Чего в сказках не бывает?

      — Клори, Клори! — на этот раз Егор вспомнил, что это его ник, ещё в стадии пробуждения.       Наверное, человек действительно способен привыкнуть ко всему. Нужно лишь время и желание. Желания как такового не было, но, поскольку деваться всё равно некуда, можно вообразить себя Штирлицем, работающим в тылу фашистской Германии. К счастью, в непосредственной близости врагов не наблюдалось. Зачем придумывать всю эту ерунду? Игра, пусть даже с Его сбилисамим собой, спасает от ощущения глубокого сумасшествия. Магия, кикиморы, эльфы, охотящиеся на тебя, как ЦРУ на Бен Ладена¹... «Психушка, где твои родные стены? Выведите меня из запоя! Не давайте торчку наркоту!»       Как всё было бы просто, будь он обыкновенным наркоманом, заблудившимся в своих глюках! Однако голос Хабе, настойчиво призывающий покинуть мир грёз и что-то там выпить, возвращал к бредовой реальности второй жизни.       Егор с трудом разлепил глаза. Оправдывая наигнуснейшие ожидания, над ним простиралось вовсе не бескрайне-голубое небо, а изгиб противоположной стенки ската и фиолетовый (на этот раз) канат потока ампур. Сердце Его сбилипредательски защемило. Неужели он никогда больше не увидит Большую Медведицу и радугу на границе прозрачной синевы и серо-чёрных туч?! А весенняя гроза! Тут даже дождей нет. Никогда... Приговор, не подлежащий обжалованию. Он в этом сумасшедшем мире навечно!       — Выпей. Это придаст сил, — обзор закрыло сосредоточенное лицо Гедрайхи, вместе с тем кто-то приподнял его голову, а к губам прижался край тёплой чашки, содержимое которой пахло травами и вином. Последнее легко объяснялось местными методами дезинфекции.       Егор послушно глотнул. По вкусу напоминало глинтвейн. Выпилось предложенное лекарство почти мгновенно. Даже добавки попросить захотелось.       — Полежи немного, — опять Хабе. — Скоро подействует. — Голову снова опустили на что-то мягкое.       Подушка тут отыскаться не могла, поэтому оставалось предполагать, что на свёрнутый плащ. Егор закрыл глаза, надеясь подремать хотя бы пять минут. Редкое для него желание. Он всегда относился к тем, кто просыпается сразу, а засыпает с трудом. «Я ещё пять минут полежу» проявлялось лишь во время болезни и раз восемь в год по совершено необъяснимым причинам. Не иначе, магнитные бури. За такими явлениями Егор, разумеется, не следил.       Дремота оставила его довольно быстро. Спустя две-три минуты топтания на пороге Морфея в голову принялись нестройными рядами ломиться мысли. Главной и самой радостной являлось осознание того, что они всё же миновали зыбучие пески вместе с их мифическим населением, и опасность на какое-то время им не угрожает. Нервировало в этом радостном выводе словосочетание «какое-то время». Как утверждала некогда навязчивая реклама, «о приключениях лучше читать, сидя дома в уютном кресле». Ни дома, ни уютного кресла в ближайшем будущем не предвиделось. Была небольшая вероятность получить желаемое, сдавшись Айданам, однако у неё имелась уйма сомнительных бонусов. Так, например, где гарантия, что его не примутся пытать, требуя отчёта о дальнейших планах Хабе и Гедрайхи? Кто поручится в том, что его не вручат злобному эльфу из кошмаров? А если... Вся эта катавасия с ногтями напоминала одну из любимейших книг детства. Если он — близнец какой-нибудь влиятельной шишки, и его ждёт тюрьма и «железная маска»²? Должны же его сны иметь какое-то разумное объяснение в мире, в котором эльфы существуют не в сказках! Само его появление здесь должно иметь объяснение. Рассуждения начинали скатываться к уже не раз прокрученному в уме колесу недоказуемых предположений. Пора было переключать внимание на объективную реальность.       Выпитое лекарство разогнало по венам кровь и задало ритм сердцу. Энергетический напиток местного производства оказался, пожалуй, лучше своих земных аналогов. Лежать без движения не то чтобы стало сложно — практически невозможно. Егор, сев, огляделся по сторонам. Далеко от ядовитых кустиков и зыбучего песка они не ушли. Скорее всего, парням было элементарно тяжело тащить его, двухметрового амбала, и как только опасность миновала, тяжёлую ношу сгрузили на землю. В носу защекотало, и миг спустя произошло ожидаемое:       — А-апчхи! — вышло как-то по девчачьи.       