Убежать от судьбы

      Прошло недели две после моего последнего приступа, но хоть меня и тошнило каждое утро, я не чувствовала себя так плохо, как в первые дни. Мое тело адаптировалось к ежедневным сеансам химиотерапии; сидя в общей комнате, я познакомилась с остальными четырьмя ребятами. К сожалению, за эти две недели все мы потеряли свои волосы. Сначала нам приходилось носить шапки, чтобы не так сильно смущаться. Мне до сих пор не верилось, что я снова потеряла волосы, хотя происходило со мной такое много раз. Глядя в зеркало в ванной комнате, я начинала ненавидеть себя и проклинать свою жизнь, судьбу, которая оказалась настолько жестокой, подкинув мне уничтожающую изнутри болезнь. Натянув на голову шапку, я еще раз взглянула в зеркало, недовольно сморщившись, а после вышла оттуда: настало время для последнего сеанса химиотерапии перед перерывом, во время которого определят насколько прогрессивно лечение.       Сколько еще времени мне понадобится на то, чтобы привыкнуть к этому городу и отсутствию опоры рядом? Нет человека, который полностью понял бы меня, при этом не говоря слова сочувствия, не жалея меня. Нет того, кто бы запросто смог развеять все мои страхи и сомнения, отвлечь меня от происходящего, вывести за пределы этой чертовой больницы и дать мне почувствовать себя живой. В своей палате я словно в тюремной клетке, которая заперта на тысячи замков. Больница - моя тюрьма, я ее заключенный, у которого не осталось никакого выбора. А моя болезнь - судья. Все зависит только от нее.       В кресле, что стояло около койки, сидела мама с очередным журналом в руках. Я знаю, что она никогда не читает его содержимое, а просто рассматривает яркие картинки, словно маленький ребенок, так и не научившийся читать. Она всегда создавала видимость того, что читает его, чтобы тайно наблюдать за моими действиями. Она прекрасно понимала, что я давно догадалась о ее обмане, но нам обеим нравилась эта игра. - Мне пора, - я произнесла, кончиками пальцев дотронувшись до шапки, которая слегка покалывала кожу. - Сегодня можешь не идти туда, если тебе некомфортно, - отложив журнал и слабо улыбнувшись, она встала передо мной. - С каких пор тебя волнует, как ты выглядишь? - Я еще сама не уверена, - я не хотела смотреть ей в глаза, поэтому отвела взгляд. - Поговорим позже.       Поцеловав маму в щеку, я поспешила удалиться из палаты в сторону комнаты, где должны проходить процедуры. Присев на край холодной железной скамьи, что стояла у входа, я начала чувствовать себя неуверенно, хотя рядом никого не было. Еще никогда я не смущалась потери своих волос, разве что в детстве. Всю свою сознательную жизнь я могла оголять облысевшую голову безо всякого смущения, а сейчас меня словно накрыла волна неуверенности в себе. Каждый раз, когда кто-то пытался заговорить со мной, я старалась прятать свое лицо, избегать зрительного контакта с собеседником, даже если им являлась мама. Лиам обещал приехать в Хартфорд на днях, но, кажется, даже своему лучшему другу я не смогу раскрыться полностью.       Неужели неуверенность в себе - новый симптом моей болезни?       Из-за долгого сидения на одном месте спина начинала ужасно болеть, а ноги затекать, поэтому я решила прогуляться в сторону выхода из больницы. Когда стеклянные двери раздвинулись передо мной, я вышла на улицу, наполняя легкие свежим воздухом. Повернув голову вправо, я заметила уже давно знакомого мне парня, который зажигал сигарету, отойдя недалеко от входа. - Еще одной не найдется? - я улыбнулась, когда подошла ближе и облокотилась о стену здания. - Наверное, ужасно целоваться с курящей девушкой, - он усмехнулся, протягивая мне пачку.       Я вытащила одну сигарету, а парень поджег ее зажигалкой, которая вскоре оказалась в его кармане. - Не волнуйся, ты этого никогда не узнаешь, - я сделала одну затяжку, после чего выдохнула только что обжигавший мое горло дым. - Не боишься навредить себе? - Мне уже нечего терять, - я усмехнулась. - А ты? - Вынужден согласиться с тобой, Ньюпорт.       До химиотерапии оставалось еще пятнадцать минут, поэтому спешить было некуда. Докурив, мы все еще стояли за углом больницы, разговаривая о совершенно не имеющих смысла вещах. - Может, сбежим? - неожиданно предложил Найл; голос его был совершенно серьезным. - Правда, мы посетили достаточное количество сеансов. - Прости, но нет, - я улыбнулась. - Мама узнает - убьет. - Брось! - в его глазах зажегся огонек. - Мой отец тоже там. Если подкупим медсестру, она ничего не скажет нашим родителям. - Не в этот раз.       Я направилась к входу в больницу, все еще улыбаясь, а потом почувствовала, что кто-то идет рядом. - Ты хотел убежать, - я сказала, когда мы оба уже заходили в здание. - Мне нужна компания.

***

      Вечером у меня случился нервный срыв. После химиотерапии я направилась прямиком в ванную, где включила воду и сняла с головы шапку, которая с каждым разом колола все больше. Подняв голову, я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась: под глазами появись темные круги, кожа бледная, кое-где виднелась сетка из вен. С каждой секундой становилось все тяжелее вглядываться в свое отражение. Обхватив руками раковину, я опустила голову и закрыла глаза, стараясь сдержать подступившие слезы. Это просто несправедливо. Жизнь играет со мной в достаточно жестокую игру, при этом выигрывает с большим отрывом.       Я начинаю всхлипывать, и слезы, которые я так старалась удержать в себе, уже катятся по моим разгоряченным от обиды щекам. Слышу, что мама поднимается из своего кресла и направляется в сторону ванной, чтобы проверить, в порядке ли я, но я быстро закрываю дверь и скатываюсь по ней вниз, поджав колени ближе к себе. - Милая, что случилось? - слышу заботливый и взволнованный голос мамы. - Я уродка, мама, - я ответила, смахивая вновь и вновь прибывающие слезы, - я так больше не могу. - Ты самая красивая, всегда была и будешь такой, - по ее голосу можно было понять, что она улыбнулась. - Открой дверь.       Несколько секунд я не решалась показаться ей в таком виде, но потом медленно встала и, когда вышла из ванной, бросилась в ее объятья. Слезы не хотели отступать, поэтому я позволила себе уткнуться в ее плечо и выплеснуть все эмоции наружу. Все это время я что-то бормотала, а мама гладила меня по спине, пытаясь успокоить.       Перед глазами снова всплыла старая картина: школа, одноклассники, издевательства и унижения из-за моей внешности. Тогда за меня было кому заступиться, я чувствовала себя уверенно и не особо обращала на этих людей внимания. Я чувствоваласебя самой красивой. Сейчас меня переполняет ощущение, что я вот-вот развалюсь на множество мелких кусочков, превращусь в пыль. Я чувствую себя чудовищем, не хочу, чтобы люди видели меня такой слабой и разбитой, такой беспомощной.