Чего в сказках не бывает?

      В моменты усталости или в результате внезапного пробуждения случается, что голова не желает мириться с реальностью, и, кажется, жизнь словно обтекает тебя со всех сторон, как задорный ручеёк после дождя — приподнятый над просевшим асфальтом люк с решёткой. Вроде осознаёшь, что рядом говорят, ходят, что-то делают, и даже сам не остаёшься без дела, а ощущение, будто бы не с тобой или во сне, никак не хочет отпускать. Этакое кино с эффектом полного погружения. Где-то на задворках сознания всё равно преследует понимание: не настоящее — фильм. Вот именно так воспринимались Егором претензии Хабе к светлому эльфу. Чувства причастности к творящемуся не было абсолютно. Крылатый клыкастик, конечно, зол на Гедрайху, но место и время для мордобоя выбрал неудачно. Вылеченные рабы, с удивлением наблюдающие за перепалкой двух аристократов, — куда ни шло. Но поднятый шум не мог быть обойдён любопытством местных жителей. К примеру, двое некрупных (скорее всего, ещё детей) богомолов, забросив палки, которыми до этого что-то увлечённо рисовали на расчищенной от травы площадке, начали пододвигаться ближе к источнику шума. Пока оба спутника Егора не перешли к совсем безобразной потасовке, следовало их разнять и увести подальше. Не хватает ещё за нарушение общественного порядка оказаться схваченными местными стражниками.       Но стоило сделать шаг к вцепившемуся во врага вампиру, как к Егору подскочило сразу несколько вылеченных паршивых.       — Господин, что нам теперь делать? — снова упав на колени рядом с носками кроссовок (причём шагнуть, не наступив на кого-нибудь, стало невозможным), озадачил вопросом их предводитель.       — Как что?! — опешил Егор. — Идти по домам. Вас наверняка ждут родственники.       — Разве мы вам не нужны? — с непонятным разочарованием в голосе спросил оказавшийся по левую руку нагр, кутаясь в явно неспособные выполнять функции полноценной одежды обноски. — Зачем же вы нас лечили? — прозвучало обвиняюще, отчего Егор мгновенно «проснулся».       Наглости не любил в принципе. Вылечи их бесплатно, так ещё и остальные проблемы решить? Может, вообще каждого к его хозяину за ручку отвести?!       Тут только до содержимого черепушки, покрытой белоснежными волосами, заплетёнными Хабе в аккуратную косу, дошло: они действительно не умеют принимать решения самостоятельно! Если рядом есть эльф, древал или вампир, на крайний случай — представитель иной высшей расы, то несчастные будут ждать приказаний, поскольку их с детства учили подчинению, а не самостоятельному принятию решений. Всё же муж и принц, увещевавшие как можно скорее избавиться от стаи невольников, имели представление о том, чем чревато взваливать на свои плечи чужие проблемы. И сам мог бы догадаться. Когда в детстве просил маму подкормить «вон того» подвального котёнка, она строгим голосом говорила: «Мы в ответе за тех, кого приручаем»¹. Но одно дело — мохнатый борец с мышами, и совершенно иное — имеющие иное тело, но по разумности и чувствам — люди. По крайней мере, раньше так казалось. Ошибся. Приручить умеющее рассуждать существо, точнее, существ оказалось ещё проще. Всего-то сделать для них то, что остальные отказывались. И они поверили в то, что нужны, в то, что на них не всем наплевать... Просто прогнать их вон теперь было сложнее, чем до того, как привёл к лицедею-целителю. Всё равно, что сломать лишь начавшую крепнуть веру в доброту в принципе.       Веру! Случайное пришедшее на ум слово показалось ключом к решению возникшей проблемы. «Вера!» — как «эврика!» повторил он про себя. Не исключено, что религиозное значение этого слова пришло на ум оттого, что он уже прежде вспоминал Будду и кого-то там ещё, столкнувшись с чёрствостью местных жителей. Становиться местным мессией не хотелось совершенно, однако как иначе избавиться от ставших обузой чужих рабов?       Для начала необходим был помощник, а оба возможных помощника продолжали мерить друг друга недружелюбными взглядами. Правда, Гедрайха всё же сумел вывернуться из захвата кудрявого хищника и медленно пятился вдоль стены, старательно выдерживая расстояние между собой и жаждущим его крови (хотелось надеяться, что в переносном смысле) вампиром.       — Хабе, подойди, пожалуйста.       Муж словно не услышал. Пришлось звать громче:       — Хабе, подойди! Ты мне нужен.       