Забывая о ЛЮБВИ, вспоминая о НЕНАВИСТИ.

Бог совершил смертельный грех, Глаза зашив мне белой ниткой, Вложив мне в горло беса смех, Благословив своей улыбкой. Я жил не видя правды лик, Я шёл по грязи как по злату, Но Бог ошибся - близок миг, Когда придёт его расплата. Мэри Эго Обтянутый тонкой синеватой кожей череп, чёрные провалы носа, кроваво-красные, прищуренные глаза, безгубый рот, уродливо приоткрытый для очередного выкрика... - Гарри... Светлые волосы, сбившиеся в неряшливые локоны, затопившие голубую радужку зрачки, засохшая струйка крови у чуть покрасневшего носа, скрюченные от боли пальцы, сбитые ногти... -Гарри, проснись! Чёрный плащ, накинутый на острые плечи, ввалившиеся щёки на бледном осунувшемся лице, плотно сжатые зубы, желваки, отчётливо проступившие на скулах... - Гарри, проснись! Гарри! ... Гарри! ... Слова вспыхивали в моей голове яркими белыми пятнами, я пытался отгородиться от них, ведь каждое следующее, бьющее по нервам "Гарри" вырывало меня из сознания Северуса, тянуло назад по нитям связи - а я не желал уходить. Но силы были на исходе, тонкие паутинки, соединяющие меня с фамильным домом Малфоев, рвались с пугающей скоростью, и вот, настал момент, когда я понял, что вновь лежу в кровати, в Гриффиндорскй спальне, и кто-то неугомонно трясёт меня за плечо и испуганно зовёт: - Гарри! Гарри... Я распахнул глаза, резко вдохнул и тут же зажмурился, закрыл лицо руками. Слишком ярко, слишком светло было в комнате после пугающих своей чернотой воспоминаний. Гермиона, нависшая надо мной, беспокойно осматривала меня, трогала лоб, и мне пришлось перевернуться на бок, ещё сильнее сворачиваясь калачиком, чтобы хоть немного скрыться от её назойливого внимания. - Гарри... Что с тобой?! Гарри! Всё в порядке? - взволнованно спрашивала подруга, всё ещё продолжая тормошить меня. - Мы не смогли добудиться тебя днём, но решили, что ты просто очень устал... Но сейчас уже час дня, и я вдруг подумала, что... Я вдруг решила... - Со мной всё в порядке, - глухо откликнулся, дёргая плечами, чтобы избавиться от лежащих на них рук. - Оставь меня в покое... - Но Гарри, я же... - Оставь. Меня. В покое! - ... Ладно... если ты так хочешь... Но если вдруг что-то понадобится, то я всегда... - промямлила девушка, распрямляясь. Я ничего ей не ответил. Ещё немного потоптавшись возле моей кровати, Гермиона озабоченно вздохнула и как-то уж слишком медленно направилась к выходу, будто надеясь, что я окликну её... но я хранил молчание, и, в конце концов, ей пришлось просто выйти из спальни. Я перевёл дух... Уж слишком тяжело в последнее время мне даётся общение с друзьями... Да и друзьями ли? Так много всего изменилось с предыдущего года... Я изменился. Они никогда не сумеют понять того, что я чувствую... а я не собираюсь им ничего объяснять... Мне просто некогда это делать, времени и так катастрофически не хватает. Ведь каждая следующая минута, секунда может стать для Северуса последней. То, что я увидел в его воспоминаниях - поражало и... угнетало... Дамблдор хотел изъять из меня силу, которую мне передал воскрешающий камень, и был готов провести ритуал без подготовки, а Северус... Северус остановил его... Остановил, не смотря на все мои слова и ... и действия... И не просто остановил - убил. Убил, хотя и был привязан к директору, и не раз в прошлом обрывал поток моих обвинений в его сторону, не желая их даже слушать, находя оправдания всем его поступкам... А Сектумсемпру Северус наложил наверняка на тот случай, если Волдеморт сумеет пробиться в мои воспоминания... Так в конце концов и случилось... Чувство вины, которое я испытывал и раньше, теперь вышло за все возможные рамки - пропитало меня, словно губку. Рыжей, плавящей всё на своём пути кислотой, оно текло по моим венам, прожигало сердце, проникало в каждую клеточку, каждый нерв, и некуда было от него деться... Я предал его, но он даже после этого продолжал прикрывать мне спину, защищать меня. Меня - плюнувшего ему в лицо, унизившего его достоинство, растоптавшего его сердце и распинавшего кровавые ошмётки по пыльному Хогвартскому коридору. Я предпочёл верить Дамблдору, Гермионе, видениям - кому угодно, только не ему. Я бросил его... все его бросили... А ведь Северус не раз говорил, что так и случится, что мне надоест... И выходит, что он именно так и думает - что я