед тем, как в дом проникли неупокоенные души. Пенелопа в тот раз достала верёвку где-то в детской. Значит, и сейчас эта верёвка обязана тут быть. Я заглянула под матрац и сразу нашла. Чувствуется общая кровь, в голову приходят общие мысли. Сестра! Я привязала верёвку к батарее и спустилась со второго этажа. Здесь было относительно тихо. И Юрий отсутствовал, что не могло не радовать. Как же резко меняются люди! Случается же! Перескочив через невысокий забор, я направилась по улице прочь от родного дома, сейчас захваченного призраками. Достала из кармана ПМ и поставила на предохранитель. Впопыхах было не до того. Теперь нужно найти сестру. Неизвестно, чего можно ожидать от Юрия. Может, он и Пенелопу схватит ради своих целей, какими бы они ни были. Сейчас, когда он переступил черту, стоит ожидать от него всего, что угодно. А может, он следит за мной? Так легко отпустил из дома... Я обернулась и с подозрением окинула взглядом округу, после чего увидела вдалеке силуэт старика, который удручённо ковылял по пустующему тротуару. Может, дед Афанасий видел Пенелопу? Уцепившись за мысль, как за соломинку, я бросилась к нему. В кедах было довольно легко и даже приятно бежать. Удобные, без каблуков, лёгкие, хотя подошва была чересчур тонкой, давая прочувствовать асфальт, каждый острый камушек, но по сравнению с каблуками, это было блаженством. А благодаря отсутствию набойки под пяткой шаги стали тихими, и дед не услышал меня, пока я с ним не заговорила: - Дед Афанасий? Вы не видели девочку лет восьми? Такая, в сарафанчике, маленькая, немного вредная. - Ой, внучка! Что старика-то пугаешь? У меня сердце же слабое, старое. - Простите. Просто мне очень нужно найти свою сестру. - Девочку лет восьми, говоришь? Нет, не видел, кажется... Фух, ты так не подкрадывайся больше... А ты откуда меня знаешь? - Мы уже знакомы, просто из-за склероза вы ничего не помните, - выдохнула я, мысленно перематерившись, и напряжённо окинула взглядом пустые улицы в поисках мелкой. - Склероз? Да, пожалуй, у меня что-то последние дни напрочь пропали из головы. А ты не знаешь ли случаем, почему в городе так тихо и никого нет? И как тебя, кстати, зовут? - Лина, меня зовут... А в городе никого уже не осталось, - ответила, как между прочим, не отвлекаясь от поисков сестры. А затем направилась искать – стоя на месте, сеструху не встретишь! - Как? Куда все делись? Эй, постой! - Да не до вас мне. Отстаньте! - Погоди, я ж стар уже и не могу так! Ли... Лина! Внучка! Я оставила его позади, бросившись по дороге. Её нужно срочно найти. Мне ли не знать, на что способен Юра. Просто неизвестно, где он очертит границы... Из расчёта худшего сценария, буду считать, что для него границ нет! - Эй! Девочка! Постой! – раздался хриплый крик старика. – Не твоя ль сестрёнка там пробежала? Слова разрядом пронеслись по голове. Моя сестра? Он видел её? Я мигом развернулась, проскользив стёртыми подошвами по пыльном тротуару, а затем побежала назад, к деду. - Вы её видели? Где она? Куда побежала? – закричала я, едва сблизилась с ним. Со старика тёк пот, а дыхание было тяжёлым и хриплым. - Ой, погоди, маленько. Дай дух перевести. Загоняла дедушку. - Вы соврали? – вспыхнула я. - Не врал я. Она там... там пробежала! Фух... – он махнул рукой в сторону перекрёстка чуть дальше, за собой, и завернуть за угол направо. - Ага, спасибо, дедуль! – ответила я и помчалась по указанной стороне. - Стой! Ты ж... ты ж... не... не знаешь дома... в какой... ох... она зашла... – старик просто задыхался от того бега, который ему пришлось перенести. Чёрт, и вроде полезен, Пенелопу видел... и задерживает, блин, как якорь. Но если он видел дом... как бы мне ни хотелось, но придётся подождать старика. Или помочь, если нужно быстрее. Сама потрачу ещё больше времени. - Ох, дед, что же ты такой медленный? Пенелопа может быть в опасности. Давай быстрей! – пробурчала я, прогнувшись деду под плечо и потащив на своём горбу до перекрёстка. - Ой, внучка... стой... ох... я ж не могу так быстро... - Да вам и так идти не нужно, только ноги переставляйте! Я вас дотащу уж. - Внучка, Линочка... Куда ж ты так бежишь-то? – не переставал дед причитать. Блин, если Юра обгонит... это ж старик её заметил совсем близко с моим родным домом, с тем местом, где мы разошлись. Чуть удачи, и Юра наверняка тоже увидел девчонку! - Где она? Ткни пальцем в нужный дом! – проговорила я, уже и не надеясь, что старик выдаст хоть слово сквозь своё тяжёлое предсмертное дыхание. Впрочем, может ещё придёт в себя, но мне некогда ждать. - Ой... дом... погоди чуток! Я устал, внучка... - Да просто укажите на здание, не тяните резину. - Ой... устал... не вижу ничего, в глазах всё плывёт, дай в себя хоть прийти. - Аааргх! – стиснула я зубы, едва ли не сбрасывая старика с себя, в последний момент поймав, чтобы помочь усесться. – Быстрее в себя приходите! Сколько можно? - По... подожди... ох, сердце болит... Твою мать! У меня там сестра в опасности может быть, а у тебя сердце барахлит! Хватит уже, чёрт подери, ныть! Ткни, блин, в здание и хоть подыхай тут!!! Придумала! Я сняла рюкзак и вытянула бутылку минеральной воды, холодную, бодрящую, которую плеснула старику в лицо... Лишь бы его на склероз не пробило так внезапно. - Так лучше? Пить хотите? Укажите здание уже!!! - Фу, блин! Не затопи старика! Она холодная. - Чтобы быстрее дыхание перевели. Укажите мне дом, и оставлю вас в покое. - Ох... он... вон то здание, – он вытянул дрожащую руку, указав на двухэтажный светлый домик, окружённый простым деревянным забором, четвёртый по счёту, начиная от перекрёстка. Наконец-то, родил, чёрт подери! Я швырнула бутылку на асфальт рядом со стариком, забросила, не закрывая, портфель на плечи, и бросилась за сестрой. Юр, только попробуй перейти и эту черту! То, что ты сделал десять минут назад, погубило нашу дружбу. А если ты посмеешь угрожать Пенелопе, то мы станем врагами. Клянусь, я застрелю тебя, не задумываясь, если ты её станешь использовать! Лишь бы она была там! Лишь бы в порядке! Я распахнула калитку и влетела во двор, пустой и безжизненный. Естественно, если мелкая и тут, то обязательно внутри дома, а не снаружи. Десяток торопливых шагов, затем я шумно поднялась по крыльцу, уже доставая из кармана пистолет и снимая предохранитель. После этого чуть ли не пинком распахнула дверь и ворвалась в просторный холл. И в этот момент вся моя напористость улетучилась, как дым перегоревшей спички. Ноги дали слабину и пошатнулись, едва не уронив меня на пол. Дыхание перехватило. Но на меня смотрело дуло пистолета. И мне ничего не оставалось, кроме как поднять руки и надеяться, что у меня будет время сказать последнее слово...