Издав раздражённый звук, похожий на рык взбешенного зверя, хищник расправил за спиной крылья, несколько раз нервно ими взмахнул, но не взлетел, а лишь поднял ветерок, после чего с досадой стукнул кулаком по ладони и, отвернувшись от обидчика, направился к мужу-господину. Именно так. Егор не мог объяснить откуда, но точно знал, что на текущий момент Хабе подчинялся магии собственного имени, поработившей его тёмному эльфу.       Гедрайха с громким облегчённым выдохом облокотился об угол дома. Надо отдать должное местным мастерам: тот даже не покачнулся. В другой ситуации бывший житель каменного мегаполиса уделил бы куда больше внимания затейливому и в то же время крепкому плетению. Издали каждая деталь напоминала ротанговую мебель, а не скудные домишки африканских аборигенов. Прямых линий почти не было. Спирали, веера, витые колонны и арки... Глаз не оторвать от этакой красоты. Даже вроде бы ровные стены, явно многослойные, имели особенный рисунок…       — Тебе всё равно, что он меня пытался сделать беременным?! — от прошедшего вампира, как тепло от радиатора, пышело яростью.       — Э-э-э? — о фразе, ставшей последней каплей переполнения терпения Хабе, успелось забыться. — Ты не находишь, что сейчас не время и не место для розыгрышей? — наконец, нашлось, что сказать в ответ сбившему с умной мысли хищнику.       — Какой розыгрыш?! Мне не до шуток! — пуще прежнего разошёлся крылатик. — Он теперь моего ребёнка носит, — ткнув рукой в сторону замершего у дальнего угла дома принца, сообщил любитель крови.       — Кто?! — чувствуя, что глаза становятся квадратными, а челюсть порывается придавить носки порванных кроссовок, ступил бывший землянин.       — Гед... Он, кто же ещё?! — как бы ни был возмущён Хабе, сообразить, что слышать имя наследника престола привлечённым семейным скандалом наблюдателям абсолютно не обязательно.       Невообразимость ситуации, излагаемой разъярённым родственником, мешала понять суть претензий последнего. Мало того, что мужик и ребёнок в смысле беременности для Егора прочно были связаны представительницей женского пола, которой и отводилась роль беременной, так совсем невозможно было уяснить, каким образом, по мнению Хабе, забеременеть должен был Гедрайха. Ещё наоборот — куда ни шло... Хотя и наоборот никуда не шло. Мозг приближался к точке взрыва, ибо вскипеть успел до того, как высказал своё возмущение снова принявшийся хлопать крыльями хищник.       Егор зажмурился и, словно собака, стряхивающая с шерсти воду, покрутил головой, пытаясь прогнать наваждение. Снова вспомнились первые размышления после прыжка с высотки: он в коме или в бреду. Наркоз — лучшее из объяснений. Помедитировать над этой привлекательной со всех сторон идеей не позволил один из вылеченных рабов, напомнивший о себе жалостливо-робким «господин». Ещё и эта проблема, добровольно взваленная им на собственную ушибленную о московский асфальт голову! Вроде бы какая-то идея до того, как позвал вампира, в голове мелькала... Вспомнить бы ещё!.. Как назло, Хабе снова открыл рот, собираясь продолжить оглашать окрестности истеричными воплями. Дурость какая-то! Вроде мужик, а порой ведёт себя, словно баба. Причём капризная. Хотя, если в этом мире молодость и голубизна неразрывно связаны друг с другом, мало ли, какое поведение тут считается нормой? Если это безобразие не прекратить, так и будет качать права. И ведь имеет право. Муж, как-никак…       Егор рискнул поднести ладонь к раскрывающемуся рту скандалиста, несмотря на длинные острые клыки, демонстрируемые рассвирепевшим вампиром, и положить пальцы на губы, призывая к молчанию. Не ожидавший ничего подобного Хабе выпустил воздух носом, обжигая дыханием уникальные ногти тёмного эльфа, или только показалось?.. В принципе, ногти куда менее чувствительны, чем кожа... Главное, вампир прекратил кричать и дал возможность высказаться Егору, невероятно осчастливленному тем обстоятельством, что рука не откушена и даже не укушена. Всё же в будущем данную глупость лучше не повторять.       — Мы обсудим это позже, — обещание было не напрасным.       Раз оба, и Хабе, и Гедрайха, так запсиховали, причина быть должна нешуточная.       Если бы не вылеченные рабы и не зеваки!..       Егор-Клори снова попытался вспомнить, что там пришло ему в голову относительно изволивших разобидеться бывших паршивых. Желание гнать взашей поганой метлой? Это само собой разумеется. Но прогонять надо культурно, пока местная милиция-полиция, или как тут оно дразнится, не пришла выяснять, кто нарушает общественный порядок. Короче, отправить всех по домам, подкупив и польстив. За «подкупив» вампир ему и требовался.       — У тебя есть мелкие монеты? — притянув ожидающего чего угодно, но только не такого вопроса, за воротник, прошептал в самое ухо экс-землянин и тут же продолжил: — Ты сам говорил, что у меня в поясе слишком крупные деньги. Разменяю — отдам.       — Зачем? — кудрявое недоразумение выпучило глаза и уставилось на него, как на придурка или нечто диковинное.       Прежде, чем Егор начал облекать в слова намерение раздать вылеченным мелкие деньги, Хабе сердитым тоном напомнил:       — Я и всё, что у меня есть, — твоё.       Хоть тоже шёпотом, а не разорался на полквартала! Егором овладело с трудом преодолеваемое желание схватиться за голову обеими руками, чтобы отвинтить и потрясти, словно копилку с монетками, ещё лучше — побиться черепом о камень с целью вытряхнуть прочь непрекращающейся бред. Кто-то точно свихнулся. Хотелось верить, что окружающие. Судя по всему, до того момента, как он потребует подробных объяснений причин вспышки ярости вампира, Хабе будет дуться.       Зрителей с каждым мигом прибывало. Случайные прохожие не находили в себе тактичности пройти мимо стоящих на коленях оборванцев и закутанного в плащ тёмного эльфа, терпеливо дающего выговориться импульсивному представителю хищной аристократии. Аргентинских сериалов, что ли, их ведьмины котлы не показывают? Надо будет толкнуть идею за процент от прибыли, разумеется. А что... Стать основателем местного Голливуда — вполне доходное предприятие. Когда приключения, в которые их впутал Гедрайха, завершатся, надо будет на что-то содержать семью...       К сожалению, уделить внимание долгосрочным проектам мешали текущие проблемы.       — Раздай им по монетке, чтобы первое время пути домой с голоду не померли, — устало попросил Егор.       Кажется, муж снова собрался возмутиться, но, оглянувшись, впечатлился кучкой собравшихся вокруг ротозеев и молча выполнил указание.       Получивши деньги, исцелённые вскакивать с колен не торопились. В их взглядах недоумения было чуть больше, чем в глазах Хабе. Им всё так же требовалось объяснять, что делать и как жить. Пока вампир облегчал свой пояс-кошелёк, Егор в срочном порядке сочинял более-менее слаженную речь. Сложность состояла в том, что кем-кем, а оратором он себя до этого не представлял. Подбирая слова, так и не привыкший считать себя дроу — то есть хозяином положения и центром внимания — москвич чуть не упустил момент, когда Хабе закончил раздачу грошей. Помог попавшийся на глаза рискнувший приблизиться Гедрайха, буркнувший: «Вот наглец!», когда к получавшим деньги попытался пристроиться жуликоватый местный житель.       Решив, что момент подходящий, Егор постарался придать себе вид попа, на передачу с которым наткнулся случайно, щелкая каналы в полусонном состоянии далеко за полночь. Поп был молодой и почти не бородатый, при этом, что странно, представительный. Наверное, поэтому его образ и врезался в память.       — Вы спросили, что я поручу вам?       Вопрос звучал иначе, но ведь похоже. Это главное. Только бы не скатиться в пафосность! Она хороша для дешёвых детских спектаклей, но никак не сейчас. Как там этот поп выглядел? Вот бы ещё раз посмотреть, чтобы понять, чем держал внимание публики.       Рабы воодушевлённо закивали, надеясь, видимо, что ими и дальше будут руководить, словно неразумными детьми. Только Егор нянькой становиться не собирался.       — Я не потребую от каждого из вас невыполнимого. Что мне нужно? Чтобы вы вернулись туда, откуда вас прогнала болезнь. И в пути, и там, где остановитесь, помогайте нуждающимся, как хотели бы, чтобы помогли вам. Станьте моими руками, делающими добро всем. Вот работа, за которую вы сейчас получили плату. Я не проверю и не спрошу с вас. Только вам самим решать, выполнили вы моё поручение или нет, — под конец выступления тон всё-таки стал ораторским.       Есть что-то в человеческой душе, понуждающее всякого взявшегося высказываться для публики — всё равно, перед кем и зачем, — воображать себя на пьедестале. Что ж, в худшем случае его сочтут чудаком, в лучшем — переведут пенсионерку через дорогу… Главное, теперь у них есть повод считать, будто им дали ответственное поручение. Если быть совсем честным, то повод появится, когда они попытаются думать…       Лица абсолютно всех, слышавших его слова, вытянулись. Во взглядах одних читалось недоумение, другие смотрели с недоверием, и никто — с пониманием. Их проблемы. Самое время стать Остапом Бендером после сеанса одновременной игры в шахматы на ста шестидесяти досках. Наверно, от Гедрайхи заразился авантюризмом, или лёгкость, с которой удалось проникнуть в мехт, сказалась… Предположения строились уже на ходу, после того, как, поманив за собой мужа и принца, быстрым шагом направился подальше от места импровизированного выступления. Всё же трудно быть пророком. Как только основатели сект на подобное отваживаются?! Хотя они-то дурят людей ради прибыли, а не ради высоких идей и гуманных принципов.       — Куда мы идём? — по прошествии некоторого времени и не менее двух километров (по крайней мере, Егору пройденное расставание показалось внушительным) поинтересовался Гедрайха.       — Понятия не имею, — сознался начинающий мессия-мошенник, останавливаясь рядом с очередным мостиком, по которому неспешно ползла нагруженная корзинами саблезубая улитка, подгоняемая тычками грязно-жёлтого, расписанного рунами жезла погонщика.       — Нам в таверны нельзя. Ни в какие. Я, пока шли, пытался понять, где нас станут искать в первую очередь, — не дав раскрыть рта явно пытавшемуся продолжить скандал вампиру, изложил главный вывод своих раздумий светлый эльф.       Хабе уставился на него с намерением прожечь в ненавистном парне дырку, но, к счастью для принца, даром воспламенять то, на что смотрит, природа хищника не наделила.       Наверное, стоило выяснить, что вдруг добавило одному злости, а второму робости, однако приближалось время обеда, поэтому бывший москвич решил для начала обсудить, где же им утолить голод и остановиться на ночёвку, а уж потом вникать в жалобы-отнекивания обоих спутников.       — Что же, по-твоему, нам следует делать? — пришлось ободряюще похлопать вновь надувшегося Хабе по плечу.       Вампиру-то сейчас обед не нужен, и не будет нужен ещё как минимум нуст.       — Закупить на базаре карты, необходимые припасы и как можно скорее покинуть мехт. — Разумно, но как хотелось хотя бы смыть с себя приставшую за время пути грязь!       — По-твоему, нам вообще негде остановиться? — с тоской переспросил Егор, всё ещё не привыкший к местным — более длинным, чем на Земле — суткам и нуждавшийся хоть в коротком, но всё же отдыхе в середине дня.       Пусть просто посидеть за столом.       — Мы и так до вечернего тумана вряд ли успеем, — неожиданно согласился со светлым эльфом Хабе. — Мехт большой. Пока до базара дойдём, пока найдём, что нам нужно, пока тебе меч подберём...       — Меч-то мне зачем? — удивился Егор. — Я всё равно им махать не умею.       — Колдовать ты, по собственным утверждениям, тоже не умеешь, Клори, — с насмешкой напомнил Гедрайха. — О своём неумении фехтовать тому Айдану расскажи, которого, спасая меня, убил. Ты не помнишь — это другое дело. Купим меч, несколько раз потренируемся, навыки восстановятся.       — Или я себе что-нибудь случайно отрежу, — пробурчал Егор, не слишком веря в честность предложения светлого собеседника.       — Не отрежешь, — с уверенностью, которой сильно не хватало самому тёмному эльфу, пообещал принц. — На крайний случай, мы с Хабе подстрахуем.       — Что ещё в списке покупок?       Вопрос с оружием, если продолжить его обсуждение, мог задержать их в мехте не только до тумана, но и до следующего вечера. Благоразумие требовало отложить его туда же, где уже ждали своего часа подробности биографии мужа и шутки про беременность. Ну не может же быть, чтобы мужики рожали! Разве что трансвеститы, и то после хирургического вмешательства... Нет! Шутка ! Розыгрыш! Окно Овертона²! Он уже начал искать не контраргументы, а объяснения. Так скоро и в царевну-лягушку поверит. Бли-и-ин! Кикиморы-то тут живут. Своими глазами видел. И вампиры... Вдруг и залететь можно!.. А что потом? Растущее брюхо? Тошнота? Умиляющиеся родственники, поглаживающие животик и восхищающиеся активностью сучащего ножками малыша?! Брр! Стоило вообразить себе последствия, как затошнило. Венцом абсурдных фантазий стала идея поискать противозачаточные таблетки. Как там, в анекдоте про студента, учившегося вместе с девушками? «Когда на первом курсе обсуждали лак для ногтей, я терпел, когда на втором курсе обсуждали токсикоз, я не обращал внимание, но после того, как сегодня ночью мне приснился кошмар, что у меня стрелка на чулках, понял: пора в армию».       Всё! Хватит себе ужасы придумывать! Не то действительно чулки сниться будут. С подвязками. На его чёрных лапах сорок седьмого размера...       Егор настолько увлёкся борьбой с абсурдом, что не запомнил ничего из перечисляемых Гедрайхой с Хабе предстоящих покупок. Он и освобождения моста от улитки, а вместе с ним — дороги вперёд, почти не заметил. Если бы вновь насупившийся вампир не взял его за руку и не потянул за собой, так и остался бы памятником самому себе на неизвестный срок. Страшилки, о которых следовало не думать, не думаться отказывались. Спас мозг новый вопрос ушастого блондинчика. Причём эльфу пришлось дважды его повторить, дабы привлечь внимание сражающегося с полчищами тараканов в голове Егора.       — Клори, думаешь, паршивые, которых ты водил к целителю, станут кому-то помогать? — Что за наивняк?!       — Тебе не всё равно? — с изумлением оглянулся на него экс-землянин. — Отстали от нас, и ладно.       — Но!.. Ты же их вылечил, дал им денег, поручил помогать встречным... другим...       — Нуждающимся, — подсказал Егор.       — Да! — непонятно чему обрадовался остроухий принц.       — Часть, наверное, станет. Часть с радостью забудет, — философским тоном рассудил Егор. — Абсолютной порядочности, как и абсолютной подлости, в природе почти нет.       — Зря ты предупредил, что не проверишь, — погрустнел Гедрайха. — Какой раб станет выполнять такой приказ?       — Это и не было приказом. Моё пожелание, не больше, — по мнению Егора, тема себя исчерпала.       — Для любого раба твоё желание — приказ, — принц свёл брови и сменил тон, став похожим на отчитывающего нерадивого ученика преподавателя.       Нашёл, кому и когда капать на мозги!       — Отвали, — буркнул Егор. — Достал со своими аристократическими замашками. Сам подлец и жмот, так других себе не уподобляй.       — Что?! — мгновенно взбеленилась светлоэльфийская цаца. — Как ты посмел? Да я тебя!.. Вызываю на поединок! Здесь и сейчас! — Гедрайха схватился за оружие и даже наполовину вытащил его из ножен, но то ли вспомнил собственное желание дойти до монастыря, то ли сообразил, что меч для вызываемого является одним из пунктов списка предстоящих затрат.       Посверкав очами, попыхтев, как паровоз из старых фильмов, остроухий был вынужден отпустить рукоять смертоносной железки и ограничиться гримасой оскорблённого величия. Слишком сильно его жест напомнил мимику Меркурьева в роли Мальволио³ в той сцене, где перо Шекспира открыло ему ужасную правду: письмо писала не графиня, а Мария. Егор не выдержал и заржал. Он понимал, насколько опасен разъярённый, считающий, будто его оскорбили, эльф, понимал способность того убить обидчика, но остановиться и прекратить хохотать не получалось. И объяснить обоим спутникам причину своего безудержного веселья тоже не мог — мешали приступы смеха. Причём на третьей или четвёртой минуте стало очевидно, насколько мало в этом смехе весёлости и как много необходимости в психологической разгрузке. Мозг перестал справляться с обилием впечатлений от смены реальности и уже давно требовал отыскать в системе кнопку «Reset». Кнопка, по закону подлости, сообщить о собственном местонахождении не торопилась. Гедрайха всего-навсего попал под горячую руку.       Поняли ли оба истинную причину овладевшего тёмным эльфом приступа ржача или же уже приноровились к периодически выкидываемым им фортелям, но, когда спазмы истеричного смеха исчерпали свою силу, начав постепенно затухать, а им на смену пришло пыхтение восстанавливающего дыхание челов... дроу, Хабе, сделав вид, будто ничего странного не приключилось, оповестил:       — Спрошу-ка я короткий путь к базару. Не то мы до вечера по этому болоту плутать будем.       Своё намерение он принялся приводить в исполнение немедленно, для чего направился к стайке щебечущих между собой прачек, обосновавшейся на камнях неподалёку от только что пройденного тремя путешественниками мостика.       — Почему ты меня подлецом назвал, я ещё сообразить могу: из-за Хабе. Но отчего жмотом? — совершенно нейтральным тоном, стараясь сохранить вновь надетую маску спокойствия, поинтересовалось светлое высочество.       Левая щека при этом норовила дёрнуться.       — Да что ты всё про Хабе?! — перемежая слова глубокими вздохами, воскликнул Егор. — Будто на нём свет клином сошёлся! Ты себя послушай! — уже без экспрессии предложил он, кажется, совсем запутавшемуся Гедрайхе. По крайней мере, последний вновь демонстрировал недоуменный взгляд.       — Что же, по-твоему, не так? — со щекой тот сумел справиться, во многом благодаря сопутствующему гневу любопытству.       — Ты постоянно делишь окружающих на высших и низших, — начало перечислять «претензии» дитя послесоветской школы и демократической идеологии. — Ведёшь себя, словно все вокруг существуют с единственной целью — угодить тебе и радоваться, если ты вытираешь об них ноги.       