Скрипач, два математика и еще один скрипач

Сначала подстригся Женька, коротко — ежиком. Совершенно забив на то, что ему запретил это делать Галиен. Он радовался целые сутки своей непохожести на сестру, пока Сашка всеми правдами и неправдами не вызнала и не вычислила, где братан сделал себе столь отпадную стрижку, и сама не оболванила себя точно так же. И у того же мастера. Вот сволочь. — Черт! Вы когда-нибудь будете выглядеть по-разному? — сматерился на следующий день Димка, узрев снова как две капли воды одинаковых близнецов. — Это ее идея. Не моя, — прошипел Женька, он специально подстригся так коротко, так нет же — Сашке вынь да положи точно такой же причесон, кроме того эта стрижка шла девушке как никогда. Она тут же помолодела, а в вещах братишки стала выглядеть, как молоденький паренек — сексуально и жутко желанно. — Мне нравится, а что, ты против? — усмехнулась зловредная Сашка, наехав на Димку. — И вообще, раздевайтесь оба догола, вы мне обещали попозировать! Димка вздохнул и начал стаскивать с себя через голову рубашку. Обнаженку Сашке задали на выходные, причем нужно было не просто тупо сделать две модели, а с умыслом, то есть с каким-то замыслом. Посадить, например, в задумчивую позу вместе или особо поставить рядом друг с другом. — Знаешь... Саша, если ты будешь внешне выглядеть как Женька, это не значит, что Галиен втрескается в тебя. При всей вашей похожести. Я ведь не влюбляюсь в Евгения, как бы этого не хотел. Димка стоял перед задумчивой Сашкой совершенно обнаженный и невзначай прикрывал рукой свои мощные муди. — А ты там подрос, давно я тебя голым не видела. Хмыкнула та, совершенно игнорируя подъебку друга, и, подождав, пока разденется Женька, посадила их вместе спиной друг к другу, только Димку дальше от себя, прикрыв его зад и хозяйство боком брата. Женя со своими тонкими конечностями и хрупкой фигурой смотрелся девушкой на фоне более прокачанного с широкими плечами Димки. И Сашка тут же поняла, что вот оно — то самое, что нужно для ее задумки, начав тут же наносить соусом фигуры обоих. Парни задумчиво пялились в разные стороны, вздыхая под боком друг у друга и слушая, как скрипит мелок Сашки по ватману. Каждый думал о своем, о наболевшем... Они и не заметили, как пробежал час с лишним, и в их гостиную зашел обалдевший от такой картины Галиен. В его руках снова была корзина, правда уже орхидей. А он еще подумал, почему входная дверь нараспашку: как в тамбуре, так и в квартире близняшек. А тут такое — практически изостудия на дому. — Здорово рисуешь, — усмехнулся он под руку девушке и тут же вцепился глазами в короткие идентичные стрижки близнецов. Сашка сматюкнулась, сделав линию на бедре брата кривой. Женька покраснел и попытался прикрыть свои соски. Слава Богу, его муди с этого разворота были прикрыты бедрами от появившегося злобно настроенного зрителя. А Димка, помахав приветственно рукой Галиену, радостно крикнул: — Привет скрипачам! Чего-то ты сегодня поздно. А нас тут Сашка позировать заставила. Причем голыми! — Вижу... А кто их подстричься заставил? — прошипели ядовито, видя, как девушка мастерски исправляет случайный косяк в своей работе. — Сами... Сначала Женька, а затем Сашка, — сдал Димка обоих с потрохами и получил толчок локтем от красного, словно рак, Женьки. — Хм-м-м-м... А меня с Женькой нарисуешь? — вдруг сменили злость на милость. Сашка глянула коротко на скрипача через плечо и злобно прорычала: — А не струсишь? Ведь рисунок вывесят завтра на весь универ, — снова утыкаясь в свою работу, с яростью штрихуя и накладывая полутона. — Нет. Своего тела я никогда не стеснялся. И потом, у тебя талант изображать людей, особенно