Ничтожество

— Ты уверен, что это правильная дорога? — Откуда мне знать, если карта у тебя? Изу громко дунула на выпавшую из-под одолженной Зуко шапки чёлку, и, только что заметив торчащие светлые волосы, раздражённо заправила их назад под шляпу. Зуко же пытался заглянуть в карту, которую держала в руках Изу, и разобраться, почему именно она решила, что дорога неверная. Айро в свою очередь внимательно прислушивался к спору, анализируя их поведение. — Если мы будем идти по этому пути, то выйдем в пустыню. — И что? — Мы же только из неё вышли! — Изу удивлённо воззрилась на Зуко, — В чём смысл возвращаться в пустошь, если там заведомо нет места, чтобы укрыться? — Нам в любом случае придётся пройти через неё, чтобы попасть на северные земли Царства Земли. На юге нам больше делать нечего, да и шансов наткнуться на охотников больше, так как их тут пруд пруди. — Да, но мы могли бы… — Изу пустилась в рассуждения об их дальнейшем маршруте, подогнав свою птицелошадь ближе к птицелошади Зуко и демонстрируя на карте какие-то обходные дороги. Зуко склонился над картой, слегка хмурясь, и терпеливо отвечал. Генерал с удовольствием отметил, что Зуко и Изу чувствовали себя свободно, общаясь между собой и просто находясь рядом. Он даже позволил себе незаметную, хитрую и довольную улыбку, которую увлечённые обсуждением дети всё равно не заметили. Дни, когда они намеренно сторонились друг друга, обещали стать невыносимыми. Довольно тяжело находиться в среде, где люди стараются игнорировать существование друг друга, а с учётом тяжёлого характера Зуко, который явно воспринимал бы любые попытки Изу найти общий язык в штыки, ситуация могла бы ещё надолго затянуться. Айро верил, что рано или поздно они всё равно пришли бы к миру, но тем не менее он ни капельки не жалеет о том, что решил рискнуть и предоставил племяннику шанс помириться с Изу поскорее. Ведь в итоге всё вышло наилучшим образом! Сейчас они довольно мирно общались, если игнорировать приглушённое ворчание со стороны Принца, но это выглядело скорее проявлением грубого дружелюбия, чем демонстрацией враждебности или агрессии. Изу, казалось, этот стиль общения даже делал счастливой: она постоянно улыбалась на его ворчания, безобидно поддразнивая. Зуко только фырчал на её шутки, с выраженным раздражением закатывая глаза, но всё это было беззлобно и даже немного весело. Иногда он даже шутил в ответ, делая это с намеренно серьёзным лицом, будто совсем не замышляя кого-то рассмешить. Айро улыбнулся. Открытые и спокойные Зуко и Изу нравились ему гораздо больше, чем те два замкнутых в себе ребёнка, которых он увидел несколько дней назад. Айро тревожился, что обида между Изу и Зуко будет настолько глубокой, что они больше никогда не смогут быть также тепло расположены друг к другу, как раньше, но, к великому счастью, всё оказалось как раз наоборот. За это время Айро сильнее убедился, насколько они друг другу нужны. Он стал замечать, что Изу расцвела рядом с Зуко: она стала активнее и бодрее, стала больше улыбаться и не для того, чтобы подбодрить Айро или успокоить его, а потому, что сама этого хотела. Изу следила за каждым движением юноши и ловила его слова, будто цветок солнечные лучи, и жадно тянулась к ним с таким видом, словно от присутствия рядом Зуко зависела её жизнь. По крайней мере, если не жизнь в физическом его понимании, то в духовном уж точно. (Поведение Изу даже вселило несколько интересных мыслей в голову опытного генерала, но он решил пока не выдавать своих подозрений. Пожалуй, сейчас для этого было не время и не место). Зуко в свою очередь стал более спокойным. Он больше не тревожился и никуда не торопился с видом гонимого разбойника, благодаря чему, Айро заметил, он стал лучше спать. Зуко начал меньше грубить и срываться, выражая своё недовольство в основном острыми, хмурыми фразами, сказанных спокойным тоном, что, без сомнений, было для него в нынешнем состоянии победой. Айро должен признать, что наблюдать за этой парочкой было очень тепло и весело. От Зуко и Изу исходила особая атмосфера доверия и безмолвной поддержки, которая позволяет им держаться вопреки трудностям. Даже когда они спорили, эта атмосфера не разрушалась, а крепла, словно Зуко и Изу подсознательно цеплялись за это спокойствие и взаимопонимание, боясь неосторожным словом разрушить недавно восстановленное доверие. — … Поэтому мы можем обойти здесь. — Да, но это целый день пути! — Зуко тыкнул указательным пальцем в карту, что-то демонстрируя Изу. — К тому же на моей памяти где-то рядом находится лагерь Магов Огня. Не знаю, там ли они до сих пор, но не хотелось бы рисковать. Изу задумчиво хмыкнула. — Да, пожалуй, ты прав. Айро, а ты что думаешь? — Изу повернула голову к генералу, и тот пожал плечами. — Думаю, что сейчас не имеет значения, какой именно путь мы выберем, так как ни один из них не будет лёгким. Но если есть способ добраться до нужного нам места как можно безопасней и быстрей, то лучше воспользоваться им. Изу опустила взгляд, задумавшись об этом, после чего неуверенно кивнула, сворачивая карту. Айро понимал, что, в отличии от детишек, которые пытаются разобраться в маршруте, ему совершенно неважно, куда и как именно они направляются, потому что для него главное — это находиться рядом с Племянником и Другом, уберегая их от неправильного пути и направляя в нужное русло; видя, как те улыбаются или смеются так беззаботно и непринуждённо, словно жизнь не оставила на каждом из них свои глубокие, никогда не заживающие шрамы. Всё-таки именно это было ощущение полноценного Дома, которое генерал ни с чем не спутает. Айро уже давно понял, что Дом делает не крепкие стены, и не личные вещи, оставленные в них, а люди, которых ты любишь и хочешь видеть каждый день, встречая с ними рассветы и провожая закаты. Все они стали друг для друга такими людьми. Каждый из них прошёл свой тяжёлый путь, которые по итогу пересеклись самым неожиданным образом, объединившись в одну длинную дорогу, связавшую их судьбы навеки. Зуко и Изу стали единственной семьёй Айро, которую он больше не мог позволить кому бы то ни было разрушить — даже им самим, — и перспектива того, что старый генерал может потерять ещё и их двоих, откровенно пугала его, как маленького ребёнка до ночных кошмаров пугали страшные сказки и легенды, и Айро было не стыдно себе в этом признаться. Чем старше становится человек, тем тяжелее ему найти по-настоящему близких людей. Айро очень любит своего племянника, которого, пожалуй, единственного из всей своей семьи он может назвать действительно своей родной кровью, которая была таковой не только по семейному королевскому древу, глубоко почитаемое, но и по духу; и также он до сих пор считает, что ему крупно повезло на старости лет встретить такого хорошего Друга, как Изу, которая хоть и не была его кровной родственницей, но искренне любила, беспокоилась и заботилась об Айро, благодаря чему она была намного ближе к сердцу старого генерала, чем его родной брат, отец, и даже в своё время мать, которая не сильно следила за своими сыновьями в детские годы Айро, отдавая их на попеченье дворцовым нянькам и учителям. Это не значит, что Айро не любил свою семью — очень любил, иногда он любил своих родителей так сильно, что полностью отказывался от своей сущности и своих чувств, посвящая всего себя лишь тому, чтобы оправдать ожидания и надежды своего отца и заставить гордиться мать. В этом Зуко был похож на него. Просто вопреки всему, сейчас Айро понимает, насколько на самом деле далеки сердцем и душой были от него его родители, не желающими слышать от старшего сына ничего, кроме его успехов и побед в уроках, в тренировках, в войне… И что их совершенно, в сути, не интересовало в Айро ничего, кроме его готовности быть воином и будущим Лордом Огня. Не сказать, чтобы с Озаем обращались как-то иначе в детстве — от него тоже ждали много, от него ждали величия, но всё же не в таком количестве, как от Айро. Наверное, это был один из способов вырастить в маленьких Принцах настоящих воинов, не знающих ничего, кроме жажды приклонить и победить, не умеющих ничего, кроме завоеваний. Это воспитание сделало в своё время маленьких Айро и Озая теми, кем они теперь являются. Амбиции и сила старшего в королевской семье сделали его действительно великим героем своего Народа, амбиции и хитрость младшего же привели его к большой власти, обходя не нарушаемый уже много лет закон о том, что первенец должен в будущем занять престол. Айро, честно говоря, и не был против, так как тогда трон и власть над Страной Огня было последним, что занимало его мысли, поэтому старый, измученный горем генерал ничуть не сопротивлялся, когда по возвращению на родину тот обнаружил, что Азулон умер, оставив после себя свою последнюю волю — передать наследство своему младшему сыну. Айро было совершенно всё равно, что будет дальше. И, на самом деле, Айро ничуть не жалел о своём решении, но он и не мог сказать, что гордится этим сейчас. Иногда в его голову приходили мысли о том, что бы случилось, борись он за своё законное место, отними он у властного брата своё право на трон. Наверное, он не был бы сейчас здесь, скитаясь с Племянником и Другом, а восседал бы на неудобном троне в тесном дворце среди душных людей, строя из себя великого правителя Страны, не имеющей будущего, пытался бы являться кем-то, кем он никогда не был. Возможно, он мог попытаться изменить текущий ход войны, но получилось бы у него противостоять воли Народа, уже сто лет поедающего байки о Великой Войне, которая приведёт мир и страну к процветанию и гармонии? Хватило бы у него, у внука Созина, воли и упорства изменить ход истории так радикально? Он не был в этом уверен. На самом деле, Айро убеждён, что единственный, кто может вывести Страну Огня из той змеиной ямы, в какой она находится сейчас, это Зуко. Сама история и природа нарекли юношу такой большой возможностью и несоизмеримым потенциалом — изменить целый мир ничуть не меньше, чем это может сделать Аватар. Айро видел в нём это, и не только потому, что генерал искренне полагал, что предназначение изменить мир — это наследство Принца, доставшееся от его прадедушек, но и в первую очередь потому, что верил — в Зуко достаточно сил изменить историю. Именно его суть и его путь сделали Принца Огня таким, какой он есть: сильным и упорным, не сдающимся до победного конца и борющимся за то, чем он искренне дорожит. У молодого Принца по истине сильная воля, которую тот не перестаёт тренировать в себе изо дня в день, борясь со своими мыслями и чувствами, сталкиваясь с врагами и противниками во внешнем мире, теряя и находя себя вновь и вновь. Иногда у Айро мелькали мысли, что, возможно, это путешествие поможет укрепить душу Зуко и раскрыть его истинную сущность — поможет понять ему, кто он такой и чего действительно хочет от своей жизни и от этого мира. Айро не был уверен, что Зуко мог бы добиться такого же результата, живя во дворце, в безопасности и роскоши, твёрдо уверенный в одной единственной истине — в словах своего отца — и не подозревающий о том, что на самом деле война, устроенная их общими предками, разрушает этот мир. Не исключено, что в этом случае Зуко так и остался бы запертым в рамках ожиданий своего отца, словно птица Феникс в тесной клетке, как это уже чуть не случилось. Ведь, если бы не злосчастный случай на военном совете, Зуко бы продолжал тянуться к Озаю, как цветок к солнцу, выполнял бы все его требования и оправдывал бы ожидания, ища его поддержки и любви, в которой после исчезновения матери Зуко так нуждался. Айро по сей день чувствовал себя виноватым за то, что случилось в тот день. Если бы в своё время Айро не отказался от трона и смог бы занять его, то на лице его племянника сейчас не горел бы ярким отпечатком боли шрам, и тот не чувствовал бы себя сейчас таким запутавшимся и несчастным. Айро пытался всеми силами гнать от себя такие мысли, так как он осознавал, что случившееся не было его виной, и что произошедшего не воротишь: им остаётся только работать с тем, что они имеют на данный момент, стараясь расти и не сдаваться под напором испытаний, сохраняя в своей душе веру и надежду на лучшее. Но всё равно время от времени его мучил вопрос: изменил бы Айро хоть что-нибудь, зная, что их ждёт? Возможно. Возможно, Айро