Забывая о ЛЮБВИ, вспоминая о НЕНАВИСТИ.

Не прощай. Ничего. Никому. Никогда. Потому что тебя никогда не прощали. Пусть они говорят: «Наша жизнь есть игра». Только мне и тебе в ней призов не вручали. Не мечтаю. Не жду в веренице из дней Я прекрасного, светлого, чистого чуда. Не пытаюсь поверить краскам ночей, Мнимой искренности твоего поцелуя. Ничего, никогда, никому не прощай. Пусть на улице дождь, одиночество душит. Если сердце откроешь им – вставят кинжал, Уничтожат на утро иссохшую душу. Екатерина Крупская *** - Что мне с тобой делать, Поттер? - устало. - Любить... *** - Я нужен здесь! – кричит мальчик, не желая покидать арку. – Здесь, а не там! - Ты мне нужен, безумно нужен, понимаешь? - тихо, искренне... *** - Я хочу знать, зачем ты полез туда за ним?! - с нажимом. - Ревнуешь? - насмешливо. *** - Возьми меня, - на выдохе. – Хочу тебя в себе… - Гарри… - хрипло. *** - Люблю тебя, – шёпотом, одними губами. - Боже, я так люблю тебя… - С днём рождения... *** - Что это? - с интересом. - Скотч, – с усмешкой. - На вкус – просто дрянь. Ещё! *** - Я люблю тебя, ты же знаешь? - тихо на ухо. - Незачем постоянно повторять это, - ворчливо. *** - Никогда больше не трогай меня, - почти шипение - Вы слишком быстро меняете своё мнение, Поттер, - с ухмылкой. *** - Ты использовал меня, я использовал тебя, и не более. Ты же не думал, что я могу что-то чувствовать к такому… к такому, как ты! - возмущённо. - А никто и не сомневался, Поттер, в вашем умении брать от жизни всё, - с презрением. *** - Предатель! Ты предатель! Я знаю это! И все скоро будут это знать! – со злостью. - Ну и? Дальше что, Поттер? Убьешь меня? - равнодушно. *** - Я хочу помочь... - неуверенно. - Вон, - с бессилием. *** Ночь. Резкие порывы зимнего, колючего ветра дёргают, рвут чёрные, как смоль, волосы, кидают их в лицо и снова тянут в стороны. Северус, чуть сгорбив плечи, стоит на Астрономической башне. Его взгляд неподвижен и устремлён вниз, руки спрятаны подмышки, губы сжаты в тонкую, прямую линию. Сегодня, как и всегда, мужчина пришёл сюда, чтобы заглушить свои горькие мысли, свою боль… заморозить воспоминания, утопить на время пропитанную кровью и грязью действительность в ночной мгле. Вдруг сзади раздаётся шорох. Мужчина еле заметно вздрагивает, напрягается, выпрямляет спину, руки складываются на груди в извечном защитном жесте. Действительность никуда не делась, вот она - зависла над головой безжалостным лезвием – напоминает о себе, касаясь острой гранью оголённой шеи, и снова начинается борьба. На этот раз – борьба за честь, за право сохранить остатки своей никчёмной гордости… - Если вы, Поттер, считаете, будто вам уже не нужна мантия невидимка, чтобы оставаться незамеченным – вы ошибаетесь, – глухо произносит мужчина и разворачивается, безошибочно выхватывая взглядом того, кто день назад буквально тряс гильотину двумя руками. Остро наточенное лезвие чуть не сорвалось, чуть не вскрыло сонную артерию, чуть не выпустило наружу грязно-бурую от растворённой в ней грязи кровь… Никто не знает, почему же оно всё-таки удержалось... - Впрочем, и она вам не особо помогала… - презрительно говорит темноволосый мужчина, пристально глядя на испуганного студента. - Что? Захотелось повторить недавнее? Девчонка Джинни блюдёт невинность до свадьбы? Тогда милости прошу. Поверьте, я не против: как сверху, так и снизу. Как вы предпочитаете сегодня? Вот минета, простите, не будет. Губы ещё не зажили, ведь у вас довольно-таки острые зубки, Поттер… Нутро завёрнутого в чёрную мантию человека корчится от боли, от унижения, от бессилия… но снаружи... снаружи – непробиваемая броня, сплетённая из пренебрежения, презрения, ожесточения… - Замолчите, - сквозь зубы сипит растрёпанный парень и отступает на шаг. - Отчего же? – притворно удивляется Северус. - Я не кончил в прошлый раз, за вами должок. - Заткнитесь! – испуганно кричит подросток. Нервным движением он закрывает уши ладонями, зажмуривает глаза, повторяет как заведённый. – Заткнитесь! Заткнитесь! Заткнитесь! Что-то внутри Северуса ломается