лица... да и все «остальное». У Димки задергался глаз оттого, что Галиен обнажил махом себя и вышел из-за спины агрессивно работающей Сашки совершенно голым. — Бля-я-я-я... Женя-я-я-я... Как же «ОНО» в тебя входит... а ведь стоймя... «ОНО» ж еще больше... — проскрипели на грани обморока под боком у Женьки и вцепились в его обнаженные плечи, дабы не рухнуть. Сашка не поняла сначала, почему у Димки глаза стали круглыми, она скосила взор на стоящего сбоку Галиена и уронила мелок на пол. — Бля... — все, что вышло у нее от вида того... что болтается у парня между стройными бедрами длинных ног. — Ты уже закончила эту работу? — Ага... — выдали совсем в трансе, автоматом снимая с мольберта рисунок и натягивая новый лист. — Кыш! — шикнули на висящего на Женьке Димку. И когда тот, качаясь, встал, заключили в свои объятья, подпрыгнувшего от возмущения любимого. — И чего ты хотел этим показать? — Женька ткнул в член своего любовника и покраснел, ибо пенис Галиена отреагировал на его действия молниеносно, радостно вздрогнув и наливаясь прямо на глазах. — В твоих же интересах в него при посторонних не тыкать. — Идиот, — Женька попытался отстраниться, развернувшись в объятьях Галиена, но тот не дал, обняв за плечи своего мальчика и прижавшись сзади к спине Женьки. — Замерли! — отвлекла их возбужденная до крайности Сашка. — Ты их так и нарисуешь? С ума сошла, да? — Димка смотрел на парочку обнимающихся обнаженных парней и сам отчаянно краснел. — А что? Экспрессия налицо. Назовем это «Ссора»! Женя, поверни сильнее голову, да, от меня в профиль. Галиен, а ты, наоборот, смотри из-за Женькиного плеча в противоположную от него сторону или на меня. Да, так, вообще круто! — Сумасшедшая. Эта работа весь ваш универ в понедельник поставит с ног на уши, — пробормотал Димка. — Галиен, ты ведь не против, если наша альма-матер встанет на уши? — спросили ехидно под вновь начавшийся скрип мелка. Художник-профессионал в Сашке закусил удила и понесся в степи вдохновения, подминая под убойным топотом своих копыт струящийся ковыль. — Мне по барабану. — А чего у Женьки не спросишь? — буркнул Димка под руку Сашки. — Кончай бухтеть. Брат со мной не учится. Как и ты. Так что вам должно быть вообще по хер. — По хер! В сидячем положении член с яйцами не было видно. Галиен Женькой прикрылся. А у Жеки все на виду! Не честно, — обиделся за Евгения Димка. — Я могу ему прикрыть, — Галь нахально скользнул по вздрогнувшему боку Женьки и накрыл ладошкой его член. — Поставь руку обратно! — зашипел Женька злобно, поза теперь была совсем неоднозначной. — Галиен, это слишком пошло. Женька прав, верни руку на базу, — хмыкнула едко Сашка, отмечая багровость Женькиных щек и затравленный взгляд зеленых глаз. Галиен тяжело вздохнул, но руку убрал: — Я хотел как лучше. — К-хм... А ведь, и правда, братишка, в возбужденном состоянии... — покраснела Сашка, когда Галиен убрал с оживших мудей Женьки свою ладонь. — Он у тебя не такой уж и мелкий. А в понедельник был скандал и не простой, а на весь рассадник искусств. Сначала охнула проверяющая комиссия. Учителя просто зависли перед Сашкиной картиной «Ссора», переглядываясь недоуменно друг с другом. — К-хм... — начал преподаватель по рисунку, этакий старичок с живописной бородкой старого козла, задумчиво потирая подбородок. — Мне кажется, или вот тот... Кхе-кхе... черненький... Что сзади светленького... К-хм... Галиен? С третьего курса? — М-м-м-м... Весьма впечатляющее мастерство у этого... — учитель по живописи, чем-то смахивающий на кудрявую черную спаниель, наклонился к крючковатому автографу, но не разобрал букв. — Автора... Писать... лица! — Погодите... Я точно знаю