бы не позволил Зуко пойти на собрание тогда, оставив его, хоть и разочарованного, но целого и невредимого, за дверью. Или, возможно, он бы всё равно поступил бы так, как поступил, позволил молодому Принцу самому решать за себя и совершать собственные поступки, как и принимать их последствия. Но всё же Айро, ведомый отцовской любовью, больше склонялся к первому, осознавая в своей мере неправильность подобного выбора. В своё время Айро не мог знать, даже на минуту не представлял себе, несмотря на хорошее знание непростого характера родного брата, что Озай может пойти на такое: выйти против собственного сына! И тем не менее скорбные мысли о том, что Айро мог остановить это, когда ещё можно было, прорезались в нём, как ядовитые кинжалы, и часто он не мог перестать думать об этом. Как бы он не гордился тем, как проявил себя Принц на военном суде в тот день, Айро осознавал, что кроме него самого никто не поддержит мнение молодого мальчишки. И хоть он действительно пытался призвать брата к разуму и простить своего сына за своеволие, разумеется, никто не прислушался к Айро, потому что было уже поздно — вызов был брошен, и взять его обратно на глазах у высокопоставленных генералов было настоящим позором. Даже мысли о том, что для Зуко будет действительно лучше не находиться под влиянием отца, слабо помогали избавиться от чувства удушающей вины, хотя Айро действительно понимал, что это было правдой. Что, оставайся Зуко подле руки Озая, всё могло бы повернуться гораздо хуже. Без внимательной любви и заботы Урсы Озай имел полный контроль над своим сыном, медленно подстраивая его под себя. Только Айро пытался сдерживать влияние брата на племянника, не спуская с Зуко глаз и оберегая его, стараясь подсказать и направить. Возможно, в будущем для Зуко изгнание будет действительно лучшим, что мог сделать для него Озай, но сейчас Айро ничего не мог поделать с тем, что ему безумно жаль этого ребёнка. Он совершенно не заслужил той участи, которую уготовил ему отец, и порой Айро действительно боялся, что Зуко вот-вот сломается от её тяжести. И Айро был рад, что ошибался насчёт выносливости Принца. Он надеялся и будет надеяться, что путь, который они проходят сейчас вместе, поспособствует Зуко в будущем, став ценным опытом, наполнившим его мудростью, как пустой, безжизненный кратер наполнится до краёв водой, и сделавшим из Зуко действительно великого, достойного человека, и, если того захочет сам Зуко, не менее великого Лорда Огня. В этом пути было важно, кем в итоге станет Зуко, но для Айро куда было важней, чтобы молодой Принц сам сделал свой выбор. Испытания и победы не имели никакого смысла, если Зуко сам не придёт к определённым выводам и не слепит себя своими руками, без влияния авторитетных в его глазах людей вроде его отца или дяди Айро, а только наблюдая за ними и анализируя поступки и их последствия. В большей степени именно это было причиной того, что Айро предпочитал не вмешиваться в действия племянника — будь то погоня за Аватаром, усиленная тренировка или даже воровство. Однако в критичных ситуациях он всё же предпочитал вставить слово — Айро и по сей день боялся, что события трёхгодовой давности рискуют повториться из-за излишней эмоциональности и горячности Зуко. Генерал совершенно не желал снова наблюдать то, как его племяннику причиняют боль — и не важно, какие именно слова Зуко могли послужить причиной поединку, Айро старался пресекать любые попытки Принца завязать конфликт с кем-либо из превосходящих его противников. И то не всегда получалось, несмотря на все старания. В любом случае Айро не простил бы себе бездействия во второй раз, поэтому он лучше попытается остудить кипящую в жилах кровь до того, как та прольётся. В остальном же Айро пытался дать Зуко необходимую ему свободу. Даже если Принц хотел научиться понимать себя в одиночку, он был готов на это пойти. Лишь собственные решения Зуко способны сделать его собой, а Айро в силах только дать совет и как-то помочь племяннику, объяснить ему, почему в итоге получается именно так, а не иначе, и что Зуко может изменить, чтобы чувствовать себя целостнее. Разумеется, Айро безмерно огорчался, если Зуко в своих поисках сворачивал не туда. Он боялся, что племянник может окончательно потерять себя в бесконечном лабиринте жизни, и не найти снова. Но при этом он продолжал себе напоминать — Зуко намного сильнее, чем может показаться на первый взгляд, и, даже если в какой-то момент жизни он потеряется, то он обязательно найдётся вновь, и Айро поможет ему, когда будет нужно. В конце концов, самое главное, чтобы Зуко сам решил, кем и каким он станет — а в остальном Айро обязательно будет рядом и поддержит его. Поэтому Айро, в отличии от Озая, не собирался как-то влиять на молодого Принца своим авторитетом или рассказами о предках Зуко и его истинном происхождении. По крайней мере Айро был убеждён, что Принцу ещё не время знать о своём родстве с самим Аватаром, потому что он явно был не готов к этому — эта информация только больше запутала бы мальчика. Айро и сам боялся добавить в непростую ношу Зуко ещё больше ответственности подобной новостью. На бедного племянника сейчас идёт большое давление изнутри и снаружи, и только он сам способен справиться с этим, победив свои сомнения и свои страхи. Было бы эгоистично со стороны дяди добавить ему сложностей в его и без того непростую судьбу именно тогда, когда он и так сильно запутался, пытаясь разобраться с этим сложным миром. И, конечно, Айро не хотел разговорами о будущем и прошлом заставить Зуко чувствовать себя так, будто он нужен своему дяде только будучи великим Лордом Огня или достойным Принцем, чтобы соответствовать своим великим предкам. Озай и сам прекрасно с этим справляется. Наверное, Айро лучше всего понимает, каково стремиться быть кем-то конкретным, потому что кем-то другим ты никому не нужен. Уже с его рождения всеми было решено, что в будущем Айро будет возглавлять целое государство, и никто не поинтересовался в своё время о том, что будущий наследник на самом деле не хотел бы себе вечной славы и отдельного параграфа в учебниках истории. Куда больше его привлекала тихая жизнь среди близких, игра в Пай Шо, чаепитие за приятной беседой с людьми, которым Айро может доверить собственную жизнь. Но в свои молодые годы, если честно, Айро и сам не задумывался об этом — о собственном понятии Счастья, приняв как должное свою неизбежную судьбу, ведь в Айро не видели никого, кроме будущего Лорда Огня, который обязан продолжить политику своего деда. И генерал очень боялся, что Зуко может когда-нибудь повторить его ошибки и его судьбу. — … Так вот, когда я уже уложила все упавшие овощи назад на прилавок, эта женщина мне говорит… — Айро прислушался к звонкому голосу Изу, рассказывающему уже знакомую мужчине историю о хитрой продавщице. — …«Простите, не могли бы вы перестать лапать мою картошку?! Или покупай уже, или проваливай!» Я отвечаю: «Но я не собиралась ничего покупать — вы сами попросили меня поднять всё с земли!». И она: «Что упало, то куплено — или плати за товар, или я вызову Солдатов!» Я еле сбежала от неё! Видимо, бедной женщине очень срочно нужно было продать несчастную подгнившую картошку. — О Духи… Ты умеешь вляпываться в неприятности, — Айро не надо было смотреть на лицо Принца, чтобы знать, что тот со стоном закатил глаза, но при этом пытается не выдавать тени своей улыбки. Изу же только рассмеялась. — Это не моя вина! — протестующе заявила она, делая вид, что выражение Зуко её задело: однако глаза говорили совсем другое. — Между прочим, я!.. Убедившись, что пока всё мирно, Айро слегка улыбнулся и вновь погрузился в свои размышления. На самом деле, по той причине, что его с детства готовили к трону и войне, бои и тренировки были основой всей жизни Айро. Но в какой-то момент этот смысл умер вместе с его сыном. Когда в его жизни появился Лу Тен, Айро всем своим существом осознал, что его научили в детстве всему: военному делу, знанию карт, Магии Огня, стратегии, оружейному бою, но совершенно никто не учил его тому, как быть для кого-то семьёй, как быть хорошим отцом. Поэтому Айро учился сам — его учил сын, единственный человек среди окружения Айро, для которого родные люди стоили гораздо больше славы и почёта. Даже на войну его сын пошёл, чтобы заставить своего старика-отца собой гордиться, чтобы Айро был счастлив тем, что его сын такой сильный и храбрый — настоящий боец! Лу Тену никогда не нужно было что-то доказывать и показывать, чтобы Айро им гордился. Он надеялся, что всегда достаточно ясно показывал свою любовь сыну, и его страшила мысль о том, что это могло быть неправдой, что Лу Тен хоть раз в своей жизни мог думать, что любовь отца нужно заслужить. Если бы Айро отговорил его участвовать в осаде, если бы он сделал хоть что-то, если бы он просто был рядом со своим сыном, когда тот так нуждался в нём, то… То… — Айро? Всё хорошо? — обеспокоенно прозвенел голос Изу совсем рядом. Айро поднял на неё взгляд. Глаза Изу горели беспокойством и даже испугом, как два маленьких синих огонька, они блуждали по лицу генерала, ища хоть малейшие признаки боли или беспокойства. — Да, я в полном порядке! — произнёс Айро, жмурясь от натянутой улыбки. Возможно, зрелище было неубедительным, но всё лучше, чем стоящие в глазах слёзы от нахлынувших сожаления и боли, в сравнении с которой боль в заживающей ране была просто лёгкой щекоткой. Айро ощутил, как одна слеза сорвалась и камнем упала вниз, лишь немного задев морщинистую щёку, но он решил не привлекать к ней внимания, понадеявшись, что Изу этого не заметит. — Твоя рана болит? — тут же взволновалась Изу, ни на секунду не поверив гримасе Айро. — Если хочешь, мы можем остановиться! Ты только скажи, мы всё сделаем! На этот раз и Зуко обратил внимание на своего дядю, обеспокоенно посмотрев на него через плечо. Айро был действительно тронут такой заботой, но сейчас это было совершенно не вовремя. К сожалению, каким бы способным лекарем не была бы Изу, даже она не способна залечить шрамы, которые кровоточили в душе Айро по сей день. Но и она, и Зуко способны ослабить боль, подступающую к груди старого генерала, почти полностью сведя ту на нет и заменив любящим, защищающим со всех сторон от невзгод и тёмных мыслей огнём, которое может подарить только близкие люди. И Айро был рад понять, что его дети справляются с этим. Ещё раз улыбнувшись, на этот раз более искренне, Айро успокоил ребят, убедив их, что с его раной всё в порядке. Ещё немного поколебавшись, Изу в итоге отступила, тактично посчитав, что генералу сейчас не нужна опека, после чего та снова увлекла Зуко историями из своего странствия. Наблюдая за тем, как Зуко вслушивался в слова Изу, краем глаза всё же обеспокоенно поглядывая на Айро позади, генерал решительно отмёл печальные рассуждения, напомнив себе, что Лу Тен всё же не был единственным в их роду, для кого семья стояла выше власти. К счастью, было ещё два человека, которые были похожи этим на сына Айро — Зуко и Урса всегда дорожили семьёй сильнее всего остального, и все их поступки сводились к тому, что они пытались сделать своих родных счастливыми. Зуко и по сей день такой, больше тревожащийся о целостности и близости к нему всех своих близких, чем о великом господстве Страны Огня над миром. Айро уверен, что эта черта отчасти досталась ему от матери. Урса всегда нравилась Айро — не по годам умная, добрая, нежная и весёлая в те моменты, когда рядом с ней не находился её муж, она была для Айро хорошим Другом и собеседником. Они часто переписывались во время военных походов Айро, и тот не скупился присылать сувениры из завоёванных земель для своих любимых племянников и невестки. Урса всегда была той, что понимала и поддерживала Айро, она всегда была тем клеем, который скреплял их разрозненную семью, делая её целой, или точнее — создавая видимость целого. Детям в то время этого хватало, но старшие знали, что их единство — лишь маска, которую каждый из них вынужден носить. Пожалуй, стоит признать, что «любовь» Урсы к Озаю была насквозь фальшивой, как и в принципе её симпатия к семье Лорда Огня (возможно, за исключением тех же Айро и Лу Тена), и Айро не мог её в этом винить. Но при этом он знал, если что-то и не было фальшивым в их кругу, так