Кажется, последний фразеологизм был употреблён зря, поскольку брови наивероятнейшего наследника престола резко подскочили вверх, а на губах появилась улыбка. Трудно объяснять прописные истины тем, кто говорит на другом языке, пользуясь одним с тобой словарным запасом. Но, начав, Егор не мог остановиться на середине, поэтому, сделав вид, будто не заметил, продолжил:       — Хуже всего то, что ты требуешь заботы о себе, но совершенно не хочешь заботиться о других. Да ещё и мешаешь тем, кто пытается это делать.       — По-твоему, я о тебе не забочусь? — высочество изволило насупиться.       — Да не во мне дело! Ты меня равным считаешь, поэтому делаешь исключение, — последнее утверждение пришло на ум только что и заставило взять паузу на своё осмысление.       — А кого я должен считать равным? — возмутился эльф. — Хабе — после того, как с трудом уговорил его сестру и князя заменить казнь изгнанием? Да не будь я в него влюблён!..       — Я уже сказал, что дело не в Хабе, — напомнил Егор. — Ты ведёшь себя высокомерно со всеми.       — Но не с тобой же! — отчаявшись понять, Гедрайха развёл руками.       — Другим, по-твоему, не обидно и не больно? Им не требуется понимание и забота? — Егор решил, что объяснять бесполезно, и махнул рукой. — Забыли.       — Сам говоришь какие-то глупости, а объясняться не желаешь. Это, по-твоему, не высокомерие?! — Кажется, эльфа всерьёз задело и униматься он не собирался. — Разве я и ты — не высшая раса? Разве не честь для остальных служить нам? С кем «всеми» я веду себя высокомерно? Для кого я чего пожалел?       — Хотя бы с теми несчастными, что, по твоим словам, должны выполнять мой «приказ». С чего вдруг? — пришлось снова предпринять попытку воззвать к логике светлокожего рабовладельца. — От меня теперь зависит их жизнь и благополучие? Нет! Если я им ничего не даю, как я могу от них что-то требовать? Ты мне пытаешься внушить обратное.       — Но ты же дроу! — казалось, для Гедрайхи этим фактом снимались все вопросы разом.       — Да!.. Это самая большая моя заслуга. — Говорить дальше было не о чем.       Невозможно изменить чужое мировоззрение. Оставалось надеяться, что, пожив в этом спятившем мире, он сам не станет настолько же чёрствым и напыщенным.       — Но нужно же соблюдать порядок! — Видимо, потенциальный император слишком сильно завёлся и остановить его будет непросто. — Так определено самой природой. Высшим расам дана магия и длинная жизнь, чтобы мы могли управлять низшими. Иначе будут войны и беспорядки.       — Сильные должны помогать слабым, — снова озвучил Егор простейшие правила порядочности.       Хрен он в прошлой жизни придерживался этого принципа. Специально никому не пакостил, но и особенным альтруизмом на пару с гуманизмом не страдал. Просто сидело в подкорке с ранних лет: рабовладение — плохо. Тут же вдруг выпала возможность почувствовать себя борцом за равенство и братство.       — Должны?! — попытался взорваться новым фронтом негодования Гедрайха.       Его речь в защиту существующего строя оказалась прервана вернувшимся вампиром, принявшемся на подходе объяснять:       — Нам надо держаться правой стороны, пройти два моста, затем около каменного особняка правителя обойти фонтан по кругу до фигуры Макупхы, встать к нему спиной и идти прямо. Эти милые девушки очень подробно объяснили мне дорогу, — с улыбкой прибавил Хабе, задорно тряхнув головой. Наверное, впервые с тех пор, как над ним надругался светлый эльф, потребитель крови выглядел по-настоящему весёлым.       Егор забросил спор и оглянулся на сумевших взбодрить кудрявого хищника прачек. Фигуры у работниц местного комбината по отделению белья от грязи были вполне ничего, но птичьи и звериные головы делали их слишком похожими на фрески египетских пирамид и участниц маскарада одновременно. Может, проведя в этом мире не несколько недель, а хотя бы несколько месяцев, он сам смог бы получить удовольствие от заигрывания с этими представительницами прекрасного пола, но пока мог лишь радоваться, что миссию общения с ними взял на себя кто-то другой.       — У тебя хватило наглости флиртовать с ними на глазах у мужа?! — Гедрайха нашёл новый объект для выплёскивания недовольства жизнью.       Вампир мгновенно потух. Словно лампочку включили. Вместо веселья в глазах опять поселилась серая грусть. Он виновато опустил голову, спустя миг поднял на Егора вопросительно-несчастный взгляд. Такое ощущение, словно ожидал, будто его сейчас бить начнут, и не сопротивлялся. Егору стало противно. Он ведь ничего не сделал, чтобы вампир начал его бояться.       Положить конец пререканиям можно было только одним способом.       — Хабе, ты узнавал, как идти, так что показывай дорогу. — Постаравшись изобразить ободряющую улыбку, несмотря на сводящую скулы злость на Гедрайху, он отступил к краю дорожки, давая возможность мужу пройти вперёд.       Следовать указаниям, полученным от местных тружениц чистоты, оказались несложно. Дворец управителя мехта нашёлся сразу. Ещё бы! Трудно не заметить единственное каменное здание среди домов-корзин. Даже несмотря на то, что архитектор умудрился сделать его максимально похожим на окружающие строения. К базару шли молча. Аборигены думали о своём, Егор же любовался, сожалея об отсутствии экскурсовода. Наверняка история мехта была не менее насыщенна, чем история любого земного города, простоявшего не одно столетие. К несчастью, туристический бизнес этого мира находился в противозачаточном состоянии. По крайней мере, никто не предлагал за небольшую плату провести по улочкам города и рассказать о событиях, связанных с именами владельцев домов.       Сам базар куда более походил на одноименные торговые площади родины Егора, чем первый увиденный в этой жизни — бесчисленное множество лотков и лавок, но не внутри отражающего поток ампур строения, а с минимальным соблюдением порядка разбросанных по относительно крупному острову. Глаза разбегались от обилия предлагаемых товаров. Ткани, продукты, животные, рабы...       Где заканчивалась торговля животными и начиналась рабовладельческая часть, определить казалось невозможным. С точки зрения недавно ставшего дроу человека, ряды торговцев живым товаром больше всего напоминали «Птичку».⁴ Даже что-то напоминающее аквариум, правда, не с рыбками, а с русалками, обнаружилось. Магический шар с водой метра три в диаметре, в который, как шпроты в банку, были напиханы хвостатые. Приглядевшись, Егор-Клори понял свою ошибку: не русалки — тритоны⁵. Нижних — рыбьих — конечностей не одна, а две. Они и кентавры стали самым большим шоком, поскольку выяснилось, что относятся эти твари к животным, ибо даром осмысленной речи и признаками способности к логическому мышлению обделены.       Несколькими рядами позже Хабе показалось, будто за ними следят. От греха подальше вампир втолкнул обоих эльфов в двери ближайшей лавочки. Им навстречу тут же кинулся продавец, предлагая обзавестись парой древалов-близняшек. На вопрос Егора, как аристократичные древалы оказались предметом торга, продавец пообещал в случае удачной сделки выдать свиток, подтверждающий, что обе девочки отпочкованы от матери-рабыни. После слова «почкование» разум землянина поспешно признал, что уж лучше рожающий мужик, чем непонятный процесс почковывания. Тут уже не противозачаточные искать хочется, а средство от топора.       Пока пришло понимание, что за товар им пытаются всучить, этот самый товар представили пред изумлённые очи потенциальных покупателей. Точнее, за удивление своих спутников Егор поручиться не мог. Со своим бы справиться! Памятуя дикторшу новостей из ведьминого котла, он ожидал увидеть маленьких покрытых корой девочек с провалами вместо рта и носа и вениками вокруг тонзуры⁶. Ничего подобного! Бу-ра-ти-но! Именно так пелось в советском фильме-сказке. Вот два… две буратины в шёлковых рубашечках по колено к ним и привели откуда-то из задних комнат. Волосы — стружкой, правда, макушка лысая и нос соответствующих размеров. Кожа была светлая, но пятнами, более всего похожая на бересту.       Руки сами потянулись протереть глаза. На полпути вверх одна из них оказалась в ладонях Хабе. Тот ставшим уже привычным жестом поднёс её к своей щеке, а после накинулся на торговца:       — Да они же совсем дети! Что моему супругу с ними делать?! Ждать, пока повзрослеют и их можно будет использовать? Да ещё неизвестно, какими они вырастут! Корми их, пои, а они возьмут и укоренятся на газоне. Им даже носы ещё не купировали! Куда это годится?! Что ты нам продать собирался, любезнейший? Распорядитель базара знает, какой товар ты честным покупателям впихиваешь?       Не ожидавший такого отпора купец принялся оправдываться, заверяя в своих самых честных намерениях и желании угодить господам эльфам. Вот когда пригодился снобизм Гедрайхи. Ему и говорить ничего не пришлось. Лишь окинул торгаша взглядом, словно примеряясь к мухе мухобойкой. Тот застыл с открытым ртом, оборвав поток оправданий, на чём посещение магазина было завершено.       