этого художника, — вдруг обрадовался молодой учитель по шрифтам, этакий прокачанный после армии мужчина, указывая на светлого парнишку. — Но... Александра... девушка... а тут... — ткнули в висящие причиндалы тщательно прорисованного впереди парня. — И потом, это же не автопортрет со сменой пола... — Погодите, на втором рисунке та же модель, но с другим, — обратили внимание на следующий лист. — Точно. Но вот этого юношу я точно не знаю, у меня хорошая память на лица, — заметил учитель по шрифтам. — Он у нас не учится в институте. Выразительный типаж, необычный разрез глаз, немного восточный, я бы заметил. И что будем делать? Работы замечательные, но зачем изображать себя в виде парня на фоне других мужчин? — К-хм... — преподаватель по рисунку поправил свои старческие очки. — В Галиена, как я понимаю, влюблены все девушки в округе. Весьма даровитый парень и очень красивый. Паганини — одним словом! Я не удивлюсь, если мы найдем на других полотнах его же в обнимку с другими моделями. Но вы правы в одном, если Александра — девушка, то зачем ей рисовать себя в мужском обличье? Ученые мужи переглянулись и сошлись в одном: после общего вердикта спросить самого автора «Зачем и почему?». Учеников пригласили в зал после просмотра и тут же вызвали первой Александру. Галиен на других работах не фигурировал, да и никто более себя голяком не изображал, меняя при этом свой пол. — Вы — Александра Рада? — Ну да, — Сашка вышла вперед и предстала перед хмурой комиссией. Сегодня она была в светло-зеленом свитере и короткой стильной джинсовой юбке. На шее висел тонкий брелок флешки. — Хм... Весьма неплохой автопортрет, — заявил учитель по рисунку. «Автопортрет!» — пронесся шорохом по рядам ее сотоварищей. — Только непонятно, почему вы нарисовали себя в мужском образе? — уточнил учитель по шрифтам, отмечая высокую точеную грудь девицы, весьма выделяющуюся в светлой одежде. — А ведь задача была... в другом. Толпа за Сашкой зашумела, словно опадающая листва. Ибо только Светка знала из всех, что у Сашки есть брат-близнец Женька, но и то ни разу не видела его живьем. — Я себя не рисовала, — насупилась Сашка. — Хм-м-м-м, а это кто? — не вытерпел учитель по композиции, напоминающий интеллигентного очкарика-мужчину без возраста, и указал перстом в ее работы. — Тут в обнимку с... Галиеном, — поперхнулись на имени третьекурсника. — И тут, на фоне другого парня? «Галиеном?!» — вот тут уже шум перешел в настоящий базар. — Тихо! Так кто это? Александра? — оскалился ехидно учитель по живописи, тряханув своей кудрявой башкой. — Мой брат Евгений! — рыкнули в ответ и уставились в потупившиеся лица своих учителей. Преподы такого финта от своей студентки не ожидали, а думали уличить девицу в странных наклонностях явно интимного характера. — Вы так похожи? — пошел на попятную преподаватель по шрифтам. — Мы — близнецы, а что? — К-хм... Ладно... брат-близнец... допустим... Но вот не поверю, чтобы вам позировал сам Галиен. Вы что, его девушка? — не унимался мастер живописи. — Не верьте! — отрезала та. — Что у меня, "пара"? — Нет, у вас отлично... но... — Что "но"? — Сашка взбрыкнула, такого эффекта от своей работы она точно не ожидала, а потом, заревев, выскочила из зала. — Ну вот, довели девушку до слез, — покачал шрифтовик живописцу. — Ну не верю я, чтобы Галиен ей голяком позировал, да еще с другим парнем в обнимку. Не верю! — уперся кудрявый спаниель рогом. — Да что вы к ней привязались? Радуйтесь, у девушки профессиональная память. Запомнить лицо понравившегося парня и вполне точно воспроизвести фигуру, даже не зная, какая она под одеждой, — пожал плечами умудренный учитель по рисунку. — И