это любовь Урсы к своим детям. Он точно не знает, в какой момент всё пошло не так с её младшей дочерью — Айро помнит, что Урса очень внимательно относилась к Азуле, когда девочка была ещё совсем маленькой. Но стоило той немного подрасти, как отношения между матерью и дочкой стали ощутимо холоднее, и Азула, казалось, больше уважала своего отца, нежели мать. Айро подозревал, что Озай взял более чёткий контроль над Азулой, ограничив для неё внимание со стороны матери, из-за чего Азула стала той, кем стала. Но также Айро помнит, что о Зуко Урса всегда заботилась всем своим сердцем, отдаваясь своей материнской любви, как последнему смыслу в жизни. Её любовь была так сильна, что — Айро точно был уверен, — по какой-то неизвестной ему причине она исчезла ради своего сына. Айро не знал, почему так случилось — Урса просто ушла, не оставив после себя и следа пребывания, но отчётливо подозревал во всей этой ситуации вмешательство Озая. Всё как-то удачно для него складывалось: в одну ночь Азулон умер, изъявив желание посадить младшего сына на трон, а от жены новоявленного Лорда уже не было и следа. В ночь, когда всё обрушилось, на обломках разбитой чаши возникла новая власть и новые амбиции, которые возглавлял Озай, и больше не было сцепляющего клея, который мог бы держать эту чашу целой хотя бы для вида. Айро чувствовал, что эти события были как-то между собой связаны, но он совершенно не представлял, как именно. И не было известно, сможет ли он когда-нибудь узнать. Он просто надеялся, что у Урсы сейчас всё хорошо. Айро знал, что Зуко до сих пор беспокоился об этом, даже если не желал говорить на эту тему. Он лишь надеялся, что хотя бы его племянник сможет узнать всю правду о событиях той страшной ночи, и что это привнесёт в его жизнь мир и покой, в котором Зуко очень нуждается. Айро поднял взгляд, стараясь отвлечься от вихря пронёсшихся в голове тяжёлых мыслей и воспоминаний, что начали накатывать на него последнее время после пробуждения от нанесённых Азулой ран. Эта девочка умеет давить на самое больное и пробуждать самые мерзкие и болезненные мысли. Пусть даже это не было её целью, но она успешно выбила Айро из колеи. Тем не менее, генерал не собирался так просто ей в этом проигрывать. Он не собирается сдаваться! Ему ещё есть ради кого сражаться, и Айро будет делать это, пока в его семье и в мире не наступит долгожданная гармония! Айро поднял решительный взгляд на открывающийся пейзаж — пустыни сменились зелёными равнинами и немного скалистой местностью, что приятно радовало взгляд. Всё лучше мёртвых земель и брошенных многие годы назад городов. Айро даже позволил себе улыбнуться, подумав, что впереди их ждёт много трудностей и много надежды. Голоса Зуко и Изу успокаивали его, принося покой в его внутреннюю бурю, вспыхнувшей от размышлений о семье. Вдруг взгляд Айро зацепился за что-то, что снова наполнило его тревогой. Кто-то прошмыгнул за отвесной скалой, мимо которой они проезжали. Айро уже был готов скинуть всё на диких зверей или на игру света, но инстинкты, отточенные во время войны, уже во всю работали, анализируя окружение. За ними следили. Неизвестно, сколько времени за ними следуют, но Айро знал этих людей: он слышал тяжёлую поступь носорогов, видел мелькающие силуэты и тени наездников, нутром ощущал неотрывные, хищные взгляды преследователей. Как приятно. Старые знакомые! Вот только, как бы приятно не было встретить знакомые лица, нельзя позволить загнать им себя в угол. Как будто в такт опасениям генерала, плечо начало немного ныть. Угх, ну почему так не вовремя? Айро незаметно приложил руку к ране, пытаясь лёгкими поглаживающими касаниями успокоить её. Ожог Азулы, конечно, заживал на удивление быстро и основную часть времени совершенно не тревожил, но Изу уже предупреждала о том, что время от времени место, куда пришёлся огненный удар, может болеть и причинять неудобства, так как оно ещё не до конца зажило, а без нужных трав южанка пока не может приготовить ту же мазь, чтобы как-то ускорить процесс лечения. Из-за этого она опасалась, что Айро будет тяжело в дороге, но тянуть с отправлением уже было нельзя, особенно когда Изу сама начала идти на поправку. Что ж, как говорится, если не можешь устранить слабости — используй их себе во благо. Айро стал составлять у себя в голове быстрый план действий, чтобы расправиться с неожиданной компанией. Он быстро определил, что тропинка, по которой сейчас шла троица, была слишком узкой для открытого боя — по бокам их ограничивали отвесные скалы. Если они попадут в окружение, то бежать будет некуда, ровно, как и негде будет развернуться для боя. Значит, надо попытаться вывести Зуко и Изу на открытую местность и выманить охотников туда же, чтобы там дать им отпор и оторваться. Но при этом нельзя выдавать того, что Айро в курсе о преследователях, так как это может убить «эффект неожиданности», который сейчас необходим для того, чтобы всё получилось — если Носороги поймут, что их заметили, то тут же нападут в самом невыгодном для беженцев положении. Если же продолжать игнорировать их, то охотники всё равно нападут в удобный уже для себя момент и поймают их — нельзя давать врагам такого преимущества. Но, если ослабить их бдительность, продемонстрировав обнаружившуюся слабость, то это поможет нанести неожиданный удар и вырваться. Никто не будет ожидать от старого, раненного и застигнутого врасплох человека выносливости, находчивости и ловкости в бою. Вот и больное плечо будет кстати — так заведомая «слабость» жертв будет более естественной, и это даст носорогам повод думать, что они поймают эту добычу без особых проблем и сопротивления. На самом деле такая тактика всегда была самой эффективной в былые годы — притвориться немощным и беззащитным, чтобы ударить в нужную секунду и в нужную точку, что почти во всех случаях гарантирует победу. И этот нехитрый приём до сих пор работает! По крайней мере, Айро ещё в нём не разочаровался, потому что всегда знал, в каких ситуациях его уместно применить. Быстро составив в голове примерный план действий с различными вариантом развития событий, Айро поубедительней скривился, схватившись за раненное плечо. Это не было сложно, так как-то продолжало немного зудеть и ныть, пусть пока и не очень сильно. Уже при первом болезненном стоне Изу обеспокоенно обернулась к Айро. — Что такое? Болит? — спросила она, сканируя внимательным взглядом состояние Айро. Генерал лишь отмахнулся, придав голосу напряжённости, словно он говорил сквозь сильную боль: — Нет, ни чуточки. Айро замолчал на некоторое время, прислушиваясь. Носороги всё ещё следовали за ними, на этот раз более смело. Чего и стоило ожидать от Монке и его команды. Айро время от времени кряхтел и покашливал, сжимаясь за спиной Принца Зуко. В какой-то момент его рука действительно начинала болеть сильнее, из-за чего болезненное шипение становилось скорее искренним, чем наигранным, и Айро даже обеспокоился, что его мнимое недомогание рискует стать вполне себе реальным. Но в итоге он решил, что переживёт это. Каждый раз Айро ловил на себе взволнованный взгляд Изу, который она тут же переводила на Зуко, без слов его вопрошая: «Может, остановимся?» Когда Айро заметил впереди открытую полянку, вокруг которой высокие скалы милостиво расступались, он понял, что это будет хорошим место для развернувшейся битвы. Оно достаточно открытое, чтобы выиграть время в сражении и после сбежать, поэтому Айро усилил частоту кряхтений и болезненных стонов. — Может отдохнём? — вот уже не выдержал Зуко, обернувшись к дяде и недовольно хмурясь. Айро слышал, как носороги следовали за ними, но они всё ещё были предельно осторожны. — Не стоит… — поубедительней строил из себя гордого немощного Айро, всё ещё держась за плечо. Ещё немного… — Я совсем не устал… На самом деле он за время пути правда немного утомился — тяжёлые мысли несколько измотали его. Да и в дороге они уже находятся довольно долго, из-за чего рана действительно растревожилась, но сейчас главной задачей было избавиться от слежки за ними, поэтому приходилось терпеть. Зуко отвернулся, видимо, приняв во внимание желание Айро продолжать путь. Изу же не прекращала обеспокоенно оглядываться, будто боялась, что Айро сейчас по меньшей мере упадёт в обморок. Айро закряхтел и застонал громче, как только они подъехали к открытой местности, и Изу не выдержала: — Давай остановимся, — посмотрела она на Зуко с просьбой в глазах, и Айро почти слышал, как зубы юноши скрипнули. Тем не менее он послушно затормозил. Как только птицелошади остановились, Айро спрыгнул на землю и сел на ближайший по дороге камень, стараясь заглушить боль в руке и одновременно прислушиваясь. Какое-то время носорогов не было слышно, что встревожило генерала, но он пока собирался ещё потянуть время — Монке не отстанет от своей добычи так легко, и будет лучше, если столкновение произойдёт на условиях Айро, пускай носороги и не будут знать об этом. Изу приземлилась рядом с Айро, выглядя при этом, как напуганная уткочерепаха, трясущаяся над своим птенцом, и мягко произнесла: — Давай я взгляну, что там у тебя с ожогом? — Ох, — выдохнул Айро, когда он убрал руку от раны. В этот раз больная гримаса не была игрой, так как без поддержки в виде здоровой руки плечо засаднило сильнее, словно приняла на себя свежий удар. Зуко остался стоять возле птицелошади, недовольно скрестив руки на груди, но не высказывая ничего насчёт состояния дяди Айро. Он выглядел несколько встревоженным — молодой Принц последнее время был удивительно чуток к здоровью своего дяди. — Видимо, ты просто устал в дороге, вот рана и разнылась, — произнесла Изу, внимательно осмотрев ожог под повязками. — По крайней мере заметных повреждений нет. Немного отдохнём и продолжим. Вновь крепко перевязав бинты, Изу села рядом с Айро на камень, уперев подбородок в руки и поправив шляпу так, чтобы волосы надёжно скрывались под полями. Айро задумчиво потирал ожог, всё ещё прислушиваясь к окружению. И вот, как раз в тот момент, когда Айро снова услышал тяжёлый, быстрый топот приближающихся к ним зверей, птицелошади тоже почуяли опасность, встревожившись и подняв свои морды вверх, в тревоге прислушиваясь. Зуко и Изу как по команде восприняли волнение зверей весьма однозначно — Зуко встал в стойку, готовый атаковать, а Изу поднялась на ноги и выхватила из ножен палаши, встав рядом с Айро и оглядываясь по сторонам. Айро понял, что всё идёт по плану, и ещё раз помассировал плечо, чувствуя, как спазм немного ослабевает. — Что теперь? — устало произнёс он вслух как раз перед тем, как троицу окружили грозные всадники, перекрывая беженцам путь и стараясь выглядеть весьма устрашающе. Правда Айро не чувствовал страха — на самом деле ему было почти весело. Нечасто встретишь в чужих краях старых сослуживцев! Им стоит оказать поистине тёплый приём…

