Чего в сказках не бывает?

       Когда человек, точнее, эльф, идущий на шаг впереди тебя, неожиданно становится вполовину ниже ростом, первое чувство — изумление. Лишь затем начинаешь искать этому причины. В рассветной полутьме не сразу соображаешь, что делать дальше. Затем Егор, не подумав, рванулся вперёд — вытаскивать попавшего в беду товарища, но оказался вовремя отловлен вампиром.        — Постой! Куда ты?! Вас двоих я один не вытащу, — Хабе вцепился ему в плечо и потянул в обратную сторону.        Очень вовремя потянул. Левая нога тёмного эльфа уже начала тонуть в песке.        — Ему нужно помочь! — Капитан Очевидность по имени Егор-Клори.        — Ты собираешься помочь ему сгинуть в песке? — интонации в голосе вампира лучше всех слов, что он мог бы изобрести, отразили высокую оценку, данную им умственным способностям экс-землянина.        — Нет, — пристыженно опустил глаза бывший человек.       Про зыбучие пески он когда-то читал в приключенческих романах: то ли у Хаггарда¹, то ли у Лондона²… Возможно, он путал великих классиков приключенческой литературы с кем-то ещё… И помнил только одно: ничего о зыбучих песках он не знает.       К счастью, оба аборигена были лучше него знакомы с этим явлением. По крайней мере, паниковать оба не собирались. Гедрайха не дёргался и не бился в истерике. Он откинулся на спину и развёл руки пошире. Подобным образом сам Егор вёл бы себя, оказавшись в болоте: постарался бы не рыпаться, а распластаться по нетвёрдой почве, чтобы замедлить погружение³. Помогло. По крайней мере, скорость ухода под землю резко упала. Но было понятно, что без посторонней помощи ему не выкарабкаться. Егор посмотрел на своего второго спутника, ожидая подсказки. Раз Хабе его остановил, то должен предложить что-то более разумное, чем двойное самоубийство.        — Быстрее! Они приближаются! — в голосе светлого эльфа зазвучала паника. — Я чувствую волны.        — Кто приближается? — Воображение бывшего москвича, вскормленное всевозможными ужастиками, тут же нарисовало картину выпрыгивающих из песка десептиконов с металлическими щупальцами и непрерывно вращающимися шестерёнками. А ведь были ещё и песчаные черви Дюны⁴.        — Кикиморы, — лаконично пояснил вампир, сдёргивая с себя плащ и вручая один конец Егору.        При этом за его спиной вновь показались роскошные перепончатые крылья. Всего два взмаха, и кудрявый кровопийца завис над полулежащим на песке эльфом, осторожно спустился, непрестанно размахивая крыльями, чтобы удержаться над тонущим, и вложил в его правую руку угол плаща, едва сам не влипнув в песчаную жижу.        Хабе чуть сильнее взмахнул крыльями и приземлился за спиной Егора. Ещё миг, и вампир, схватившись за плащ рядом с чёрными руками, которые бывший человек с запозданием признал за свои, крикнул:        — Гедрайха, держись!        Светлый эльф резко перекатился на живот, вцепившись и второй рукой в край плаща. Даже это единственное движение утопило его в песок почти по грудь.        — Главное — медленно, — проинструктировал Хабе обоих и начал тянуть на себя.        Ткань тут же напряглась, провисавшие раньше складки натянулись. Перекрученный плащ стал похожим на канат. Никаких «Раз, два — взяли!»⁵ или «Эх, дубинушка, ухнем»⁶. Егор старался тянуть так же плавно, как вампир. То, что Гедрайха постепенно покидал песчаный плен, свидетельствовало о правильности выбранного метода спасательных работ.       Минута за минутой шло отвоёвывание остроухого пленника у песка. Но в тот момент, когда из водно-песчаной суспензии почти полностью выползла задница спасаемого, Гедрайха неожиданно дёрнулся, закусил губу и, взвыв, затрясся. Коварная песочная пучина тут же попыталась вновь заглотить светлого эльфа.        — Не отпускай плащ! — Хабе пытался докричаться до с трудом старающегося не двигаться, почти задеревеневшего и отчего-то надрывно, с истеричными нотами в голосе хохочущего Гедрайхи.        — Что с ним? — Егор заподозрил, что их спутник, попав в ловушку зыбучих песков, сошёл с ума от ужаса.        Однако прежде, чем вампир успел ответить, объяснение «сумасшествия» появилось само. Из песка вместе с плавно вытягиваемым телом эльфа показалась детская рука, занятая важным делом — щекоткой.        — Кикиморы, — сквозь зубы пояснил слегка придушенным от напряжения голосом Хабе.        Рука почти мигом исчезла из виду, но спустя какое-то время показались ещё две. На этот раз мало похожие на детские. Эти последние нагло пытались забраться несчастному Гедрайхе под одежду. Происходящее уже на щекотку не походило. Светлый эльф кусал губы, стараясь пересилить самого себя и не дёргаться от прикосновений кикимор. Каждое подпрыгивание тела тормозило процесс спасения. Песок и кикиморы прилагали массу усилий для того, чтобы не выпустить свою добычу. Спасло Гедрайху только то, что уйти далеко от границы с неподвижной почвой он не успел. В какой-то момент он сумел встать коленкой на скрытый зыбучим песком слой плотной породы. На радостях, правда, горе-спасаемый чуть не отпустил край плаща. Кажется, к тому моменту, измученный руками маленьких и немаленьких, а от того не заботящихся о целомудрии болотно-песчаных жителей, светлый эльф едва соображал. К счастью для него, Егор, первым заметивший, как разжимается левая рука, гаркнул голосом, услыхав который приёмная комиссия военкомата без сомнений записала бы его в прапорщики:        — Не отпускать! Держать плащ!        Какое-то время спустя все трое шлёпнулись на дорогу, отползли от кромки зыбучего песка подальше и расхохотались, снимая накопившееся напряжение. Все были живы! Правда, Гедрайха стараниями местной нечисти чуть не потерял брюки — ремень был отчасти расстёгнут. Однако в его положении лучше было совсем лишиться одежды, нежели жизни.       Одежду, кстати, всё равно пришлось снимать, сушить заклинанием и тщательно вытряхивать песчинки. Егора и Хабе даже удалось уговорить отвернуться, хотя чего там можно было удивительного разглядеть и чего прежде Егор в бане и в зеркале не видел?!        Подтрунивать над стеснительным светлым соплеменником не хотелось. Человек, то есть эльф, едва концы не отдал, да ещё и кикимор потешил. Если бы не природная белизна волос, наверняка поседел бы. Егор даже усмехнулся. Дедушка когда-то рассказывал сказки про кикимор болотных, до смерти щекотавших путников, провалившихся в болото. Теперь он имел возможность увидеть эту сказку и даже поверить в неё.        — Я закончил, — оповестил наконец Гедрайха.        Оба, и Хабе, и Егор, тут же отвернулись от уже порядком наскучивших зарослей местной разновидности шиповника.       Приведший в относительный порядок свою одежду эльф выглядел бодренько. Ещё бы! Почитай, второй раз родился. Радость по этому поводу омрачалась посветлевшим потоком ампур над головой. Они потратили слишком много времени. Естественно, никому в голову не приходило, будто Гедрайху можно было тут бросить, не пытаясь помочь. При этом все осознавали: Айданы на месте не топтались.        — Вон там, — с досадой светлый эльф указал на изгиб стенки тоннеля-ската, — дорога, по которой следует обходить это поле. Видимо, в темноте мы миновали развилку. Отсюда видно, что дорога идёт через лес.        Егор и Хабе послушно обернулись. Действительно, дорога в обход поля имелась, но, чтобы вернуться к развилке, требовалось идти навстречу Айданам. В прошлый раз они справились с превосходящим числом противника благодаря внезапности и львиной доле удачи. Сейчас же идти навстречу неизвестному количеству врагов, не имея в рукаве ни одного козыря, казалось, по меньшей мере, опрометчивым.        — Мы можем попытаться прорубить дорогу в этих кустиках, — вспомнились фильмы про пиратов, разыскивающих сокровища в джунглях.        — Ага. У пахтока⁷ ядовитые шипы. Желающие могут попытаться продраться сквозь кустарник, но проще принести кикиморам жертву, — констатировал Хабе. — Проблема в том, что на охоту тоже нужно время. В любом случае придётся возвращаться, — решил он. — На месте Айданов я бы караулил нас у развилки. Это если они поняли, что мы вляпались в эту гадость, — вампир с отвращением махнул рукой в сторону казавшегося ровной плотной дорогой зыбучего песка.        — Не думаю, что, погнавшись за нами, они забыли захватить карту ската, — поджал губы светлый эльф. — Это нам некогда тратить время на поиски снаряжения и лавки землеописателя.        — Я по долгу службы бывал тут, точнее, там, — Хабе указал наверх. — Сейчас поток ампур закрывает от нас торговую дорогу. Она в этом скате почти не петляет, — пояснил он заинтересовавшимся спутникам. — Но нас там искали бы в первую очередь. Кое-что о скате знаю, однако недостаточно.        — Скорее всего, Айданы у развилки разделятся — будут искать наши следы и там, и здесь. Самое неприятное — они вооружены луками. Им даже приближаться к нам не потребуется, чтобы убить. Разве что Клори сразу убивать не станут. Это если его родственники разыскивают и за помощью обращались.        Егору припомнился «Леголас» из ночного кошмара, и он почувствовал лёгкий озноб. Лучше бы его всякие непонятные родственники не искали! Неизвестно, чем может обернуться встреча с теоретической роднёй.        — Тогда нам остаётся один путь — туда, — подвёл он итог рассуждениям и указал в сторону зыбучих песков.        — Даже если мы найдём, чем задобрить кикимор, как мы пройдём по этой жиже? — не согласился Гедрайха.        Недавнее купание в песчаной суспензии светлому эльфу повторять не хотелось. Да и остальным лезть в болото казалось глупостью.        — Эти кустики настолько ядовиты, что к нам среди них не пройти? — Переселенец с тоской посмотрел на заросли поркупинского томата, который здесь называли пахтоком.        — К ним лучше не прикасаться, — с сожалением констатировал Гедрайха, тоже, по всей вероятности, сожалеющий об отсутствии такой возможности. Даже более своих попутчиков, поскольку убийцы гнались именно за ним.        Егор задумался. Поджечь эти кустики? Тут же вспомнились кадры из какого-то фильма, где поле поджигали именно затем, чтобы заставить прячущихся среди колосьев беглецов выбежать к преследователям. Как ещё миновать песчаное болото? В лесу за спиной убийцы, впереди смерть, по бокам смерть. Дайте добрым молодцам камень с указаниями: «Направо пойдёшь... Налево пойдёшь...». Впрочем, если припомнить сказки, богатыри русские шли всегда прямо, несмотря на предупреждение «Голову потеряешь».        Прямо... прямо... прямо... Мокрый песок. Стоп! Мокрый песок можно высушить. Точнее, заморозить. Ведь именно таким образом строят тоннели посреди плывунов. Что-то по этому поводу несколько лет назад писали в газетах. Кажется, в Питере какой-то тоннель метро оказался в аварийном состоянии именно потому, что срок заморозки закончился, а что-то там вовремя не подключили или не закупили…⁸ Что при этом случится с кикиморами? Погибнут? Рациональный эгоизм на этот раз превозмог гуманизм. Детишек и баб развратных, пытавшихся залезть Гедрайхе в штаны, немного жалко, но, во-первых, они нечисть и вроде как давно мёртвые, во-вторых, они первые начали и почти утянули в песок светлого эльфа, а могли, наоборот, подтолкнуть к твёрдой земле.        — Я могу попробовать переносить вас по одному, — неуверенно предложил Хабе, очевидно, тоже думавший, как избежать необходимости возвращаться к лесу. — Но надолго моих сил не хватит. Если бы знать, что впереди есть острова, да ещё где именно...        — Подожди, — Егор не успевал уследить за ходом мыслей вампира. — С чего ты решил, будто вся эта дорога — сплошной зыбучий песок?        — Потому что это и есть сплошной зыбучий песок, а не дорога, — пояснил эльф. — Это та самая река, возле которой мы ночевали. Здесь она находится близко к поверхности. Под нами ныряет глубже и где-то в лесу выходит на поверхность.        — Мы сейчас стоим над частью ЭТОГО? — Егор нервно оглянулся, но места, куда пятиться, естественно, не обнаружил.        — Да, — «успокоил» Хабе.        — Но... Зачем, в таком случае, эта трясина песчаная соединена с дорогой? — отказался понимать бывший землянин. — Это глупо. Или кто-то эти кустики на букеты стрижёт? — он описал полукруг рукой, указывая на покрытые ядовитыми шипами листья и ветки обступившего зыбучий песок растения.        — Плоды иногда используют алхимики, — растерянно ответил Гедрайха. — Однако их вполне можно насобирать, не выходя из мехта. Больше они ни на что не пригодны.        — А дорога есть. Значит, тут можно пройти. Возможно, не по центру, а по краю, — рассудил обученный рационализму человеческий разум.       Идея существования дороги ради удовольствия местных кикимор представлялась ему абсурдной.        — По краю идти опасно, — заспорил Гедрайха, указывая на невысокие придорожные колючки.        — Нам просто нужен шест, чтобы прощупывать дорогу, прежде чем ступить куда-то, — Егор сам не понимал, зачем спорит.       Его подталкивало к спору какое-то иррациональное чувство, объяснения которому он сам вряд ли смог бы дать. Время утекало сквозь пальцы. Ещё есть возможность добежать до леса и скрыться. Как раз когда он об этом подумал, Хабе, нервно посматривавший то на лживо ровную поверхность зыбучего песка, то на уже пройденный отрезок дороги, замер, а затем привычно пожелал кому-то встречи с глоткой чёрной дыры.        — Похоже, назад пути нет, — согласился с ним светлый эльф, побледнев так, что кожа на лице приобрела чуть ли не голубоватый оттенок.       Егор тоже отвернулся от песчаной обманки, упорно изучаемой им с целью обнаружить намёк на возможный путь вперёд. Он мог и не поворачиваться. Реакция остальных свидетельствовала об одном: их нагнали Айданы. Пять и три — восемь. Почему-то именно сейчас вспомнилось странное свойство человеческого мозга: одновременно без поединичного пересчёта враз можно обнаружить не более пяти единиц всё равно чего. Пять и меньше — не считая, а затем либо складываешь, либо перечисляешь. Взгляд как бы фотографирует, одновременно сообщая какой-то извилине под черепушкой о том, что перед тобой 1-2-3... 5 предметов или «больше пяти». Отчего так происходит — неизвестно.       Преследователи явно заметили свою добычу. Остановились, переглянулись, кажется, командир отряда прикрикнул на остальных, после чего четверо расчехлили луки.       Надо уходить! Как Ленин в Финляндию по льду⁹. Так, чтобы стрелы не достали. Ослепить бы чем-нибудь этих остроухих снайперов! Ослепить и заморозить почву. Время, как и в момент первого столкновения с Айданами, превратилось в тягучую резину. Движения воинов стали медлительными и от этого ещё более устрашающими. Спецэффект нагнетания ужаса. Голливуд отдал бы бешеные бабки за саму идею. Ужастики стали бы на порядок качественнее. Но и без штатовских ужастиков Егору адреналина хватало. Можно сказать, зашкаливало. Он бы поделился с любым, только попросите… Никто, что не