просто наигрался, охладел. Я знаю - ему теперь наплевать на свою жизнь, я чувствовал это, будучи внутри его сознания... Возможно, он даже считает, что уже мёртв, и продолжает существовать просто по инерции, а виной всему я! Я! Как же всё это глупо, обидно, больно, но все мои чувства - ничто, по сравнению с тем, что пришлось пережить ему. Я должен был помогать, защищать его по мере своих сил, но я только усугублял ситуацию. Сам, своими руками копал себе яму, а в итоге толкнул в неё Северуса. И он всё ещё там, внизу, на дне этой ямы-бездны - застывший, холодный, одинокий - с нетерпением ждёт своего конца. Слёзы пришли внезапно. Они просто полились из глаз нескончаемым потоком, и ничто не в силах было их остановить. Мерлин, как бы я хотел оказаться сейчас рядом с ним, обвить руками его напряжённую шею, прижаться губами к его холодной коже, согреть её своим дыханием и сказать, как мне жаль, что я был таким идиотом, как стыдно мне, что я не ценил то, что имел, и как я до безумия, до полного сумасшествия, до крика, до хрипа, до боли люблю его... Люблю... Но я всё исправлю - всё ещё можно изменить, переиграть - и на пути к моей цели только одно препятствие - Волдеморт. Теперь я точно знаю свою цель - первую цель на длинном пути, в конце которого грозно возвышается тёмная фигура того, без кого я не в силах представить свою жизнь. Я должен попытаться, должен суметь! И я готов действовать прямо сейчас! И в то же мгновение, как я принял решение, мир, словно отвечая на мой вызов, ворвался в комнату испуганным Невиллом, залепетал, едва не теряя голос от страха: - Гарри, там... в Большом зале... там... Иди скорее, Гарри... *** Я ещё только подбегал к дверям, ведущим в зал, а уже услышал громкий шипящий голос. Отражаясь от высоких сводов, он разносился над столами, пробирал до дрожи сжавшихся на скамейках детей. Это был голос монстра, голос убийцы моих родителей, голос того, кого я собирался убить - голос Волдеморта. - Вы выдадите мне мальчишку, или погибните все! Это будет ваш выбор! - раздавалось в воздухе. - Подумайте хорошенько, прежде чем дать мне ответ. - Это не обсуждается! - резко отвечала Макгонагалл невидимому собеседнику. - Все дети для нас ценны, и все они находятся под защитой Хогвартса. - Своими словами ты обрекаешь на мучительную смерть всех, кто находится здесь! Вы все ещё не раз пожалеете о том, что не согласились на мои условия. И случится это очень скоро... Я смотрел на происходящее в зале, прижавшись щекой к двери и заглядывая в тонкую вертикальную щёлку между створками. Я видел, как испуганно сжались ученики при последних словах Волдеморта, как заозирались остальные учителя, как беспокойно закружились в воздухе привидения. Макгонагалл же лишь сильнее поджала губы и три раза стукнула по столу палочкой, требуя внимания: - Мы никому не позволим угрожать нам, - громко сказала она, когда все, наконец, замолкли. - Наша школа - это наш дом, наша крепость, и все те, кто находятся здесь - связаны крепкими узами. Мы семья! И мы не позволим кому бы то ни было ставить нам условия. Ведь... И в этот момент пол затрясся, по коридорам прокатился гул, и в следующее мгновение что-то оглушающе громко бухнуло, перекрывая ровный голос временного директора. - Они напали! Он выполнил свою угрозу! Надо было выдать ему Поттера! - заголосили со всех сторон ученики. Кто-то вскочил, кто-то кинулся к дверям - Макгонагалл что-то кричала, безуспешно пытаясь всех утихомирить. Вдруг кто-то дотронулся до моего плеча - я вздрогнул от неожиданности, отшатнулся от двери, а потом резко развернулся, выхватывая палочку. Несколько долгих мгновений я не понимал, кто передо мной, но тихий голос с такими знакомыми интонациями вывел меня из оцепенения - это оказался всего лишь Сириус под оборотным зельем. - Гарри, уходим, - тихо сказал он мне, кидая опасливые взгляды на проём, откуда неслись крики. И не медля больше ни секунды мы с ним пошли прочь от зала. - Куда мы? - шепнул я. - К кабинету директора, портреты готовы нам помочь... *** Неужели Волдеморт решился на нападение? ... Или этот взрыв, лишь акт устрашения, способ показать, что все угрозы имеют под собой основание? Он требует выдать Поттера. Что ж, я не против. Я сам жду этой встречи, столько лет жду, ну а теперь, у меня есть ещё и глубоко личные причины покончить с этой войной. Вот только