Забывая о ЛЮБВИ, вспоминая о НЕНАВИСТИ.

Из пропасти смотрит на мир чёрный жнец. Он иглы из тьмы в наши души вонзает. Сквозь них он весь свет из нас выпивает, Чтобы нашли мы во мгле свой конец. Мэри Эго Непроглядная жёлто-серая пелена со всех сторон. Влажная, густая, она обволакивает моё тело, словно вода. Делаю шаг в сторону и тут же натыкаюсь на шершавую твёрдую поверхность. Шарю по ней руками, иду по кругу. Судя по ощущениям, я в колодце. Колодце, до краёв наполненном липким туманом. Приближаю глаза к стене и сквозь пелену различаю, что она выложена жёлтыми, искристыми кирпичами, точно такими же, из каких состоит защита в моём сознании... а это значит, что... Но прежде чем додумать эту мысль, я отвлекаюсь на звук, послышавшийся мне с другой стороны преграды. Прислушиваюсь, и через несколько мгновений звук повторяется снова, на этот раз громче, и теперь я могу сказать точно: это голос. Встревоженный, зовущий кого-то голос... Зовущий... меня... - Гарри! - слышится из-за стены. - Мальчик мой, ты здесь? - Директор? - шепчу я, скорее задавая вопрос самому себе, чем кому-то ещё, но человек с той стороны откликается. - Да, да! - в интонации явственно слышится облегчение. - Это я. Мне нужна твоя помощь! - Помощь? - глупо переспрашиваю я, не понимая уже ничего. Что это за место? Что здесь делает директор?.. - Да, Гарри, - помощь. Ты должен сейчас же проснуться! Проснуться и бежать на Астрономическую башню! Ты должен успеть! - Ч-что успеть? - лепечу я, прислонившись ухом к чуть тёплому камню. - Что? Голос Дамблдора становится всё тише, и я едва успеваю разобрать его последние слова: - Ты был прав, прав во всём, Гарри. Прошу тебя, будь осторож... а сей..с просн.. и н.. не дай... Вокруг снова повисает тишина... *** Рывком вырываю себя из вязких объятий жёлто-серого видения, сажусь на кровати. Туманный колодец всплывает в сознании так ясно, будто странный разговор произошёл наяву. Мерлин! Ну почему именно сегодня? Сейчас? С ноткой паники смотрю на часы, но в комнате слишком темно, ничего не разобрать. Однако, если судить по ощущениям, контрзелье либо ещё не подействовало, либо все мои страхи были напрасными, и никакой любви никогда и не существовало. Я позволяю себе надеяться на это... Мерлин! Никогда в жизни ничего не желал так сильно! Тихо сползаю с кровати, натягиваю рубашку, штаны, ботинки, нахожу очки, палочку. Стараясь не шуметь, достаю из нижнего ящика мантию-невидимку. На носочках продвигаюсь к выходу. Как только Гриффиндорская гостиная остаётся позади, срываюсь на бег. Сердце колотится как ненормальное, гулко отдаваясь в ушах. - Кто здесь? - скрипит голос Филча, вынырнувшего из смежного коридора, но я, даже не делая попытки сбавить темп, проскакиваю мимо ошалевшего от такой наглости смотрителя. Мантия-невидимка надёжно прячет меня от чужих глаз, но гулкое эхо от торопливых шагов она скрыть не может. Ну и ладно. Всё после, после... В голову вдруг приходит мысль, что... а если Дамблдор мне лишь приснился. И сейчас я тороплюсь совершенно напрасно. Как глупо, должно быть, будут выглядеть мои объяснения в случае, если меня поймают. Но, тем не менее, я не останавливаюсь. Я должен убедиться… я никогда себе не прощу, если с директором что-то случится. Каким бы манипулятором Дамблдор ни был, он значит для меня слишком много. Все эти годы директор поддерживал меня, помогал, заботился, как мог. Он стал для меня семьёй, настоящей, а не той, что представляли из себя Дурсли. Перепрыгивая через три ступеньки, поднимаюсь вверх по винтовой лестнице. В голове сумбур. Воспалённое воображение подкидывает одну картину страшнее другой. Что... что могло случиться?! Это как-то связано с кольцом? С Волдемортом? Мерлин всемогущий, пусть всё окажется всего лишь глупым сном! И когда я, наконец, добираюсь до верхней площадки Астрономической башни и распахиваю дверь, до моих ушей вдруг долетает резкое, громкое: - Экспеллиармус! И за секунду до того, как заклинание поражает меня, я успеваю встретиться взглядом с чёрными, глубокими, горящими ненавистью глазами, смотрящими прямо на меня. Сердце колотится так, что, кажется, сейчас проломит грудину, в душе просыпается что-то... что-то... Меня скручивает... Тело каменеет, заваливается набок, прислоняясь плечом к колонне возле входа. Мантия-невидимка чуть сползает, приоткрывая часть лица. И всё, что мне остаётся - безуспешно пытаться высвободиться и беспомощно вращать глазами в попытке разобраться в происходящем. На Астрономической башне застыли трое: Альбус, вскинувший руки в примирительном жесте, стоит, вжавшись спиной в парапет. Его взгляд на миг перемещается на меня, и на дне его голубых