Хорошо, при смене места жительства носовой платок перекочевал с Земли сюда, оставшись в том кармане, куда был положен ещё в Москве. Обычно Егор использовал этот предмет для протирания компьютерных очков, но сейчас удалось применить его по прямому назначению.       — Это скоро пройдёт, — пообещал Гедрайха. — Я в отвар столько магии вложил, что им можно было покойника оживлять. Сам уже не чихаю, и ты скоро поправишься. Даже Хабе умудрился простудиться.       — По нему не заметно, — Егор оглядел вампира с ног до головы.       — Вон его лекарство валяется, — эльф указал в сторону странного предмета, при пристальном изучении оказавшегося тушкой высушенного животного. — Причём наш вампир уверял, будто лечит не кашель, а ожоги.       — Хорошо напомнил! Хабе, я ещё раз прошу прощения за тот свет. Я сам не понимал, что делаю. Просто хотел ослепить Айданов. Хорошо, что они за нами не пошли! Может, посчитали погибшими и прекратят искать? — Егор с надеждой оглянулся на пройдённый путь.       — Не прекратят, — с сожалением покачал головой Гедрайха. — За нами они не погнались, но им важно убедиться в нашей смерти. Для этого они станут караулить на входе в мехт Напьех. А когда получат известия от командования и узнают, что мы живы, снова начнут преследовать. Благодаря тебе мы выиграли стражу, а то и полторы. Они сначала потратили время на обсуждения, затем попытались пройти по зыбучему песку, успевшему изрядно оттаять, после этого развернулись и отправились к дороге. Нам нужно уходить отсюда как можно дальше. Хабе предлагает пробираться к торговому тракту.       — Ты же говорил, что там нас станут искать в первую очередь, — напомнить вампиру его же слова казалось нелишним.       — Сейчас им известно, что мы избрали другой маршрут, — Хабе потёр место, где недавно наличествовал самый безобразный шрам от ожога. Наверное, как и у всех людей (экзотика-то какая в этом сказочном мире!), заживающее место чесалось. — На дороге караулят двое-трое Айданов, остальные давно должны были получить распоряжение искать нас на охотничьих тропах. Пообедайте и пойдём. Время мы, конечно, выиграли, но улитки-письмовники у каждой ищущей нас группы должны быть обязательно.       — Что это за улитки? — тут же заинтересовался Егор.       — Ну ты даёшь! Неужели никогда детективов не читал?! — начавший раскладывать по добытой из сумки салфетке лепёшки эльф от удивления даже прервал своё занятие.       — Не помню никаких улиток... — вот честнейшая правда и истиннейшая из истин!       Ни Пуаро³, ни Фандорин⁴, ни Мегрэ⁵, ни все остальные борцы с преступным миром, знакомые со страниц книг или экранов, никакими улитками не пользовались... Либо он что-то пропустил.       Гедрайха некоторое время переваривал известие о столь ужасающем пробеле в образовании своего собеседника, затем с наигранно-весёлой улыбкой пообещал:       — У тебя будет возможность снова впервые прочитать «Три артефакта семьи Фаэль» и «Завещание безумного князя».       Под конец фразы эльф выглядел именно так, как выглядят взрослые, обещая подрастающему поколению незабываемую ночь в обнимку к «Собакой Баскервиллей»⁶. Именно это побудило Егора пообещать себе обязательно прочитать упомянутые творения местных литераторов, если, конечно, повезёт выбраться из нынешней передряги живым.       — Так что это за улитки? — спросил он, перебираясь поближе к накрытому Гедрайхой «столу».       — Специальные улитки, выращиваемые в магических коконах. Их растят партиями по семнадцать и продают так же, — не занятый трапезой вампир мог себе позволить поддерживать беседу, пока оба эльфа уплетали за обе щёки лепёшки, запивая разведённым водой вином. — Затем улиток разделяют и берут с собой в путешествия или разносят по тем местам, где покупателям необходимо связываться между собой. Чаще всего ими пользуются стража и чиновники. Естественно, крупные купеческие фамилии и аристократы. В определённое — заранее оговорённое — время улиток достают из корзин, в которых они содержатся, сажают на мраморный стол, посыпанный порошкообразной глиной, и тот, кто передаёт сообщение, специальной палочкой подталкивает свою улитку. Парная улитка копирует её движения. Таким образом на столе появляются иероглифы. Путешественники носят с собой специальные доски для улиток и запас глиняного порошка.       — Понятно, — кивнул Егор.       Магический телеграф. После магического котла-телевизора даже не особенно чудно. Наверное, стоит радоваться тому, что в этом магическом мире до сих пор до аналога мобильника не дотюмкали. Оставалось прояснить последний вопрос, отчего-то скребущий по затылку обещанием адской подлянки:       — Кто бы ещё мне объяснил, каким образом командиры Айданов узнают, что мы не погибли, — вопрос, естественно, адресовался вампиру, как совсем недавно имевшему отношение к правоохранительным органам, но ответил Гедрайха:       — По цветку сердца, разумеется. У всех аристократов есть цветки сердца. Как раз на такой случай — узнать, жив и здоров ли путешествующий или давно не присылавший весточку член семьи. Это же очень важно при выяснении семейной и политической иерархии.       Егор проглотил умный вопрос про собственный цветок сердца. Откуда парням было знать то, что для него самого было тайной: местный он или переселенец? Ищут его или нет? Есть семья или нет? Только старый ночной кошмар и загадки, загадки, загадки...       — Что всё-таки решили, — наблюдая за тем, как эльфы заканчивают обед, уточнил Хабе. — Идём к караванному пути или пытаемся продираться сквозь эти дебри? — он кивнул в сторону леса.       — До того, как попадём на дорогу, нам всё равно придётся продираться сквозь эти дебри, — пожал плечами Гедрайха, укладывая в сумку чашку и остатки лепёшек.       Заметивший это Егор пообещал себе в следующий раз угощать светлого эльфа, а не пользоваться его запасами.       Собрались, осмотрелись на предмет забытых вещей и бодренько потопали в намеченном направлении. Единственное отличие от прежней прогулки заключалось в лёгкой чёрной палочке, приспособленной Егором в качестве трости.       Разговаривать не хотелось. Все берегли дыхание. Всё же начало дня выдалось трудным, и вторую его половину хотелось провести без вынужденных подвигов. Тем более, что лес вокруг жил своей собственной жизнью, одаряя мелкими сюрпризами и восхищая глаза сменой оттенков зелёного, связанной с переменой цвета потока ампур. С дедушкиной палочкой в руках Егор чувствовал себя отчасти тем мальчишкой, который наслаждался грибной охотой, попутно изучая маленькие чудеса природы. Чудеса местной природы оказывались отнюдь не маленькими. Так, в одном месте дорогу им преградила колонна несимпатичных животных с головами и туловищами муравьёв и шестью мохнатыми ногами, оканчивающимися копытцами. Это милое «стадо» смердело почище загнивающей кучи мусора. Да и к отвратительному виду добавлялась ощутимая доля страха — ростом эти парнокопытные⁷ (Егор сумел рассмотреть) муравьи были с восточноевропейскую овчарку.       В другой раз из-под ног вспорхнула стайка летающих электрических скатов⁸. По крайней мере, выглядели эти «птички» именно как электрические скаты. Хабе, проявив чудеса ловкости, продемонстрировал, насколько он на самом деле хищник. На глазах ошарашенных эльфов он успел расправить собственные крылья, оттолкнуться от земли, взмахнуть ими и поймать за хвост отставшую от стаи пташку. В том, что это именно пташка, Егор смог убедиться почти тут же, когда вампир, стукнув пойманную дичь головой о ствол ближайшего дерева, приземлился и продемонстрировал оперённую рыбку. Перья оказались мелкими, как чешуя, но всё же чешуёй не являлись. Как обычно, выверт фантазии местной обезумевшей природы закончил сие творение совсем не птичьим, а очень даже крысиным хвостом.       — Об ужине можно сегодня не волноваться, — сообщил охотник приятелям.       — Спасибо! — сказал только Егор.       