Ещё долго после этого Егор не мог прийти в себя. Мало того, что на двух клонов Буратино полюбовался, так ещё и узнал, как местные женщины уродуют себя под местные же каноны красоты. Про корсеты и китайское перевязывание ног знал, про поедаемых ради похудения глистов знал, про кольца на шеях африканок знал, но чтобы носы обрубали!.. И это жуткое слово «почкование»… Вообразить себе его не получалось, а спрашивать отчего-то не хотелось. Открытий дня и без того хватало на кошмар пострашнее, чем нашествие мар может обеспечить. Даже есть расхотелось, несмотря на то, что после раннего завтрака во рту маковой росинки не было.       Покупка меча оказалась похожей на подбор лыжных палок. Примерить, покрутить, пощупать. Гедрайха с Хабе спорили и требовали взять так, а затем этак. Отчего-то оба были уверены в необходимости обеспечить его не всё равно каким, а самым лучшим оружием. Помимо назначения убивать, мечи имели немалый вес. Каждый весил не меньше лома. После того, как перебрали и перепробовали, кажется, половину имеющихся на базаре орудий убийства, Егор мог лишь удивляться тому, что пробовательную конечность не надо пришивать к телу. На злость сил не хватало. Только на чёрный юмор. Купленный, в конце концов, клинок, по его дилетантскому мнению, ничем не отличался от сотен отвергнутых. Этой стальной палкой с эфесом по-любому можно покалечить: не проткнуть, так вломить промеж глаз. Последний метод даже более действенный. Хорошо, хоть магия позволяла справиться с весом смертоносного приобретения посредством заговорённых ножен.       Небо, вернее, разлитый над головой поток ампур начал темнеть, а они всё не могли закончить приобретать необходимое. Вино, крупы, магические ингредиенты, карты, дорожные сапоги, смена белья, ленты и заколки, лепёшки… У самого выхода с базара Хабе неожиданно завис. Книжная лавка. Вот, оказывается, что любил вампир! Егор ещё на Земле знал несколько трепетных ценителей литературы. Они могли забить на всё, но часами стоять у стеллажей в магазинах, перебирая пальцами по корешкам книг, высматривая произведения любимых авторов, пробегая глазами по аннотациям к новинкам… Иная мать так не трясётся над своим чадом, как эти запойные читатели над печатной продукцией. Тут же все книги были свитками. Разница? Для ценителей — никакой.       Хабе почти справился с тягой к знаниям, но уйти помешал продавец, заметивший его благодаря тому, что с началом ночной стражи толпа рассосалась. В темноте между прилавками бродили отдельные группки местных жителей, ища «соль и спички», чтобы не просить у соседей или приключений на пятую точку. В любом случае, перед туманом вся торговля должна была прекратиться. Останутся лишь посетители таверн. Около дверей некоторых из них уже сейчас тусовались ночные бабочки. Правильнее сказать — ими торговали их хозяева.       Свою работу продавец литературы знал хорошо. Свой товар — ещё лучше. Едва вампир, на мгновение утративший бдительность, оказался рядом с прилавком, как между ним и купцом завязался диалог. Причём они не торговались. Речь сразу зашла об авторах, стилях, качестве работы переписчиков… Оставленные посреди дороги эльфы обменялись понимающими взглядами. В этот момент оба были абсолютно солидарны в стремлении как можно быстрее покинуть мехт, успеть развести костёр и поужинать, раз уж не получилось пообедать. Егора-Клори, помимо прочего, жутко нервировали закреплённые на поясе ножны. Вроде бы он приноровился к ним почти сразу, а мешали. Видимо, память чернокожего тела и человека вступали в конфликт по поводу их ношения. Пока эти соображения сменяли одно другое в усталой черепушке Егора, Хабе ухватил какой-то свиток и с благоговейным видом развернул. Кажется, он собрался прочитать всю книгу прямо тут. Попытка взять мужа за руку и, как маленького ребёнка от конфет, увести от свитков провалилась. Едва они с Гедрайхой оказались в зоне слышимости, как на них вылился каскад восторгов. Оставалось купить «деточке» понравившуюся игрушку. Тот ещё и артачиться пытался. Книга, правда, оказалась дорогая, но снова засиявшие счастьем глаза вампира того стоили. Хоть у кого-то из их недружной компании нашлись силы и бодрость, чтобы, немного поплутав, отыскать дорогу к выходу-входу в новый скат.       Ворота ската почти ничем не отличались от тех, которые трое путешественников миновали утром. Разве что вместо каменной арки была арка из густо переплетённых между собой крон деревьев. Очереди ввиду позднего времени не было. Заплатив пошлину и пройдя по грунтовой дорожке, беглецы оказались вне мехта и смогли с облегчением выдохнуть. За весь день они не повстречали ни одного Айдана. Впереди снова ждала ночёвка под лучом магического потока и дорога туда, где они рассчитывали найти защиту от преследователей.