Забывая о ЛЮБВИ, вспоминая о НЕНАВИСТИ.

Имя - новому, чуждому, лишнему, Что боль зарождает в сердцах, Окаянному, живучему, низкому Ненавистному чувству - "Страх". Мэри Эго Вы знаете, что такое страх? Трепещущий, животный, засевший внутри, словно клещ - не вытащишь, не избавишься. Беспомощность перед ним рождает стыд. Стыд, словно по цепочке, передаёт импульс злости, и так до бесконечности, пока всё самое чёрное, самое жуткое, что есть внутри, не окажется снаружи с единственной задачей: скрыть истину. Скрыть страх. Так вот - я боялся. И мне некуда было деться от этого чувства, наполняющего меня всего: от макушки и до кончиков пальцев. Казалось, все и каждый видит мою нелепую попытку спрятаться за беззаботной улыбкой и громким смехом, за лёгким флиртом с Джинни и стопками тетрадей. Да вот только самого себя не обманешь... и страх никуда не девался, а только разрастался с каждой минутой всё больше и больше, захватывая всё новые территории, утверждая права на старых. Что так пугало меня, спросите вы? Всё очень просто – я до одури боялся окончания действия зелья. Страшился одной мысли о том, что все, что я чувствовал раньше, вернётся. Что я снова стану слюнявым идиотом в розовых очках, неразумной собачонкой бегающей за Снейпом и внимающей каждому его выдоху и вдоху. Я помнил, как ещё два дня назад с лёгкостью отбрасывал в сторону любые разумные доводы рассудка, с радостным щенячьим визгом бросаясь на мрачного мужчину, заваливая его на диван, с безумным восторгом предоставлял ему своё тело для разрядки. Как выгибался под ним, прося больше, тянулся за ласками, бился в экстазе отдавая себя без остатка… А Снейп… Снейп только играл роль, задача которой – сблизиться с Поттером. Интересно, он сам придумал способ, или на это также были даны прямые указания? Слова и действия Дамблдора больше не казались подлыми. Непонятно только, как вообще директор мог допустить, чтобы… Хотя… если вспомнить… то он ведь и в правду делал всё от него зависящее... Это просто я, ослеплённый, не желал его слушать. Интересно, знает ли директор, кому на самом деле служит слизеринский ублюдок? Ублюдок! Только так его и стоит называть! Все эти мысли круговоротом кружили в голове, отравляя каждую минуту моей жизни. Я плёлся из больничного крыла, где провёл последний час, используя якобы плохое самочувствие как предлог, чтобы не прийти на ЕГО урок. Не видеть ЕГО глаз. Не слышать ЕГО голоса. Как бы я хотел никогда не натыкаться на тот чёрный флакон… Возле кабинета истории магии никого не было, видимо, защита от тёмных искусств ещё не закончилась, а значит, можно расслабиться: ведь объясняться с вновь обретёнными друзьями придётся не сейчас, а чуть позже. Привалившись спиной к стене, я перевёл дух. Но спокойствие продлилось недолго, так как буквально через минуту пустующие до этого коридоры наполнились вопящими, смеющимися и куда-то бегущими учениками. - Гарри, как ты себя чувствуешь? – раздался рядом тихий голосок Джинни. Наверное, только что вышла из класса напротив. Что у них сейчас было? Трансфигурация? Я повернулся к ней. Маленькая, хрупкая, она стояла передо мной, глядя с беспокойством и нежностью. Даже страшно поверить в то, что она стала ещё одной жертвой моего безумства. Тепло улыбнувшись, я обнял её за плечи и мягко ответил, пытаясь своими словами, самим своим голосом загладить разъедающую меня изнутри вину: - Не беспокойся, я просто не выспался, вот голова немного и гудит. Девушка обняла меня в ответ, аккуратно притянула к себе, будто не веря, что всё по-старому, положила подбородок на плечо. Хорошо, что она не могла в этот миг видеть моих глаз, в которых и без всякой лигименции можно было прочитать жестокую правду: “Теперь уже ничто и никогда не будет по-старому”. Объятия Джинни будили во мне нежность, желание защитить, но и только. Эти чувства ничем не отличались от тех, что я испытывал по отношению к Гермионе, но здесь и удивляться не приходилось. С некоторых пор я понял, что мне нравятся парни, и это случилось задолго до того, как я вляпался во всё это дерьмо под названием “Снейп”. Не знаю, зачем я решил возобновить наши отношения. Зачем вчера, после занятий, нашёл её. Зачем нёс всю эту чушь про мнимые чувства, про то, как она нравится мне. Сказать, что Джинни была счастлива, значит ничего не сказать, она буквально засветилась от переполнивших её эмоций. Она любила меня, вот только я не мог ей дать ничего, кроме притворства, но всё же притянул её в примиряющие объятия, поцеловал в мягкие, податливые губы… Чем я лучше Снейпа? В этот момент Джинни отстранилась. Покрасневшая, она отводила взгляд, прятала улыбку за кокетливо прикушенной губкой. Ну, неужели… неужели она не видит, что не нужна мне? "Не видит", - понял я, заглянув в полные обожания глаза. И вдруг меня словно током прошибло - я почувствовал ЕГО. Всем своим существом ощутил пронизывающий взгляд чёрных глаз-провалов. И в следующую секунду, не отдавая себе отчёта в своих действиях, всем телом придвинулся к девушке, приник губами к её губам в глубоком поцелуе, не обращая внимания на улюлюканье, раздающееся со всех сторон. Джинни, сначала удивлённо охнувшая, через мгновение прижалась ко мне сильнее. Ей явно нравилось, что я не собираюсь скрывать от окружающих нашу связь. Но мне, понятное дело, на её мысли в этот момент было глубоко наплевать. Я весь почти дрожал от охватившего меня страха приближающейся бури. Даже закрыв глаза, я чувствовал на себе холодный пронзающий насквозь взгляд и почти ждал, что его обладатель сейчас подойдёт и, схватив меня за шкирку, отшвырнёт от Джинни, впечатывая лицом в стену. Ведь именно так он и должен был поступить, если его слова о любви хоть на пятую долю соответствовали истине. Но шла секунда, за ней другая. И я вдруг понял, что ощущение липкого страха покинуло меня. Отстранив от себя девушку, я глянул поверх голов в сторону, где минутой ранее заметил слизеринского Декана. Там было пусто…