Гедрайха лишь высокомерно кивнул. Его поведение в отношении Хабе, как и прежде, было раздражающе-высокомерным. Причём зацепиться за фразу или тон казалось невозможным. Выражалось это высокомерие то в мимике, то в жестах… Нечто неуловимое, как воздух. Словно светлый эльф прочертил в уме какую-то границу, позволял себе порой приближаться к ней, но переступать брезговал. Если вспомнить, сколько раз Хабе спасал его от смерти, надменность остроухого блондина казалась Егору чем-то на грани наглости и неблагодарности. Вампир же словно не замечал спесивого к себе отношения или почитал его неизбежным злом в общении с Гедрайхой и в силу этого мнения никак не реагировал. У Егора не реагировать не получалось. Каждый раз хотелось возмутиться, но слов не находилось. В результате в груди постоянно тлело недовольство, смешанное с досадой. При всём при том к самому Егору Гедрайха обращался на равных, дружелюбно и открыто. Это сокращало видимые причины высказать обиду за кудрявого вампира.       Вскоре после спонтанной охоты вампира эльф взялся обдирать кору с деревьев, мимо которых они проходили. Не со всех. Только со светлых, чьи стволы напоминали берёзу, а кроны — рябину. Лишь грозди ягод были не алыми, а синими.       — Зачем ты оставляешь метки? — не понял бывший землянин. — Нас же по ним быстрее найдут! — в его голосе невольно проскользнуло скопившееся раздражение.       — Я не умею, как ты, быстро создавать заклинания. Ты сейчас выложился полностью, и в ближайшие две-три стражи тебе лучше магией не пользоваться, — охотно пояснил светлый эльф, не заметив или сделав вид, будто не заметил тона Егора. — Мне подумалось, что лучше будет заранее заготовить свитки заклинаний. И самада, — Гедрайха указал на очередное светлоствольное дерево, оставшееся слева от их маршрута нетронутым, — нам попалась очень вовремя. Не у всех деревьев кора подходит для заклинаний. Я по пути напитаю её магией, а вечером напишу заклинания и закреплю.       — Меня научишь? — Егор тут же позабыл о раздражении.       — Если ты сам не вспомнишь, как это делается, раньше, чем я начну объяснять, — пожал плечами эльф.       Ободрённый обещанием Егор замолчал и задумался о магии. Особенно мудрые идеи в голову не приходили. Магия в этом мире есть, её активно используют, и он сам в магии вроде как не профан. Хотя... на данный момент профан полный. Впрочем, на данный момент его куда больше интересовала не магия сама по себе, а чувство правильности, которое сопровождало применение магии в последний раз, и ощущение неправильности, когда... когда он сражался с Айданом. Егор задумался именно об этом. Он попытался найди источник этого ощущения. Откуда оно появляется? Является последствием размышления? Или нечто иррациональное... необъяснимое… Отчего-то и казалось, если он разберётся в этом чувстве, найдёт ответ на вопрос: является ли он в этом мире переселенцем с Земли или занимает чужое тело? Или третий вариант? Что за третий вариант, объяснить себе он не мог.       Но вот чего-то подсознание периодически возвращалось к этому загадочному варианту. Этот третий вариант должен был совмещать в себе некоторые элементы как переселения с Земли, так и рождения тела в этом мире. Но как сопоставить одно с другим, Егор не понимал. Сюда попал его разум, его чувства, его одежда, его личные вещи (отчасти), но негроидное эльфийское тело, ровно как и владение магией, абсолютно точно были здешними. И если бы только владение магией! Именно сейчас, задумавшись над отношениями Хабе и Гедрайхи, Егор заметил странности в собственном поведении. Самой важной из них оказалось равнодушие к убитым им Айданам. Он не раз и не два натыкался на описание первого убийства. В каждом подробно расписывалось, что смерть, проходящая на глазах человека, вызывает шок. Никакого шока он не испытывал. Так могло быть, конечно, в силу изменения его расовой принадлежности, однако имелось иное объяснение. Он мог видеть смерть не впервые. Более того. Это чернокожее тело могло не впервые убивать. В таком случае реакция на гибель Айдана, точнее, её (реакции) отсутствие, скрывалась в той же области памяти, что и владение магией. Даже сцена охоты Хабе отвратительно не выглядела. Нужно — сделано. Эмоции отдельно. Совсем.       