для начала придётся отрезать чёртовому уроду пути для отступления. Если честно, вся эта история с хоркруксами совсем вылетела из моей головы. Не знаю, когда бы я вообще вспомнил про них, если бы не Сириус. До кабинета мы добрались довольно быстро, коридоры до сих пор пустовали. Старый код, который дал Сириусу чёртов Дамблдор, слава Мерлину, всё ещё работал, и мы без труда попали внутрь. Как только мы оказались в кабинете, стариковские лица на портретах обратились в нашу сторону. Один из них, тот самый, с которым мы разговаривали в прошлый раз, чопорно поздоровался и без предисловий сразу перешёл к делу: - Мистер Поттер, после долгого совещания мы пришли к выводу, что вы сможете рассчитывать на нашу помощь. Том Марволо Реддл угрожает не только вашим интересам, но и интересам школы, за которую мы, даже после своей смерти, несём ответственность. Открывайте пока комнату и спускайтесь вниз - всё остальное сделаем мы сами. - Если бы не нападение, вы бы ещё вечность тянули, да? - пробормотал я себе под нос, но презрительный взгляд нарисованных глаз заставил меня заткнуться и сделать, как было велено. Найдя нужные книги и открыв потайную дверь, мы спустились вниз. Сириус снова, как и в прошлый раз, обратился в собаку и стал обнюхивать углы. Я тоже, как мог, осматривал стены, но сколько бы я их ни ощупывал, они не выдавали мне своих секретов. Вскоре сверху донеслось невнятное бормотание. Сириус обернулся обратно, приблизился ко мне, как бы желая закрыть своим телом от любой опасности. Бормотание портретов стало громче, некоторые из умерших директоров и вовсе запели на латыни, повторяя и повторяя слова древней магической песни. Вдруг стены комнатки задрожали и в следующее мгновение с пугающей скоростью раздались в стороны, потолок с глухим звуком взлетел вверх, а всё освободившееся пространство заняли покрытые столетней пылью шкафы и толстостенные, окованные металлом сундуки. Замки на железных засовах задёргались, щёлкнули и с протяжным скрипом раскрылись. Как только крышки откинулись назад, содержимое сундуков поднялось в воздух. Сириус стал оттеснять меня к лестнице, шепча: - Осторожнее Гарри, осторожнее. Всё это опасно... Но мне сейчас было не до переживаний за собственную жизнь. Кроме того, я верил, что всё получится. Поэтому я мягко высвободился из кольца рук своего крёстного и, решительно взмахнув палочкой, призвал все предметы к себе. Необдуманно? Опасно? - Может быть. Но мне хотелось поскорее со всем этим покончить. Сириус просто не успел ничего сделать, как я уже вытянул руки, уверенно кладя ладони на зависшие передо мной предметы: диадему, медальон и золотую чашу... ... Мир вспыхнул. Жар прокатился по телу нестерпимой волной, вгрызся в горло, вломился в глаза, протёк через уши в голову. Я ослеп, оглох, потерял все ориентиры. Руки - обугленные кости - зависли вытянутыми вперёд чёрными головешками. Я чувствовал, как они осыпаются пеплом на пол, серой пылью оседают на старинных книгах. Я кричал, но не слышал крика, я разрывал себе грудину, но оставался неподвижно стоять. В голове билась только одна мысль - мысль, что ему было хуже, больнее, невыносимее... Понимание этого сделало меня сильным в этот наполненный болью и страхом миг. Миг, который длился целую вечность... Всё закончилось так же, как и в прошлый раз. Просто в один момент боль исчезла, жар отступил, а пустышки-предметы с глухим звоном попадали вниз. Комната вновь стала сужаться, стены поползли вперёд, образуя вокруг нас каменную клетку. Куда-то исчезли предметы, сундуки, шкафы - вновь стало темно. Сириус стоял от меня в двух шагах - и на нём не было больше чар, будто огонь, сжигавший меня, слизнул и с него чужую маску. Крёстный дышал тяжело и часто, словно ему было больно, глаза невидяще смотрели перед собой. Я хотел было подойти к нему, но ноги не держали, и с глухим "Ох" я осел на холодные камни. Тело отказывалось мне подчиняться, волны усталости накрывали с головой, и только благодаря неимоверному напряжению воли я всё ещё оставался в сознании. В это мгновение сверху раздался какой-то шум. Сквозь туман, забившийся в уши, я различил звук шагов, а потом маленькая квадратная комнатка озарилась неярким светом Люмоса. - Что ты здесь делаешь? - непонимающе и немного удивлённо спросила профессор Макгонагалл, и в следующую секунду мой мозг отключился.