Убежать от судьбы

      В эту ночь мне снились исключительно кошмары, от которых несколько раз приходилось просыпаться в холодном поту. Мне не запомнилось их содержание, но в каждом из них я видела смерть, и все это было настолько реальным, что я очнулась вся в слезах и проплакала минут двадцать. Сижу на кровати, поджав под себя согнутые в коленях ноги, и обхватываю их руками, устремив пустой взгляд в экран выключенного телевизора. Он уже несколько недель мирно висит на стене моей палаты и не требуется в использовании, потому что мне совершенно не интересны авиакатастрофы или природные катаклизмы, происходящие в мире. Единственное, что меня заботит – жизнь Найла. Возможно, он уже никогда не проснется и не сможет заговорить со мной, не одарит меня своим нежным взглядом, поэтому пора отпускать его. Но я не могу. Вспоминая историю моих шрамов, в памяти всплывают отрывки из разговора родителей, и я пытаюсь понять, что управляло мамой в тот момент, когда она произносила эти страшные для меня слова. Неужели это действительно любовь? Но как я раньше не смогла этого понять и столько времени держала на нее обиду? И как я могла такое долгое время злиться на собственного отца, а вчера поддержать его идею об избиении собственной жены?       Я совершенно потеряна.       Невозможно привести в порядок столько различных мыслей за несколько дней или часов, когда даже за целый год я не пришла ни к чему полезному. Голова идет кругом из-за навалившихся в последнее время событий. Теперь я все чаще задаюсь вопросом о том, стоит ли мне жить дальше. Последняя попытка суицида окончилась провалом, но все же я бесконечно благодарна Лиаму за то, что он спас меня. Еще немного, и я бы разбилась об асфальт. Но кому стало бы лучше от моей гибели?       В полной уверенности, что этот день я вновь проведу в компании так и не очнувшегося от комы парня, я встаю с кровати. Как только босые ноги касаются холодной больничной плитки, я падаю, даже не схватившись за выступ на каком-либо предмете мебели. Несколько секунд я лежу на полу, не в состоянии сфокусировать зрение, к тому же, я сильно ударилась головой. Моргаю несколько раз, прежде чем замечаю увеличивающуюся в размерах лужу из крови, которая стекает из моего носа. Медленно поднимаю руку к поверхности кровати и дрожащими пальцами нажимаю кнопку вызова дежурной сестры, и та тотчас оказывается в моей палате. Кровь не останавливается и пачкает рабочую форму девушки, пока она поднимает меня с плитки и сажает на больничную койку. Несколько секунд – в моих руках оказывается свежее полотенце, которое тут же меняет цвет из белоснежного в алый. - Не вздумай терять сознание, - она предупреждает, но мой организм совсем не слушается, - ты самая сложная пациентка, которая когда-либо встречалась на моей практике.       Одной рукой я прижимаю окровавленное полотенце к носу, а пальцами другой крепко сжимаю край кровати, тем самым держась за нее, чтобы снова не упасть с нее. Девушка не решается оставить меня наедине с собой, поэтому по пейджеру вызывает свою коллегу. Та появляется лишь через пять минут, и безмерно извиняется перед своей напарницей за опоздание, а я устремляю свой пустой взгляд в прозрачную стеклянную стену палаты. Мое тело слабеет, пока девушки решают, что им делать дальше, проверяя, остановилось ли кровотечение. Последнее, что я помню, это неожиданно вошедшая в палату мама.       Я не могу отвести взгляда от прекрасной золотой цепочки, которую отец подарил мне этим днем. Просидев за праздничным столом в окружении родных и самого лучшего друга, я немного утомляюсь из-за довольно насыщенного дня. Родители решают взять Джексона и тетю Элисон с собой на прогулку по городу, а нас с Лиамом оставляют одних. Уже начинает темнеть, так как солнце почти опустилось за горизонт, и освещает своими последними лучами обеденный стол на нашей кухне. Парень достает из холодильника две бутылки пива, мимолетно открывая их, а потом одну из них протягивает мне. - Спасибо, - говорю я, делая глоток, - но мне всего пятнадцать. Ты хочешь, чтобы мой отец сломал тебе нос? - Пускай, - он смеется, и я подхватываю его смех, - мне не жалко своего лица ради удовлетворения твоих потребностей.       Мы опускаемся на диван в гостиной, так и не включив свет. Такая атмосфера нравится нам намного больше. Наверное, это правильно, что у нас с Лиамом есть договоренность: никогда не дарить друг другу подарки. Конечно же, мы очень хорошо знаем друг друга, но будет действительно неловко, если кто-то из нас не угадает с подарком для другого.       