удивительно, просить не спешил. А «замедленная съёмка» между тем демонстрировала, как лучники подходят ближе, останавливаются и тянутся к колчанам. Удивительно, но испуг тоже замедленный. Не укладывается в голове дитя двадцать первого века, что эти прутики-палочки — смертельное оружие. Автомат, меч, нож, пистолет, пулемёт... Это да-а! Это страшно. А лук... Всё равно что рогатка. Голубей гонять или пустые жестянки из-под пива сбивать. Мозжечок понимает: опасно, а остальные серые клеточки тормозят. Особенно торможению способствовало воспоминание о том, как в прошлый раз заставил эти пернатые прутики повиснуть в воздухе.       Айданы, не собирающиеся стрелять, положив руки на рукояти чего-то колюще-режущего, болтающегося у поясов, успели сделать с десяток шагов, оставив позади своих натягивающих тетивы товарищей. Именно это напомнило Егору об опасности. Восемь против троих... Сердце неожиданно застучало где-то в пятках и в висках одновременно.       Страх или запоздало дошедшее сразу до лба и копчика понимание: это не розыгрыш реконструкторов и не скрытая камера. Их сейчас будут хладнокровно убивать! Что-то внутри Егора откликнулось на его желание спастись. Перед глазами потемнело, и начали всплывать иероглифы. Рядом почти синхронно вскрикнули Хабе и Гедрайха. Удивление? Боль? А вдруг их уже застрелили... Кто-то из друзей ведь упоминал, что самое ценное в их случайно собранной команде — его чёрная шкурка в сочетании с уникальными ногтями.       Как прогнать эту проклятую темень в глазах?! Она тут же прошла сама, сменившись ярким, выжигающим сетчатку глаз светом. На солнце смотреть и то было проще, если, конечно, оно не в зените стояло и не пекло Москву июльским напоминанием о южных широтах и об отпуске. В сравнении с этим сиянием мысль о том, что эльфийские стрелки тоже ослеплены, казалась тенью. Егор поспешно отвернулся от источника света, полюбовался тёмно-зелёной полосой, заставляющей на некоторое время ограничиваться периферийным зрением. Впрочем, даже его было достаточно, во-первых, для того, чтобы спокойно выдохнуть: и эльф, и вампир живы, но старательно натягивают капюшоны плащей на головы, спасая глаза от разливающегося по потоку ампур звёздного свечения, а во-вторых... Во-вторых, песок под ногами схвачен ледяным панцирем и в свете созданного Егором мини-солнышка искрится, как первый иней... на солнце... Другого сравнения в голову не приходило. Он схватил приятелей за рукава и потащил вперёд, радуясь тому, что под ногами скрипит смесь песка и льда. Поскальзываться и падать не хотелось.       Тащить парней на буксире пришлось недолго. Гедрайха, а за ним и Хабе сообразили, что происходит, их шаги стали бодрее. Ещё некоторое время спустя, когда свет над головами начал терять интенсивность, а их тени удлинились и начали расплываться, все трое почувствовали, как под ногами начало хлюпать.        — Соберись и держи заклинание! — потребовал Гедрайха.        — Знать бы, как это делается! — пробормотал себе под нос Егор.        — А как ты сделал это сейчас? — спросил Гедрайха, и Егору послышалась в его голосе издёвка.        — Понятия не имею, — сердито ответил горе-колдун. — Оно как-то само, — признал он с сожалением. — Вспомнил, что плывуны замораживаю...        — Какие плыв... — судя по наполовину заданному эльфом вопросу, слово «плывун» тут так же инородно, как «человек» или «дождь», но давать ему определение не пришлось благодаря вмешательству вампира, уже знающего, что от темнокожего спутника можно услышать кучу неважной в текущей ситуации информации.        — Ты не продумывал заранее структуру, а сосредоточился на сути? — предположил Хабе.        — У меня перед глазами мелькают иероглифы, — не зная, какими терминами местные маги оперируют при описании творимого волшебства, дитя технического прогресса и точных наук решил сообщить технологию. Как её обзовут аборигены-специалисты — дело десятое. Главное, чтобы подсказали, как действовать дальше. Ноги уже заметно вязли в песчано-водной смеси. Для их переставления требовалось прилагать усилия. Хороший, кстати, тренажёр.        — Древалья амброзия! — Тональность восклицания Гедрайхи сменилась на восхищённую, а сам он от переизбытка чувств хлопнул себя рукой по бедру. — Ты магистр!        — Магистр чего? — насторожился дроу, с самого утра уже успевший наслушаться всяких неприятностей, связанных с местными обычаями и цветом своей кожи.        Для полного счастья не хватало узнать, что его в связи с умением магичить могут пожизненно запереть в какой-нибудь башне мага с чучелами животных, банками проспиртованных младенцев и котлами зелий.        — Магии, разумеется! — ответил вампир. — Ты умеешь создавать и мгновенно приводить в действие заклинания, но, поскольку потерял память, делаешь это в силу привычки. Постарайся вновь сосредоточиться на иероглифах.       Егор постарался. Ещё бы ноги не ломило от ледяной воды, набравшейся в кроссовки! Сконцентрироваться на замораживании в подобной ситуации затруднительно. Хочется не ледяной каши, грозящей простудой, а тепла. В баню бы! Прочь мысли о жаре, если он не хочет попасть в руки кикимор! Эти самые руки, правильнее сказать, одна посиневшая кисть, по размерам принадлежащая ребёнку не старше пяти лет, торчала над тем местом, которое им предстояло пройти. Мерзость!        Захотелось отвести глаза, чтобы они не видели этой гадости со сломанными ногтями. Засыпать снегом, заморозить, скрыть под белой пеленой инея. Ни жалости, ни умиления эта выползшая из глубины подтаявшего зыбучего песка рука не вызывала. Желудок начинал бунтовать, стоило посмотреть на посиневшую ладонь кикиморы. Ко всему прочему, стоило парням приблизиться, как она попыталась пошевелить пальцами, словно они уже оказались пойманы песчаным болотом и их можно щекотать. Палку бы, чтобы отбиваться от этой тошнотворной нечисти!       Благодаря этой мороженой детской руке в глазах Егора снова потемнело. Пылающие иероглифы проплыли перед внутренним взором. Он даже попытался их запомнить. Вода, изъян... передача... прямая... и какие-то мелкие детали, вроде и не иероглифы, но, с другой стороны, кажется, тоже что-то обозначают при письме. Откуда он это знал, Егор сейчас решил не задумываться.       Ему показалось, будто один из попутчиков вложил ему в руку свой палец. Зачем? Ответ нашёлся, когда потемнение в глазах отпустило, сменившись нормальным зрением. В его руках лежала та самая палочка, которую он вспоминал недавно — чёрная с резьбой, вырезанной дедушкиной рукой. Стоило удивиться, однако не получалось. Вместе с ощущением деревянной палки в руке накатила чудовищная усталость, объяснимая, если принять во внимание холод, ковыляние в песчаной жиже и колдовство, как Егору уже было известно, отбиравшее уйму сил. Палка материализовалась очень вовремя. Егор опёрся на неё, совершенно естественным посчитав то, что она подошла под его рост. А ведь, когда дедушка выстругивал для него эту... правильнее сказать, прообраз этой палочки, Егор был ребёнком и, соответственно, много ниже ростом.       Спустя несколько шагов новая вещь в его руках привлекла внимание вампира и светлого эльфа.        — Ты с ума сошёл? — с беспокойством воскликнул Хабе, схватив Егора за предплечье опирающейся на волшебным образом появившийся посох руки.        — В чём дело?! — Прикосновение рассердило своей бесцеремонностью настолько, что Егор отвлёкся от ощущения холодного дискомфорта в ногах и утомления во всём теле.        — Зачем ты тратишь силы на материализацию? — проигнорировал его раздражение вампир. — Ты и так едва стоишь на ногах. Нам ещё нужно дойти до края поля.        — Отстань от Клори, — неожиданно вступился за Егора Гедрайха. — Ему нужно куда-то отводить тепло от того, что у нас под ногами. Ты злишься на него за ожоги. Предпочёл бы трепыхаться, прибитый стрелами к земле?        — Ожоги?! — смысл разговора доходил до уставшего волшебника с трудом, прорываясь через отупение вызванной применением магии усталости.        Слова об ожогах заставили сознание подняться чуть выше заплетающихся ног и ломящего чувства в затылке. Он обернулся к кудрявому вампиру и обнаружил волдыри на лице, обрамлённом чёрными кудряшками. К счастью, жуткие шрамы заживали на глазах.        — Откуда? — задал он глупый вопрос, затем сообразил: — Солнце! Я забыл, что солнечный свет опасен для вампиров! — По крайней мере, так утверждали земные легенды и литература.        — Что такое Солнце? — Судя по всему, ожоги, полученные в результате панических манипуляций Егора, не лишили вампира любопытства.        — Надо полагать, это тот свет, который Клори прибавил к свечению потока ампур, чтобы ослепить Айданов, — рассудил эльф.        Интерес к разговору снова пропал, сменившись усталой апатией. Время шло вместе с ними. Дорога под ногами вновь начала оттаивать. Пришлось поднять казавшуюся десятитонной голову и посмотреть вперёд. Граница у поля имелась, но казалась неимоверно далёкой. Главное — впереди виден лес! Сколько они так брели? Час? Два? Егор был уверен, что не меньше вечности.        — Клори, ты сможешь ещё раз заморозить это жилище кикимор? — спросил вдруг Гедрайха.        — Не уверен, — честно проинформировал горе-колдун.        — Постарайся, — попросил эльф. — Мы тебя потом донесём, — пообещал он бодрым голосом.        — Я попробую, — вариантов всё равно не было.       До края этого зыбучего песка необходимо добраться любой ценой. Иначе они пропадут в песчано-ледяном болоте, порадовав местных кикимор. Именно кикиморы казались самой отвратительной частью подобной смерти. Мерзкая нечисть одним упоминанием о себе могла заставить мёртвого выскочить из гроба, подхватить своё ложе и бежать отсюда, сверкая пятками. Тем более встречаться с нею не хотелось живым.       Егор приостановился и сосредоточился. Благодаря подсказкам местных жителей он впервые пытался воспользоваться магией осознанно, а не в силу испуга. Попытка пойти по пути наименьшего сопротивления — вспомнить порядок иероглифов и прокрутить его перед закрытыми глазами — успехом не увенчалась. При этом где-то на задворках сознания появилось ощущение неправильности происходящего. То самое, что уже один раз посещало его — в ходе боя на мечах с Айданом.        Удивляться тому, что ничего не произошло, причин не было. С первого раза угадать, как правильно создавать и использовать заклинания, не стоило и надеяться. Тем более, что очертания иероглифов, виденных им в собственном воображении менее секунды, вряд ли запомнились правильно. Скорее всего то, что он воображал себе сейчас, более походило на китайские или японские каракули. В прошлой, земной, жизни он их видел предостаточно, и вспомнить что-то подобное было легче, чем незнакомые рисунки. Ему бы год-другой подумать. Беда как раз состояла в нехватке времени.       