В некотором смысле пугающее открытие, наводящее на новые вопросы. Вдруг остроухий негр, отражающийся в зеркале (если таковое оказывается поблизости), — киллер высокого уровня? Этакий Джеймс Бонд⁹… Хотя, учитывая неизвестность судьбы тела до встречи с вампиром, скорее Джейсон Борн¹º или (что не менее круто, но совсем неприятно) Хаузер-Куэйд¹¹. Оказаться двойным агентом и двойным предателем? Что может быть отвратительнее? Могут ли в этом мире стирать воспоминания при помощи магии? Егор ни минуты не сомневался в существовании такой возможности.       Эта и подобные мысли крутились в его голове до самого вечера, то есть до того момента, когда поток ампур начал темнеть и от вершин деревьев начал спускаться туман. Ужин и сборы ко сну почти не отличались от предыдущих. Дрова — запечённое мясо — чуть разбавленная вином вода. Спать легли в том же порядке: Егор посередине, эльф и вампир по краям. Заснул Егор относительно быстро.       Сказывалась усталость целого дня нелёгкого путешествия, разница в длительности местных суток и земных (первые, очевидно, были длиннее), к тому же лекарство-энергетик, созданное Гедрайхой, завершило своё действие. Устал не только экс-землянин. Оба аборигена провалились в сон раньше него. Светлый эльф даже не посмотрел в сторону коры, из которой собирался изготавливать магические свитки.       Из сада можно пройти в Нижнюю галерею, а оттуда быстрее всего добираться до своих покоев. Самый безопасный путь. От кустов роз, едва склонить голову, приветствуя двух юных дриад, чья кожа словно расписана иероглифами, а кроны волос весело шелестят листьями: у одной с тёмно-бордовыми прожилками, у второй одноцветные, но резные. Девушки, заставив колыхаться полупрозрачные покрывала, присаживаются, демонстрируя уважение, после чего все расходятся, почти мгновенно выкинув из головы внезапную встречу. Амретта, сидя на перилах балкона, весело болтает с двумя подругами-ифиди. Те мило шевелят спинными плавниками. При этом черноволосой уже пора в воду — её чешуйки немного потускнели.       Он входит в зал и настороженно осматривается, пытаясь понять, нет ли поблизости евнухов. Кроме старого Феше, никого. Теперь бегом. К себе. Затаиться и не показываться. Он вообще не покинул бы своих покоев, если бы не приглашение мачехи. Отказываться пойти было нельзя, несмотря на то, что очень хотелось.       Зачем она звала, он так и не понял. Показала с балкона, как в саду играет с друзьями светлокожий младший брат, сказала несколько абсурдных фраз о необходимости хорошо учиться и отпустила. У неё дела... И плевать всем на то, что ему тоже хочется играть с друзьями, но нельзя. После смерти отца ему вообще нельзя показываться вне гарема. Все думают, что он сильно болен. Даже те, кто виновен в смерти отца. Их пока что не нашли, однако точно известно: в их планы входило убить всех тёмных эльфов, состоявших в родственных отношениях с отцом. Старшего сына и наследника — в первую очередь. А ему ещё следует вырасти, прежде чем покарать убийц. Но до этого момента далеко. Полугодовалый дроу может быть лишь номинальным главой своей семьи. Мачеха полагает, что в гареме ему ничего не угрожает. Рабы и телохранители повсюду. Он как-то пробовал жаловаться ей, но она не верила...       Бежать и размышлять опасно. Всегда существует риск врезаться в кого-нибудь. Например, в того, кого искренне не хотел видеть. Того, встречи с кем желать никак не мог.       — Тебе не полагается бегать. Никогда! — Мужчина хватает за плечо.       Пальцы впились в какую-то болевую точку, вынудив взвыть.       — Отпусти меня! Сейчас же! — требование проигнорировано, однако причиняющие боль пальцы светлого эльфа перекочевали с плеча на руку. — Я прикажу тебя казнить.       В ответ на угрозу эльф хохочет. До того, как подобного приказа кто-то послушает, ждать ещё два с половиной года. Сейчас у удерживающего его мужчины куда больше власти, и он не считает нужным скрывать этот факт за положенной этикетом почтительностью.       — Прикажешь казнить меня? А ведь тебе действительно может взбрести это в голову, — эльф задумчиво хмурится, откидывает за спину прядь светло-золотистых волос и впивается в своего маленького собеседника льдисто-колючим взглядом. — Мне, пожалуй, пора дать тебе повод для этой казни. Идём, — мужская ладонь, крепко держащая за руку, не предоставляет ни малейшего шанса вырваться.       — Отпусти меня! Не смей ко мне прикасаться! — повторно высказанное требование ожидаемо проигнорировано.       Эльф не столько ведёт, сколько тащит за собой, не особенно переживая по поводу удивлённых взглядов попадающихся на их пути невольников и невольниц. Спустя несколько минут петляния по галереям и залам мужчина вталкивает его в свой кабинет.       К этому времени сердце прыгает в груди от паники и неприятных предчувствий. Приятных предчувствий рядом с конкретно этим светлым эльфом быть не может. Хочется забиться куда-нибудь в уголок и спрятаться. В горле клокочет жгучая смесь ненависти и страха. Эльф ведёт себя не просто вызывающе-нагло, а так, как никто не смеет вести себя с маленьким повелителем. Больше всего пугает выражение глаз. Они смотрят даже не враждебно, а как-то… Сложно подобрать слова. Так вампиры смотрят на свой обед. Решают, насколько он вкусный. Как бы добраться до двери и сбежать… Оставаться наедине с обидчиком совершенно не хочется, но светлый эльф оказался между ним и единственной дорогой к отступлению, отрезая путь к свободе. Как тут же выяснилось, выпустил его мужчина ненадолго. Поначалу ради сохранения дистанции в два шага приходится пятиться, ибо повернуться лицом к своему персональному кошмару было первым действием после входа в помещение, где никого, кроме них, нет. Почти инстинктивное и на первый взгляд необъяснимое движение, ведь именно этот эльф отвечает за его безопасность. Но безопасности рядом с ним не ощущается.       — Зачем ты привёл меня сюда? — голос высокой нотой выдаёт панику, естественную, когда спина упирается в стол, препятствующий дальнейшему отступлению.       — Чтобы дать повод себя казнить, разумеется, — красивое лицо с хищной ухмылкой склоняется над ним, когда эльф опирается о столешницу, нависая над юным дроу.       Попытка сдвинуться в сторону вдоль стола приводит к тому, что негодяй перехватывает его второй рукой даже не за одежду, а за талию и вместо того, чтобы мгновенно отступить, извиняясь за столь грубое прикосновение к пусть маленькому, но всё же тёмному эльфу, отнимает от предмета мебели, на который только что опёрся, вторую руку и кладёт её на бедро ошалевшего мальчика.       — Отпусти меня сейчас же! — голос срывается на визг, и в этот момент дверь кабинета отворяется, впуская оборотня-волка в лиловых одеждах.       Эльф мгновенно выполняет приказ, отступает на шаг, и за это время на его лице успевают последовательно сменить друг друга досада, раздражение, злость, обещание продолжения и любезная улыбка.       — Господин Парака, — с каплей недовольства в голосе здоровается он с вошедшим.       — Простите, что помешал, — оборотень подчёркнуто обращается к младшему из находящихся в кабинете эльфов, расставляя всё по своим местам. — Время урока фехтования.       Егор резко распахнул глаза. Сердце после отвратительного сна колотилось, словно он действительно бегал по залам неизвестного дворца. Вид этих залов и галерей исчез из памяти в момент пробуждения. Да и волновали такие мелочи новоявленного дроу в последнюю очередь. Гораздо противнее было предполагать, что сон — часть воспоминаний теперь ЕГО тела. Добрался ли до маленького негра проклятый педофил, похожий на загримированного в эльфа голливудского киноактёра? Сколько лет ему было во время сна? По ощущениям Егора, не более десяти (земных, разумеется, поскольку с местным летоисчислением до сих пор разобраться не удалось). Если бы не странный учитель фехтования, вопрос бы не стоял. Взрослый мужик однозначно смог бы надругаться над ребёнком. Но вот оборотень в лиловых одеждах, напоминающих отчего-то неокрашенные индийские костюмы из песенно-танцевальных творений Болливуда¹²... Ещё бы чалму на голову, или это уже из другой оперы...       Рядом раздались стон и невнятное бормотание. Егор повернул голову и обнаружил выкатившегося из-под служащего одеялом всем троим плаща Хабе. Вампир трогательно завернулся в крылья. Выбившаяся из хвоста кудряшка лезла в нос спящему хищнику. Он периодически морщился от щекотки. В отблесках еле теплящегося костра грозный вампир выглядел юным шкодливым котёнком. Почему котёнком? Когда крылья, как у летучей мыши? Егор не смог бы объяснить. Раз уж проснулся, пришлось подняться и подкинуть в костёр несколько крупных веток. Укладываясь назад, Егор постарался накрыть плащом явно не страдающего от зноя вампира.       