вообще, давайте озвучим другие оценки. На «Ссору» Александры Рады пришли посмотреть всем институтом, и под конец пар умученную деву взяли в оборот фанатки Галиена. К тому времени слухи, что витали между студентами и педагогами, были один дурнее другого и убойнее по содержанию. На Галиена посматривали с интересом издалека, но не приставали с расспросами, все-таки божественный кумир — есть кумир. А вот Сашке так не повезло. — Что, мечтаешь быть мальчиком? Геем! Да еще и под Галем! — орали одни. — Ты что о себе возомнила, кретинка? — кричали другие. И только Светка пыталась оттереть от Сашки толпу разбушевавшегося народа. Галь как раз со своими шел мимо отделения художников на репетицию и, услышав сей бедлам, потащил в разбушевавшуюся толпу за руку ни черта не соображающего Данилу. — Что за орово?! — золотые глаза застряли на бледных двух девушках, в самой гуще разгневанных его фанаток. — Саша? Что случилось? На «Сашу» практически все сделали стойку, как породистые псы, а потом как-то сразу рассосались. Осталось человек десять самых заинтересованных, тупых и упертых. — Да так... Не бери в голову, все почему-то посчитали, что ты не можешь мне позировать. А еще то, что я просто мечтаю быть парнем-геем и под тобой, — рассерженно сложили руки под острой грудью. — Хм-м-м-м... — Галь оглядел недоуменные моськи. — Я ей позировал. Еще вопросы? — С ее братом? — спросила одна из нахалок. — Ну да, и что? Оставшиеся под взглядом золотых глаз Галена тоже как-то слились со стенами. — Бля, неужели ню? А я думал очередной пиздеж! — офигел Данила, вокруг Галиена всегда витало куча слухов, обычно ничем не подкрепленных, а позже глянул на фыркающую Сашку. — А посмотреть можно? — В зале висит, если еще не сперли, — отмахнулась Сашка и потащила Светку за собой. Та как влипла глазами в Галиена, так и стояла статуей, забывая периодически как дышать. Данила же, сделав просящие глазки Галиену, пошел с ним в выставочный зал. Там до сих пор стояло человек пятнадцать и именно перед работами Александры. — Врет, конечно! Это точно не Галиен! — кричал кто-то из мужиков. — А вот себя похоже изобразила. Никогда не думал, что Рада хочет быть парнем, — буркал другой. — Светка подтвердила, что у Сашки есть брат-близнец, но она его не видела. Ни разу, — сказал кто-то из девушек оправдательно. — Если этот мифический братишка существует, то в живую, наверно, красивая лапа. Если, конечно, Сашка его не приукрасила, — протянул кто-то особо поганенько мужским голоском. — Да чего в нем красивого? — возмутилось сразу несколько девиц. — Худой да тощий. — Это для девушек он хиляк... А вот для мальчиков, предпочитающих однополую любовь, само то — клубничка со сливками, — пояснили снова поганеньким голоском. — И кому это клубнички захотелось с молочным?! — рыкнул Галиен, и все любующиеся отшатнулись от рисунка Александры. Галиен глянул косо на всю присутствующую толпу и, хмыкнув, спросил у Данилы: — Ну как? — Блядь! Сашка просто мастер своего дела. Женька как живой, да и ты с Димкой тоже. А как эмоции переданы, напряжение, — обалдел Данила, просто вляпавшись в «Ссору» своими голубыми глазищами. — Я тоже так думаю. Ну что, поглядели? Ну, вот и будет вам, хорошего помаленьку. И Галь нахально снял с кнопок обе работы. Он, конечно, хотел снять только ту, где они были с Женькой вместе, но, подумав, любимого чужим глазам оставлять не захотел. И, скрутив демонстративно ватман в трубочку, насвистывая, почапал домой. — Эй, маэстро! А это не слишком — тягать чужие работы с просмотра? — заметил тот самый с поганеньким голоском из толпы. — Просмотр окончен! Оценки выставлены. И нечего более пялиться на меня и моего