в этот момент – хруст отдаётся ему в уши, дрожью пробегает от шеи к кончикам пальцев, колючим, режущим плоть криком застревает в горле. Душа воет, как подстреленный зверь, сердце, словно игольница, принимает в себя ещё несколько изъеденных ржавчиной игл. Теперь оно – словно ёж, топорщит колючки в разные стороны. Никого не подпустит… вот только поздно заботиться об этом. Глупо. Как было глупо надеяться на что-то, о чём-то мечтать… Крик в горле превращается в хрип, а хрип вырывается наружу злым, лающим смехом. Вот они – мечты, все здесь, в этом смехе и в этом убегающем, испуганном подростке, и в пощёчинах, на которые так щедр ветер, и в темноте, в которой растворяется горькое веселье безумца... Подумаешь – сердце, можно прожить и без него… А разума Северус лишился уже давно, в тот самый момент, когда поверил… что он, возможно, кому-то нужен… *** Алкоголь не заглушает стоны изодранного в клочья нутра, метка, горящая огнём, болит много меньше, чем игольница-сердце. “Может быть, сегодняшний вызов станет последним”, – безразлично думает Северус, надевая на лицо безликую серебряную маску. У мужчины почти не осталось причин для жизни… *** - Авада кедавра! - кричит ошалевший от страха аврор, но Упивающийся смертью мгновенно реагирует на опасность, и изумрудная молния летит мимо… Маска Северуса ничем не отличается от масок других упивающихся, но авроры всегда безошибочно определяют его среди остальных, завёрнутых в чёрное, фигур. Министерские умники даже придумали ему какую-то звучную кличку и пообещали внушительную премию тому, кто станет его убийцей. Но сражаться с тем, кто владеет беспалочковой магией, обладает способностью к глубочайшей концентрации и никогда не колеблется - это просто один из способов самоубийства. Будто доказывая это утверждение, ещё один защитник падает, пронзённый рыже-золотой молнией. Сегодня Северус выбит из колеи, опустошён, истощён, раздавлен. Левый рукав его мантии пропитался кровью, и мужчина не чувствуют плеча. - Северус, ты ранен? – раздаётся сзади обеспокоенный голос. - Не твоё дело, - огрызается мужчина, продолжая сражаться. Сегодня его атаки более смертоносны, чем обычно, но и подставляется он тоже часто. Недопустимо часто для мага его уровня. - Да что с тобой! – шипит его напарник, хватая Северуса за руку. – Если ты продолжишь в том же духе, то кто-нибудь из этих министерских крыс на днях получит кругленькую сумму. - Как ты, однако, дорожишь моей жизнью, - язвит мужчины и делает попытку вырвать свой локоть из цепких пальцев Роули. – Позаботься лучше о себе. Но от Роули, если он что-то решил, так легко не отцепишься. Особенно теперь, когда он учуял запах виски, который ещё не успел выветриться после недавней попойки. Ещё крепче ухватив Северуса за локоть, Роули аппарирует, уводя своего раненого напарника с места битвы. *** Небольшая заснеженная поляна возле бора. Затянутое тучами небо, и только магический свет освещает худые лица мужчин, стоящих возле неподвижных деревьев на границе леса. - Ты совсем сдурел?! О чём ты думал?! Ты ведь и меня мог подставить! Я ведь рассчитывал на то, что ты меня прикроешь! – кричит Роули, грозно потрясая кулаком, гневно сверкая голубыми глазами. Он всегда такой – слишком возбуждённый, слишком импульсивный… совсем как… - Хватит орать! – рявкает Северус. – Ничто не угрожало твоей драгоценной заднице! Прекрати разводить панику на ровном месте! И отцепись уже, наконец. Блондин покорно отпускает локоть Северуса, опускает взгляд и… смотрит на свои, заляпанные алым, ладони: - Кровь… - тихо говорит Роули. - Открытие века, - бурчит темноволосый мужчина, одёргивая мантию. - Тебе нужна помощь… - Я - зельевар, и сам способен о себе позаботиться. - Н-но. - Роули, иди, занимайся своими делами. Оставь меня в покое, - устало произносит Северус. Ему не хочется ссориться со своим сегодняшним напарником, ведь Торфинн Роули один из немногих, с кем мужчина общается в тесном дружеском кругу приверженцев Тёмного Лорда. Когда-то, ещё до войны, они были близки, но всё это в прошлом… всё