Как ни удивительно, после столько гадкого и одновременно располагающего к гаданиям-размышлениям кошмара, стоило принять горизонтальное положение, как он снова уснул. На этот раз сон был уже привычным.       Тот же дворец, что и в первом сне. Те же лица о чём-то сплетничающих девушек... И он бежит. Не как спортсмен. Скорее идёт очень быстрым шагом. Гнев кипит в крови, вынуждая искать ненавистного эльфа. Гнев и скорбь. Они застилают глаза пеленой слёз. Зло сморгнув, повернуть, чуть не сбив с ног старого гнома, вытирающего пыль с лепнины, промчаться мимо. Его цель — кабинет светлокожего негодяя. Добраться до него и, наконец, сделать то, что давно следовало сделать.       Он влетает в помещение, где рассчитывает застать своего врага, не постучавшись. Зачем? Он — хозяин этого дворца. Он — глава семьи.       Помимо искомого эльфа в кабинете оказываются двое евнухов: смотритель гарема и личный евнух мачехи. Они, как положено, кланяются своему хозяину, прервавшему явно важную беседу. Ему сейчас всё равно. Он с порога кидается на врага.       — Ты убил его! Подлый убийца! Ты никогда не смог бы справиться с Паракой в честном бою. Но теперь... — он замолкает и начинает, как учили, концентрироваться на смертельном заклинании.       Случайное шевеление у окна отвлекает. Всего на мгновение. Роковое мгновение. В следующий миг пощёчина отшвыривает его к стене.       — Поднимите, — приказывает эльф двоим евнухам, и те вместо того, чтобы скрутить обидчика своего хозяина, набрасываются на не ожидавшего такой подлянки юношу.       Его рывком ставят на ноги и заламывают руки, вынуждая чуть согнуться и выжимая из глаз неожиданные слёзы. Правда, ярость обнаружившего предательство подростка помогает ему удержаться от болезненного стона.       — Вы будете за это казнены, — обещает он всем троим задыхающимся, сиплым голосом.       — Ты, оказывается, уже хорошо концентрируешь магию, — светлый эльф игнорирует угрозу.       Он словно бы вообще не слышит слов несовершеннолетнего дроу. Это пугает, и, чтобы не выдать своего страха, парень до крови прикусывает губу. Физически он слабее сразу троих предателей. Или заговорщиков. Кто они, можно будет выяснить позже, когда рядом будут те, кто сохранил ему верность, а эти преступники окажутся в тюрьме. Сейчас он может надеяться только на упомянутую подлым эльфом магию. Подобрать заклинание в том положении, в котором он находится сейчас, намного сложнее.       Слишком трудно сделать выбор: убить или обездвижить, чтобы судить?       Это второе промедление усугубляет ситуацию.       Моментом его раздумий светлый выкормыш кынсы¹³ пользуется для того, чтобы откуда-то из ящика извлечь белую палку, испещрённую кружевом чёрных иероглифов в локоть длиной. До пойманного подлыми рабами тёмного эльфа не сразу доходит, что в руках врага находится какой-то артефакт. Что ещё, кроме артефакта, может быть настолько плотно изрисовано надписями?       — Это хорошо, что ты наполнен магией, — обходя стол и направляясь к лишённому возможности пошевелиться подростку, констатировал главный обидчик с ухмылкой смотрящего на ящерицу тукука¹⁴. — Я как раз выложился, чтобы справиться с твоим верным монахом. А тебе она не нужна, — говоря это, он поднял руку с артефактом и ткнул им чуть ниже пупка удерживаемого евнухами-предателями дроу.       Обжигающе-ледяная боль резанула внутренности и прыснула во все стороны, растекаясь по телу.       — А-а-а-а! — Егор резко сел, удивляясь тому, что его вопль не разбудил Хабе, и лишь после этого сообразил, что жуткое ощущение сжигающей изнутри муки осталось в царстве Морфея¹⁵.       — Тебе тоже не дают покоя мары¹⁶? — Гедрайха, оказывается, не спал, а сидел, любуясь на язычки пламени, и крутил в руках свои заготовки под магические свитки.       Поняв, что Егор проснулся и в ближайшее время засыпать вновь опасается, эльф указал сначала на место рядом с собой, затем на греющуюся на углях кружку воды, приглашая на совместное ночное «чаепитие».       — Мары? — переспросил полушёпотом Егор, слово казалось смутно знакомым, но значение вспомнить не удавалось.       — Как я и говорил, Айданы узнали, что мы сумели пройти зыбучие пески, и решили, что невыспавшимися мы будем менее проворно от них убегать, — говоря это, Гедрайха ткнул рукой куда-то в направлении леса.       Стоило присмотреться, как на границе рыжеватых отблесков пламени и мрака начали проступать смутные образы призраков. ________________________ ¹ Если кто не слышал этого имени, https://ru.wikipedia.org/wiki/%D3%F1%E0%EC%E0_%E1%E5%ED_%CB%E0%E4%E5%ED. ² Железная маска (фр. Le masque de fer, ум. 19 ноября 1703) — таинственный узник времён Людовика XIV, содержавшийся в различных тюрьмах, включая (c 1698 г.) Бастилию, и носивший бархатную маску (позднейшие легенды превратили эту маску в железную). Александр Дюма описал «железную маску» в романе «Виконт де Бражелон». Именно этот роман и вспоминает Егор. ³ Эркю́ль Пуаро́ (фр. Hercule Poirot) — литературный персонаж известной английской писательницы Агаты Кристи, бельгийский детектив, главный герой 33 романов, 51 рассказа и 1 пьесы, написанных между 1920 и 1975 годами, и поставленных по ним фильмов, телесериалов, театральных и радиопостановок. ⁴ Эра́ст Петро́вич Фандо́рин — герой серии исторических детективов российского писателя Бориса Акунина. ⁵ Комиссар Жюль Жозе́ф Ансе́льм Мегрэ́ (фр. Сommissaire Jules Maigret) — герой популярной серии детективных романов и рассказов Жоржа Сименона, мудрый полицейский. ⁶ «Собака Баскервилей» (англ. The Hound of the Baskervilles) — детективная повесть английского писателя Артура Конан Дойля, одна из четырёх его повестей о Шерлоке Холмсе. ⁷ Парнокопы́тные (лат. Artiodactyla) — отряд плацентарных млекопитающих. Название отряду дано за наличие у этих животных развитых третьего и четвёртого пальцев, окончания которых покрыты толстым роговым копытом, как футляром или башмаком. Второй и пятый пальцы недоразвиты, а первый — редуцирован. Егор разглядел раздвоенное копытце. ⁸ https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AD%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%82%D1%80%D0%B8%D1%87%D0%B5%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B5_%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%82%D1%8B ⁹Сэр Джеймс Бонд (англ. James Bond), коммандер ВМФ Великобритании, также известный как «агент 007» — главный персонаж романов британского писателя Яна Флеминга о вымышленном агенте MI6. ¹º Джейсон Борн (настоящее имя Девид Вебб) (англ. Jason Bourne) — персонаж романов Роберта Ладлэма, бывший агент ЦРУ проекта «Тредстоун» («Treadstone»). ¹¹ Герой фильма «Вспо́мнить всё», снятого по мотивам рассказа Филипа Дика «Из глубин памяти». ¹² Болливу́д (хинди बॉलीवुड, урду بالیوڈ, англ. Bollywood) — это синоним киноиндустрии индийского города Мумбаи (бывш. Бомбей), названной так по аналогии с Голливудом (Hollywood) в Калифорнии (США). Болливудом также официально называют хиндиязычный кинематограф. ¹³ Кынсы — Этнографы и археологи, работающие в Сибири, на берегах Енисея, Оби, Иртыша нередко находят небольшие деревянные фигурки черной птицы со змеиной головой. Это изображение кынсы — местных злых духов. Встреча с кынсы грозит всяческими неприятностями, но, как ни хитроумны зловредные змеептицы, этой встречи можно избежать: о приближении духов заранее предупреждает свист ветра — это голос кынсы. ¹⁴ Представитель местной фауны с головой пса и туловищем кролика. ¹⁵ Царство Морфея — царство снов. Только во сне может увидеть его человек. Бог сновидений принимает любую форму, и, по сути, любой сон — это какая-то ипостась Морфея. ¹⁶ Ма́ра (праслав. *mara «призрак»[1], др.-рус. мара, рус. мара, мо́рок, змора[2], укр. мара, белор. мара́, словацк. mara, болг. мара́ва «кошмар», болг. марок «призрак, привидение») — в славянской мифологии призрак, привидение[3]. В скандинавской мифологии — злой дух, демон, садящийся по ночам на грудь и вызывающий дурные сны, сопровождающиеся удушьем под весом демона, отчего сами дурные сны также стали носить имя кошмара.