парня. Адьес, ребятки! Данила, за мной, — поставили всех на место, слушая, как Данила сбоку шипит на сумасшедшего Галиена. — Ты с ума сошел?! Признавать перед всеми, что любишь парня! — А у тебя с этим проблемы, экспериментатор ты наш по голубой любви? — сузили золото глаз на блондинчика. — Даня, я люблю Женьку. Этого не изменить, и я не собираюсь скрывать свои чувства. И если кому-то это не по душе, это его проблемы, а не мои. — Но кричать это на публику? Вот увидишь, тебя сегодня же вызовут к ректору. И Даниил оказался совершенно прав. Ректор к концу дня хмуро смотрел на своего вундеркинда со скрипичным футляром в одной руке и скрученным ватманом в другой, а потом, тяжело вздохнув, пригласил сесть. — Это, по-видимому, и есть те две скандальные картины? Александры Рады? Разверните. Галиен послушно развернул... Ректор глянул и, почесав затылок, посмотрел на стоящего рядом хмурого парня. — Не захотели, чтобы любимый остался висеть, да? — ткнули указательным перстом на ту, где Женька был изображен с Димкой. — А кто этот молодой человек? — Друг семьи Рада, — пояснил Галиен. — Дмитрий. — Мне сказали, что в последние несколько недель вы стали играть просто божественно. Любовь... это прекрасное чувство, даже если она... к-хм... необычная... нетрадиционная для общества. Но зачем было демонстративно забирать работы с выставки? Тем более, если бы вы не стали вести себя столь агрессивно, никто бы особо и не догадался о ваших чувствах к этому мальчику, — кивнули на изображение обнимающихся парней. — А я и не хотел об этом кричать при всех. Но все ожесточенно настроились на сестру моего любимого... вот и пришлось объяснять. — Эх, молодость, молодость... — покачали сокрушенно головой, а затем серьезно глянули из-под кустистых бровей. — Любишь? — Люблю, — кивнули уперто. — И как твои родители отнеслись к этому? — Они пока не знают, — опустили голову. — Понятно, ладно, Галиен... Не мне вас осуждать, учить уму разуму или запрещать. Просто старайтесь не выпячивать свою любовь напоказ. Ни к чему это... Не спорю, сейчас к геям относятся более спокойно, чем раньше. Тем более люди искусства: музыканты, художники, артисты — всегда были склонны к экспериментам подобного рода. Он у вас кто? — Математик. — Математик? Странный выбор, — чистосердечно удивились. — Я показал его работу нашему педагогу по вышке, и он был крайне удивлен. Сказал, что мой любимый — гений-математик от Бога. — Хм-м-м-м, что ж, тогда понятно... говорят же, что есть своеобразная музыка формул, может вы вдвоем в будущем и создадите мировой шедевр, а, Галиен? — еще раз посмотрели на картину обнимающихся мальчишек. — Может быть, — кивнули согласно. — А Александра Рада — молодец. Прекрасно отобразила вашу любовь и отношения. Умничка! Но все-таки будьте в следующий раз осторожны. Ни к чему метать бисер перед свиньями. Ректор скрутил обе работы и передал Галиену в руки. — Можете забрать... и передайте Александре Раде не изображать как вас, так и своего брата, особенно в обнаженном виде. Вы будете скоро очень знаменитым человеком и такая слава ни к чему как вам, так и вашему любимому. — Постараемся... Забрали работы у ректора бережно из рук и, еще раз поблагодарив, удалились. — Вот так вот выгонишь такого мальчика из института, а он окажется новым Паганини или Чайковским. И потом историки твое же имя смешают с грязью. Ректор поднял трубку телефона и по коммутатору попросил своего секретаря найти контактные телефоны родителей Галиена. — Надо предупредить заранее, дабы мальчишки с собой ничего не натворили. Только двойного самоубийства нам и не хватало. Не прощу себе, если чего случится. Гении так ранимы, особенно в переходном