***

Изу боком подошла ближе к Зуко, вставая к нему и Айро спиной, тем самым прикрывая их. Южанка с неудовольствием отметила, что всадники на носорогах были ей уже знакомы, и воспоминание о первой неприятной встрече заставило её руки сильнее напрячься. — Полковник Монке! — вдруг произнёс Айро, поднимаясь с места. — Какой приятный сюрприз! Руки Айро крепко взяли обоих детей за плечи, мягко сжимая их, словно не давая впасть в панику, которой Изу, как ни странно, сейчас не чувствовала. Держа в руках мечи, Изу ощущала, что в ней горело только лишь негодование и уверенность, и это придавало силы. — Если для тебя это и вправду сюрприз, — произнёс главарь, — значит, ты теряешь былые навыки! С этими словами он высек искры из заточенного нарукавника, словно уже готовя их для разрезания плоти оказавшихся в тесном кругу жертв — остальные «носороги» присоединились к своему предводителю, демонстрируя своё оружие, угрожающе направленные на путников. Изу внимательно оглядела каждого из них, подмечая самодовольные ухмылки, хищные оскалы и горящие алчностью глаза. В данный момент трио действительно оказалось в кругу настоящих охотников, смотрящих на обнаружившихся разыскиваемых, как на золотую жилу, которой они в принципе и являлись. Прежде чем Зуко успел открыть рот, Изу задала вопрос: — Айро, вы знакомы? — Конечно! — с некими нотками удовлетворения и радости ответил он, убирая с плеч Зуко и Изу руки. Что-то в его голосе казалось Изу странным, и она сразу же поняла — в отличии от неё и Принца, Айро не был удивлён неожиданному появлению Монке и его «друзей», и это, как ни странно, даже успокаивало. — Это легендарный полковник Монке и «Крутые Носороги». Каждый из них в совершенстве владеет одним видом оружия… — Изу быстро просмотрела используемые носорогами орудия, быстро соображая, как и отчего лучше защищаться. Также она взяла себе на заметку, что Айро произнёс «одним видом», что скорее всего означает неспособность каждого из всадников бороться «не своим» оружием. — А ещё они неплохо поют! — Петь мы не собираемся, — невозмутимо ответил ему Монке, направив свои кулаки в сторону задержанных. Изу запомнила, что главарь банды является Покорителем Огня, поэтому решила, что с ним стоит быть внимательней. — Мы здесь, чтобы задержать вас! — А может сначала чаю? — дружелюбно вопросил Айро, и Изу оставалось только легко улыбнуться его спокойствию и непринуждённости. — Я б с удовольствием попил. А ты, Качи? Тебе нравится… жасмин, да? Названный Качи не удостоил Айро ответом. — Ну что, я угадал? — Хватит болтать! — воскликнул Монке, и Изу восприняла это как сигнал к действию. — Взять его! Сразу после команды в трио полетели уже знакомые южанке цепи, резво отбитые Айро в сторону одного из противников. Те обмотались вокруг одной из лап носорога, будто так и было запланировано. Изу на секунду успела удивиться ловкости раненного Айро, прежде чем броситься прямо к носорогу с восседающем на нём лучником, который до этого целился в генерала. Тот, отвлекаясь от Айро, запустил огненную стрелу в девушку, но Изу успела увернуться и проскользнула прямо за носорогом, вмиг оказавшись за спиной своего противника. Тот только успел повернуться и натянуть тетиву лука, но Изу уже сломала стрелу, направленную на её лицо, а потом резким движением разрубила лук охотника на две части. Глаза лучника испуганно расширились, когда тот увидел состояние своего единственного оружия, и Изу воспользовалась его замешательством, ударом сбросив всадника с седла. Испуганный непонятными и резкими движениями с боку от себя, носорог ринулся бежать от противников, и Изу поспешила присоединиться к Зуко и Айро, столкнувшихся с главарём банды. Завязалась битва между Покорителями Огня, вдвоём Зуко и Айро вполне справлялись с врагом, в то время как Изу перегородил дорогу последний из боеспособных носорогов, использующий в бою динамитные шашки — Изу во время битвы не успела заметить, куда пропали ещё двое, но поняла, что Айро и Зуко с ними уже расправились. Изу успешно отбила палашами динамитную шашку назад в отправителя, и тот, увидев летящий в него снаряд, быстро отогнал своего носорога подальше, тем самым освобождая путь, и южанка со всех ног побежала вперёд, успевая перепрыгнуть бомбу до того, как та взорвалась. Когда прозвучал взрыв, Монке уже был сброшен со своего седла, а Айро верхом на одной из испуганных птицелошадей нёсся навстречу Зуко и Изу, крепко держа за поводья вторую — её они и оседлали, после чего вся троица поспешила убраться с поля боя. Изу, крепко схватившись за плечи Зуко перед собой, обернулась и увидела последнего из носорогов с динамитными шашками, которые продолжал бежать за ними. Тот запустил снаряд в их сторону, и Изу резко развернулась и подскочила на седле, уже почти привычным движением отбивая динамит вверх — шашка взорвалась прямо в воздухе перед преследователем, заставив его остановиться. После этого путешественники смогли оторваться. — Это мои старые друзья! — послышался довольный голос Айро, когда Изу убрала палаши в ножны и крепко вцепилась пальцами в кофту Зуко. — Все твои «старые друзья» хотят тебя убить? — крикнул ему Зуко, всё ещё оглядываясь в опасении, что за ними могут погнаться. — … Хм… — Изу взглянула на Айро и увидела на его лице выражение, которое можно назвать «озадаченным», будто Айро только сообщили о главном вопросе Вселенной, на который никто не найдёт ответ. — Все ли друзья хотят меня убить… Изу внимательно посмотрела на больную руку Айро, за которую тот ещё держался. Южанка тревожно нахмурилась, подумав, что произошедшая битва могла сильно растревожить не до конца затянувшийся ожог, но при этом она не могла игнорировать то, как Айро ловко расправлялся с охотниками, даже не морщась при резких и широких движениях. С одной стороны она была рада, что Айро стало достаточно лучше, чтобы тот мог не чувствовать боль, когда защищался, но с другой стороны всё это казалось немного странным с учётом того, что Айро за несколько минут до нападения мучился от боли в руке. Изу пришла к выводу, что сейчас не будет расспрашивать генерала об этом, ибо наверняка у него были свои мотивы, но с добродушной усмешкой она подумала, что свою боль в руке он, возможно, слегка преувеличил. Когда путники вышли на территорию пустыни, стало ясно, что носороги не преследуют их, но тем не менее останавливаться или сбавлять темп никто не собирался. Притормозили они только тогда, когда на горизонте показалось нечто вроде деревни — Изу не уверена, что именно это за место, — но оно явно было населённым, и этого было достаточно. Её всё ещё беспокоило состояние Айро, поэтому Изу предложила: — Может, остановимся там? — она указывала пальцем в сторону населённого пункта. — Я бы не отказался от передышки, — изъявил согласие Айро, направив птицелошадь в ту сторону, куда указывала Изу. Южанка заметила, что Айро всё ещё потирал своё плечо. — Как твоя рука? — всё же спросила она, и Айро оглянулся. — В порядке, — с искренним видом ответил тот, но Изу всё равно продолжала бросать настороженные взгляды в сторону раны. Её действительно серьёзно это беспокоило — пламя Азулы, поразившее дядю Айро в грудь, до сих пор снится ей по ночам в кошмарах. И пускай Айро уверенными шагами шёл на поправку, Изу ничего не могла поделать с тем, что волновалась за него, поэтому тряслась над каждым подозрительным движением Друга, словно тот был шатающейся на хрупкой ножке вазой из хрусталя. Она не хотела никого раздражать своей опекой, но всё равно старалась быть настороже, чтобы в случае необходимости быть готовой оказать первую помощь. Азула убила в Изу тысячу нервных клеток и задолжала достаточное количество спокойных ночей без кошмаров, чтобы потратиться на самую дорогую в мире спальню для неё одной. Наверное, если южанка умеет испытывать ненависть, то к этой женщине она испытывала определённо это чувство. По сравнению с её раздражением на Джун — охотницей за головами, чувство Изу к Азуле было более разрушительным. Даже к Джао Изу не помнит у себя искренней ненависти — она испытывала глубокое презрение и отвращение к этом трусливому, глупому человеку, и действительно была в шаге от того, чтобы возненавидеть его, но эта возможность сошла на нет, когда Зуко рассказал им с Айро о их с адмиралом последнем поединке. Изу буквально пробили мурашки от мысли о том, как Дух Океана накажет Джао за его гнусное преступление, и на секунду ей даже стало жаль этого слабого человека, несмотря на то, что она полностью была согласна с такой мерой — Джао получил по заслугам. И хоть при воспоминании о том, как Юи отдала свою жизнь Духу Луны по вине Джао, Изу вновь охватывали боль и отчаянная злость, где-то в глубине сердца она чувствовала, что в ненависти уже нет ни смысла, ни чести, так как Джао сейчас явно переживает муки и страдания куда более сильные, чем пережили они все, поэтому всё, что им остаётся — это пожалеть его и надеяться, что Джао поймёт свои ошибки рано или поздно, хотя бы будучи в мире Духов. С Азулой же всё было не так… разумно, наверное? Изу хотелось буквально метать и рвать, хотелось причинить очень сильную боль Принцессе Огня, и это чувство вызывало в южанке глубокое отвращение, не направленное точно ни на кого. И это отвращение было одной из причин, почему Изу старалась почти не вспоминать об Азуле без острой на то необходимости. Она ненавидела то, что Азула заставляет себя ненавидеть. Изу даже не представляла, насколько это чувство может быть мерзким — при воспоминании об Азуле, с её наглой ухмылкой и ядовитым взглядом, Изу чувствовала себя так, словно её изнутри затапливало кипящей смолой, пачкающей и стягивающей все её внутренности в один горячий, неприятный, липкий шар. От мысли об этом даже начинало мутить. — Что с тобой? — обернулся к девушке Зуко, когда та невольно вцепилась отросшими ногтями ему в плечи. Изу опомнилась и замотала головой, ослабляя хватку. — Ничего, просто вспомнила кое-что, — призналась она, по непонятной ей самой причине отворачиваясь и всматриваясь в пустыню. Взгляду совершенно не за что было зацепиться — рыже-золотые пески казались высокими морскими волнами, застывшие в веках, и это немного отсылало к воспоминаниям о корабле Принца-изгнанника и своём пребывании на нём. Правда, бесконечная синяя гладь приносила Изу гораздо больше приятных ощущений и солнечных мыслей, чем засушливая, рыхлая земля под ногами, но и в пустыне, Изу признавала, было определённое очарование. Зуко ещё несколько секунд просверлил хмурую южанку взглядом, наверное, ожидая продолжения, но потом отвернулся с тихим цоканьем. Изу незаметно выдохнула, когда он отвернулся. Ей не очень хотелось обсуждать с Зуко образовавшуюся ненависть к его родной сестре. Она прекрасно осознавала отношение самого Принца к Азуле, но всё равно Изу было как-то неуютно так откровенно проявлять свою неприязнь к ней, как было неуютно говорить что-то нелицеприятное о Лорде Огня. Всё-таки они оба часть семьи Зуко, часть его жизни, и Изу не хотелось оскорблять её, какой бы эта часть ни была. Правда, это не отменяло того, что Изу не могла сдержать презрительные и пренебрежительные фырканья и смешки при упоминании Принцессы Огня. Изу всё ещё было стыдно за свою несдержанность. Но серьёзно — что с Азулой, чёрт возьми, не так? Как можно быть такой холодной по отношению к своей семье? Если бы отец Изу был жив, то она бы… И пусть мама Изу в прошлом совершала ошибки, а Кай, её брат, был так поглощён горем, отчаянием и злобой, что перестал видеть в Изу родную кровь, она никогда не чувствовала в себе ответной ненависти ни к кому из них. Киба и Одет явно любили друг друга и видели друг в друге единственный свет в своей жизни, ради которого можно преодолеть и войну, и страх, и голод, лишь бы вернуться в тёплый дом к родной душе. Изу глубоко уважала подобные сильные чувства, которые связывали людей вместе и придавали им Сил жить и любить, вопреки любым испытаниям, холодам и рутине, хоть она и также глубоко жалела о том, что из-за страшной ошибки и ужасающей войны жизни обоих были необратимо разрушены до самого основания, и зацепили при этом жизни их детей. Хотя Изу как раз не может жалеть о своей участи, потому что не чувствует себя несчастной, находясь рядом с Айро и Зуко, но Кая ей было до сих пор жаль. Она надеялась, что у него сейчас всё хорошо. На самом деле в детстве было немало моментов, когда Изу искренне желала ненавидеть своего брата и быть такой же злой и равнодушной по отношению к нему, наверное, надеясь, что это поможет понять Каю, насколько было плохо ей от такого отношения, но ни одна попытка в итоге так и не была воплощена, потому что Кай был единственным близким к Изу человеком, которого очень не хотелось отталкивать своим поведением ещё сильнее. Изу боялась, что, если она не будет хорошей девочкой и не будет во всём помогать старшему, тот ещё сильнее возненавидит младшую сестру, в итоге выгнав её на улицу, как ненужное животное. Мысли о старшем брате ещё сильнее ввели Изу в какое-то бессильное уныние, и та устало привалилась лбом к спине Зуко. Тот никак не отреагировал и даже не дёрнулся. Спина Зуко была тёплой и надёжной, и Изу ощутила странный прилив теплоты и нежности в груди вместе с нахлынувшим желанием крепко обнять Зуко, прижаться к нему как можно ближе, также исходящим примерно из сердца. Изу нахмурилась от необычных ощущений и почувствовала, как слегка покраснела. Подобные мысли начали всё чаще появляться в светлой голове, и Изу начинало это откровенно смущать. Раньше она не замечала за тобой подобного… образа мыслей? Изу, конечно, всегда нравилось обнимать Зуко, но тогда эти редкие объятия были какие-то… другие? А сейчас они ощущались… иначе? Изу зажмурилась. Мысли в такие моменты