Приходилось тыкаться носом в собственное незнание наугад. Что же он помнил из иероглифов? Название. Точнее, обозначаемые ими понятия! Отнять тепло от воды и преобразовать его в... во что? В первый раз он непроизвольно отвёл энергию в поток ампур, ослепив преследователей, и побочным эффектом обжёг Хабе. Во второй раз он материализовал себе инвалидную палочку из детских воспоминаний. Что сделать сейчас? Вообще-то больше всего хотелось согреться. Высушить мокрые кроссовки и избавить пальцы ног от ломящего чувства постепенного отмерзания. Однако вся школьная программа вопила о том, что объёмы тепла, отбираемые у замораживаемой воды, несколько превосходят необходимые для просушки обуви и обогрева ног. Риск поджечь себя и друзей намного выше.       Но энергию нужно во что-то преобразовать. Надеяться на авось, когда и так дважды чудом избегал катастрофы, было, мягко выражаясь, неосмотрительно.        — Идём, мне надо подумать, — Егор первым поковылял вперёд, подавая пример ожидавшим от него немедленного чуда товарищам.       Стоять на месте было ещё холоднее, чем идти. Что там говорил о его методе магичить Хабе? Сосредоточиться на сути. Суть изменения температуры описывается уравнениями термодинамики… Не то. Егор не настолько хорошо помнил школьную программу, а в универе физика не относилась к профилирующим предметам. Суть… Суть… Суть… Какая, к чёртовой матери, суть, когда хочется в парилку. Хоть в русскую баню с ароматом дубово-берёзовых веничков, хоть в сауну. Оп-па! О сауне поподробнее! Там, кажется, весь прикол в контрасте парилки и ледяной воды. Ледяная вода под ногами наличествует и переизбыточествует. Не хватает тепла. Его же можно отвести не в конкретное место, а в атмосферу. Рассеять по скату. Устроить тут пустыню Сахара. Сейчас очень хочется сухого горячего воздуха. Главное, не переборщить.        Глубоко вздохнув, Егор принялся за дело. Снова остановился, закрыл глаза и пожелал, чтобы вода под ногами замёрзла, а окружающий воздух согрелся. Мгновение казалось, будто всё напрасно, затем в воображении начал формироваться иероглиф воды, после этого изъятие… Одновременно с происходящим появилось ощущение правильности. Он всё сделал правильно.        Почувствовав, как воздух вокруг потеплел, Егор сумел вымолвить:        — Всё, мужики. Дальше я пас. — После этого оставалось только провалиться в черноту бессознательного. _____________ ¹ Сэр Ге́нри Ра́йдер Ха́ггард — английский писатель, юрист и специалист по агрономии и почвоведению; классик мировой приключенческой литературы. ² Джек Ло́ндон — американский писатель, социалист, общественный деятель, наиболее известен как автор приключенческих рассказов и романов. ³ Зыбучие пески способны за несколько минут поглотить животное или человека, не оставив шанса на спасение. Уникальность зыбучих песков заключается в их внешней схожести с твёрдой почвой, в то время как их истинная природа открывается только тогда, когда уже слишком поздно что-либо изменить. Более того, в реальной жизни чем больше человек прилагает усилий, стремясь выбраться из засасывающего его песка, тем глубже он увязает. Плавать в них невозможно, но можно медленно и плавно перемещаться. В этом состоит шанс на спасение для человека, который попал в зыбучий песок — сильно дёргать или махать руками и ногами нельзя, это приводит к затвердеванию песчаной почвы вокруг. Правильное поведение — лечь на спину, раскинуть широко руки и пытаться высвободить ноги из песочного плена. Тогда у влипнувшего человека есть возможность удерживаться на поверхности зыбучей трясины и ждать помощи со стороны. ⁴ «Дю́на» — первый роман Фрэнка Герберта из саги «Хроники Дюны» о песчаной планете Арракис. ⁵ Цитата из мультфильма «Раз, два — дружно!». ⁶ Строка из русской народной песни «Дубинушка». ⁷ Данное жителями описываемого мира наименование поркупинского томата. ⁸ Подробнее об этом событии можно прочесть тут: http://www.on-line.spb.ru/transport/metro-razmyv.php ⁹ Подробнее об этом событии можно прочесть тут: http://leninism.su/private/4131-rodnoj-lenin.html?start=3