возрасте. Ректор был умным человеком, и то, что он прочитал в упертых глазах Галиена, говорило о том, что этот гений-скрипач настроен крайне серьезно, а мужчина не хотел терять своих талантливых студентов. — Ты пойдешь на концерт к Галиену, — Сашка сложила руки под грудью и нависла над обнимающимися парнями. — Нет, он же не ходит на мои стрельбища, — покачал категорично Женька. — Могу прийти, — усмехнулись под его боком. — Ни за что, — брыкнулись уперто в руках. — И зря. Значит, у вас в институте концерт? — за Сашкой нарисовался Димка. — Галь, приходи, если тебя не приглашает Женька, то приглашаю я. Тем более через неделю у нас межобластные соревнования. Из Владивостока даже приезжают, а призовые места, говорят, отправят на международные в Москву. — С удовольствием приду. И вы приходите. Конечно, концерт так себе: смотр, чтобы оценить перед сессией состояние студентов, но все же будет здорово, — пояснили Димке. — Ты не посмеешь прийти ко мне, — только начал Женька, как Галю это надоело и он просто заткнул все Женькины «фи» своим жарким поцелуем. — Ты, сексуальный маньяк, я же мимо мишеней мазать буду, — надулись в руках своего любовника. — А ты постарайся попасть все же в яблочко, — хмыкнули, поняв, что нужный эффект достигнут: Женька, краснея щеками, прятал от сестрицы свой позорный стояк. — Галь, тем более, я хоть раз Женьку обстреляю. Ничего не знаю, но ты идешь на наши соревнования! А я этого упертого ослика тащу к тебе на концерт. — Договорились, — пожал Галь Димке руку. — Приходите, я предупрежу, вас пропустят за кулисы. — Здорово! — взвизгнула Сашка. — А ты-то чего радуешься, ты же там учишься, — буркнул безрадостно Евгений, прекрасно понимая, что его друзья решили опять все за него, особо не спрашивая Женькиного мнения. Посему на концерт он пошел, простоял как дурак за кулисами, смотря, как прилизанный в кои-то веки и непохожий совершенно на себя Галиен, кидая в его сторону страстные взгляды, вдохновенно играет на скрипке. И понял, насколько важно было прийти к Галиену на концерт. А позже заваленного цветами скрипача проводил до его гримерки. Вообще-то, гримерка была общая, но как только оба парня зашли с охапками цветов внутрь, все почему-то сразу испарились, оставив их одних. — Знаешь, у тебя в нашем институте теперь собственный фан-клуб, — усмехнулся Галиен, зажимая свою любовь в укромном уголке. — С каких это щей? — удивился Женя. — С таких? Ты разве не видел, как на тебя сегодня все смотрят? — нежно поцеловали в уголок губ. — Я не особо глядел по сторонам, боялся потерять Сашку и Димку в этой пестрой толпе ненормальных, пока сестра тащила нас обоих к тебе за кулисы, — устало заметил Женька, а потом оглядел погрустневшее лицо Галиена. — Ты чего? Ревнуешь? — Нет... просто через пару дней прилетает брат, — пояснили вяло и уткнулись в плечо Женьке. — И что? Боишься, что он не поймет тебя? — Нет... Я с безобразной Эльзой опять буду цапаться. А Юрке это не по нраву, он не любит пустых ссор и всего этого шума. — Хм-м-м-м... у меня такое чувство, что ты что-то не договариваешь... Галиен?! — вдруг сузил зеленые глаза Женька. Галиен оглядел своего задумчивого, прозорливого парня и тяжело вздохнул: — Я всегда был близок с Юрой, очень... До Эльзы мы часто трахали одну женщину на двоих. Женька мысленно похолодел. А вот смог бы он трахаться, к примеру, с Сашкой? Пусть даже если бы сам ее Женька бы не еб. А, допустим, она была бы третьей в их паре с Галиеном? Ответ был категоричным — нет. Это было бы для Женьки полным пиздецом. Если бы сестра увидела, как его — парня — другой трахает в жопу. А если с Димкой... на пару, ну чисто гипотетически, одну девку на