в прошлом. Сейчас не то время, когда можно позволить себе делать ошибки… снова… Для Северуса уже всё решено, но остальной магический мир нуждается в шпионе. Дамблдор нуждается в нём… Но блондин, кажется, не слышит слов Северуса - он стоит без движения, словно статуя, уперев взгляд в раненую руку темноволосого мужчины, потом поднимает взгляд выше, к плечу, подбородку, скулам и, наконец, смотрит в глаза. Тихо говорит: - Что случилось? Но Северус не желает отвечать на этот вопрос – чуть ведёт плечами, отворачивается. - Знаешь… ведь мы могли бы… - Нет. - Северус… - Роули… просто… просто оставь меня. На какое-то время на поляне повисает тишина, а потом блондин делает два шага в сторону своего напарника, подходя почти вплотную. Отводит пальцами волосы с шеи Северуса, наклоняет голову и мягко целует бледную кожу. - Нет, - напряжённо повторяет Северус. – Перестань. И Роули отступает. Несколько секунд он смотрит на прямую чёрную спину, будто надеясь прочитать на ней ответы на свои вопросы, а потом делает шаг назад и с громким хлопком аппарирует. Северус остаётся на поляне один. *** На следующий день пророк подробно освещает ночные новости в утреннем выпуске. Погибшие, раненые, взятые в плен. Северусу не нужно читать газету, чтобы знать всё это, рука до сих пор ноет, напоминая о вчерашней битве. “Тебе нужно быть осторожнее, мой мальчик”, – сказал ему Дамблдор после того, как получил подробный отчёт. – “Ведь если бы не твои своевременные сообщения, погибло бы гораздо, ГОРАЗДО больше людей… Ты спрашиваешь, почему из деревни не были эвакуированы все жители, но ты должен понимать, как важна для всех нас твоя работа. Я не хочу навлечь на тебя подозрения. Я защищаю тебя. Ты приближен к Тому и слишком часто один из первых узнаёшь о его планах, я не хотел бы, чтобы это изменилось. И помни: ты нужен магическому миру. Очень прошу тебя, не делай глупостей… И да, мне жаль, что вы с Гарри поссорились…”. Отвратительно. Так мерзко внутри, так липко. Поднимая вилку, Северус кладёт в рот кусочек картошки, глотает, не чувствуя вкуса. Глаза почти непроизвольно поднимаются, находя за Гриффиндорским столом чёрную макушку… Это было так глупо - снова кому-то поверить. Всё, что произошло, в итоге являлось лишь следствием этой глупости… этой… слабости… Поттер - сын Джеймса. Чёртового Джеймса Поттера… как можно было быть таким идиотом? Как он, Северус, не увидел, не понял раньше, к чему всё катится? Допустил так близко... позволил себе обмануться... Месть? Злость? – не к месту… не вовремя… Поттеру не нужно его прощение, а он и не собирается прощать. Он умрёт с этой режущей, кричащей ненавистью в сердце, но кого это волнует? Ведь, в конце концов, несмотря ни на что, Северус понимает, что сделает всё, что от него зависит, чтобы у этого растрёпанного мальчишки был шанс на будущее. А ему, Северусу, будущее ни к чему. *** Тот же день. Поздний вечер. Кабинет Дамблдора. - Северус, мальчик мой, у меня только что был Гарри, - говорит Дамблдор сидящему напротив него мужчине. Но тот никак не показывает, что ему интересна данная тема - его взгляд неподвижен и устремлён на рыжее пламя, тихо треплющееся в камине, а старый маг продолжает: - Я проверил защиту, и она отлично работает. Гарри было достаточно лишь просто взять в руку крестраж, чтобы тот рассыпался в пыль. - Вы позволили мальчишке прикоснуться к крестражу? Не слишком ли это рискованно? - подаёт голос мужчина, поднимая глаза. - Нет, ни в коей мере, мой мальчик. Тем более, я дал ему тот предмет, в котором уже не содержалось проклятия - кольцо Марволо Мракса, - директор Хогвартса сделал выразительную паузу. - Душа Тома в предмете погибла, а вместе с ним исчезло… проклятие с моей руки! - торжественно закончил Дамблдор и в знак доказательства закатал рукав, показывая Северусу чистую, без единого чёрного пятна, руку. Черноволосый маг встал, подошёл к столу и провёл ладонями над кистью директора, прошептав: - Удивительно... Но это же значит, что... - Да, моя смерть не обязательна, ведь проклятья больше нет. Но если бы не