В темноте я пытаюсь рассмотреть своего лучшего друга, который уже ничего не оставил от пива и готов приняться за новую бутылку. Понимаю, что он расслаблен и в приподнятом настроении, чтобы адекватно отреагировать на просьбу, которая пришла мне в голову всего несколько секунд назад. Делаю глоток напитка и ставлю бутылку на журнальный столик. На сегодня достаточно. - Лиам? – я обращаю на себя его внимание, и он кивает в мою сторону. - Что-то не так? – спрашивает он, отставив бутылку к моей. - Нет, все в порядке, просто, - я замолкаю на несколько секунд, и набираю воздуха в легкие, от чего начинается слабый кашель, который я стараюсь игнорировать, и продолжаю: - помнишь Джимми? Джимми Стюарта. - Тот, который рассказывает всем, какой у него длинный член? – я киваю. – Он что, до сих пор нравится тебе? - Нет, - я запинаюсь, - но я сказала ему, что уже не девственница, а он обещал, что обязательно проверит, насколько правдивы мои слова.       Мне становится неловко, когда я слышу учащенное дыхание Лиама. - Это произошло совершенно случайно, - я оправдываюсь, но он не дает мне закончить. - Ты пустоголовая идиотка, знаешь об этом? – и тут он заливается смехом.       Никак не ожидала такой реакции. - И что требуется от меня? – он продолжает, немного успокоившись. - Ну, - я снова замолкаю на несколько секунд, приводя свое дыхание в порядок, - ты можешь помочь мне в этом?       За всего одно мгновение я жалею о том, что завела этот разговор, потому что смех прекращается и снова заменяется учащенным дыханием. Во тьме я не могу больше разглядеть его лица, но точно знаю, что из его ушей вот-вот пойдет пар. - Нет, - коротко отвечает он невозмутимым голосом. - Лиам, прошу, - и как я все еще нахожу в себе смелости? Видимо, несколько глотков пива сделали свое, учитывая, что до этого я ни разу не пробовала на вкус спиртосодержащие напитки. - Если тебе так не терпится заняться этим, то иди к Джимми, - он злится, и меня это пугает, - он точно не откажет тебе в этом.       Наступает тишина. Впервые для нас она становится настолько неловкой, что я начинаю слышать даже самые еле различимые звуки: тиканье часов или быстрое биение моего сердца. - Я не могу поступить с тобой таким образом, - он нарушает тишину спустя несколько минут, - ведь ты моя самая лучшая и единственная подруга. Да, когда-то я научил тебя целоваться, но секс, - он прерывается всего на секунду, - совершенно другое дело. Ты же не хочешь, чтобы меня засадили в тюрьму за совращение и изнасилование несовершеннолетних?       И тут я понимаю, что он перестает злиться, потому что тон, с которым он произносит последнее предложение, слишком сильно выдает его. - Знаешь, - я начинаю, не в силах сдерживать улыбки, - мне всегда было интересно, каково ходить на свидания к заключенным. - Не дождешься, - он начинает хохотать во весь голос, и я вместе с ним. – Но секс тебе все равно не светит, распоряжайся своей девственностью сама.       И как мне в голову могло взбрести, что я когда-то смогу заниматься этим со своим лучшим другом? Глупая. Идиотка. Ненормальная. Отбрасываю навязчивые идеи, запивая их небольшой порцией уже нехолодного пива. - Но я могу поколотить его, если случайно встречусь с ним на улице, - я понимаю, что он улыбается, и мне становится легче.       Не мешало бы поколотить этого гада и рассказать всем, что его достоинство не так уж велико! В этот момент я осознаю, что больше не чувствую неловкости в его компании. Он лучший друг и все простит, а ситуация, в которую я завела нас совершенно случайным образом, забудется со временем.       Просыпаюсь и медленно открываю глаза, но не вижу мамы рядом. Пытаюсь поднять голову с подушки, и она начинает жутко болеть, тогда я и оставляю свои попытки. - Я тут вспомнил, - слышу родной голос и слабо улыбаюсь, - как ты хотела доказать своему дружку, что не девственница, когда тебе было всего пятнадцать. - Знаю, - говорю я хриплым голосом, заканчивая его мысль, - я была пустоголовой идиоткой. - Я не совсем так хотел выразить свою мысль, но что-то в этом есть.       Комната заполняется смехом, а я прикрываю глаза рукой. - Иди к черту, - свободной рукой показываю ему не очень приличную фигуру из пальцев.       Парень отстраняется от подоконника, около которого находился в это время, и садится в кресло, что стоит рядом. Лицо его измученное и бледное, словно он не спал около недели, и мне становится его жалко. - Тебе нужно отдохнуть, - говорю я, приподнимаясь на локти, - у мамы здесь есть квартира, ты можешь переночевать там. - Я не оставлю тебя, - он возмущенно качает головой и кладет обе руки на мою кровать, - особенно после того, что случилось этим утром. Нет.       Не вижу смысла отвечать ему, потому что, наверное, в очередной раз убеждаюсь, что он лучше всех остальных заботится обо мне, но я ничего не могу дать в ответ. Он ответил бы, что ему ничего от меня не нужно, если бы случайным образом проследил за ходом моих мыслей, но мне нужно было придумать что-то в ответ на его заботу.