путались, словно загнанные в клетку птицы, сталкиваясь и перекрикивая друг друга. Совершенно не время было сейчас разбираться с этим, считала Изу, потому что это было совершенно неуместно тогда, когда в округе бродят разбойники, на троицу ведётся охота, а Айро всё ещё не поправился до конца. Поэтому… Лучше не зацикливаться на этом. Изу ощутила шевеление Зуко спереди и подняла голову, поняв, что они уже прибыли. Это место действительно было нечто вроде деревни песчаного народа, и, наверное, оно служило убежищем для местных путников. Все дома были сделаны строго из песка, и только деревянные двери и прорези в зданиях, служащие окнами, свидетельствовали о том, что это именно дома, а не просто песчаные фигуры и статуи. Зуко и Айро привязали птицелошадей к ближайшему стойлу и осмотрелись. — Предлагаю пока отобедать здесь, чтобы переждать жару, — вынес вердикт Айро, стягивая с головы шляпу и обмахиваясь ей. — В полдень всегда самое сильное пекло, идти в это время через пустыню будет большой глупостью. — Согласен, — кивнул Зуко, оглядываясь. — Можем сходить туда. Он указал пальцем на здание, которое было, видимо, местным аналогом бара — над входом в него висело нечто, напоминающее скорлупки огромного кокоса. Команда двинулась в сторону бара. — Может, мы сможем найти здесь помощь, — подумала вслух Изу. — Не зная точной дороги, мы рискуем заблудиться в пустыне. — Ты права, — хмуро сказал Зуко, тут же обратившись к дяде. — У нас же есть подробные карты пустыни? — Если под «подробными картами» ты имеешь ввиду карты, на которых изображён песок, ещё песок и целые барханы песка, то да, такие есть, — опередила в ответе Изу, и Зуко посмотрел на неё, слегка приподняв целую бровь. Изу удивлённо развела руками: — Что? В пустыне ничего нет — это же пустыня. Мы не сможем различать местность по цвету песка или размерам бархан, нам нужно что-то вроде компаса или, может, звёздная карта, чтобы знать, в какую сторону идти, дабы мы могли выбраться из пустыни. Троица вошла в бар, и в нос Изу сразу ударил запах чего-то терпкого. С лёгкой неприязнью она подумала о том, что здесь бывает много любителей выпить что-нибудь крепче сока, хотя в этом и не было ничего удивительного, если вдуматься. Просто запах алкоголя всегда ассоциировался у Изу с подвыпившим Каем, который в таком состоянии был более раздражительным, нетерпимым и злым. И хоть выпивал он достаточно редко, в голове ребёнка достаточно чётко отложились подробности такого неприятного состояния. Последнее время Изу стала чаще вспоминать своего брата, и это немного напрягало. Пока Изу болела, Кай неоднократно снился ей в кошмарах, чередуясь с синим пламенем, злым женским смехом и золотыми ястребиными глазами, одновременно похожими и непохожими на глаза Зуко. Южанка натерпелась достаточно образов и воспоминаний о Кае и Азуле, и не сильно горела желанием думать о них сейчас, но тем не менее подобные мысли всё равно пробивались в её голове как наполненные горячей водой гейзеры, который она не могла остановить. — Но ты же как-то умела ориентироваться в пустынях, — шёпотом произнёс Зуко на ухо Изу, останавливаясь с ней у выхода из бара. — Хоть и в ледяных. — Да, но это не то же самое, — также тихо начала пояснить Изу, подняв голову вверх и заглянув в глаза юноши. При этом незамысловатом действии что-то очень уязвимое и трепетное внутри Изу будто пронзило током, и она захотела отвернуться, но по какой-то неясной причине не смогла сделать этого, продолжая смотреть в тёплые глаза напротив. — М-мне с достаточной регулярностью встречались деревни, где я останавливалась и закупалась на дорогу; и даже вне цивилизации вполне реально было достать еду или воду. Здесь же нет ни еды, ни живности, ни воды, а расстояние очень большое — и мы даже не знаем, в каком направлении идти. Зуко вздохнул на слова Изу: — Возможно, но что нам, по-твоему, делать? Подходить к каждому встречному и вымаливать у него карту? — О! — послышалось восклицание Айро, и его спутники обернулись в сторону барной стойки. — Три порции сока, пожалуйста! Зуко и Изу подтянулись к дяде, в то время как бармен без лишних слов вытащил палаши и очень ловкими, почти цирковыми движениями отрезал для клиентов пару фруктов, отколол от большой ледяной глыбы три «миски» и налил в них заказанный фруктовый сок, очень впечатляюще подкинув фрукты в воздух и в полёте разрезав их на ровные половинки. Изу даже похлопала небольшому представлению, улыбнувшись, но Зуко рядом только закатил глаза, пробурчав что-то вроде «бессмысленный выпендрёж». Команда разместилась за самым дальним столиком в углу бара и тихо переговаривалась о дальнейших планах: — Я не говорю, что мы должны что-то вымаливать, — вернулась к прежнему разговору Изу. — Но нам нужен кто-то, кто хорошо знает эту местность, и, я подумала, что здесь будет возможно найти кого-то подходящего? Изу подняла взгляд, и Зуко с Айро сделали также, ненавязчиво осматривая остальных посетителей. В основном здесь собрались не очень располагающие к доверию типы, явно занимающиеся разбойной деятельностью, и время от времени каждый из них недобро косился в сторону заднего столика. Как раз в бар зашло ещё два человека, и один из них — мужчина с длинными чёрными волосами и очень злым взглядом — странно зыркнул в сторону троицы, однако же, пойдя в сторону барной стойки. Изу стало не по себе от этих взглядов, как, в прочем, и её Друзьям, поэтому они поспешили отвернуться назад к столику. Айро стало настолько же неуютно, насколько и Изу, потому что тот натянул себе на голову шляпу, будто солнце неожиданно начало светить сквозь крышу прямо ему в глаза. Зуко же, чья шляпа находилась в распоряжении светловолосой, довольствовался только тем, что мог отгородиться от остальных людей спиной, обратив свой взгляд строго на дядю и Изу. Южанка на секунду почувствовала себя виноватой за то, что вынуждена одалживать головной убор у своего Друга, так как её собственный был потерян ещё при первой стычке с Носорогами, поэтому взяла на заметку купить новый сразу же, как появится возможность. К тому же, в пустыне это будет действительно необходимой вещью, и нельзя оставлять Зуко с непокрытой головой. — Что-то не могу найти здесь людей, готовых пойти нам навстречу, — саркастично буркнул Зуко. — Ну, ещё не вечер, — Изу старалась сохранять позитивный настрой. — Нам в любом случае пока некуда спешить. — К тому же, здесь ужасно вкусный сок, — поддержал её Айро, сделав глоток из ледяной кружки. — М-м-м! Пойду, закажу ещё парочку. Айро ушёл в сторону барной стойки, оставив Зуко и Изу вдвоём. Взгляды посетителей всё ещё время от времени скользили по подозрительной парочке в углу, и Изу нервно поправила шляпу, будто боясь, что она слетит с её головы под напором направленных на неё взоров. — Ты последнее время какая-то неспокойная, — тихо произнёс Зуко, глядя Изу в глаза, и та от неожиданности вздрогнула. — Разве? — беспечно спросила она, слегка улыбнувшись Зуко. — Ну, у нас буквально несколько часов назад случилась очень неприятная встреча с носорогами, так что, наверное, неудивительно, что я немного нервничаю. — Ты и до встречи с носорогами была встревоженной, — заметил Зуко, глядя на Изу всё с большим подозрением. Южанка отвела свой взгляд к стакану перед ней, с опозданием осознав, что она не сделала из него ни единого глотка. — Что случилось? Изу пожала плечами, неуверенная в том, что именно ей ответить. А что ей в принципе говорить? Что она последнее время совершенно себя не понимает? Точнее, некоторых своих реакций на близость Зуко — когда они случайно соприкасаются, или когда Зуко смотрит ей в глаза, или даже когда они просто находятся рядом? Эта неопределённость пугала её, а гнать от себя неуместные мысли становилось с каждым разом тяжелее. Происходило что-то странное. Изу, конечно, было очень приятно, когда Зуко смотрел на неё или улыбался ей и её шуткам — Изу в принципе нравится, когда Зуко искренне улыбается, — и так было и раньше, просто сейчас это почему-то чувствуется… по-другому. Духи, она снова пошла по этому кругу! Каждый раз, когда Изу пыталась анализировать это, она приходила к мыслям по типу «как раньше, но по-другому», вот только что именно изменилось она никак не могла понять! И ведь когда именно это началось? С самой встречи с Зуко после долгого расставания — по этой причине Изу была уверена, что её реакция вполне объяснима тем, что она просто очень скучала. Но почему тогда это до сих пор не прошло? Почему Изу так себя странно чувствует? — Я… не знаю… — в итоге неуверенно отозвалась Изу, стараясь не смотреть на лицо Зуко. Почему-то его глаза вызывали эту смутную бурю в душе сильнее всего. Сильнее, чем непонимание собственных действий, Изу пугало то, что из-за этого общение с Зуко может застопориться. Спустя столько времени ей наконец-то выпала возможность нормально поговорить с Зуко, как в старые-добрые времена, и это делало её счастливой и цельной, будто на небо вдруг вернулось солнце после долгой полярной ночи. Ей совершенно не нравилось сжиматься перед ним в комок и нервничать, словно они опять вернулись в те мучительные первые дни жизни на корабле, когда Изу шарахалась от каждого его колючего взора и старалась как можно меньше попадаться на глаза. Вот только в этом случае Изу совершенно не хотела избегать его, и при этом она очень хотела сбежать от него подальше, когда начинала чувствовать себя странно. Что же такое. Последствия лихорадки? Она должна была уже ею переболеть! Изу помнит, что во время болезни был небольшой промежуток времени, когда её сознание прояснилось, а тело и разум перестали метаться в бреду и кошмарах, и тогда она увидела мутным взором Зуко. Ей тогда было так плохо от всего происходящего вокруг: от её нынешнего состояния, от недавних произошедших в заброшенном городе событий, от отчуждённости Зуко от неё, что очень хотелось подползти поближе к нему и просто лечь рядом, чтобы ощущать исходящее от Зуко тепло, слышать его голос и, наконец, полностью почувствовать, что он больше не собирается никуда уходить. Сил на это действие элементарно не хватило, поэтому, не особо отдавая себе отчёт в действиях, Изу просто начала говорит всё то, что накопилось в ней за время одиночества, вдалеке от Семьи, от Айро и Зуко. Она говорила о том, насколько сожалеет о той ссоре; насколько сильно она скучала и тосковала, почти уже готовая вырвать себе сердце из груди, лишь бы оно так болезненно не сжималось каждый раз в приступах одиночества и тоски; насколько сильно она хочет быть рядом с Зуко и что она никогда не собиралась предавать его. Она едва ли не начала рассуждать о том, как Изу чувствует себя виноватой за неопределённость между лучшим Другом и Единственной Надеждой целого мира, но силы покинули её раньше, утянув её сознание в беспокойный сон. Всё это выплеснулось из Изу бурным водопадом, беспощадно извергающим весь поток чувств прямо на голову Зуко. Когда Изу выздоровела, она боялась, что Принц начнёт сторониться девушки ещё больше после подобного разговора, и её накрыло такой лёгкостью и теплом, когда он, к удивлению, отреагировал в точности да наоборот. Изу была счастлива от мысли, что Зуко действительно смог понять её спутанные мысли и чувства и принять их, и она тогда очень сильно захотела подойти и обнять Зуко крепко-крепко, но она слишком боялась испортить своими действиями возникший момент примирения и появившегося равновесия в их отношениях, поэтому воздержалась. — Я понял, — вдруг произнёс Зуко, и Изу испуганно вскинулась. — Правда? — Да. Ты всё ещё думаешь об Азуле, верно? — Изу незаметно выдохнула. Что ж, к сожалению или нет, но данное предположение Зуко действительно было отчасти правдивым, поэтому Изу предпочла согласиться с ним, чем рассуждать перед Принцем о своих спутанных мыслях. — Да, — ответила она, наконец-то сделав глоток заказанного сока. В горле как-то резко пересохло. — Я иногда вспоминаю о том, что она сделала, и это сильно выводит меня из себя. Он понимающе кивнул: — Такого больше не произойдёт, — с уверенностью произнёс Зуко, сжимая и разжимая кулак, будто сам сдерживал рвущееся пламя при одном упоминании сестры. Изу захотела взять его за руку и ободрительно её сжать, но вместо этого она крепче сжала сок в руках. — Она не сможет нас достать. Изу только кивнула. Айро вернулся