твои зелья, Северус, я бы не дотянул до сегодняшнего дня... И да, также это значит, что Гарри сможет уничтожить крестражи, и... я не хотел говорить тебе этого раньше, но Гарри и сам являлся вместилищем души Тома. Но теперь опасность миновала, чужая энергия, благодаря защите, рассосалась. Хорошо, что это случилось, иначе, я боюсь, нам пришлось бы пойти на крайние меры. Мгновение, темноволосый маг молчит, осмысливая озвученное, а потом с нажимом спрашивает: - И когда вы собирались рассказать мне об этом? - Северус, я не хотел беспокоить тебя, кроме того, я знал, что это не понадобится. Ты слишком привязался к мальчишке... На эти слова зельевар лишь хмыкнул. - Но теперь, когда ты, наконец, понял, что ваша связь была глупой ошибкой, я могу открыть тебе некоторые свои планы, связанные с Гарри. И… тут мне понадобится твоя помощь. - В чём именно? Дамблдор чуть наклонил голову, сверкнув глазами из-под очков. Потом протянул вперёд руку и положил перед Северусом обезвреженное кольцо с ромбовидным белым камнем. Кольцо Марволо Мракса. - Ты знаешь, что это? - Уничтоженный крестраж, как я понимаю, - пожал плечами Северус. - Правда, камень, как мне помнится, был другого цвета. - Да, ты абсолютно прав, мой мальчик. Но это не просто камень, это Воскрешающий камень, один из трёх Даров смерти. Его сила – это загадка и страшное искушение. И, как ты понимаешь, я не могу пройти мимо такой реликвии, особенно теперь, когда проклятия больше нет. - Воскрешающий камень? – саркастически поднимает бровь Северус. – Я не верю в эти сказки. Но, в любом случае, для чего вам могу понадобиться я? Вот оно кольцо – перед вами. Берите, да воскрешайте хоть Мерлина. Дамблдор неодобрительно смотрит на стоящего рядом со столом мужчину, качает головой, выражая своё отношение к скептицизму черноволосого мага: - Мне понятно твоё неверие, Северус. Но мы живём в магическом мире, здесь происходят чудеса, и нельзя отказываться от подобных возможностей. Но ты прав – кольцо – вот оно, если бы не одна сложность. Когда Гарри коснулся кольца, он, я не знаю, почему так получилось, впитал в себя его силу, и теперь она где-то внутри него. Я даже не представляю, к каким последствиям это может привести. Необходимо снова заточить силу камня в кольцо, а для этого требуется провести ритуал, и чем скорее, тем лучше. - Какой именно ритуал? – спрашивает Северус – нервы его в этот момент натягиваются до предела. - Еxtrahendis essentia, - безмятежно говорит старый маг, не замечая жёстких ноток, появившихся в голосе своего собеседника. - Но разве… это не затронет магию мальчишки? - Конечно, нет, прошло ещё слишком мало времени, чтобы сила кольца успела сплестись с магическим стержнем Гарри. Дамблдор говорит уверенно, чуть улыбаясь самыми уголками губ, вот только Северус знает – старый маг врёт - нагло и с улыбкой, будучи уверен, что Северус не слишком хорошо осведомлён о подобных ритуалах. Но на этот раз директор ошибся, в Малфой-меноре потрясающая библиотека, и, так уж получилось, что Северус ознакомился с некоторыми её сокровищами… - Мне кажется, вы что-то недоговариваете… - ровно говорит Северус, глядя Дамблдору в глаза, и тот, наконец, замечает: что-то пошло не по плану. - Мальчик мой, конечно, я не собираюсь проводить ритуал сегодня или даже завтра. У нас ещё есть в запасе время. Сначала я тщательно изучу этот вопрос, и если окажется, что это может иметь какие-то последствия для Гарри, то мы придумаем что-то другое, - улыбается он. Но Северус снова чует ложь. Ложь, ложь, ложь. Мужчина уже почти задыхается - так много её витает вокруг него. “Я не убью их” – ложь. “Ты нужен мне” – ложь. “Я люблю тебя” – ложь. “Всё будет хорошо” – ложь… и вот - снова, как удар под дых. Но на лице мужчины – маска, скелетоподобная маска Упивающегося смертью - никакие эмоции не просочатся сквозь неё… - Как скажете. Но я надеюсь, что вы сообщите мне, когда соберётесь проводить ритуал. - Непременно, - тепло и до безумия лживо улыбается старый маг. - Могу я уйти? - Конечно, Северус. Спокойной ночи. - Спокойной…