двоих? Смотреть, как Димка пялит постороннюю бабу в ее пизду или рот? Такая картина тоже как-то Женьку сильно не возбуждала. — Значит вы были любовниками? — сделал он не радужный вывод. — Не совсем... Кроме поцелуев и взаимного дрочилова между нами ничего не было. Юрка — он меня старше на десять лет. Он научил меня онанировать, когда у меня появилась такая потребность. Первый мой раз был с одной из его любовниц. Мы тогда ее ебли вдвоем с ним на пару. Хотя целоваться он учил меня на себе сам. Было здорово, я тогда сильно возбудился, сидя у него на коленях. И он меня своей рукой довел до моего первого в жизни оргазма. — Мрак... теперь понятно, в кого ты такой извращенец, — передернул Женька плечами. — Только не пойму, о чем теперь твоя печаль? Я так понимаю, у них скоро свадьба? И ребенок на подходе? — Ну да, но Эльза, она... в общем, даже прикоснуться к Юрке мне не дает. А я без него скучаю, — потянули с тоской. — По совместному дрочилову, что ли? — поиздевался Женька и осекся под осуждающим желтым взглядом Галиена. — Дурачок... ты еще. Юра — часть моей жизни. А ты "дрочилово"! И еще, он никогда не интересовался мужчинами. — Угу... как и ты, — надулся Женька. — Ну да, как и я, — притянули обратно к себе на грудь своего любимого. — А еще ректор попросил устроить с Юрой совместное выступление на зимнюю сессию. Вот я и терзаюсь в раздумьях. Как мне с ним репетировать, коль у него на шее такой беременный цербер? — Будете репетировать при ней, — уткнулись куда-то в шею. — А ты бы смог, если бы по любому поводу к тебе бы лезли под шкуру? — вздохнули крайне тяжело. — И чего она тебя невзлюбила? Может, прознала про ваши совместные потрахушки? — Вряд ли... Юрка — молчун, как и я, по жизни. Просто я ее бешу одним своим присутствием. — Хм-м-м-м, и сильно на тебя похож Юрка? — решил немного сменить болезненную тему для Галиена Женя. — Очень, только он крепче меня, я еще мясом не оброс особо. А так тоже чернявый, волос у него мягче моего, не такой ершистый, и глаза шоколадные. Знаешь, есть такой шоколад — кофе с молоком. Как раз самое то и есть. Женя вздрогнул. Ему почему-то не понравилось, что Галиен описал своего братишку с особой нежностью и любовью. Вот Сашку Евгений описывал всем совершенно не так. Более того, нет, конечно, сестру он любил, куда деваться... Но его описание в связи с тем, что Александра была еще той занозой в заднице, сводилось к следующему: мужик в юбке, наглая, упертая дура, трусиха, авантюристка, влюбляющаяся в любое смазливое мужское рыло в радиусе ста метров и ни черта не видящая у себя под носом. Конечно, у Сашки были и положительные стороны: она неплохо готовила, умело вела их простенькое хозяйство. Именно благодаря ей все подарочные цветы Галиена — имеется ввиду те, что с корнями — до сих пор благоухали и цвели. Александра была талантливым художником и неплохим другом, во всяком случае, для Женьки. Но обычно до достоинств своей сестры Женька в своем описании не доходил, застревая убойно на ее куче недостатков. — Чего загрустил? — Галиен огладил задумчивую мордашку Женьки. — Тебе Юрка понравится. Он красивый и очень добрый, просто несоразмерно. Мы вообще оба с ним похожи на своего отца, нежели на мать. Хотя миловидность у обоих именно от нее, а вот характер... спокойный... папин. «Какой же характер у его мамы?» — похолодел в душе Женька окончательно. Как в гримерку настойчиво постучали с криками «Свои!», и Галиен, со вздохом отпустив Женьку из своих рук, запустил к ним возбужденно восторженных Сашку и Димку, что тащили ему подарочный огромный букет цветов. И сестра Евгения, и его друг были в полном восторге от великолепного выступления Галиена.