с ещё тремя порциями сока, когда между Зуко и Изу повисло молчание. Они просидели в баре несколько часов, пережидая пик зноя и наблюдая за посетителями. Мало кто из них друг от друга отличался: представители песчаного народа, обмотанные в плотную ткань, защищающую их от сухих ветров, в теории, могли вывести их из пустыни, но вряд ли бы сделали это за просто так, а отплатить странникам нечем — денег уже едва хватало на то, чтобы пропитаться. Сюда заходили и такие же беженцы, как и они сами, но они явно тоже нуждались в неменьшей помощи. Остальные же типы были более подозрительными на вид, и Изу казалось, что при первом же узнавании в троице разыскиваемых личностей, их могут тут же связать и сдать в загребущие лапы Азулы. В таком настроении они просидели в баре до самого вечера. — Здесь нам никто не поможет, — в итоге вынес вердикт Зуко, поворачиваясь назад к дяде и Изу, и те посмотрели на него в ответ. — Тут одни грязные скитальцы. Айро беспечно улыбнулся, издав веселящийся смешок: — А мы кто? — от этой фразы Зуко недовольно нахмурился, но Айро не обратил на реакцию племянника внимание. Он смотрел прямо за спину Принца, и его взгляд вдруг стал серьёзным и предельно внимательным. — А! Вот это интересно! — воскликнул Айро, указав пальцем за спину подростков. Зуко и Изу обернулись, проследив за взглядом дяди. — Похоже, мы нашли поддержку! В другом конце бара сидел старый мужчина с разложенной перед ним игрой в Пай Шо. Изу нахмурилась. Она не помнила, как этот человек зашёл в бар — видимо, она умудрилась как-то его проглядеть. — Нашли время играть в азартные игры! — в возмущении воскликнул Зуко, когда Айро поднялся со своего стула, видимо, с твёрдым намерением разделить партию с незнакомцем. — Азарт тут не при чём, — непреклонно ответил ему Айро и сразу направился в другой конец бара. Зуко и Изу переглянулись, и южанка лишь пожала плечами с видом: «А что мы теряем?». Зуко недовольно закатил глаза и, издав вздох великомученика, направился за дядей вместе с Изу. — Можно присоединиться? — спросил Айро у игрока, чуть улыбаясь. — Первый ход за Вами, — кратко ответил он, указав рукой на развёрнутое поле. Ни его голос, ни его лицо не выражали ни враждебности, ни подозрений, и это радовало. Мужчине будто было совершенно всё равно, кто перед ним, и даже сама игра, казалось, его не сильно интересовала. Айро сел на деревянную табуретку с противоположного от оппонента края поля и, совершенно не задумываясь, поставил на середину фишку с белым лотосом. — Вижу, Вы выбрали тактику Белого Лотоса, — всё также незаинтересованно произнёс он. — Немногие сейчас так чтят традиции. Мужчина сложил руки лодочкой и почтительно поклонился Айро перед партией. — А те, кто чтят, всегда найдут Друзей… — ответил Айро, поклонившись также в ответ. Зуко и Изу наблюдали за всем со стороны, и в голове светловолосой на секунду мелькнула мысль, что только что произошедший обмен словами и поклонами больше походил на какой-то таинственный пароль, доступный к пониманию только тем, кто находился сейчас за игрой. У тех, кто чтят Пай Шо также, как и дядя Айро, очень странное понимание игры. — Тогда сыграем, — произнёс мужчина и выставил на поле ещё одну фишку. Игра началась. Изу поразилась тому, что Айро и его оппонент ставили на поле фишки, почти не на секунду не задумываясь, будто по уже тщательно выученной схеме. Это заставило её наполниться подозрением: когда Айро играл в Пай Шо с ней и с кем-то из экипажа корабля, он всегда задумывался перед тем, как выставить на поле кость. Да, на это у него всегда уходило меньше времени, чем у его противников, но он всё равно так или иначе думал над будущем ходом. Сейчас же ни Айро, ни его оппонент даже на секунду не сбились с заданного ритма, и при этом у обоих были такие серьёзные лица, будто по меньшей мере решалась судьба всего мира. Былого равнодушия на лице мужчины уже не осталось — в его тёмных глазах Изу могла заметить интерес и даже отблески волнения. В какой-то момент Зуко пододвинул к столу два стула и сел на один из них, рядом приземлилась Изу, не отрывая взгляд от быстрой, чётко слаженной игры. Их темп, тем временем, нарастал: едва один из игроков ставил на поле свою фишку, как другой тут же ставил свою, и так до тех пор, пока они не стали выставлять кости одновременно, почти синхронно повторяя движения друг друга. Приглядевшись, Изу действительно заметила: движения Айро были зеркальным отражением движений оппонента, и наоборот. Их руки кружили по краю поля, точно зная, что они делают, а отточенные движение вселяли какой-то невольный трепет, будто Изу сейчас становилась свидетелем чего-то очень… Загадочного. Это была очень странная партия. Если Зуко опасался, что игра в Пай Шо затянется надолго, то он может дышать спокойно, потому что уже меньше, чем через пару минут, партия была полностью сыграна, а все фишки выставлены на поле в виде определённого узора. Немного приподнявшись на стуле, Изу заметила, что форма выставленных костей напоминала рисунок первой выставленной фишки — лотос. — Добро пожаловать, брат! — произнёс оппонент Айро, разведя руки в стороны, словно действительно приветствуя старого Друга, хотя Изу была уверена, что они совершенно точно не были знакомы лично до этой партии. — Белый лотос всегда рад тем, кто знает его секрет! Хорошо, Изу окончательно перестала понимать что-либо. Зуко, видимо, находился в схожим с ней состоянии, потому что не вытерпел и злобно воскликнул: — Старикашки, о чём это вы болтаете? Айро остался невозмутим, на его губах мелькала хитрая улыбка, а карие глаза были прищурены в каком-то таинственном понимании. Такой Айро напоминал Изу старого, мудрого дракона, сошедшего с иллюстраций древних свитков, только в своём живом человеческом воплощении. — Я всегда говорил, — произнёс он, — что Пай Шо больше, чем игра. Айро ловко повертел фишку меж пальцев, в итоге крепко зажав ту в кулаке. Изу лишь поражённо покачала головой, пытаясь как-то осознать и проанализировать только что произошедшее, но ей даже не дали возможности начать свою мысль, как за их спинами прозвучало: — Хватит! — низкий, грубый голос принадлежал человеку с длинными чёрными волосами и злым взглядом, которого Изу уже видела в компании другого мужчины — тот как раз неспешно следовал за своим спутником, выглядя при этом менее угрожающим. — Вы пойдёте со мной, пройдохи! Изу уже ловила пару подозрительных, враждебных взглядов, направленных на их с Айро и Зуко столик от этих двух людей, но она до последнего надеялась, что это не выльется в настоящую потасовку. Как выяснилось, надеялась она зря. Изу уже мысленно настроилась на то, что им придётся вступить в драку и бежать, как перед двумя грозно надвигающимися мужчинами возник загадочный игрок в Пай Шо. — Так и знал! — громко воскликнул он, обвинительно указывая пальцем на троицу. — За ваши головы обещано вознаграждение! Зуко и Изу мгновенно напряглись: всё обернулось совершенно не так, как ожидалось. Ещё минуту назад этот мужчина казался действительно совершенно неопасным — по крайней мере в сравнении с остальными посетителями этого сомнительного заведения, — а теперь он явно настроен сдать всех троих за обещанную награду. — Ты же говорил, что он друг! — обвинительно выпалил Зуко в сторону своего дяди, повернувшись к нему. Изу заметила краем глаза, как фигура Принца была напряжена, будто готовая вскочить со стула и бежать, куда глаза глядят. Айро же, наоборот, был возмутительно спокоен — он продолжал по-хитрому улыбаться и щуриться, и ни в его мимике, ни в движениях не читалось и капли паники. — Так и есть: смотрите, — обратился Айро сразу к обоим, видимо, углядев в глазах Изу то же напряжение, что и охватило Зуко. Он успокаивающе, но крепко положил руки на плечи детям, будто защищая их и удерживая от глупостей, и Изу действительно стало немного спокойней. Недавний оппонент Айро резко обернулся к нарушителям спокойствия и воскликнул следующую фразу так громко, словно он разыгрывал сценку на глазах у уличных зевак в надежде получить за своё актёрство лишнюю монетку: — Хотите поймать их и получить всё золото?! Атмосфера мгновенно изменилась. Абсолютно все взгляды каждого посетителя обратились в сторону их маленький компании, будто им только что объявили о бесплатном обеде. Даже бармен обратил своё внимание на них, сложив палаши. На лицах многих появились злые ухмылки, а глаза засверкали жадностью. Каждый из них стал подниматься с насиженных мест и приближаться к потенциальным жертвам так, будто были на охоте, и Изу стало от этого дурно. Только, к её удивлению, охотники за наживой приближались не к троице, а окружили мужчин, первыми узнавших в них разыскиваемых. На лице длинноволосого отобразилась насмешливая ухмылка — ему будто было всё равно, что они оказались в очень плохой ситуации, и с напором саблебыка он двинулся в сторону беглецов. Только не успел он сделать и шагу в их сторону, как тут же был остановлен двумя разбойниками, выскочивших перед его лицом с очень однозначными намерениями. Изу только и успела моргнуть, как их обоих отбросили в сторону точным попаданием валуна. Так они ещё и Покорители Земли! Просто прекрасно. — Следуйте за мной! — тут же окликнул застывшую троицу спасший их от беды мужчина, махнув рукой в сторону выхода. Им не нужно было повторять дважды: пока по бару летали камни, стулья и кричащие люди, воспользовавшись этим шумом, команда незаметно подкралась к выходу из бара и ринулась из него с такой скоростью, будто за ними гналось стадо лосельвов. Снаружи ещё слышался шум драки, крики и рык людей, больше похожие на звуки загнанных в клетку зверей, но по мере удаления от бара шум становился всё тише и тише, пока он и вовсе не прекратился. Изу старалась не оглядываться и не останавливаться, как и её спутники — спасший их мужчина вёл путешественников всё дальше от бара, в итоге вовсе выводя за пределы песчаного пристанища для беженцев. Только там они притормозили и перевели дух. — Недалеко отсюда находится цветочная лавка, — произнёс спаситель, оглядываясь на Айро, Зуко и Изу. — Там вы можете временно укрыться от охотников. — Мы были бы Вам бесконечно благодарны, — с признательностью сказал ему Айро, улыбаясь. — Тогда следуйте за мной. Это недалеко отсюда, — мужчина махнул рукой куда-то в сторону пустыни, где на фоне тёмного, звёздного неба проглядывался силуэт высоких домов. — Стойте! — неожиданно спохватилась Изу, обращая на себя взгляды троих мужчин. — Наши птицелошади остались у бара! — Ты предлагаешь нам вернуться туда сейчас? — недовольно спросил Зуко, который явно не поддерживал идею нестись прямо в пекло ради возвращения зверья. По крайней мере действительно не прямо сейчас, когда на сбежавших бедняков явно будет вестись охота. — Но мы же не можем так их оставить! — заупрямилась Изу с видом, будто это было самой страшной ошибкой в их жизни. Сама мысль о том, чтобы оставить беззащитных птицелошадей совсем одних в кругу разбойников ужасала её — с ними могли сделать что угодно! За время путешествия Изу уже успела привязаться к этим очаровательным, выносливым созданиям, и перспектива бросить их вот так казалась едва ли не предательством. Даже в темноте ночи Изу могла разглядеть, как Зуко на беспокойство южанки только закатил глаза. — Но вам не стоит возвращаться сейчас, — благоразумно заметил их спутник. — Вас тут же схватят, как только обнаружат. Мы можем привести ваших зверей назад, но сначала нам нужно добраться до убежища. — Тогда не будем терять времени — идём, — поторопил всех Айро, мягко подтолкнув Изу вперёд по протоптанной тропе. Южанке лишь оставалось надеяться, что всё обойдётся, и все они будут невредимы, когда доберутся до укрытия. Шли они действительно недолго: уже через несколько минут команда оказалась у высокого здания, также сделанного из песка (Изу следовало посчитать логичным то, что в пустыне, где нет ничего, кроме песка, всё сделано из песка, но вопреки этому ей казалось это чем-то странным). Как только беженцы зашли в здание, дверь за ними плотно закрылась, будто она могла надёжно отгородить от любого преследования, подслушивания или подглядывания. Изу мельком огляделась: вокруг стояли и висели разные горшки с цветами разных форм и размеров. Видимо, это место служит складом. Как ни странно, но