водянистых глаз я явственно читаю разочарование. Он надеялся на меня, просил о помощи, а я подвёл его... в который раз - подвёл... Напротив директора замерли в дуэльных стойках Снейп и Малфой. Уголок рта блондина дёргается, зрачки расширены, и сам он весь какой-то дрожащий, неуверенный. Вдруг Снейп, наклонившись к хорьку, что-то шепчет ему на ухо, а потом дёргает за пуговицу на его мантии. Малфой пытается протестовать, но его возглас тонет в гулком хлопке активизировавшегося портключа. Теперь на башне кроме меня остались лишь двое. Мужчина с перекошенным от ненависти лицом и безоружный старик, жмущийся к парапету. - Северус, остановись, подумай, что ты делаешь? - хрипло произносит Дамблдор. Ночной ветер рвёт его седые волосы, развивает мантию. Растаявшие снежинки стекают со лба холодными каплями. - Я знаю, что делаю. Впервые - знаю. - Это не то, что ты хочешь на самом деле. Вспомни, ради чего ты жил все эти годы. - И ради чего же? - отвечает вопросом на вопрос Снейп. Кажется, его совсем не волнует невольный свидетель их с директором спора. Я же, тем временем, рвусь из цепких пут заклятия. Пытаюсь сконцентрировать магию, бьющуюся в моей груди нетерпеливой, жаждущей свободы, птицей. Но всё напрасно... У меня ничего не выходит... - Северус! Как это ради чего?! Как можешь ты спрашивать такое?.. Когда ты так изменился?.. Почему я не заметил?.. - Так ради чего?! - зло обрывает директора Снейп, перекрикивая вдруг усилившийся ветер. Его волосы вздымаются под дикими воздушными порывами. - Ради чего?! Ради того, чтобы жить по вашей указке, чтобы по вашей указке убивать?! Чтобы умереть тогда, когда вам это понадобиться?! - Северус... зачем ты всё сводишь к... такому. Ты не прав... - пытается протестовать директор. Его голос звучит успокаивающе, уверенно, но я ловлю себя на том, что не верю... О, чёрт! Не верю его словам! Холодный зимний ветер завывает в ушах, забирается под мантию, кусает обнажённую кожу. Но я не обращаю на это внимания, мой взгляд снова перескакивает на чёрную фигуру Снейпа. Мокрые от влажного снега пряди прилипли к впалым щекам, нос кажется даже больше, чем обычно. И весь вид его напоминает раненого, но всё ещё смертельно опасного зверя. Такого Снейпа я не видел ни разу. Искренне открытого в своих эмоциях, в своём всепоглощающем бешенстве, он вызывал смутное желание потянуться вперёд, обхватить замёрзшую, покрытую бисеринками воды, кисть своими руками, мягко потереть, подышать на неё, согревая и... Я не сразу осознаю свои мысли, они просто бесконтрольно пролетают у меня в голове. Но осознание не заставляет себя долго ждать, и парой мгновений позже на меня накатывает ужас... пронизывающий, сдавливающий горло ужас понимания... Нет! Нет! Только не сейчас! Мне нужно вырваться! Помочь Дамблдору! Прекратить всё это! Я снова начинаю биться в магических путах. Не думать, не смотреть, вырваться! Сердце захлёбывается собственным ритмом. - Зато вы всегда правы! - шипит зельевар, в его интонациях проступает боль. - Вот только свою правду храните ото всех как зеницу ока! Ему! - жест в мою сторону, - Ему вы тоже рассказали "всю правду"? Нет? Так радуйтесь, всё идёт по плану! - Одумайся, ещё не поздно всё переиграть. Доверься мне… - директор говорит торопливо, как будто боится не успеть найти тот аргумент, который подействует на стоящего напротив него человека, но все его слова добиваются прямо противоположного эффекта, наполняя Снейпа злобой и решительностью. - Довериться вам, Альбус? – щерится зельевар, его глаза в этот момент напоминают бездонные чёрные дыры. - И снова блуждать в темноте, словно дворняга с выколотыми глазами? Не в этой жизни! - Северус, ты ведь для меня как сын! Я прошу тебя, остановись! - в голосе директора звучит мольба. Он весь сжимается, будто защищаясь, и теперь талые снежинки, скользящие по старческим щекам, больше напоминают горькие слёзы. - Обстоятельства изменились... - Нет... - выдыхает Снейп. - Нет! - кричит мужчина срывающимся от напряжения и ярости голосом. - Они изменились только для вас! Для вас одного! Это был ваш план! Авада Кедавра! Струя зеленого пламени вырывается из волшебной палочки Снейпа и ударяет Дамблдора прямо в середину груди. Я воплю от ужаса, но вопль этот с моих губ так и не слетает. Онемевший и неподвижный, я вынужден смотреть, как Дамблдора подбрасывает в воздух. На долю секунды старый волшебник зависает в воздухе под необъятным чёрным небом, а потом, как тряпичная кукла, медленно переваливается спиной через стену башни и исчезает в темноте. И мне кажется, что это я сейчас лечу вниз, нелепо кувыркаясь в воздухе. В этот момент жёлтая стена в моём сознании лопается...