Убежать от судьбы

      На третий день первого этапа химиотерапии я и вовсе не хотела появляться на глазах у этих детей. Одолевало желание закрыться в палате, не впуская никого внутрь, но даже ключа в моей двери не было. Сегодня мама решила посвятить день исключительно мне, сидя в больничной палате. Каждые несколько минут она перелистывала страницы какого-то журнала, а я смотрела телевизор, который висел напротив моей кровати. - Может, ты хоть на минуту оставишь меня в одиночестве? - я обратилась к матери, а она закрыла журнал и, положив его на тумбочку, что стояла у моей койки, начала разглядывать меня. Почувствовав ее взгляд почти сразу, я недовольно скривила лицо и продолжила: - Ты совсем не даешь мне покоя. - Хоуп, - она начала, сжав ремешок своей сумки пальцами, - медсестра сказала мне, что произошло вчера во время процедур. Я должна быть рядом на случай, если тебе станет хуже.       Я быстро встала с кушетки, захватив с собой мобильный, после чего немедленно направилась к выходу из палаты. Во мне закипала злость, которая заставляла кровь подступать к лицу; я почувствовала жар в области щек.       Мы обе были за пределами палаты, когда я сказала: - Ты никогда не задумывалась о том, что будет лучше для меня, - во время этого я изо всех сил старалась отогнать слезы, подступающие к глазам. – Не можешь оставить меня одну даже на час. - Ты не знаешь, что может произойти за этот час, - она повысила голос, скрестив руки на груди. - Зато ты знаешь.       Оставив маму одну посреди коридора, я развернулась и ушла в сторону выхода из больницы. Стеклянные двери раздвинулись передо мной, и впервые за три дня я вышла на свежий воздух. Погода значительно отличалась от той, что была вчера: сегодня небо было затянуто не тяжелыми темными тучами, а полупрозрачными облаками, сквозь которые выглядывало солнце. При всем этом ветер был прохладным, но какое мне до этого дело? Я опрокинула голову назад, закрыв глаза.       Через несколько секунд ко мне пришло осознание того, что уже несколько дней мы с Лиамом не говорили. Нажав на его имя в телефонном списке контактов, я приложила телефон к уху. - Ты додумалась позвонить мне, - раздался родной голос на другой линии. Мне хватило этого для того, чтобы расплыться в улыбке. - Мама все не может оставить меня в покое, - я усмехнулась, присев на скамейку, что находилась у входа. – Хочу вернуться домой. - Теперь там твой дом, - парень произнес это с долей разочарования в голосе, а перед тем, как я попыталась возразить, он продолжил: - Детка, ты умираешь. Здесь тебе уже не помогут.       Лиам прав. Столько лет врачи пытались найти лекарство от моей болезни, а теперь опустили руки, ведь вероятность моего выживания крайне мала. Однако разговор не заставил меня задуматься о чем-либо в тот момент: я некоторое время спорила со своим другом. Наш разговор прекратился тогда, когда меня позвали на очередной сеанс химиотерапии.

***

Я уже сидела в своем кресле, закрыв глаза. Из-за лекарств я еще больше хотела спать, а совать два пальца в рот не приходилось: все происходило само собой. Голова разрывалась от боли и ненужных мыслей. Уже двадцать минут я думала лишь о том, как сильно хочется прекратить лечение, сбежать в свой родной город и умереть рядом с лучшим другом. Однако мне не хватало не только его, но и Джексона, и папы. Хотелось как в старые времена, когда болезнь не была такой агрессивной, уехать с отцом и еще маленьким Джексоном на рыбалку. Сесть на берегу реки и опустить босые ноги в прохладную воду; выпить яблочного сока, наслаждаясь природой. Но время нельзя обернуть вспять, не так ли? - Просыпайся, Ньюпорт.       Я медленно открыла глаза и увидела перед собой своего знакомого. На его голову была натянута шапка, но светлые пряди уже не торчали из-под нее. - Ты опоздал, - я тихо прохрипела, после чего откашлялась. - Нам дают слишком сильные лекарства, - он сказал, разглядывая катетер, вставленный в вену. - Выпало слишком много волос, пришлось расстаться и с остальными. - Хреново. - Еще как, - Найл забавно скривил лицо. - Моя голова похожа на шар для боулинга. - Покажешь как-нибудь? - вырвался смешок, который вызвал боль в моей груди, но я не подала вида. - Не в этот раз.       Мы улыбнулись друг другу, после чего я вновь закрыла глаза. Из-за всех этих разговоров и яркого света моя голова начинала болеть еще больше.       Теперь я понимала, чего опасалась мама. Утром я и представить не могла, что после третьего сеанса мне станет так плохо. Как только я вышла из комнаты, меня вырвало прямо на пол, но рядом я не смогла разглядеть ни одной медсестры. Если честно, я вообще не видела ничего, кроме своих дрожащих рук и парня, который через несколько секунд подхватил меня, чтобы я не упала. - Ты ужасно выглядишь, Ньюпорт, - он усмехнулся и повел меня в сторону медсестер. - Умеешь ты делать девушкам комплименты, - каким-то образом я смогла выдавить из себя улыбку, но получилась она довольно странной и устрашающей.       Остальные несколько часов я провела в компании мамы и медсестер, которые постоянно задавали мне вопросы. Голова болела так сильно, что их голоса сливались воедино, создавая гул, все больше раздражающий меня. Девушка, которая только что ввела мне дозу снотворного, выпроводила мою маму в коридор, а я уснула.