здесь она не чувствовала себя в ловушке, как, видимо и Айро — он был полностью расслаблен и будто знал, чего им теперь ждать. Зуко же оставался подозрительным и недовольным — его спина была всё ещё напряжена, словно он ожидал атаки. Изу тихо протянула в его сторону руку, чтобы помочь ему успокоиться, но резкий голос заставил её одёрнуться: — Это такая честь — приветствовать у себя столь уважаемого члена Ордена Белого Лотоса! — с воодушевлением произнёс старик, поклонившись Айро. — Вы магистр! Наверное, знаете много секретов! Мужчина направился вглубь цветочного склада, оставив довольного Айро в компании недоумевающих детей. Изу впервые слышала о Белом Лотосе, но, видимо, Айро был действительно очень уважаем в кругу Ордена. И, судя по всему, он состоит в нём довольно давно — заключила Изу, поняв, что мужчина назвал Айро магистром. Южанку сдавливало от любопытства и вопросов, которые ей хотелось сейчас же задать Айро, но Зуко опередил её: — Наигрался в Пай Шо, а потом привёл нас в какую-то цветочную лавку, — Зуко недовольно скрестил руки на груди, прожигая спину своего дяди взглядом. — Может, кто-нибудь по-настоящему нам поможет? Айро не обращал ни малейшего внимания на возмущения своего племянника, следуя вглубь цветочной лавки за своим Товарищем, но Принца это лишь сильнее раздражало. Изу решила остудить его пыл, мягко взяв Зуко за локоть — тот тут же недовольно обернулся к ней. — Думаю, Айро знает, что делает, — произнесла Изу, смотря Зуко в глаза и снова чувствуя приятную дрожь в сердце. — Нам крупно повезло найти кого-то, кто согласился нам помочь. К тому же нас только что вытащили из больших неприятностей, так что нам нет смысла так сильно сомневаться. Зуко на это недовольно фыркнул. — Простите моего племянника, — тем временем обратился к сопровождающему Айро, — он ещё слишком молод. Подойдя к деревянной двери в глубине магазина, Айро остановился и оглянулся на Зуко с Изу, добавив: — К тому же они оба не являются членами нашего Ордена. Зуко и Изу переглянулись с одинаковым выражением лёгкого непонимания на лицах. В этот момент сопровождающий Друзей мужчина постучал по косяку двери два раза, после чего в прорези на двери отворилась заслонка, и там показалось скучающее лицо незнакомого мужчины. — Кто стучится в наши ворота? — спросил он. — Тот, кто испробовал Плод и познал его Тайны, — чётко ответил Айро на вопрос, и дверь перед ним отворилась, впуская членов Ордена внутрь комнаты. Когда Зуко и Изу нерешительно последовали за ними, дверь перед лицами подростков захлопнулась, а заслонка на двери вновь отворилась, на этот раз открывая их взорам строгие глаза Айро. — Вход только для членов Ордена, — прояснил он, — подождите здесь. Заслонка закрылась, и Зуко с Изу вновь остались вдвоём в глухой тишине склада. Зуко недовольно скрестил руки на груди и прислонился к стоящему у входа ящику, застыв в таком положении ворчливой статуей. Изу встала у противоположной от Принца стены, также прислонившись к пыльному ящику с какими-то удобрениями. С громким вздохом сняв с головы шляпу, Изу немного растрепала волосы. В этой шапке было достаточно жарко, но теперь, кажется, они были в безопасности, и девушке можно было не скрывать свои волосы. Только ей стоило об этом подумать, как дверь в загадочную комнату вновь открылась, и оттуда вылетел мужчина, заставив Изу подскочить на месте от неожиданности и сразу же застыть. Однако тот не обратил на чужаков никакого внимания, вихрем пролетев мимо них к выходу из цветочной лавочки и громко захлопнув за собой дверь. Только тогда Изу смогла выдохнуть и расслабиться. — Трусишка, — подал голос Зуко, всё это время наблюдавший за реакциями Изу. Изу наиграно надулась: — Он просто неожиданно вышел. Девушка повертела в пальцах прядку своих волос. За время странствий они довольно сильно отрасли, но у Изу не было возможности подстричься. Да и, если честно, волосы было последним, о чём она думала, когда находилась в поисках Зуко и Айро, потому что большая часть мыслей была занята именно ими и выживанием. Изу было очень интересно, что именно происходит за закрытой дверью. Подслушивать она не собиралась, да и вряд ли вышло бы, но любопытство всё равно не собиралось отступать от своего. Наконец, решив как-то разорвать скучную тишину, Изу обратилась к Зуко: — Как думаешь, чем занимается этот Орден Белого Лотоса? Зуко без интереса пожал плечами: — Наверное, это что-то вроде стариковского клуба по интересам. Играют в Пай Шо, пьют чай… — он звучно фыркнул. Изу тихо засмеялась от того, каким тоном Зуко рассуждал о деятельности Белого Лотоса, хотя и не была полностью с ним согласна. — Даже не знаю, — высказалась она. — Это всё выглядит как нечто более… запутанное. Изу нахмурилась, задумавшись об этом. И Айро, и мужчина, который привёл их сюда, как-то уж слишком серьёзно говорили о Белом Лотосе, что внушало сильные сомнения в теорию с «клубом по интересам». Изу, конечно, могла бы полностью согласиться с заявлением, что Айро был своего рода Магистром по игре в Пай Шо и по заварке чая, но вряд ли такие степени существовали в реальности, чтобы говорить о них с таким трепетом и волнением, как это было сказано их неожиданным спасителем. Если оглянуться назад, то Айро всегда очень трепетно относился к игре в Пай Шо и в особенности к своей личной кости с изображением того самого лотоса, который он везде носил с собой. Он уже не раз упоминал, что Изу и Зуко сильно недооценивают значимость этой вещи, и, возможно, за этим действительно что-то скрывалось. Насколько Изу помнит, даже сейчас, кажется, эта фишка, купленная ими на рынке взамен утерянной, была всё ещё с ним — кажется, Айро оставил её в личных вещах, которые… Изу протяжно вздохнула. Ох. — Что такое? — спросил Зуко. — Я только что вспомнила, — Изу приложила бледную ладонь ко лбу, зачесав выпавшую чёлку назад. — Наши вещи. Они остались в сёдлах с птицелошадьми. Зуко устало вздохнул. — Что ж, нам обещали привезти их сюда, — высказал он вслух, тут же с недовольством добавив: — Надеюсь, что наши вещи тоже останутся нетронутыми. Изу беззлобно усмехнулась: — Не то, чтобы у нас было что красть. — Зуко лишь слегка нахмурился, что было единственной реакцией на фразу Изу. На какое-то время снова повисла тишина. Изу осторожно присела на край ящика, оперев голову на руки и вслушиваясь в звуки вокруг неё. На улице где-то завывал ветер, перемешивая песок по земле, рядом тихо сопел Зуко, видимо, пытаясь бороться с сонливостью. Немудрено, ведь, судя по всему, сейчас в силу начинала входить ночь, а день был очень насыщенным и полным неприятных сюрпризов: столкновение с носорогами, эта потасовка в баре. Стоило троице сдвинуться с мёртвой точки, как всё вокруг стало опасным, и Изу остро чувствовала потребность в какой-то передышке. Те несколько дней в перерыве между событиями в заброшенном городе и сегодняшним днём казались маленькой, очень сомнительной передышкой, которой, тем не менее, Изу была искренне рада. По крайней мере она убеждена, что, несмотря на весь стресс, страх и пережитую болезнь, встреча с Айро и Зуко было лучшим, что случилось с ней за всё последнее время. На улице послышались звуки, сильно отличающиеся от шума ветра, и Изу вскинула голову, мгновенно их узнав: это недовольно ворчали пригнанные птицелошади. Она радостно улыбнулась, поняв, что мужчина сдержал слово и не оставил бедных животных на растерзание местным ворам. В этот же момент в лавочку зашёл незнакомец, до этого напугавший Изу своим резким выходом. Он бесшумно продвинулся вглубь магазина и остановился возле южанки, шёпотом обратившись к ней: — Я пригнал и спрятал ваших птицелошадей — они сейчас находятся за складом, так что никто посторонний их не заметит. Мы их накормим и напоем, поэтому можете не беспокоиться. Сами животные и ваши вещи в полной сохранности. — Спасибо, — светло улыбнулась ему Изу, вложив в одно слово как можно больше своей искренней благодарности. Мужчина лишь кивнул и удалился за дверь в секретную комнату. Изу уже повернулась к Зуко, чтобы взглянуть на его реакцию, но тут же поняла, что он, скорее всего, даже ничего не услышал. Глаза Зуко были устало прикрыты, а его дыхание было ровным и спокойным — Принц благополучно уснул. Оу. Так вот почему мужчина говорил шёпотом. Изу мягко улыбнулась, поднимаясь с места. Зуко так и не изменил своего положения, опираясь спиной на ящик со скрещенными на груди руками. Изу подумала о том, как сильно нужно было устать, чтобы заснуть, будучи в стоящем положении. Тем не менее будить его не хотелось — Зуко заслужил отдых. Приблизившись к спящему юноше, Изу позволила себе немного полюбоваться его лицом. Почему-то, когда Зуко не прожигал её взглядом в ответ, смотреть на него было гораздо легче, как было проще смотреть на небо, когда солнце на нём было скрыто за плотной пеленой из белых облаков. Изу подумала о том, что глаза Зуко и были именно такими — солнечными. Они источали живительное тепло, без которого само понятие Жизни было для Изу невозможным, но при этом, заглядывая в их глубину, южанка чувствовала, как её выжигает изнутри это странное, наполняющее воздушным и горячим волнением чувство. В сердце будто открывшимся ключом бил и разливался необъятный океан, захватывающий и уносящий с собой на дно всё, что попадётся на его пути: он был таким бурлящим, сильным и могущественным, что Изу никак не могла ему сопротивляться. Хотелось утонуть в этом чувстве, позволить ему вырваться из сердца и затопить собой всю округу, чтобы оно так больно не расширяло заполненную грудную клетку. Тем не менее, Изу почему-то пыталась его сдержать, боясь, что, если она позволит себе слабину, то что-то очень сильно изменится. Изу в очередной раз устало подумала о том, что же всё-таки с ней происходит. В конце концов, это же безумие, верно? Такая большая глупость. Не могла же она в действительности самым нелепым образом… В Зуко… Его лицо было таким спокойным, каким оно может быть только во время сна. Изу нравилось это выражение лица, когда он открывал себя настоящего, не хмурясь и не боясь ничего вокруг. Но, стоило признать, что бодрствующий Зуко нравился Изу ничуть не меньше: когда в нём бурлит жизнь, её сила наполняет и саму южанку, словно Зуко делился с Изу частичками своей энергии, сам того не желая. Сила, которая горела в его душе неугасающим пламенем, составляя её основу, отражаясь в его глазах яркими бликами, казалась Изу неописуемо красивой. Наверное, именно поэтому ей было одновременно так больно и так хорошо смотреть в его глаза, читая даже самые маленькие искры чувств, эмоций и мыслей, расшифровывая их, разгадывая один за одним, вбирая в себя каждую его частичку, желая утонуть в нём, стать частью его души, сердца и разума. Изу осторожно, еле заметно протянула руку к лицу Зуко, самым кончиком пальцев дотронувшись до раненной части его лица. Даже если так думать было неправильно, Изу всё равно считала, что даже его шрам был очень красивым, потому что он было частью самого Зуко. Она ощутила себя завороженной. Боясь спугнуть тонкие ощущения на пальцах или разбудить Зуко, Изу едва касалась шрама на глазу юноши, очерчивая контуры беспощадной огненной раны. Южанка даже не заметила, в какой момент она подошла ещё ближе, почти касаясь своим горячим дыханием лица Зуко. Её веки задрожали, словно тоже ощутив желание заснуть, её голова наклонилась ближе к… Нет! Изу резко отскочила к противоположной стене. Нет-нет-нет! Девушка схватилась руками за лицо, сильно мотая головой и впиваясь пальцами в щёки. Что это только что было?! Она ведь сейчас только что… Она почти… Что с ней, чёрт возьми, не так?! Изу горела от стыда и жара собственного сердца, опалившего её, словно костёр, в который она с разбегу прыгнула. Великие Духи, всё становится только хуже! Изу продолжала усилено мотать головой, словно большая собакамедведица, только что вышедшая из арктических вод, до тех пор, пока глупые и смущающие мысли и чувства не сбежали из её головы, спрятавшись по тёмным углам, как крысомыши, и только тогда она позволила себе выдохнуть. Она просто устала. Это был действительно очень тяжёлый и жаркий день, и ей просто нужно поспать, и тогда всё пройдёт. Изу натянула себе на лицо шляпу и свернулась клубочком у ящиков, изо всех сил стараясь уснуть в таком неудобном положении.

***

Зуко рывком вышел из состояния сна и подскочил. — Что такое?! — воскликнул он, встав в боевую стойку — тело Зуко после пробуждения среагировало раньше него самого, восприняв скрип открывшейся двери, как сигнал тревоги. Но почти сразу же его мозги прояснились, когда Зуко увидел невозмутимого дядю и Изу, которая, судя по виду, вообще не ложилась спать. — Вы закончили? — Теперь всё в порядке, — ответил ему Айро, уважительно поклонившись старику из бара, и тот поклонился дяде в ответ. Изу поднялась со своего места и подошла ближе к Зуко. Айро повернулся к подросткам, довольно огласив: — Мы идём в Ба Синг Се. Зуко и Изу поражённо переглянулись, одновременно подумав, что, должно быть, ослышались. — В Ба Синг Се? — обескураженным голосом спросила Изу, уставившись на Айро. — Что нам делать в столице Царства Земли? — непонимающе обратился к дяде Зуко, руками выражая своё недоумение. — В городе полно беженцев, — встрял в разговор дядин друг, — Там вас не заметят. Зуко признавал, с одной стороны понимая, что это имеет смысл, но с другой… Ба Синг Се? Серьёзно? — Там мы заляжем на дно, — продолжил убеждать Айро своего племянника, так как Изу, видимо, не выражала никаких возражений насчёт этой идеи, а просто слушала. — К тому же безопаснее места на земле просто нет! Даже я не смог бы туда пробраться! — Айро беспечно пожал плечами, словно искренне верил в это заявление. Зуко хотел уже сказать, что, вообще-то, Айро был в маленьком шаге от того, чтобы взять город-крепость, и этот несчастный городишка спасло только то, что Айро сам отступил от осады, но ему пришлось придержать эту мысль, так как дверь открылась, и в лавку зашёл незнакомый парень с тремя бумажками в руках. — Паспорта готовы! — огласил он, прикрыв за собой дверь, и тут же указав на неё. — На улице два незнакомца расспрашивают о вас. Все присутствующие невольно застыли. События прошлой ночи ещё были свежи в памяти, поэтому нет ничего удивительного в том, что каждого здесь охватило сдавливающее плохое предчувствие. Не до конца проснувшийся мозг Зуко всё ещё плохо воспринимал информацию, но он смог понять, что пришёл кто-то из вчерашнего бара по их души. Он без понятия, как они их нашли, но упорству этих людей можно было позавидовать. Айро, Зуко и Изу подошли к двери и осторожно заглянули через прорезь. — Не видели их? — послышался грубый возглас уже знакомого мужчины с длинными волосами, показывающего листовку с «Разыскивается» прохожему. Путешественники напугано переглянулись, мгновенно узнав этих личностей. — Дело плохо, — прошептала Изу, словно боясь, что её могут услышать через дверь. — Нам нужно убираться отсюда сейчас же, — произнёс Зуко, чуть скрипнув зубами. — Мы поможем вам незаметно уйти, — вновь выступил их вчерашний спаситель. — Пока спрячьтесь здесь, а мы всё организуем. — Большое спасибо вам за всё, — признательно промолвил Айро, уважительно поклонившись мужчине. — Вы не представляете, как много это значит для нас! — Для меня было честью оказать вам помощь, — ответил любезностью старик, тоже поклонившись. От бессмысленных формальностей Зуко уже начинало немного мутить. Если честно ему сейчас было абсолютно всё равно, что за дела у дяди с этим непонятным Орденом, и почему к нему так почтительно здесь обращаются — ночью Зуко ещё хотел ответов, но тогда было не до того, да и Айро не выглядел готовым раскрыть свои маленькие секреты. Сейчас же Принца куда сильнее беспокоила возможность как-то ускользнуть отсюда — хоть в Ба Синг Се, хоть на Северный Полюс, это уже не было важным. Мужчина вновь ушёл куда-то вглубь лавки, оставив троицу у двери. Зуко снова повернулся к заслонке, внимательно наблюдая за мужчинами на улице — те тупо стояли и перехватывали каждого проходимца, пытаясь добиться местоположения беглецов. Что за идиоты. Краем уха Зуко услышал тихий, обеспокоенный голос Изу: — А как быть с птицелошадьми? — Их нам придётся оставить, — также тихо ответил ей Айро, — так как на паром до Ба Синг Се нас не впустят с животными. — Ох… — по вздоху Изу Зуко понял, что она была расстроена этой новостью. — Оставить… — Не беспокойся, — Зуко обернулся и увидел, как Айро ободряюще положил руку Изу на плечо, светло улыбаясь Другу. — Я обо всём договорился — о них хорошо позаботятся. Орден возьмёт птицелошадей себе на попечение — будут развозить цветы, так что можешь не переживать за их судьбу. Изу заметно успокоилась и широко улыбнулась Айро, ярко сверкнув большими синими глазами. — Тогда хорошо, — мягко произнесла южанка. Зуко лишь закатил глаза. Лично он не понимал, к чему столько переживаний из-за глупой животины. Всё-таки сердобольность и мягкосердечность Изу порой не знает никаких границ. Через пару минут старик из бара вернулся в сопровождении того же мальчишки, что принёс им поддельные паспорта. За собой они везли небольшую тележку с тремя большими цветочными горшками. Зуко мгновенно понял, что именно с ними придётся делать. — Что, серьёзно? — в пустоту спросил он, но как-то обречённо. — Они достаточно просторные, так что вы можете туда поместиться. Зуко не верилось, что ему действительно приходится делать это. Но другого выбора у них, увы, не было. Получив паспорта на свои вымышленные имена, Друзья забрались каждый в свой горшок, для надёжности присев. Зуко отметил, что горшки действительно были достаточно широкими, так что тесно в них не было (по крайней мере за себя Зуко мог ручаться — что думает об этом Айро, уже совсем другой вопрос). Сверху горшки прикрыли цветами, чтобы беженцев случайно не заметили через отверстия. На какое-то время повисла тишина, пока тележка с тихим скрипом не двинулась, и Зуко не почувствовал лёгкую качку. Он слышал, как скрипнула дверь лавки за ними, и с напряжением подумал, что пути назад нет. Зуко не знал, почему его так напрягала перспектива укрыться в Ба Синг Се. Столица Царства Земли в любом случае была лучше любого из возможных вариантов, но одна мысль о том, чтобы сливаться с толпой беженцев, не имеющих ни дома, ни сил, подавлять свою природу и личность, будто стыдясь её… Это фактически чужая жизнь. Это не то же самое, что бесцельное скитание: в нём ты всё ещё помнишь, кто ты есть, ты это всё ещё ты, ведь тебе не приходится отказываться от своей личности или своего имени, лишь используя чужое, чтобы скрыться и показаться в глазах чужаков другим человеком. Это как с переодеванием — ты можешь сменить одежду Народа Огня на одежду Царства Земли, но при этом ты не перестанешь принадлежать той нации, в которой ты родился. И будучи в скитании, не имеющий никаких материальных привязанностей к месту и дому, не находясь круглые сутки среди других людей, которые являются тебе врагами, это одежда не обязана прирасти к тебе второй кожей, перекрывая собой настоящую сущность. Но, живя в городе, Зуко будет вынужден прирасти к своему новому имени, он будет вынужден прирасти к новой одежде. Он будет вынужден оторвать и спрятать всё то, что делало его человеком из Народа Огня, чтобы, не позвольте Великие Духи, хоть один маленький человек из Ба Синг Се не понял, что он соседствует с самым настоящим Покорителем Огня. И больше у Зуко никогда не будет новой возможности достать всё это, чтобы освежить память, встряхнуть застоявшиеся озёра энергии внутри, чтобы напомнить себе, что он всё ещё Принц, а не беженец Царства Земли с простым именем и серой судьбой. Зуко думал, что потерялся в этом изгнании, и, только пройдя через ад, он снова смог себя найти. Теперь ему предстоял ад ещё больший, и уже в нём Зуко боялся потеряться с концами — то есть настолько сильно, что в нём даже не возникнет желания вспоминать, что когда-то он был «Зуко» и что когда-то у него был Дом. Он ведь не может этого допустить. Верно? Зуко с презрением посмотрел на свой поддельный паспорт и на кривое «Ли», написанное в строфе с именем. Точнее, само содержание паспорта Зуко не видел — в горшке было слишком темно хотя бы для того, чтобы быть в состоянии разглядеть собственный нос, но Зуко представлял всё так чётко, что был готов поклясться, будто липовое имя светится в темноте, отпечатываясь в памяти огненными иероглифами. Зуко привалился к стенке глиняного горшка и устало прикрыл глаза. Назад дороги нет.